Сумеречный принц

Глава 23. Коутен

Императорский университет по большей мере является учреждением военного характера, потому больше ресурсов выделялось на развитие боевой магии. И меня вовсе не удивили размеры общежития представителей данного направления, но вот убранства – еще как. Комнаты у всех были одиночными, не по двое, как у нас, у Алекса так вообще целые хоромы из-за статуса старосты, а у нашего тролля Кастла такая же?

Вещи забрать запретили, его высочеству не захотелось ждать меня так долго. Мой оптимизм заявил об одном: кровать здесь не крошечная, хоть так близко к парню лежать не придется. Стоить заметить, невзирая на роскошный интерьер всего общежития, а он здесь действительно роскошный, комната оказалась простой. Все относительно. Большая застеленная черным шелком кровать, напоминавшая облачко тьмы, широкое окно, сейчас зашторенное, стол, на котором стопки исписанных бумаг, книжный стеллаж и обычный шкаф, это все. Моя комната нравилась больше, она уютная, да и с соседкой веселее как-то, правда та пока что отсутствует.

Устало распласталась на кровати. Веки смыкаются, головная боль отступает, крови те лорды вычерпали знатно, но если это поможет обрести магию, я готова дать еще больше. Много мыслей прокручивалось в голове, в частности, о девочках, которых убивали. Тишину развеял шум воды, донесшийся со стороны ванной.

– Люсия, иди сюда, – позвали меня.

Нехотя приподнялась, потирая глаза. Что он еще хочет? Увиденное заставило смущенно зажмуриться. Парень полулежал в воде, насмешливо ухмыляясь и глядя в упор. Сон пропал мгновенно, вся усталость сменилась на полное и безоговорочное чувство стыда.

– На меня смотри.

Не послушалась.

– Люси, не зли меня, иначе встану.

Осторожно раскрываю глаза, краснея от увиденного. Так, лишнего еще не видно, а торс… да, торс я видела. Надо успокоить бьющееся в бешенстве сердце.

– Раздевайся.

– Что? – в ужасе отпрянула, как от невидимой преграды.

– Ты все слышала. Помоги мне вымыться.

Страх наступил на горло, не позволяя произнести что-то вразумительное.

– Что? – повторила второй раз, словно дурочка, не вникнув в его требование.

– Раз-де-вай-ся. Поняла? Помоги мне вымыться, белье можешь не снимать, – в следующем предложении проскользнуло явное ехидство:

– А ты о чем подумала?

И только сейчас дошло. Помочь вымыться? Он ребенок? Не в состоянии сам этого сделать? Очередной вид измывательства с его стороны, сегодня их не было, наверное, дневную норму выполнить собирается. Иногда, когда кажется, что он может быть нормальным, надо шлепать себя по щекам, отгоняя такие мысли. Они слишком иллюзорны.

– Люсия, не раздражай и разденься, я все равно увижу, какая разница, сейчас или потом?

– Можно потом?

Пусть это будет потом, но не сейчас.

– Нет, – отрезал он, все еще ухмыляясь. – Жду, Люси, ты же не хочешь, чтобы я сам это сделал? Учти, я сниму с тебя все.

Дрожащими руками дотянулась к пуговице на штанах, снимая их и с обидой глядя на него. Стаури никак не изменился в лице, без обычного брезгливого выражения на оном даже обошелся.

– Быстрее, Люси.

Обдало легкой прохладой, стоило лишиться защиты в виде нижней части одежды. Громко хлюпнула носом, избавляясь от широкого свитера. Жестоко с его стороны так поступать.

– Надо же, малютка, хотела скрыть от меня такой прекрасный вид? – скользнул по мне взглядом. – Принадлежности там, – указывает на небольшой столик, расположенный рядом с ванной. – Бери и иди сюда.

Сердце заколотилось, погружая в пучину стыда и паники.

– Начни с шеи, – бросил, прикрывая глаза.

Намылила тряпицу, прислоняясь к нему. Слабыми движениями начала проводить по его телу, спускаясь от татуировки, начинающейся чуть ниже линии подбородка, до груди. Главное – не совершать резких движений, не знаю, насколько агрессивно он может отреагировать.

– Ты меня соблазнить собираешься или отмыть? Можно пожестче.

Кивнула, движения стали более грубыми, выплескивающими мое невеселое настроение. Мягко сказано.

– Эй, эй, эй, расслабься, малышка. Раздербанивать кожу мне не надо, смотри, – берет меня за руку, кладет на нее свою ладонь и проводит по линии ключиц. – М-м-м, вот так, так правильно, заводит.

Не обратила внимания на это «заводит» и продолжила дело. Руку он убрал, оставив все на меня. Каждая минута нашего нахождения в этой комнате казалась невероятно долгой, я приступила к торсу, стараясь отвлечься непосредственно от тела, рассматривая татуировки. С насмешкой Алекс изучал меня, проводя взглядом по обнаженным участкам. Вскрикнула, когда рука оказалась на шее и потянула в воду. В последний момент он отпустил, что позволило отпрянуть от него, как от морового поветрия.

– Т-т-ты чего? – с испугом пролепетала, сжав тряпицу, словно стараясь прикрыться ею.

Белье намокло, показывая ему все, что я пожелала бы скрыть.

– Все играет за меня, – нахально проговорил Алекс. – Продолжай.

– Пожалуйста, я хочу уйти.

– Подошла и продолжила, Люси, не заставляй меня быть злым. Договорились?

Напряжение возросло, как в момент кульминации музыкального произведения. Очередная увертюра, на которую я сейчас не должна обращать внимания, но не могу. Рука скользит по моей ноге, от колена и выше. Уже не в состоянии адекватно «мыть» его, остановится ли он вообще? Поглаживает внутреннюю сторону бедра, позволяя пальцам легко касаться краев белья. Мне страшно, до одури страшно. Он никогда не трогал меня таким образом, брезговал. Данное положение вещей устраивало, сейчас же чувствую свою беспомощность, неспособность к сопротивлению.

– Не надо! – не выдержав, закричала я, понимая, что голос – мое единственное оружие.

Желание отойти от него сыграло самую злую шутку со мной, упала в воду в тот же миг. Ударилась бы о бортик, только меня поддержали, притягивая к себе и прижимая к телу, которое минуту назад я мыла.

– Все равно попала, – язвительно кинул Алекс, касаясь моих губ своими.

Первое прикосновение не такое, как прошлой ночью, и уж точно оно не соответствовало пьяному ужасному поцелую в том заведении. Мой рваный выдох будто проглотили, а дальше, прикусывая нижнюю губу и пальцами сжимая затылок, парень углубил поцелуй, вторгаясь горячим языком мне в рот. Уже ведя себя по-хозяйски, провел по зубам, толкаясь по самое небо.

В наступившей тишине расслышала тяжелое дыхание парня, руки сжали бедра, впиваясь пальцами. Там останутся синяки.

– Ненавижу твою слабость, смазливую мордашку, голос, ненавижу, – безразлично произнес он, отстраняясь, но, не отпуская, – но больше всего ненавижу себя. Когда думал, каким из пятнадцати способов тебя легче всего убить, просто понял, почему не могу сделать этого. Твоя смерть не принесет мне никакого удовлетворения. Забитое, неуверенное, слабое существо, тебя даже убивать неприятно.

Перестав трогать бедра, запустил руки под белье, поднимая и избавляя меня от него. Не выдержав подобных действий с его стороны, трусливо отвела взгляд в сторону. Это всего лишь тело, надо абстрагироваться, точно, надо сделать это. Всего лишь тело. Мои мысли и чувства – только мои.

– Хватит дрожать, – шипит Алекс, припадая горячими губами к прохладной шее. Ломает крохи воли своими действиями, нежелание выходить за грань прежней жизни, заставляет подчиняться.

Пытаюсь защититься, обнимая себя, бесполезно, но что мне еще делать? В привычной грубой манере кладет мои руки на собственные плечи. Вцепилась в них от страха, слегка царапая гладкую кожу.

– Страстная малышка, – на удивление, довольно вымолвил демон. Впился в мое плечо укусом и облизнул саднящее место.

Судорожно сглотнула. Попытки думать «я не здесь, ничего необычного не происходит» успехом не увенчались.

Накатила злость на него, на того, кто, обхватив меня выше талии, большими пальцами поглаживал грудь, подавляя тем самым возможность сохранить за мной право на собственное тело. Не имеет никакого права трогать меня, не имеет! Ладонью смахиваю выступившие на глазах слезы. Не могу ничего сказать ему.

Мужские губы снова касаются шеи, Алекс целует пульсирующую вену на ней. Срывает порывистое дыхание с губ и тихие умоляющие всхлипы. Мои волосы наматываются на кулак, а голова запрокидывается назад. Криво усмехнувшись, не отрывая взгляда, он прихватывает пальцами сосок. Оттягивает его, заставляя затвердеть.

– Ну же, скажи что-нибудь, Коутен, – усмехается, рассматривая мое испуганное лицо и по-хозяйски сминая грудь. – Как тебе больше нравится? Если я сделаю так, – больно щиплет вершинку.

Нервно дернулась, прикрываясь.

– Убери руку, Люсия, – приказывают мне бесстрастно.

Повинуюсь, беззащитно открываясь ему.

– Умничка, продолжим. Первый вариант тебе не понравился? – опять жуткая усмешка на губах. – А может так? – Алекс потягивает к себе, полностью заставляя наши тела соприкасаться. Трется бесстыже, надавливает на позвоночник пальцами.

Я в панике стараюсь подняться, чтобы избавиться от пугающего до дрожи ощущения вжимающейся в лоно мужской плоти, но руки, остановившиеся на ягодицах, буквально вдавили меня туда, куда смотреть было страшно.

Уткнувшись ему в шею, стараюсь скрыть стекающие уже по щекам слезы. Не хочу сейчас познавать эту часть отношений между мужчиной и женщиной. Хочу укрыться где-нибудь от исходящего жара чужого тела, от навязчивого желания демона так или иначе срываться на мне, спрятаться от самого принца, чтобы меня больше никогда не смогли найти. Действительно мошка, слабая, никчемная, которую и убивать неприятно.

Резкий толчок бедрами от Алекса. Вскрикиваю, потому что знаю, тонкая ткань нижнего белья, последняя моя защита от мужчины, не спасет. Всхлипываю, решив, наконец, озвучить свою просьбу:

– Не надо. Пожалуйста.

Ладонью проводит по внутренней стороне бедер, разводит их шире.

– Ты заплатишь мне за каждую ночь, которую провела с Араном, Люс. Каждую. И даже больше, – выдыхает прямо в губы, терзая их поцелуем.

Ночи с Араном, смешно. Не было ни одной, но нет смысла рассказывать ему, не хочу оправдываться, все попытки до этого были бесплодны. Хотелось съязвить, чтобы хоть как-то выразить свою обиду на происходящее:

– Почему ты думаешь, что только с Араном? – едко выпаливаю, запястьем стирая следы своей слабости. На скуластом лице демона заигрывают желваки. – Аран мой друг, с ним бы я не…

– Не умеешь врать, сученька моя, лицо тебя выдает, – Алекс припал к щеке и наградил ее поцелуем. – Ты влюблена в Арана, Люси, – бросает хриплым полушепотом.

Сердце затрепетало, удар в самое сердце. Я не осмеливаюсь смотреть ему в лицо. Правда. Мне стыдно за это, но правда, в которой я себе призналась не так давно. Молчание мое послужило ответом: ему удалось обнажить не только мое тело, но и сердце.

Сжала его плечи, снова впившись ногтями в них от боли разоблачения. Он отстранил меня от себя, как какую-то грязь, словно я никчемное существо. В его глазах я такая, да. Приобняла себя руками, понуро опустив голову и зажмурившись.

– Наденешь мой халат, – холодно сказал Алекс, судя по всплеску воды, выходя из ванны.

***

Меня отпустили. Спасибо всему сущему за это. Свобода. Нужно отмыться от его прикосновений. Дрожащими руками выстирала белье, а потом привела в порядок и себя. Процедуры закончились. Накинув мягкий на ощупь халат из невероятно тонкой ткани, я крепко завязала его в области талии. Взгляд упал на отражение в зеркале.

Выгляжу плохо, настолько плохо, что даже смотреть неприятно. Влажные после мытья волосы, растрепавшиеся подобно черноведьминским прическам, дурацкие отметины ниже шеи, оставленные парнем, которые он обещал не оставлять, синие мешки под глазами. Прекрасное зрелище, просто невероятное.

– Люс, утопиться решила? – донеслось со стороны комнаты.

Без неприятной шуточки Стаури был бы не Стаури.

– Иду, – тряхнула головой, с неприязнью глядя на собственное изможденное лицо.

– Расческу прихвати.

Посмотрела на небольшую щетку со скелетной полукруглой ручкой, неужели Стаури стал тактичным и не зашел лично, чтобы забрать? У парня явно какой-то необъяснимый прогресс намечается. Точно, сегодня злая я.

– Почему так долго? – не удостоил меня взглядом бастард императора, полулежа на кровати и почитывая какую-то книгу.

Любит читать, всегда читает, изучает новое, это всех членов императорской семьи касается. Чужие достоинства я умею признавать, несмотря на личное отношение.

– Я убиралась, – пробормотала, протягивая ему расческу. – Вот, как ты просил.

– Сама-то сядешь? – даже сидя умудрился смотреть с превосходством и насмешкой.

– А зачем?

Касается руки и усаживает на кровать.

– У тебя пушатся, если влажными не расчесать, – ошеломили меня знанием, легко коснувшись волос. Я бы рот от удивления открыла, только невоспитанно это. Откуда ему о таком известно?

– А когда ты об этом узнал? – наконец я решила прервать тишину.

Он, на удивление, аккуратно расчесывал, подбирая каждую прядь и несильно проводя по ней щеткой. Такое отношение изумляло еще больше. Определенное ослабление внимания перед новым видом пыток? Алекс потянул к себе, удобнее усаживая, и только после проделанных действий ответил:

– За все это время можно было и узнать, Коутен, я с тобой не первый день знаком.

Тоже верно. Слегка шикнула, когда несколько прядей зацепились и оттянули голову назад, прямо на его плечо. Стаури проводил пальцами, вырисовывая невидимый узор от моего виска до ключиц, заставляя вздрагивать. Я не привыкла к подобного рода касаниям, незнакомые ощущения. Пугающие, так правильнее.

К тому же расслабиться не давала одежда, под которой ничего не было, кроме моего обнаженного тела, поэтому нервно тянула халат, чтобы прикрыть все. И каждый раз он «удобнее» подгребал к себе, словно стремился распахнуть его.

– Не ерзай, – недовольно прошипели над ухом. – Какая разница? Все я там видел, в дальнейшем увижу больше.

Он все же возьмет меня, просто не сейчас, когда станет скучно или, наоборот, появится хорошее настроение. Надо абстрагироваться, стараться не думать о плохом. Лучше тему перевести, дабы не развивать разговоры о нежеланной близости.

– Если идут разрушения в Изломе, кто-то пытается прорваться? – произношу это, стараясь сохранять спокойствие. Сейчас он только волосы расчесывает, это не страшно.

Алекс много знает, грех не воспользоваться, когда он в таком разговорчивом настроении. Информация будет полезной, особенно, когда меня отметили идеальным сосудом для этих химер.

– Прорваться сквозь миры могут только боги, но в нашем их слишком много. Проблема в том, что непонятно, какой из многочисленных культов собираются возрождать. Во главе всей этой возни, уверен, стоит Морт, не простил Джахарду своей смерти. В одиночку провернуть такое силенок не хватило бы. Людские боги исключаются тоже, – странно взглянул на маленький изящный клевер, красовавшийся на моей шее, – слишком слабы. Единственное, допустимое – боги «Священного клина». Не спрашивай почему, не знаю, как объяснить.

Да тут без головокружения не разберешься. Но словосочетание «Священный клин» для меня теперь не пустой звук. Совпадение интересное, на паре нам рассказывали про это. Древний культ, который старался возродить пятьсот лет назад жрец Лесих, устроив резню в посольстве. До сих пор я не поняла другое, если в Меглинессе проводили кровавые ритуалы, зачем нужно было делать их показательными и кидать откровенный вызов могущественной империи? Демоны за раз могут сжечь все их государство, нелогично же.

– А откуда взялся «Священный клин»? – озвучила ускользающую от меня мысль. В голове все выстраивалось в какую-то цепь, но некоторые ее звенья были ржавые.

В этот момент мои волосы расчесывали в какой-то задумчивости. Его тоже начали посещать определенные мысли, способствовавшие формированию целого фундамента размышлений.

– Подпольная организация, созданная жрецом Лесихом и исповедующая идеи возрождения. Секта, если говорить проще. Но убийство твоего дяди никак не вклинивается сюда.

– Алекс, – догадка ослепила подобно яркому солнцу, – ты же знаешь о резне в Сумеречном посольстве?

– Когда жрец вырезал всех участников дипмиссии и выжил только сиэлиец, завернутый в ковер?

Все это время мы не смотрели друг на друга. Он поигрывал с моими волосами, а я не решалась повернуться. Кивок парень принял за положительный ответ.

– Да.

– А мог ли тот сиэлиец быть с драгоценными глазами?

И он застыл. Вот как есть застыл. Больше не ощущается тяжесть рук на волосах. В ту же секунду перехватывает меня под грудью, приподнимая и откидываясь вместе со мной на спинку кровати, желая обдумать мои слова. Не перестаю поправлять халат, жутко нервничаю.

– Твою мать, – скудно выразился он. – А ведь ты права, – повернул мою шею так, что вот-вот хрустнут позвонки, и чмокнул в губы. Осознав, что мне невероятно больно, отпустил. – Так он и скрылся. Обычное заклинание маскировки более-менее сильный маг обнаружить смог бы, но дар, подаренный драгоценными глазами – часть души. Вот почему тогда его не отыскали. Надо найти архивы, срочно найти. Клан Райана любит исторические свитки. Идем к Райану.

– Что?! – в испуге воскликнула я, осматривая свой внешний вид. Стаури совсем с ума сошел?

– Хм, – окинул меня взглядом, – накинь мантию, сейчас нет времени. Одну тебя оставлять нельзя.

Предложил надеть длинное одеяние некроманта. Алекс сказал, что это от Гас ему досталось, когда они выполняли разведывательную миссию в соседнем университете некромантов. Не знаю, какая там разведывательная миссия, но одежда хотя бы скромная. А я так хотела после домашнего задания лечь спать.