Сумеречный принц

Глава 51. Коутен

Кашель был кровавым. Пять дней назад все началось внезапно. Утром, когда проснувшись, я обнаружила ранки на запястьях, не придала этому значения и быстро приняла лекарство, однако к полудню ситуация ухудшилась, и дозу пришлось увеличивать. После моей последней просьбы и пощечины Стаури не появлялся.

Оставшись со своими внутренними переживаниями наедине, я все сильнее уходила в горе, рассматривая с ненавистью свое отражение. Я никогда никого не ненавидела, но сейчас раздражение вместе с губительными гневом и ненавистью появились во мне, ломая стеклянную бронь души.

Подобно умертвию, я посещала пары и шла обратно (телепорт оставили на тумбочке). На занятиях угрюмо опускала голову на сплетенные под подбородком пальцы, держа равновесие, потому что дурнота, накатывавшая волнами, лишала возможности сидеть ровно. Даже мои редкие разговоры сменились суровой замкнутостью, а желание жить – угнетением с подавленностью.

Я слушала магистра и сосредоточенно писала лекцию, когда в горле пересохло и стремительно начало першить. Приложив ладонь ко рту, пыталась утихомирить внезапный приступ, но стоило увидеть кровь, задрожала.

– Люсия, с тобой все хорошо? – поинтересовалась Тана.

– Лекарства не помогают, – произнесла с ужасом.

– Лекарства? – переспросила эльфийка, но я тупо глядела на кровь.

Нервным движением достав платочек, попросилась выйти. Неужели бракованные лекарства? Но я же пила их, все было нормально, их подменили? Алекс так подшутил?

Нет. Нет. Нет. Это невозможно, Триумвират меня не обманул бы, а вот Стаури мог, но неужели он настолько монстр? Да. Монстр в полном смысле этого слова. Он бездушный, он демон и он ненавидит меня, в его духе и лишить меня жизни настолько жестоким образом.

Нервно переодеваясь, я разглядывала свое обескровленное лицо в зеркале. Надо сделать перевязку, новых ранок еще не появилось, но имеющиеся периодически кровоточили, раздирая кожу и причиняя боль. Почему это произошло? И император меня не звал, у него могли быть нормальные пилюли, но, может, это из-за перенесенного кошмара перестало работать? Организму нужно время для передышки, все тогда будет хорошо.

– Все будет хорошо, да? – задала вопрос самой себе, разглядывая исхудавшее за эти дни лицо.

Настрой, однако, был пессимистичным. Просить помощи у Алекса я не стала бы никогда, а Тин еще была слаба, больше во дворце у меня никого не оставалось, кому можно было довериться.

– Что делать? – всхлипнула, стуча зубами.

Я не хочу умирать, но если так предначертано, существующего не изменить, по крайней мере, мне, остается только плыть по течению реки, ведущей в Мир духов.

– Люс, ты болеешь? – эльфийку как мага жизни мое состояние особенно интересовало.

– Нет, что ты, просто простудилась, только не смогу нормально фехтовать, плохо себя чувствую.

– Кровавый кашель не симптом простуды, – сухим тоном заметила девушка, щурясь.

К нам подоспела и фея, переодетая в форму для тренировок. Для девушки сделали специальную одежду с разрезом на спине, не мешавшую ее крыльям распахиваться. Как и Танариэль, Ирис мое состояние обеспокоило тоже.

– Лекарство забыла принять, но теперь все уже нормально, – объясняться с кем-либо сил у меня уже не осталось, я так устала, что просто хотела лечь в кровать и спать непробудным сном, чтобы, наконец, душевная боль и боль телесная отпустили меня, дав расслабиться.

От фехтования освободиться я сумела, лорд Лейлиал, увидев мое лицо, сам предложил посидеть в сторонке. Поэтому решила хотя бы прочитать книгу, благо, в глазах не двоилось. Время от времени, зрение исчезало, окружающий мир обволакивался туманной завесой. Происходящее никак невозможно было объяснить, почему пилюли перестали работать именно сейчас? Я ведь нормально существовала, принимая их.

– А-а-а, – вскрикнула, быстро отодвинувшись от кинжала. – Феникс, ты сошла с ума? – спросила дрожащими губами.

– Адептка Шиарс, объяснитесь?! – зарычал изящный нимф, одетый в черные обтягивающие штаны и белую рубашку.

– Я случайно, – совсем неизвиняющимся тоном промолвила Феникс, разглядывая меня.

Да что с ней не так? Почему в этой империи у всех проблемы с головой?

– Ты чуть не убила меня, – шокировано пролепетала я.

– Адептка Коутен, вы в порядке? – нимф подбежал ко мне, сразу рассматривая правую часть лица, рядом с которой был кинжал и остановился.

– Да, – только сейчас придя в себя, разгневанно посмотрела на драконку. – Феникс, что ты творишь?!

– О чем ты? – невинно ответили мне. – Я ведь случайно, перепутала мишени.

– У нас фехтование, а не метание ножей! Что с тобой не так! – воскликнула, утирая слезы, появившиеся вместе с испугом.

– Не смей меня оскорблять, белобрысая скотина, – едва не сплюнула она.

– Адептки, замолчите! – взрыкнул преподаватель, но меня уже было не угомонить.

– Это я такая? Что за бред оскорблять по цвету волос, ты в своем уме, Феникс?! Все, я не могу выслушивать это больше, прошу прощения, лорд Лейлиал, но мне плохо.

– Конечно, адептка, а Феникс Шиарс будет отрабатывать, – мужчина сузил глаза, гневно разглядывая Феникс, которую мне жалко уже не было. Озверела совсем. Одно дело – недолюбливать меня, другое – совершать опасные действия.

Пройдя за угол огромного спортивного полигона, я активировала телепорт и оказалась у кованых ворот черного входа. Полуночный дворец выглядел сейчас дружелюбным, витражи отблескивали при полуденном бледно-красном солнце, дорожки убраны, снег валялся только на газонах, красные плоды рябины уже сочились соком, но птиц, лакомившихся ими, сейчас не было.

Я взяла горстку снега, чтобы немного охладить излишне горячие руки. Кажется, Танариэль права, меня действительно одолела простуда, но скоро конец семестра, нужно закрыть сессию, поэтому пропускать нельзя. Просто необходимо взять себя и привести рассудок в норму, нельзя впадать в отчаяние, глядеть на бездну, которая в скором времени станет отвечать помутнением разума. Я справлюсь.

– Люсия? Что ты здесь делаешь? Разве занятия не позднее заканчиваются?

Адрианна была одета в легкую белую шубку длиной до щиколоток. Распущенные волосы принцессы казались плавленым золотом, льющимся по плечам, а серебристое платье делало похожей на снежинку – на одну из тех, что выпадали в этот заснеженный день.

– Пару отменили, – солгала я, мечтая лишь уйти к себе и напиться горячего чая. Но Адри странно на меня посмотрела и поморщилась.

– Ты выглядишь плохо.

– Знаю, мне с двенадцати лет это говорят, с тех пор, как прибыла в империю, – улыбнулась невесело. – Я пойду.

– Я не то имела в виду! Ты выглядишь болезненно, ну-ка пойдем, – не дав мне вставить хоть что-то, Адри забрала меня к себе.

Я протирала глаза ладонями и немного зевала, обильное кровоизлияние оставило свой след: уставала быстрее обычного, еще и знобило странным образом, действительно заболела. На тумбочке, стоявшей рядом с креслом, валялся блокнот с твердой обложкой. Обычно такие использовали художники, я видела.

Впервые любопытство оказалось сильнее воспитания, осторожно взяв его, раскрыла, поражаясь увиденному. Рисунки, наброски, мазки. Листы были заполнены подобным, словно кто-то оттачивал свое мастерство, и этим кем-то, несомненно, являлась проживавшая в комнате принцесса.

Адри умеет рисовать, никогда не подозревала за ней такого, это же Адрианна, она скорее средства манипуляции сознанием изучит, чем будет заниматься таким, но рисунки тому доказательство. Какое я право вообще имею судить, чем она должна заниматься, а чем нет? К тому же, у нее хорошо получается.

– Какого?! – взревела принцесса, разгневанно отбирая у меня блокнот и едва не проливая содержимое широкой кружки.

Вскрикнув, я резко встала и обежала кресло, становясь за спинку.

– Адри, прости, случайно увидела!

– Попробуй кому-нибудь рассказать, убью, – прошипела она угрожающе.

– Я не собиралась, но у тебя очень красиво все получается, почему ты не рассказывала?

Она усмехнулась.

– Разве у меня спрашивали? С Тин вы не особо интересовались моими житийными перипетиями, не делай вид, что тебе не все равно.

– Мне не все равно, ты так красиво рисуешь.

– Картины пишут, – поправили меня назидательно.

– Эти наброски восхитительны, а есть что-то еще?

– Почему я должна тебе показывать? – поразились моей наглости.

Я насупилась и осторожно села в кресло, убивать она меня не захотела, уже хорошо.

– Если не хочешь, не показывай, но разве искусство не создано для того, чтобы радовать глаз?

– Ты так наивна, не забывай, кто я, Коутен.

– Да знаю я, знаю, – пробурчала, забрав у нее из рук напиток.

– Больше не смей влезать в мою жизнь, – пригрозила она угрюмо.

Эта интонация мне была известна, так разговаривали все Стаури, когда выражали свое недовольство.

– Молчу.

Чтобы сгладить неловкую ситуацию, я спросила о содержимом кружки.

– Не бойся, там смесь разных трав, здорово помогает при простуде. Ты плохо выглядишь, случилось что-то?

– Нет, утомилась, – молниеносно ответила, отворачиваясь.

Адри сжала зубы, но докучать вопросами не стала, у нас у обеих были тайны, и никто своей не поделился бы. Я не позволила трогать свое тело, чтобы сделать компресс, сразу же встав в настороженную позу. Принцесса объяснила мое нежелание скверностью характера и отпустила, дав еще один настой.

После моего признания о принимаемых лекарствах, девушка изменила свое отношение ко мне, не знаю из жалости ли, но настрой демоницы стал более дружелюбным. Я могла не нервничать в ее присутствии, чувствовала, что она не причинит мне вреда, однако не таким добрым был император. Алексу удалось скрыть мою причастность к ситуации с Тин, и потому мужчина искал виновных на стороне. Он каждый день посещал дочь и лечил ее с помощью своей магии. Мне иногда казалось, что император словно винил себя, однако причины таких подозрений были неясны.

Моя подруга начала есть сама, отказавшись принимать пищу с ложки, но видно было, что мысли ее были в другом месте. Тин была неестественно для себя угрюма, а я не могла нормально смотреть ей в глаза, казалось, что она увидит в них произошедшее и возненавидит меня, ведь Алекс ее родной брат.

***

Через несколько дней я проснулась от звука собственного крика. Что-то внутри давило и готово было вытащить мои органы наружу. Доза пилюль повысилась в пять раз, я глотала их раз за разом, лишь бы не ощущать такое снова, но уже стало ясно, что Странница⁸ забирала меня с собой в путешествие. Боль стала моей ношей, она просочилась в меня полностью и готова была рвать все внутренности, и оттого на занятиях, давя свои же слезы с криками, я мрачно слушала лекторов.

«Не помогут, никто не поможет, больше не собираюсь надеяться», – повторяющаяся мысль не давала покоя, став рефреном. Музыка боли в виде моих мысленных метаний оглушила все звуки. Растерзанные запястья ныли, мне просто хотелось погрузить их в холодную воду и хотя бы на секунду забыть о боли, но учеба стала для меня якорем нормальной жизни. Не так, она создавала иллюзию жизни, и это вынуждало каждый день идти в университет, лишь бы остаток жизни провести с теми, кто меня не презирал.

Очередной приступ кашля вынудил отпроситься и выйти на улицу. Я знала, что сейчас вернусь во дворец, кашель был финальным аккордом, после него кружилась голова и поднималась температура, однако мне хотелось забрать игрушечного кролика из комнаты, лечь с ним, с последним моим напоминанием о Сиэлии.

Снег похрустывал под ногами. Пушистые хлопья падали на лицо и стекали вниз, к шее. Хотя бы Стаури видеть перестала, надеюсь, он окончательно решил, что сломал меня достаточно, и перестал появляться в поле моего зрения.

– Что, ушла с пары снова? Опять решила внимание привлечь? – хмыкнула Феникс, которую сегодня я не видела.

Молчанием проигнорировала ее и ушла вперед.

– И чего молчишь?

– Феникс, оставь меня, – сухо ответила я, не глядя на нее.

– Думаешь, раз обещана принцу, он реально на тебе женится?

Изумление настигло меня вместе с этим внезапным вопросом.

– Ты про Алекса? – спросила, удивленно разглядывая девушку.

– Кто тебе дал разрешение его так называть?

Вообще-то он сам, но драконка сейчас зла, лучше не стоит провоцировать лишний раз.

– Что, сучка, думаешь, раздвинешь ноги, и он падет?

– Я не понимаю, о чем ты, – нахмурилась, уже раздражаясь внезапным обвинениям девушки. Алекс решил чужими руками от меня избавиться? Минуту.

Шиарс – драконье родовое имя, шипящие обычно у них бывали. Она, судя по всему, из Нейт-Шиана, но за что ей ненавидеть меня? Это ведь странно – ненависть без причины, какие мотивы?

– Тебе нравится Алекс Стаури? – уточнила я осторожно, чтобы в меня не полетел файер.

– Мне никогда не нравились демоны, в частности, падшие до слабовольных человечинок, но моя лучшая подруга иного мнения. Знаешь, сколько раз мне пришлось вытаскивать ее из полусмертного состояния?!

Молния озарения пронеслась быстрым движением по сознанию. Дрожащим голосом поинтересовалась:

– Твоя подруга леди Шикинар?

Бывшая любовница Алекса, судя по разговорам парней, но они расстались, какое дело Феникс до чужих отношений?

– Именно. Демоненок выбрал девушку по принципу схожести с жалкой человечинкой, и это бесит. Когда ему надоел фарс, он просто расстался с ней, будто ничего не произошло. Знаешь, что она испытала?!

Алекс был в отношениях с драконессой, но они расстались. Все понятно, неясно осталось только одно.

– А я здесь при чем?

– Меня бесит, что он променял такую девушку на жалкую мелкую дрянь. Я ведь сразу поняла, стоило увидеть тебя. Безмозглая, амебная, слабая девчонка, которая ни фига не может. Ты…

– Да забирай! – с раздражением воскликнула я, впервые проявив такого рода ярость. – Забирай! Бери, Феникс, отдай его своей подруге, в которую, кажется, ты влюблена, только меня оставь!

Феникс разозлилась и мгновенно перегородила дорогу. Попыталась обойти ее, но стукнулась о внезапно возникшую из ниоткуда древесную преграду. Не знала, что у нее есть сила земли.

– В чем дело, Феникс? – потирая ушиб, спросила я.

Тропа под ногами расплавилась, обхватывая мои ноги и замуровывая их в тяжелый камень, принявший иную форму.

– Феникс! – склонилась к ногам и, раздирая и так нездоровую кожу, постаралась отколупать камень. – Отпусти! – вскрикнула от очередной боли, когда камень нагрелся, став своеобразной печью. Она ведет себя так по-детски. – Тебя же за такое исключить могут!

Девушка усмехнулась, всем своим видом демонстрируя, что с ней ничего не сделают.

– Не могут.

– Исключат, – прозвучал голос в беззвучном парке.

Прислонившись к древнему дубу, Алекс лениво смотрел на представление.

– В ближайшее время твой отец появится у меня в кабинете. Предупреди его.

Камень стал расплавляться, высвобождая меня.

– Ты ведь разбил ей сердце, – горько усмехнулась Феникс.

– Спроси у своей подружки, на каких основаниях мы договорились вступить в отношения, идиотка. Явишься либо с папашей своим, либо с дядей, сами выберете. Они у вас главные в роду.

Небрежно схватив меня за предплечье, он потянул к себе.

– Ай! – парень по незнанию сжал раненое место.

– Что? – удивился он, недовольно разглядывая меня. – Почему ты так плохо выглядишь?

Феникс, стоявшая в ступоре, все еще не понимала происходящего, не осознала его, просто глядела нам в спину. Алекс, периферийным зрением смотря на нее, остановился.

– И да, на будущее, – произнес без единой эмоции, – женщин я тоже бью.

Согласна, он не жалел никого, мне оставалось тихой птицей порхать сзади, не привлекая внимания, однако стоило пройти чуть дальше, он рвано повернулся, резко изменившись в лице.

– Что у тебя с рукой?! – взрыкнул он, хватанув кисть и вызвав еще один вскрик у меня.

Одним действием поднял рукав наверх и вгляделся в забинтованное запястье.

– Что это?! Ты самоубиться хотела? Сказал им оставить тебя одну, а ты подобное творишь?

Я смотрела пристально и не могла ничего ответить. На самом деле, не хотела. Я так устала оправдываться, давиться своим же заиканием, нервничать. Устала.

Боль.

Она пришла внезапно.

Ужасающая, лишающая равновесия, взбудораживающая все естество. Боль, перевернувшая все внутри вверх тормашками и сжавшая сердце.

– Люс, – Алекс схватил скрюченную меня за плечи, но встать прямо я не смогла.

– Больно, – пожаловалась со слезами.

Эти ощущения, словно меня режут изнутри и ломают кости, протыкая ими органы одновременно.

– Люсия, демон, что с тобой?

Кто-то невидимой рукою сжал мне горло, стараясь задушить. По крайней мере, чувство было именно таким. Алекс схватил меня за грудки, не зная, что делать. А нужно ли раскрыть правду?

– А-а-а, – закричала новому приступу. – Больно, – заплакала, хватая ртом воздух.

– Люси, – он открыл портал, поднял меня, словно я невесома вовсе, и быстро рванул в него.

Зрение снова покинуло меня, мир поплыл одной сплошной рябью, оставляя лишь отголоски прежнего видения. Только контуры мелькавшего подбородка парня были видны. Он бежал, причем резко, видно, спешил. До меня донесся звук распахнутых дверей, и горячий воздух неизвестного помещения ударил в лицо.

– Агриппа! – рыкнул парень. – Выходи без шуток сейчас, – руки напряглись, он сильнее стиснул меня, прижимая к груди. – Агриппа!

– Его уже как три дня нет, Расмус весь город облетел, не смог найти, – ответил ему лорд Вейер.

Вот почему Расмуса не было рядом столько времени, он искал лорда Агриппу.

– Твоя леди.

– С ней что-то не то, – меня уложили на мягкую кровать.

– А-а-а, – закричала я от очередного приступа.

– Люси, – пробормотал парень, стягивая с меня пальто. – Где болит?

– Лекарства, – прошептала, плача.

Зачем я сказала? Он все равно ничем не поможет, ничем!

– Лекарства? Ты их не пила?

– П-пила.

Тишина, перебитая моими вздохами, оборвалась разгневанным рыком:

– Вы с Агриппой говорили, что они такие же, как прежние, Иоганн!

– Мы с Агриппой не ошибаемся, – лорд Вейер ответил излишне холодно. – Здесь другое.

Прохладная ладонь ученика Агриппы легла на лоб. Алекс, в свою очередь, разомкнул мои губы, положив что-то травянистое и горькое на язык. Демон так же закатал мне рукава, чтобы рассмотреть забинтованные руки.

– Давно это у тебя? Почему не сказала, Коутен?

Всхлипнула, дрожа в преддверии следующего приступа.

– Из нее выходит энергетика, – неуверенно произнес лорд Вейер. – Это весьма необычно, потому что раньше ее сдерживали лекарства, но сейчас ей словно не хватает места, словно ее выталкивает сила.

– Что? – не понял Алекс.

– Словно у твоей леди появилась мана.