Темный выбор

Майкл

Январь

— Пожалуйста, взбодрись, Майкл. Твое ворчливое лицо отпугивает женщин.

Я пристально смотрю на брата и представляю, каково это — не иметь близнеца, прежде чем указать на очевидное. — У нас одно лицо.

— Но каким-то образом я все равно выгляжу лучше тебя.

У нас одинаковые светло-карие глаза и оливковый оттенок кожи, унаследованные от наших итальянских предков. Я стригу волосы коротко по бокам и длиннее на макушке, в то время как Рафаэль укладывает волосы длиннее, пока концы не завиваются вокруг ушей. Татуировки покрывают его руки и доходят до груди, тогда как у меня огромный рисунок ангельских крыльев, охватывающий всю спину.

Рафаэль хватает пару стопок водки с подноса на столе перед нами. Он протягивает одну мне, но я отмахиваюсь. — Мне это не нужно.

— Нет. Наверное, нет, — настаивает Рафаэль. — Но это поможет тебе быть более хорошим, — он помешивает спиртное у меня перед лицом. Когда я не клюнул на приманку, его лицо стало серьезным. — Я знаю, о чем ты думаешь, брат, но сегодня не об этом.

Нет. Сегодня вечером все о том, как быстрее всего разозлить Майкла, судя по всему. Прямо сейчас это выбор между грохотом музыки, от которой у меня болит голова, ослепляющими стробоскопами и тошнотворным запахом пота, висящим в воздухе.

Если бы не наш тридцать второй день рождения сегодня, меня бы здесь вообще не было. Дни рождения нужно праздновать, а в последнее время мне не хочется этого делать. Прошли месяцы, а я все еще борюсь с новостью, которая чиркнула спичкой и сожгла мою жизнь дотла. Бесплодный.

Это одно-единственное слово отняло у меня не только шанс завести семью. Оно отняло у меня будущее.

Я всегда знал, какой будет моя жизнь. Она была высечена для меня с самого рождения. Как старший сын и наследник Данте ДиАнджело, дона итальянской мафии в Майами, я однажды займу его место во главе Верховного стола; трио преступных семей, которые контролируют все незаконные операции в городе.

Роль, к которой меня готовили и к которой я когда-либо был готов, единственное, что я когда-либо знал. Пока это не произошло.

Все из-за Закона крови.

Закона, который требует, чтобы лидер Верховного стола был женат и имел кровного наследника. Два года назад я выполнил половину этого условия, когда женился на Софии Михайловой, единственном ребенке Сергея Михайлова, лидера русской Братвы. Силовой брак, придуманный нашими отцами, чтобы объединить две семьи Верховного стола. Это сработало бы. Но после первого года нашего брака без детей я начал беспокоиться. А ко второму году я понял, что есть проблема.

Следует отметить, что наши трудности были вызваны не отсутствием усилий. В общем и целом, София красивая женщина. Она высокая, светловолосая и голубоглазая, с телом, за которое большинство женщин платят тысячи. Но секс с Софией никогда не был любовью. Это было необходимым средством для достижения цели.

От одной мысли об этом у меня болит голова, и я хочу почувствовать онемение прямо сейчас.

Я выхватываю стакан у брата и выпиваю алкоголь обратно. Жжение от жидкости в моем горле заканчивается слишком быстро, оставляя меня жаждущим большего. Я быстро опрокидываю еще два стакана один за другим, заставляя себя гадать, сколько алкоголя потребуется, чтобы утопить мои печали. Пять? Может быть, десять? Желая проверить свою теорию, я поднимаю руку, чтобы дать знак нашему официанту принести еще алкоголя.

— Скажи мне, Рафаэль. Что же сегодня вечером? — я смотрю на младшего брата. — Мне нечего праздновать. Завтра я буду таким же бесплодным, как и сегодня. Никакое количество пожеланий на день рождения ничего не изменит.

Сильно выдохнув, Рафаэль выпивает свой стакан и резко говорит: — Ну ладно. Иди утопи свои печали в бутылках с алкоголем сегодня вечером или найди кусок задницы, чтобы зарыть в него свой злой член. Черт, иди и взорви еще один склад Триады. Мне все равно, что ты решишь, Майкл, но, пожалуйста, сделай что-нибудь другое, а не сиди тут и порти мне хороший кайф.

Любой другой и его язык были бы на земле за то, что так со мной разговаривал. Но сегодня еще и день рождения Рафаэля, и вот я здесь, вымещаю свою злость на брате, когда у него есть все основания быть таким же несчастным, как и я. Чернила еще не высохли на моих документах о разводе, когда папа объявил Рафаэля своим новым наследником — титул, которого он никогда не хотел и не ожидал. Всего пять минут — это все, что разделяет нас в возрасте, но этого достаточно, чтобы я считался старшим.

Можно было бы подумать, что я буду испытывать неприязнь к Рафаэлю за то, что он забрал то, что по праву принадлежало мне с рождения, но это не так, потому что он больше, чем просто мой близнец и брат. Он мой самый близкий доверенный человек и мой лучший друг. Он прикрывает мою спину, а я его. Всегда. Нет никого, кому я доверяю больше, и он разделяет то же чувство.

Я тянусь за еще одной парой стопок и протягиваю одну Рафаэлю в качестве извинения, которое он принимает без комментариев.

Моя головная боль переходит в приятное, онемевшее чувство, когда я подкрепляю свою теорию еще двумя стопками. Я с интересом осматриваю толпу из нашей личной кабинки в задней части клуба. Может быть, мне стоит рассмотреть второе предложение Рафаэля. На переполненном танцполе есть ассортимент красивых женщин, готовых к выбору, как и каждый вечер. Но когда я просматриваю выбор, никто не делает этого за меня. Вместо этого их красота меркнет, пока все, что я вижу, — это блеск пота, покрывающий их тела, пока они продолжают тереться друг о друга, как стая диких животных в течке.

Sinners — всего лишь один из нескольких клубов, принадлежащих моей семье, но это, безусловно, мой любимый. На танцполе или в баре едва ли есть свободный дюйм пространства. Каждая VIP-секция зарезервирована за несколько недель вперед, а столы и отдельные кабинки никогда не пустуют долго. Я доволен тем, как много народу сегодня в клубе. Это хорошо для бизнеса. Как раз то, что мне нравится.

Организованная преступность так долго действовала в тени, но теперь это не работает. В последние годы наша семья сосредоточилась на инвестировании в различные компании, включая строительство, бухгалтерский учет, охранные услуги, а также элитные клубы и казино. Каждый бизнес внешне законен, но также служит прикрытием для отмывания денег и перемещения товаров. Эпоха рэкета закончилась. Никогда еще не было так важно выглядеть настоящим бизнесменом. Завтра я мог бы пройти мимо директора ФБР в костюме-тройке цвета угля, и он бы не взглянул на меня дважды. Что касается правительства, мы ничем не отличаемся от любого другого законопослушного налогоплательщика. По крайней мере, в том, что касается денег, о которых они знают.

Наш кузен Доминик Моретти неторопливо подходит к нашему столику, и тут меня охватывает приятное возбуждение. Симпатичная брюнетка в платье, едва прикрывающем ее соски, висит у него на руке. По виду ее размазанной красной помады, ее слегка взъерошенным волосам и тому, как лямка ее платья свисает с ее плеча, не нужно быть гением, чтобы точно понять, чем они занимались последние двадцать минут.

— Ты присоединишься к нам, Дом? — спрашиваю я, опускаясь обратно на роскошный кожаный диван. Только лучшее для клуба.

Доминик подмигивает мне, прежде чем наклоняется, чтобы прошептать на ухо брюнетке. Что бы он ни сказал, она хихикает, как девчонка-подросток. И, честно говоря, судя по ее виду, она, вероятно, и так едва ли совершеннолетняя.

Она проводит рукой по груди Дома, все ниже и ниже, пока не касается его паха. Я поднимаю бровь в молчаливом одобрении ее смелости. Доминик хватает ее запястье, разворачивает ее, а затем шлепает по заднице. Она визжит, прежде чем снова исчезнуть в толпе. Он плюхается на диван через стол, проводит одной рукой по своим коротким светлым волосам и другой тянется вдоль спинки сиденья.

— Это была Кэнди, и да, это с буквой «к».

Наш официант возвращается, официально становясь моим любимым человеком этого вечера. Она выстраивает ряд стопок и быстро наполняет каждую лучшей водкой, которую можно купить за деньги. У меня в голове туман, но я думаю, что сейчас я выпью шесть стопок. Еще четыре, и моя теория будет завершена. Может быть, после этого я выпью еще десять. Потому что, черт возьми. Что мне еще терять? Свой рассудок? Это дерьмо уже уходит вместе со всеми моими оставшимися проблемами.

— Она ушла искать еще нескольких друзей, чтобы помочь нам как следует отпраздновать твой день рождения, — продолжает Доминик. — Если только ты не хочешь продолжать выглядеть так, будто кто-то пнул твоего щенка, Майкл?

Он улыбается с ненужным ликованием, которое мне хочется сбить с его лица. Я прищуриваю глаза на самодовольного ублюдка, мой разум представляет именно это. Но я обещал Рафаэлю, что буду вести себя хорошо сегодня вечером, а избиение моего кузена принесет больше проблем, чем пользы.

Доминик отмахивается от убийственного намерения в моих глазах и протягивает мне еще один. — Вот, ты, ворчун-убийца. Я просто пошутил.

Я не решаюсь выпить рюмку, потому что это будет означать, что я ворчу и чувствую себя убийцей. Но черт с ним. Бесполезно отрицать, что я и то, и другое. Я беру рюмку и опрокидываю ее обратно. Еще несколько, и, возможно, эта ночь наконец закончится.

Доминик оглядывается, прежде чем его лицо становится серьезным. Он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. — Я слышал от Энцо. Наши люди на строительной площадке в центре города поймали крысу.

Его слова привлекают мое внимание, прорезая мой затуманенный алкоголем мозг.

— Черт, — ругается Рафаэль себе под нос.

— Триада? — полагаю я.

— Да, — Доминик подает знак официантке, которая протягивает ему пиво, когда она подходит.

— Крыса еще жива? — я быстро протрезвею от мысли заполучить в свои руки гребаного члена Триады.

В течение нескольких недель после моих новостей, изменивших мою жизнь, я бушевал на улицах Майами, подпитываемый чистым, беспрепятственным гневом. Мои жестокие действия заставили наших врагов прятаться от бури, которую я обрушил на их головы. Но пока они съеживались, Триады воспользовались этим, обосновались и с тех пор не приносили ничего, кроме неприятностей. Желанное отвлечение от дерьмового поворота моей жизни, но что теперь? Теперь они просто огромная заноза в заднице.

— Парни его здорово избили, — Доминик делает большой глоток пива. — Но да. Этот ублюдок все еще жив.

Рафаэль усмехается. — Какой замечательный подарок на день рождения, Дом. Тебе не стоило этого делать.

Я вынужден согласиться. — Энцо приведет его сюда?

Доминик кивает, прежде чем посмотреть на часы. — Он должен быть здесь в течение часа.

— С днем рождения, черт возьми, — ухмыляюсь я.

Я подумываю сделать последние два выстрела, готовясь, когда возвращается Кэнди с двумя своими друзьями. Фальшивая блондинка забирает моего брата, забираясь к нему на колени, когда он приглашает ее присоединиться к нему. У той, что ближе всего ко мне, вьющиеся черные волосы, светло-коричневая кожа и соответствующие темные глаза.

— Привет, милый, — воркует она, наклоняясь вперед достаточно, чтобы ее грудь оказалась на уровне моих глаз. — Меня зовут Сахарок.

Сахарок.

Правильно. Конечно. Чего я ожидал от подруги девушки по имени Кэнди?

— Майкл.

— О, я знаю, кто ты, — она застенчиво улыбается, как будто у нее есть секрет, но в моем пьяном тумане она выглядит просто слегка страдающей запором. Как счастливая страдающая запором, если это вообще возможно. Эта мысль заставляет меня усмехнуться.

Сахарок воспринимает это как приглашение и садится мне на колени, ее маленькое черное платье достаточно приподнимается, чтобы я мог увидеть, что под ним она голая. Это не большой сюрприз, так как она носит платье, как вторую кожу. Сахарок ловит мой взгляд и наклоняется вперед. — Я слышала, у тебя день рождения, — шепчет она, ее дыхание немного слишком теплое и влажное у моего уха. — Ты загадал желание?

Я отвожу голову от ее рта. — Ни черта, — я не верю в желания, сказки или магию. Это всего лишь фальшивая попытка сделать что-то хорошее из чего-то плохого. Ну, интересный факт. Жизнь жестока. Никакое задувание свечей или загадывание желаний на далёкую звезду никогда этого не изменит.

Сахарок откидывается назад, надув губы. Теперь она просто выглядит грустной, страдающей запором.

— Ни черта?

Я качаю головой.

Она продолжает, когда становится ясно, что мне нечего сказать.

— Ну, это действительно грустно. Такой красивый мужчина, как ты, заслуживает, чтобы все его желания на день рождения сбылись.

Я ни черта не заслуживаю, и, очевидно, большой парень наверху чувствует то же самое. Не то чтобы я был слишком религиозным человеком в эти дни. Мои грехи самые темные, и я сомневаюсь, что такой человек, как я, заслужит достаточно прощения, чтобы обеспечить себе место на небесах. Я уверен, что в аду меня ждет место с моим именем. Вероятно, трон, потому что даже моя душа слишком темна для дьявола.

— Ну, может быть, я смогу хотя бы подбодрить тебя, — губы Сахарок кривятся, и теперь мы снова возвращаемся к счастливому запору.

Черт. Мне нужна еще одна порция.

Я должен сказал это вслух, потому что следующее, что я помню, Сахарок тянется за спину и хватает две стопки. Она протягивает одну мне, и я принимаю её. Она замахивается своим, прежде чем снова наклониться вперед. Я вижу, как приближается поцелуй, даже находясь в состоянии опьянения, и в последнюю секунду поворачиваю голову так, чтобы вместо моих губ она получила мою щеку. Мне не очень нравятся поцелуи. Это кажется слишком интимным и часто дает девушке неправильное представление, когда все, что мне нужно, — это ее рот на моем члене или мой член в ее влагалище.

Она прижимает свои влажные от алкоголя губы к моей щеке, пока одна из ее рук движется, чтобы расстегнуть пуговицы моей рубашки, пока другая возится с пряжкой моего ремня. Она неловко покачивается у меня на коленях, борясь с моей одеждой. Я откидываю голову на подушку дивана, закрываю глаза и вздыхаю, довольствуясь тем, что Сахарок просто берет инициативу в свои руки. Я ведь именинник, верно?

Внезапно волна тепла проносится по моему телу, но это не из-за Сахарка и ее отчаянного скрежета. Нет. Это от чего-то другого. Это как шестое чувство, которое подсказывает тебе, что кто-то наблюдает за тобой.

Я поднимаю голову, открываю глаза и смотрю в самую пленительную пару изумрудно-зеленых глаз. Стробоскопические огни подчеркивают мягкие волны ее рыжих волос, делая пряди похожими на водопад огня, струящийся по ее спине. Ее платье падает с одного плеча, открывая плавный изгиб ее шеи и облегая остальную часть ее тела таким образом, что это невозможно игнорировать. Погрузившись в мелодию, она движется с непринужденной грацией, ее тело становится продолжением мелодии.

Мой взгляд скользит вниз по ее телу, задерживаясь на ее гибкой груди и длинных, подтянутых ногах. Я знаю красивых женщин. Они окружают меня каждый день. Но даже самые великолепные женщины меркнут по сравнению с ней. Она обладает красотой за пределами этого мира, которую я никогда раньше не видел.

Я всегда был так уверен в своих убеждениях. Но видя ее в этот момент, я задаюсь вопросом о каждом из них. Что, возможно, магия, и сказки, и пожелания на день рождения все-таки реальны, потому что передо мной стоит ангел. Посланный с небес, чтобы спасти мою измученную душу от тьмы, которая держит ее в заложниках. Я готов к своему восторгу.