Темный выбор

Майкл

Апрель

Какой смысл владеть многомиллионной охранной компанией с лучшим оборудованием на рынке, если она не может помочь мне найти хотя бы одну женщину?

Это неприемлемо, и я в ярости. Нет. Я вне ярости. Я все, что будет после этого, когда ты просто злишься на каждую чертову вещь.

Я искал Роуз каждую ночь, которую провел в Sinners, ожидая, когда она вернется через эти двери. Я представлял, как она горячо извиняется за то, что ушла. На коленях, конечно. И я бы простил ее, но только после того, как выплесну свое недовольство на ее милую задницу.

Камеры оказались тупиком. Я смотрел на них снова и снова, прокручивая в памяти момент, когда она вышла из туалета и вышла из клуба. Наши камеры следили за ней снаружи, где она повернула за угол и исчезла из виду.

Дни смешиваются, и моя надежда немного угасает с каждой ночью, когда она не появляется. Пока каждая ночь не становится просто еще одной ночью. Мне следует двигаться дальше, но я не могу. Даже прикосновение другой женщины кажется мне неправильным, поэтому я полностью прекратил искать их. Из-за чего у меня было несколько долгих ночей и еще больше холодных душей, чем я могу сосчитать.

Вместо этого я с головой ушел в работу. Между всей этой рутинной работой, которая связана с управлением нашими многочисленными предприятиями, контролем наших незаконных операций и выслеживанием этого таинственного персонажа Сяо, каждый мой час бодрствования был потрачен, и прежде чем я это осознал, пролетели месяцы.

Вылезая из машины, я смотрю на церковь с растущим чувством страха, которое собирается в нижней части моего живота. Меня беспокоит не то, что самые влиятельные семьи Майами собрались под одной крышей на свадьбу О'Лири. Что-то еще в воздухе заставляет меня сидеть как на иголках, но я не могу понять, что именно.

— О, я просто обожаю свадьбы, — заявляет Доминик, выходя рядом со мной на тротуар.

— Говорит человек, которого пришлось подкупить, чтобы он оказался на моей, — напоминаю я ему.

Дом с гримасой дергает за лацканы пиджака.

— Это потому, что ты женился на ледяной стерве без сердца и души.

Можно с уверенностью сказать, что между моим кузеном и бывшей женой нет любви. Сегодня он ненавидит эту женщину так же сильно, как и в день объявления о нашей помолвке. Я так и не узнал почему, но не любить Софию тоже несложно.

— Думаешь, она сегодня будет здесь?

— Несомненно, — отвечаю я. — София не из тех, кто упускает возможность покрасоваться.

Доминик рычит себе под нос, как раз когда подходит Рафаэль. Судя по выражению лица моего близнеца, что-то уже происходит, а мы только что приехали.

— Что?

Рафаэль хмуро встречает мой осторожный любопытный взгляд. — Папа хочет, чтобы мы вошли. Патрик О'Лири хотел бы поговорить перед свадьбой.

У меня тоже есть небольшое представление о том, что это такое. За последний месяц Триады взяли на себя ответственность за несколько нападений на предприятия Высокого стола. Такое ощущение, что мы каждый день тушим настоящие пожары, и конца этому не видно, пока мы гоняемся за призраком.

Папа и дядя Лео встречают нас внутри и ведут по коридору, свободному от гостей свадьбы. Двое ирландских охранников стоят в конце коридора и открывают нам дверь, когда мы приближаемся. Нас окутывает вонь сигарного дыма и густого скотча. Сергей и его младший брат Игорь сидят за столом с Патриком О'Лири, ирландским боссом мафии Майами, и третьим местом за Высоким столом. Его старшая дочь сегодня выходит замуж, поэтому мы здесь. За заметно менее многолюдным столом сидят Коннор, герой дня, и Дмитрий, капитан «Братвы Михайлова».

Патрик первым замечает нас и делает нам экстравагантный жест, немного скотча переливается через край его стакана. Мужчина, несомненно, пьян. — Пожалуйста! Садитесь и пейте в честь свадьбы моей дочери.

Папа и дядя Лео присоединяются к ним за их столиком, а мы присоединяемся к Коннору и Дмитрию за другим.

— Как продвигается ремонт в вашем клубе? — спрашивает Патрик папу, его слова слегка невнятны.

На прошлой неделе в Sinners случился пожар, который начался в кладовой. Официальная версия — несчастный случай, вызванный неисправностью электропроводки, но на самом деле это поджог, устроенный нашими азиатскими друзьями-крысами.

— Мы начнем восстанавливать на следующей неделе, — отвечает папа, отвечая кратко и по существу. К счастью, у нас никто не погиб, но ущерб был достаточным, чтобы его пришлось закрыть.

Патрик кивает. — Это здорово слышать. Мне нравится ваш маленький клуб. Могу ли я предложить вам добавить немного шика во время восстановления? Сергей что-то задумал с этим своим клубом. Как он называется? — он несколько раз щелкает пальцами, прежде чем воскликнуть: — О да, Playground. Вот это клуб, который знает, как угодить людям с более… уникальными вкусами, — я злюсь на эту вопиющую подколку, но ничего не говорю. Я был в Playground несколько раз и наслаждался атмосферой, но это слишком много работы, чтобы за ней угнаться. Пусть у русских будут их маленькие убежища для разврата. Это единственное направление их успешного бизнеса.

— И ты ценный член, дорогой друг, — Сергей поднимает свой бокал и чокается с Патриком, прежде чем мудро сменить тему. — Итак, один есть, один остался, О'Лири.

Ирландский главарь мафии осушил палец скотчем, и Игорь, как добрая собачка, которой он и является, тут же наполнил его. — Да, и скатертью дорога, я говорю. Пусть эта глупая, младшая моя дочь станет чьей-то чужой проблемой. Без обид, конечно, Игорь.

— Ничего не взято, старый друг, — Игорь усмехается.

— Иногда я думаю, что отправить ее в Ирландию было ошибкой. Мой брат дал ей там слишком много свободы. Это забило ей голову ерундой и плохими идеями. В отличие от моей старшей. Теперь та девочка, которую я воспитал, чтобы она стала послушной женой. Обеспечит наследников своему мужу, и о ней будут заботиться всю жизнь. Будет благодарна за то, что ей дано, и никогда не будет сомневаться в тех ночах, когда её муж не приходит согреть их постель. Грейс понимает, в каком мире она живет.

Слушая, как Патрик говорит о своих дочерях, как о не более чем высоко ценимых племенных кобылах, у меня спина неприятно ощетинивается. Я смотрю на Коннора, любопытствуя, что он думает о взглядах своего босса и будущего тестя. Ирландский жених сворачивает шею, прежде чем сделать большой глоток своего скотча. Его молчание говорит мне, что он не разделяет моих взглядов.

Браки в нашем мире могут быть одним из трех способов. Во-первых, есть браки по договоренности, браки без любви, где жена — просто матка и ничего больше. Затем есть браки, которые начинаются как дружба, но перерастают в любовь. Наконец, третий тип брака — когда пара уже влюблена. Это удачные и редкие браки.

Игорь глубоко затягивается сигарой и выпускает облако дыма, прежде чем похвастаться: — К концу года я обломаю свою жену и она забеременеет. Запомни мои слова, Патрик.

Так что это все-таки не слухи. Патрик О'Лири действительно собирается выдать свою младшую дочь замуж за младшего брата Сергея, Игоря. Странно, что Розалин О'Лири не появлялась на публике с тех пор, как вернулась из Ирландии после десятилетнего отсутствия. Причиной ее отсутствия стала печальная история, которую я хорошо помню. Розалин была единственной выжившей в автокатастрофе, унесшей жизни ее матери и младшего брата. Патрик уже не был прежним после смерти жены и наследника. Когда я услышал, что его дочь — точная копия своей матери, меня не удивило, что Патрик отправил девочку в Ирландию. Он может утверждать, что это было для ее образования, но мы все знаем другое. И теперь она дома, но только для того, чтобы выйти замуж за мужчину, который по возрасту годится ей в дедушки.

Патрик О'Лири, ребята. Отец года.

— Да, я слышал, что поздравления положены, — признает папа, отталкивая стакан скотча, который ему предлагает Сергей. Никогда не отказывающийся от хорошего спиртного, отказ папы теперь также заставляет меня игнорировать мой бокал передо мной. Что-то раздражает папу, и если он раздражает, то и я тоже. — Я не знал, что ты привел девушку домой и заключил брачный контракт с Михайловыми.

Патрик пожимает плечами, его неуважение столь же очевидно, как и его опьянение. — Что я могу сказать? Сергей сделал мне предложение, от которого я не мог отказаться.

Сергей прочищает горло, но молчит, как будто ему некомфортно от серьезного поворота разговора.

Папа переводит взгляд с одного лидера Высокого стола на другого. Его тон разговорный, когда он говорит, но в нем можно услышать скрытый след чего-то опасного.

— Лучше, чем мое предложение?

Либо алкоголь действительно ударил в голову ирландскому лидеру, либо ему просто все равно, что он говорит. Оба варианта глупы. — Без обид, но я не собираюсь выдавать свою последнюю дочь замуж за близнеца бесплодного мужчины. Я беспокоюсь, что у нас может быть общее генетическое заболевание.

В комнате наступает тишина. Я смотрю на Рафаэля, гадая, где голова моего брата, пока я пытаюсь переварить новую информацию. Рафаэль встречается со мной взглядом и медленно качает головой. Новость о том, что папа активно пытался устроить брак Рафаэля с младшей из дочерей О'Лири, для него тоже новость. Еще один силовой прием — брак.

— Что именно ты… — начинает папа.

Дверь в комнату распахивается, и в комнату вбегает расстроенный ирландский охранник. — Босс!

Патрик резко выдыхает, поворачивая к мужчине свое сердитое красное лицо. — Что?

Охранник тяжело сглатывает, явно нервничая, чтобы заговорить. Его лицо тошнотворно бледное. Какие бы новости у него ни были, они нехорошие, и он боится их сказать. — Розалин. Девушка… ее больше нет.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ее больше нет? — голос Патрика ледяной и спокойный. Жутковатое изменение по сравнению с жаром, который он нес всего несколько минут назад.

— Мисс Грейс сказала, что девушка пошла в туалет. Когда она не вернулась, она забеспокоилась и пошла искать меня. Мы обнаружили, что туалет пуст, за исключением ее платья и каблуков. Охранники провели обыск снаружи и нашли ее сломанный телефон на улице, — Патрик грохнул стаканом по столу.

— А как же камеры?

— Сломанные, сэр, — Патрик быстро встал и одним плавным движением вытащил пистолет, направил его на охранника и нажал на курок. Ирландец упал на колени, вскрикнув и схватившись за плечо, кровь сочилась из его рук из пулевого ранения. Коннор встал и в одно мгновение оказался рядом с Патриком. Он потянулся за пистолетом и убедил Патрика опустить его. — Патрик. Сейчас не время. Сегодня день свадьбы твоей дочери, — я бросил взгляд на охранника. Он стоял на коленях в луже своей крови на полу. Если он не обратится за медицинской помощью в ближайшее время, он обязательно истечет кровью. Но ему повезло, что он жив. Патрик — отличный стрелок… когда трезв.

Коннор жестом зовет другого охранника помочь раненому. — Отведи его к врачу, а затем убедись, что он не будет виден, пока я не приду и не найду его.

Патрик рычит себе под нос, выражая свое неодобрение решению, когда охранника поднимают с пола и выводят из комнаты.

— Что он имел в виду, Патрик? — первым задает вопрос Игорь. — Моя невеста пропала?

— Мы не знаем, что случилось, — бросает Коннор через плечо. — Все, что мы знаем, — это то, что ее нет в церкви. Ее могли похитить.

Патрик усмехается. — Ее не похитили. Сегодня никто не посмел бы сделать этого. Нет. Эгоистичное отродье сбежало. И в день свадьбы сестры. У нее нет стыда.

Папа встает, застегивает пиджак и говорит: — Ну, я оставлю тебя разбираться с этим семейным делом, Патрик, — то, как папа произносит слово «семья», не ускользнуло от внимания ирландского босса. Если бы Розалин была невестой Рафаэля, мы бы с радостью сделали все возможное, чтобы помочь ее найти. Но это не так. Пусть Михайловы помогут ему.

Если новость об исчезновении Розалин и распространилась среди гостей на свадьбе, то она не проявилась. Конечно, наша мать замечает, что что-то не так, когда мы сидим рядом с ней. Ничто не ускользает от этой женщины.

После того, как наша родная мать скончалась от непредвиденных осложнений при родах, папа был потерян, воспитывая двух маленьких сыновей. Элис вошла в нашу жизнь, когда нам едва исполнилось три месяца, и никогда не уходила. Она вырастила нас и является нашей матерью во всех отношениях, которые имеют значение. Однако влюбиться в нашего отца было совсем не сказкой, но это история для другого раза.

— Что такое? — спрашивает она, и на ее лице отражается беспокойство. Она красивая женщина, ее итальянское происхождение ясно видно по ее оливковой коже, темно-карим глазам и волосам.

— Это ничего серьезного, — уверяет ее папа с улыбкой.

Мама прищуривается при виде этого.

— Данте. Не играй со мной в застенчивость. Я знаю, когда ты что-то скрываешь.

— Я не играю в застенчивость, — заявляет он.

— Но ты что-то скрываешь.

Игнорируя жену, папа оглядывается, замечая странное отсутствие. — Габриэллы еще нет?

А. Да. Наш избалованный ребенок, заноза в заднице, младшая сестра.

Мы с Рафаэлем любим ее, но эта женщина любит бесконечно давить на наши кнопки. Маленькая хулиганка — настоящий кошмар в дни, которые заканчиваются на «и». Она так же красива, как царица Клеопатра, с ртом хуже, чем у моряка, и является воплощением неприятностей. Однажды папа поднял идею брака с семьей в Италии. Когда бедный мальчик пришел в гости, Габриэлла напугала его до слез всего одним разговором. С тех пор папа не пытался. Уговаривать Габриэллу сделать то, чего она не хочет, это как пытаться искупать кошку, это бесполезно и досадно, и все уйдут мокрые, царапанные и окровавленные.

— Она прислала мне сообщение, что ее машина подъезжает, — говорит мама. — Теперь перестань пытаться сменить тему.

Наша сестра проходит последние клинические ротации, чтобы стать практикующей медсестрой. Несмотря на то, что она упряма и раздражительна, Габриэлла также невероятно умна и имеет доброе сердце и нежную душу.

Как собака, получившая кость, мама возвращается к своему первоначальному вопросу. — Майкл, ты знаешь?

Я качаю головой, делая движение по губам, как будто они запечатаны. Разочарованная мама поворачивается к другому сыну и повторяет свой вопрос.

Повернувшись на сиденье, я замечаю стоящую в дверях сестру и вздыхаю с облегчением, но через мгновение нахмуриваюсь, замечая, что она разговаривает с Дмитрием. Какого черта? По их языку тела это не похоже на спор, но и не похоже на то, что я ожидаю увидеть от двух незнакомцев. Так почему же получается, что Габриэлла знает Дмитрия довольно хорошо?

Настолько хорошо, чтобы коснуться его руки…

Какого черта?

Дмитрий смотрит на ее руку, и Габриэлла быстро ее убирает, как будто ее обожгло. Русский что-то говорит, наклоняет голову и поворачивается на каблуках. С этого ракурса я не могу видеть выражение лица сестры, но она ждет достаточно долго, чтобы увидеть, как он исчезает.

Я изо всех сил пытаюсь прочитать выражение ее лица, когда она приближается. Насколько бы ни была моя сестра открыта в своих чувствах, она также может быть очень настороженной, и когда она это делает, это похоже на попытку прочитать иностранный язык в темноте.

Невозможно.

Наша сестра — идеальная мини-копия мамы, вплоть до того, как она смеется и как ходит. Единственное отличие, единственное, что доказывает, что Данте — ее отец, — это ее светло-янтарные глаза. Семейная черта, которую мы все разделяем. Ее темные волосы струятся мягкими, упругими волнами по плечам, заколотые назад у лица элегантной заколкой. На ней светло-голубое платье с розовым цветочным узором, ниспадающее юбкой, которая спереди доходит ей до колен, а сзади — до щиколоток. Я окидываю взглядом церковь. Слишком много мужчин и несколько женщин пялятся на мою сестру. Слишком много, чтобы успокоиться. Она редко остается незамеченной. Факт, с которым мы с Рафаэлем постоянно боремся.

— Привет, папа, дядя Лео.

Габриэлла наклоняется и целует папу и нашего дядю в щеку, прежде чем сделать то же самое с мамой. — Привет, мама.

— Привет, милая, — папа улыбается дочери. — Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — она быстро обнимает Доминика и Рафаэля, прежде чем сесть рядом со мной.

— Это был Димитрий Волков, с которым я видел, как ты разговаривала? — шепчу я сестре на ухо.

— Да, — отвечает Габриэлла без колебаний или сожалений. Не знаю почему, но я ожидал, что она солжет.

Ее честный ответ сбивает меня с толку. — А о чем?

Габриэлла фыркает и переводит на меня свои медовые глаза. Они сверкают раздражением. Обычный взгляд, который мне знаком. — Разве это имеет значение?

— Конечно, имеет, — как она может спрашивать меня о чем-то подобном? — О чем ты вообще можешь поговорить с Дмитрием? Откуда ты вообще знаешь этого человека?

Закатив глаза, Габриэлла откидывается на спинку стула с прямой спиной и расправленными плечами. — Если хочешь знать, это было из-за университета. Он знает, что я учусь в Университете Майами, и у меня возник вопрос о процессе поступления.

— Он выглядел сумасшедшим, — не совсем так, но я тут ловлю рыбу.

— Правда, Майкл? — огрызается Габриэлла, прежде чем бросить на меня горячий взгляд. — Что тут с третьей степенью? Ему не понравилось то, что я сказала. Вот и все.

— О, — я чувствую себя немного нелепо, что сразу сделала отрицательный вывод. Должно быть, я все еще на взводе после напряженного момента ранее в комнате с Патриком и остальными.

— Да, — говорит Габриэлла, и я оставляю ее одну.

Толпа затихает, когда свадьба начинается. Это прекрасная церемония, но я на грани все время. Как будто на горизонте надвигается шторм, и я не знаю, как подготовиться к разрушениям, которые он принесет, когда грянет.