Темный выбор

Роуз

Майкл ждет меня внизу, и мое настроение поднимается, когда я заворачиваю за угол и он меня видит. За последние пару дней я быстро поняла, что Майкла мало что удивляет. За исключением двух вещей. Одна из них — я, а другая — его сестра развлекает сына на полу в гостиной.

— Мама выглядит прекрасно. Не правда ли, милый мальчик? — спрашивает Габриэлла у Лиама, отрывая глаза от тлеющего взгляда, который бросает на меня Майкл. Я улыбаюсь своему красавчику и тянусь к нему.

Держа его на руках, я качаю его взад-вперед, поглощая его счастливый смех. Я так переживала, что время, проведенное вдали от меня, негативно повлияет на него, но, похоже, я единственная, кто страдает в этом отношении. И меня это устраивает. Я бы предпочла, чтобы эти воспоминания преследовали меня. Лиам заслуживает того, чтобы расти счастливым, любимым и в безопасности. Последний пункт — самый важный и самый тревожный в данный момент, с ревом тревоги, что мое время на исходе.

— Я думаю, что мамочка выглядит потрясающе, — комментирует Майкл, подходя ко мне сзади. Он кладет одну руку мне на талию, а другую обхватывает покрытую шляпой голову Лиама. Затем он опускает лицо к моей шее и целует голое место, которое оставила открытой моя уложенная прическа. — Этот наряд так и просится, чтобы его у тебя сорвало.

Я тихо напеваю и откидываюсь назад, в его тепло. — Может, я просто позволю тебе.

— В этом нет никаких «может быть», Роуз, — Майкл кусает меня за мочку уха, и я сглатываю стон. Едва-едва. — Надеюсь, ты не слишком привязана к этому наряду, потому что он развалится еще до конца вечера.

— Лучше бы этого не было, — говорит Габриэлла, ее тон пронизан раздражением. — Этот наряд я выбрала.

— Ты заплатила за него моими деньгами, — напоминает Майкл своей сестре, прежде чем он в последний раз поцелует меня в шею и отстранится. Габриэлла удивила меня горой одежды, и я провела последний час, примеряя разные вещи для сегодняшнего свидания с Майклом. В конце концов я остановилась на темно-синем с белым комбинезоне с высоким разрезом до бедра, стянутом на талии милым маленьким поясом с пряжкой.

Сестра Майкла скрещивает руки на груди и хмурится на брата, прекрасно понимая, что он ее поймал.

— Ладно. Просто будь нежнее с одеждой. Пожалуйста.

Майкл ухмыляется. — Я постараюсь, но не могу обещать.

— Как скажешь, — она закатывает глаза и делает шаг вперед, чтобы забрать Лиама. Жестом показывая мне, чтобы я передала его, я делаю это после последнего объятия и поцелуя. — Выходите отсюда, вы двое. У нас с Лиамом будет ночь сближения и проделок.

Майкл собирает наши пальто. — Мы недалеко. Если тебе что-нибудь понадобится…

— Ты будешь внизу на частном пляже, наслаждаясь ночным пикником под звездами. Да, я знаю. Теперь иди. Пожалуйста. Я умоляю тебя.

Майкл ведет меня к лифту, и я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Габриэлла помогает Лиаму помахать рукой, прежде чем двери лифта закроются. Я опускаю голову и делаю глубокий вдох. Это первый раз, когда я нахожусь вдали от Лиама с момента похищения, и хотя я знаю, что он в безопасности в пентхаусе с Габриэллой и Энцо, мне трудно это принять.

Я чувствую успокаивающее присутствие Майкла за мгновение до того, как он обнимает меня сзади. — С ним все будет в порядке, Роуз. Я не позволю, чтобы с ним что-то случилось.

Это то, что меня беспокоит. Я закрываю глаза и откидываю голову на его крепкую грудь. Майкл не знает правды обо мне и, в свою очередь, о Лиаме. Мой отец — могущественный человек с руками в более глубоких карманах, чем у большинства грязных политиков. На самом деле, он, вероятно, владеет карманами, в которые играют эти политики. Это глупая, идеалистическая мечта — представлять, что Майкл может противостоять главарю ирландской мафии Майами, но я всегда хотела жить, витая в облаках.

И затем есть вполне реальная возможность, что правда может окончательно отпугнуть Майкла.

— Роуз? Если ты не готова к сегодняшнему вечеру, мы можем вернуться обратно. Нам не обязательно делать это, если еще слишком рано, — Майкл, должно быть, чувствует мое беспокойство, но дело не в сегодняшнем вечере. Дело во всем остальном.

Я поворачиваюсь в его объятиях и провожу руками по его твердому прессу, по его мускулистой груди и по его широким плечам. Он напрягается под моим прикосновением, но не от страха или отвращения. Удовольствие расширило его зрачки и поглотило свет. Я встречаюсь с его темными глазами и улыбаюсь, зная, что снова играю с огнем, и мне нравится волнение от горения.

Губы Майкла дразнятся в понимающей ухмылке. — Осторожнее, милая.

— А что, если я не хочу быть такой? — я знаю, что я выхожу за его рамки, но последние несколько дней я жила в спортивных штанах и рубашках на размер больше, чувствуя себя такой же непривлекательной, как и думала. Хотя Майкла это, казалось, никогда не беспокоило, меня это беспокоило. Но то, как он смотрит на меня сейчас, возвращает воспоминания о той ночи, когда мы впервые встретились, заставляя меня снова почувствовать себя той же девушкой.

Майкл наклоняется вперед и шепчет: — Ты должна знать, что я не выхожу из себя на первом свидании.

— О, хорошо, — я приподнимаюсь на цыпочки и принимаю его игривый вызов. — Тогда ты должен знать, что я не выхожу из себя до третьего свидания, — а затем я целую его в щеку и улыбаюсь, как кот, который только что наелся сливок.

— Посмотрим. Ты увидишь, что я могу быть очень убедительным.

— А я могу быть очень упрямой.

Майкл кивает, словно обдумывая эту информацию на потом, прежде чем он внезапно хватает меня за запястье и притягивает прямо к своей груди. Схватив меня за затылок одной рукой, он подносит другую к моей щеке. Его рот оказывается на моем, прежде чем я успеваю сказать хоть слово. Его язык ныряет и переплетается с моим. Это чувственный танец, в котором только мы знаем шаги. Когда я подаюсь вперед за большим, он хихикает мне в губы и отстраняется, оставляя меня бездыханной и невероятно разочарованной.

— Все еще упрямишься? — он проводит пальцем по моей щеке, очерчивая изгиб моей шеи и касаясь моего бьющегося пульса, прежде чем остановиться прямо над моим декольте.

Я сглатываю, не в силах сформулировать ни единого слова. Ухмылка на его лице говорит мне, что он знает, что моя угроза не имеет значения.

Майкл выводит нас из лифта, через отдельный пустой коридор и за дверь в конце. Он берет меня за руку, как только мы выходим наружу, и ведет меня по ярко освещенной каменной дорожке, окруженной густыми кустарниками и цветами. Воздух наполнен звуками насекомых и далеким ревом разбивающихся волн. По мере того, как мы приближаемся к месту назначения, запах соленой воды становится сильнее, напоминая мне о лучших днях, когда мама была жива, и о днях, которые мы проводили на берегу.

Мы поворачиваем за угол, и каменная дорожка опускается на белый песок пляжа. Луна полная и высоко в черном ночном небе, освещая воду внизу, как темное зеркало. Сказочные огни мерцают вдоль высоких деревянных балок веранды, создавая волшебную атмосферу для пространства внизу, где был разложен коврик для пикника с подушками и одеялами.

Майкл помогает мне опуститься на одеяло и садится рядом со мной. Он тянется за плетеной корзиной, достает красную розу и вручает ее мне. Я делаю вид, что вдыхаю тонкий аромат, прежде чем поставить ее рядом с собой, пробормотав «спасибо».

Я наблюдаю, как Майкл накрывает на стол ужин и наполняет два бокала красным вином.

— Роуз, мы все сделали совершенно наоборот. И я не знаю, как ты, но я хочу дать шанс всему, что есть между нами. Я хотел бы узнать, есть ли между нами что-то большее, чем просто совместное воспитание сына. Я хочу, чтобы мы были семьей.

Правда выскальзывает прежде, чем рациональность успевает заткнуть мне рот. — Я бы тоже этого хотела.

— Хорошо. Тогда у меня серьезный вопрос.

Я настороженно смотрю на него, не уверенная, собирается ли он вытащить кольцо. — Хорошо.

— Какой твой любимый цвет?

Что?

— Мой любимый цвет? — я правильно расслышала?

— Да. Мой красный, если это поможет сломать лед.

— Думаю, тогда мой фиолетовый, но не глубокий цвет, а более светлый оттенок фиолетового, как сирень.

— Любимая еда?

— Все, что угодно. Все. Но я действительно люблю все ореховое, например, Нутеллу, сливки для кофе, десерт и так далее.

— Тогда я внесу все это в список покупок.

Приятно говорить о вещах, о которых мне не нужно лгать. Да. Я скрываю, кто на самом деле моя семья, но не кто я на самом деле. Потому что для меня Роуз Беннетт и Роуз О'Лири — один и тот же человек. У нас общие интересы и увлечения, одни и те же любимые вещи. Мое прошлое не определяет меня как личность. Лиам — мое будущее, и я хочу, чтобы Майкл был с нами. Если это возможно, когда правда наконец откроется.

— Могу ли я задать еще один серьезный вопрос?

Я киваю, потому что все, что мы делали, это говорили о наших любимых вещах. Ни одно из которых я не определила бы как серьезное. — Хочешь узнать, какой мой любимый фильм сейчас? Если так, то это «Красавица и чудовище».

Майкл допивает остатки вина, и когда он забирает у меня мой бокал, я знаю, что он имеет в виду именно это. — Почему ты ушла той ночью из клуба? Почему ты не осталась ради меня?

Я ждала этого вопроса уже некоторое время. — Честно? Я испугалась. Я хотела, чтобы воспоминания о нашем времени вместе оставались идеальными, и волновалась, что я… что я не оправдаю твоих ожиданий. Что ты пожалеешь о том, что мы сделали, и я…

Майкл обхватывает мое лицо руками и заглушает мои слова сокрушительным поцелуем. Я задыхаюсь, когда он отстраняется, на мгновение забывая, о чем мы говорили изначально. — Я не жалею ни об одном мгновении нашей ночи вместе. Это все, о чем я думаю. Ты — все, о чем я могу думать. У меня нет никаких ожиданий от тебя, потому что ты идеальна такой, какой ты есть.

Я подаюсь вперед и легко целую его в губы. — Мне жаль, что я ушла.

— Просто пообещай мне, что больше не уйдешь, — шепчет он.

Я дрожу, но не из-за его горячего дыхания, касающегося моего рта. А потому, что он просит чего-то, что я не знаю, смогу ли дать. Я так устала от всей этой лжи, и, чтобы не выдумывать еще одну, спрашиваю: — Можем ли мы прогуляться по пляжу?

— Я бы с удовольствием.

Мы снимаем обувь, чтобы насладиться теплым песком под нашими босыми ногами. Ветерок, дующий с воды, достаточно прохладен, чтобы я обхватила его руку, чтобы найти тепло, которое он дает. Как маяк света, луна освещает пляж, а ритмичный грохот волн создает успокаивающий саундтрек для ночи. Мы целуем край прилива, пока идем, и чувство спокойствия наполняет меня с каждой волной, которая омывает мои ноги.

Он останавливается и поворачивается ко мне, делая это так резко, что застает меня врасплох. С трудом сглотнув, он наклоняется вперед, чтобы положить свой лоб на мой.

— Где ты была всю мою жизнь? — шепчет он, едва слышно из-за ревущего океана рядом с нами.

— Ждала тебя.