Темный выбор

Роуз

Ненавидит ли меня Бог? Я сделал что-то, что оскорбило вселенную? Потому что, конечно, кажется, что судьба объединилась с кармой, чтобы играть с моей жизнью, как будто я их новая блестящая игрушка.

Потому что Майкл — не Майкл Галло. Он — Майкл ДиАнджело.

Старший сын самой могущественной преступной семьи в Майами, следующий в очереди на место главы Верховного стола… и отец моего сына.

Если бы ситуация не была такой хреновой, это было бы смешно.

Я была ребенком, когда в последний раз видела Данте и его жену Элис. На похоронах моей матери, если быть точной. До этого мама никогда не разрешала мне посещать никакие мероприятия Верховного стола. Она утверждала, что я слишком мала. Поэтому я никогда не встречалась с Майклом. И даже если бы я это делала, я на десять лет моложе его. Он бы не уделил время неуклюжему подростку.

Как я могла быть таким слепой?

Знаки были налицо, и я глупо игнорировала каждый из них вместо того, чтобы подвергнуть их сомнению. Я могла бы списать свою непреодолимую тревогу по поводу воссоединения с Лиамом на свою слепоту, но это не оправдание.

От нашей таинственной первой встречи до моего спасения, до его роскошного пентхауса и охраняемого семейного дома, каждый момент прокручивается в моей голове, как бесконечная кинолента. Только на этот раз я смотрю ясными глазами, а не через розовые очки, видя правду в каждом моменте.

Я слышала слухи, истории о братьях ДиАнджело и о том, как их вместе называют близнецами-Жнецами, причем Майкл более смертоносен из них двоих. Теперь я уверена, что мой покупатель не погиб в автокатастрофе. Майкл ни за что не оставил бы его в живых после того, что он со мной сделал.

Как я могла влюбиться в единственного мужчину во всем мире, от которого мне следовало держаться подальше?

Как я могла быть такой глупой?

Весь мой мир перевернулся, и все, о чем я могу думать, это как выбраться отсюда, потому что я боюсь того, что Данте может сделать, если узнает, кто я. У него союз с моим отцом. Даже если он не хочет выдавать меня, его могут заставить. А потом нужно подумать о Лиаме. Они могут забрать его у меня, использовать как взятку или как способ контролировать меня. Все, о чем я могу думать, это как убежать. Поэтому я так и делаю. Я поворачиваюсь и бегу.

— Роуз?

Я напрягаюсь, услышав голос Майкла.

— Роуз? С тобой все в порядке?

Когда он садится рядом со мной, мне приходится изо всех сил удерживать взгляд на заходящем солнце. Я забыла, что поместье ДиАнджело находится на острове. Это худшее место, когда все, что ты хочешь сделать, это бежать. Я буквально окружена водой.

Майкл протягивает руку, чтобы откинуть мои волосы назад, и я вздрагиваю. Это не намеренно и не из-за того, кто он на самом деле, а скорее для того, чтобы застать мои нервы врасплох.

— Роуз, пожалуйста, — в его тоне очевидна мольба, что только усложняет следующую часть. — Скажи мне, что не так. Ты обещала мне, что больше не будешь убегать, а ты так и сделала.

Я делаю глубокий, дрожащий вдох и наконец смотрю на него. Солнечный свет отражается в золотых хлопьях в его ярких глазах, заставляя его казаться ангелом, когда он совсем не такой.

— Мне так жаль, Майкл. Я понятия не имела, кто ты, — шепчу я.

— Что ты имеешь в виду?

Сейчас или никогда. — Меня зовут не Роуз Беннетт. Меня зовут Розалин О'Лири. Мой отец — Патрик О'Лири, глава ирландской мафии из Майами.

Взгляд Майкла устремлен на меня, но он как будто смотрит сквозь меня, погруженный в свои мысли. Моя грудь сжимается от неуверенности. Правильно ли он меня услышал? Мне нужно повторить? Или, может быть, мне следует сказать что-то еще? Сделать что-то? Может быть, ему нужно немного пространства. Может быть, нам обоим нужно.

Я отступаю назад, планируя хотя бы подняться на ноги, когда Майкл протягивает руку и берет мою левую руку железной хваткой, которая почти болезненна. Подняв глаза к его лицу, я обнаруживаю, что оно резко изменилось. Несмотря на лучи заходящего солнца, его глаза в тени, они смотрят на меня без намека на узнавание или сострадание. Как будто он отключился. И теперь я знаю, что я смотрю не на своего Майкла, а на человека, которого он изображает миру.

Смерть с косой.

Холодный. Жестокий. Безжалостный. Непрощающий.

— Ты шпионка? — он произносит каждое слово медленно, словно ему нужно убедиться, что я его отчетливо слышу.

— Нет. Совсем нет.

— Ты знала, кто я, когда мы встретились в клубе?

— Нет. Та ночь, когда мы встретились, была моей первой ночью в Майами после десяти лет разлуки.

— А когда я спас тебя? Ты знала, кто я тогда?

— Нет.

— Тогда как давно ты знаешь, кто я?

Это очень похоже на допрос, и я почти хочу, чтобы он просто накричал на меня. Любая эмоциональная реакция будет лучше, чем это роботоподобное отношение.

— Сегодня вечером. Клянусь, — вот. Легкая вспышка эмоций пробегает по его лицу, как будто мой ответ удивляет его. — Когда мы вошли в столовую, я увидела твоего отца. Я узнала в нем своего крестного, но не думаю, что он меня помнит, — прошло более десяти лет с тех пор, как он видел меня в последний раз, и тогда я была долговязой девочкой-подростком с брекетами и дикими рыжими волосами.

— Почему ты тогда убежала? Как долго ты собиралась это скрывать?

Мне не нравится, как он смотрит на меня сейчас. Я хочу вернуть другого Майкла, а не это темное отражение. Когда я пытаюсь освободить свою руку, он крепче сжимает ее. Если он не отпустит ее как можно скорее, он что-нибудь сломает.

— Ты делаешь мне больно, Майкл, — говорю я ему тихим голосом.

— Знаешь, я должен отдать должное твоему отцу. Это действительно гениальный план. Спрятать тебя достаточно долго, пока все не забудут, как ты выглядишь. Потом он приведет тебя домой и заставит тебя соблазнить меня. Твой отец знал о поддельном результате? Тогда был план забеременеть?

— Майкл, пожалуйста, прекрати.

— Ты собиралась просто сбежать и вернуться домой к папочке как можно скорее? Оставить мою семью на растерзание твоим обманом? Заставить меня разорвать гребаный брачный контракт между тобой и Игорем? Хоть что-то из того, что ты сказала, правда? Тебя вообще похитили? Лиам вообще мой? В конце концов, ты так быстро трахнула меня той ночью. Интересно, скольких еще мужчин ты растащила…

Хватит. Я сильно бью его по лицу. Его голова откидывается набок, глаза широко раскрываются от шока и удивления. Желание прекратить яд, вытекающий из его рта, настолько сильно, что я не стал себя останавливать.

— Ты ублюдок, — огрызаюсь я и смотрю на него затуманенными, яростными глазами. — Я не лгала тебе той ночью, и я не лгу тебе сейчас. Я ненавижу своего отца больше, чем ты можешь себе представить. Он был тем придурком, который продал меня, когда нашел меня с ребенком в Италии. Я теперь запятнанный товар, но я все еще могу принести ему хотя бы часть того, что платил Игорь, — слезы текут по моему лицу, но я слишком зла, чтобы вытереть их. — Знаешь, я ждала здесь, на этом пляже, ожидая момента, когда я почувствую страх перед тобой. Потому что я должна была. Ты олицетворяешь все, что я ненавижу, все, от чего я бежала… но этого так и не произошло. По какой-то чертовой причине я чувствовала себя в безопасности, в тепле и в любви с тобой, потому что ты всегда заставлял меня чувствовать себя так. С самого начала. Но это? — я указываю на пространство между нами, моя левая рука все еще захвачена его железной хваткой. — Это небезопасно, Майкл. Ты делаешь мне больно. А прямо сейчас? Ты такой же ужасный, как мой отец.

Взгляд Майкла падает на наши руки, и он вздрагивает, как будто внезапно чувствует призрак моей пощечины. Он отпускает мою руку, и я быстро отдергиваю ее, прижимая свою пульсирующую руку к груди. Несколько ударов сердца спустя Майкл поднимается на ноги и делает шаткий шаг назад. Я внимательно наблюдаю за ним, пока он достает свой телефон и набирает сообщение. Внезапная перемена в его поведении срывает, как будто щелкнул переключатель, и это заставляет меня чувствовать себя неловко. Достучалась ли я до него? Я знаю, что то, что я сказала, было резким, но он сказал и поступил гораздо хуже меня.

После этого он скрещивает руки на груди и поворачивается ко мне спиной. Он смотрит на горизонт. Надвигается грозовая туча, и ветер усиливается, принося с собой запах дождя и звук далекого грома.

Я не знаю, как долго мы ждем там, но тишина затягивается, пока не становится почти удушающей. Его отказ ранит сильнее, чем я думала, и я ненавижу, что это так. Он не единственный, кого здесь ранят или расстраивают. Мне ни разу не пришло в голову, что у Майкла есть какие-то тайные планы. Не говоря уже о том, что этот ублюдок сказал мне, что его фамилия Галло. Так что если он собирается указывать пальцем, пусть он укажет и на себя. Черт, пусть он укажет целой рукой.

— Босс?

Я обращаю внимание на дорожку и вижу, как Энцо останавливается на краю, где дерево встречается с песком. Его взгляд метнулся между напряженной спиной Майкла и моим плачущим телом, он смотрит на мою пульсирующую руку.

Наконец, Майкл оборачивается. Борясь с желанием посмотреть на него, я сосредотачиваюсь на куске коры дерева, зарытом в песок. Я отказываюсь давать ему удовольствие видеть, как я плачу. Прямо сейчас он не заслуживает от меня ничего. За исключением, может быть, еще одной или двух пощечин.

— Мне нужно, чтобы ты немедленно отвез Роуз обратно в пентхаус. Я попрошу доктора встретиться с тобой, чтобы он осмотрел ее руку, — приказывает он, прежде чем уйти.

Поскольку я, по-видимому, обожаю наказания, я смотрю ему вслед, желая, чтобы он хотя бы разок оглянулся на меня. Мне все равно, с гневом или сожалением, потому что если он просто смотрит на меня, это значит, что он все еще что-то чувствует, и все лучше, чем смотреть, как он уходит, как будто я ничего не значу.

С тяжелым сердцем и слезами на глазах я смотрю, как он исчезает за углом и исчезает из виду, ни разу не оглянувшись.