Тот, кого я ненавижу

57. Кирилл

Тридцать первого мы с Димасом лишь к обеду глаза продрали. И то нас его мать подняла. Она собиралась уехать со своим другом куда-то за город на три дня. Но надо же было дать ценные указания напоследок.

— Вот вам деньжат немного, гуляйте, мальчики. Но! Чтобы никаких здесь вписок! Ясно?

Мать у Димаса прикольная. У неё своё турагенство, и моя физиономия (а кое-где и не только) красуется на всех её рекламных плакатах и билбордах.

Вообще, ей тридцать восемь, но выглядит на тридцать, а ведёт себя на двадцать пять. Мне она всегда нравилась, а теперь — так тем более. Ну, чья ещё мать стала бы терпеть целый месяц чужого человека в своём доме?

А мать Димаса выделила мне отдельную комнату и все мои порывы съехать и найти себе иное пристанище обрубала резко: живи и не дёргайся!

— Что делать будем? До вечера ещё далеко… — зевая во весь рот, спросил Димас, когда она уехала.

С нашими мы договорились встретиться в «Айконе» в восемь, а до восьми ещё целый день. Но у меня было дело.

— Я к своим съезжу, поздравить надо.

— Ну давай, но только не опаздывай. А то опять как всегда…

Мы с Димасом проваландались как-то незаметно ещё часа три, потом я подорвался к родителям.

Мои традиционно отмечали Новый год дома. Рестораны, кемпинги, отели, круизные катера — вообще не их стиль. Новый год — семейный праздник, твердили всегда оба, значит, встречать его надо в узком кругу семьи под поздравление президента.

Когда я по всем пробкам доехал до нашего дома, был уже седьмой час. Мать теперь наверняка огорчится, что не смогу с ними посидеть.

Дверь мне открыла Ася и так обрадовалась, что принялась шустро снимать с меня куртку, шапку и чуть ли на руках в гостиную не внесла, как праздничный торт. Мама тоже подхватилась. Короче, потискали меня, зацеловали в обе щеки, усадили за уже накрытый стол.

Ася, конечно, расстаралась как всегда. Наготовила столько всего, что глаза разбегались. Я не удержался, всё-таки присел с ними, я же не ел ещё ничего, да и вообще люблю вкусное.

Ася вокруг меня хлопотала, подкладывала то одно, то другое. Она забавная, накинула на плечи платок, который я ей презентовал, поверх нарядного платья, да так и сидела в нём. По тв шёл какой-то новогодний концерт. И в этой суматохе я не сразу заметил, что отца дома нет.

— А отец где? Когда вернётся?

Мама сразу засуетилась, пряча глаза. Ася тоже перестала улыбаться.

— Что такое? — не унимался я. — Он что, на новый год не придёт?

— Наверное, нет, — выдавила мама наконец. Потом бросила на меня страдальческий взгляд. — Не переживай только за меня. Мы и с Асей хорошо отметим. Да, Асенька?

— Конечно! — подхватила она. — Может, и ты, Кирюша, с нами останешься?

— А где он? — допытывался я, чувствуя, как внутри толчками стремительно нарастает глухая ярость.

— Он не сказал, — ответили обе в унисон.

— Просто уехал, — продолжила мама. — Наверное, к той… Просто он так тщательно собирался. Я не смогла спросить его, куда он… Но спросила, когда вернётся. Он ответил, что не знает.

Во рту стало горько. Пульс долбил так, что, казалось, виски разорвёт. Или барабанные перепонки. Ненавижу его. До зубовного скрежета ненавижу.

И она тоже… «Мы с ним только друзья» …

Я почувствовал себя каким-то идиотом. Но главное, мать жалко, очень жалко, хоть она и бодрилась вовсю. Выжимала из себя улыбку, щебетала, что всё и так хорошо, что она уже больше не расстраивается и ничего с ней не случится. Что уже смирилась и жизнь на этом не закончилась, что отец не виноват, никто не виноват, просто так вышло и всё тут.

Вылетел я от них в бешенстве. Меня буквально разрывало изнутри.

Набрал отца, но он не ответил. Ну, конечно, ему сейчас не до того. А жаль, я бы ему всё высказал. И ей тоже. Угу, только друзья они! А я же ей поверил…

Может, заявиться туда? Вот будет им сюрприз. Хотя нет, это тупо. А я и так себя идиотом чувствую. Да пошли они!

Тут позвонил Димас. Уже потерял меня.

— Ты где? Ты на время вообще теперь забил? Девятый час уже.

— Димас, не жди меня. Езжай в «Айкон».

— В смысле? А ты?

— И я туда подъеду.

— Точно?

Ну а куда же ещё мне деваться? Хотя праздновать никакого настроения не было.

В «Айкон», новый ночной клуб с претензией на элитность, мы с Димасом приехали почти одновременно, с разрывом в десять минут, не больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наши все уже собрались, ну, кроме Кристинки. Девчонки, глядя на меня многозначительно, передали, что после вчерашней дискотеки она отказалась «встречать Новый год в одной компании с этим уродом». И уехала куда-то с кем-то… я даже не вникал. Где она и с кем — мне вообще было без разницы. Но все решили, что я злюсь из-за неё.

— Не парься, бро, — типа посочувствовал мне Рогозин. — Это ж Кристинка, что с неё взять…

— С чего ты взял, что я парюсь? — отозвался я. — Пусть себе валит куда хочет и с кем хочет…

— Ну у тебя щас лицо, как у терминатора. Будто врагов ищешь. Ещё чуть-чуть и разнесёшь тут всё нахрен.

Говоря по правде, Рогозин почти не ошибся. Разносить мне, конечно, ничего не хотелось, но в груди пекло и давило нестерпимо. И это не просто привычная злость на отца, это было ещё хуже… Это просто выносило мозг.

Хотя я сам себя, как мог, пытался урезонить — ну не бред ли? С чего вдруг так завёлся-то? И тем не менее…

Решил, надо выпить, чтобы расслабиться. И погнал так, что наливать мне не успевали.

— Кир, ты этак до полуночи не доживёшь, — забеспокоился Димас.

— Я ещё тебя переживу.

Но на самом деле, он прав — я как-то слишком лихо начал и меня уже прилично повело. А злость — она никуда не делась. Только теперь она не давила, а бурлила в крови.

Я выбрался из-за стола, спустился в холл. Надо было выйти на мороз, освежиться, а то и впрямь в полночь превращусь в полено, а то и раньше. Куртку брать не стал, ненадолго же. Вышел на крыльцо и моментально замёрз. Но решил — потерплю ещё минут несколько.

Мимо шагали какие-то пацаны-малолетки. Увидели меня и то ли правда сразу захотели покурить, то ли изначально задумали покуражиться. В другой раз я бы на эту мелкую гопоту и их наезды внимания не обратил бы. Но сейчас я даже прямо обрадовался…

В общем, разняли нас охранники «Айкона». Затянули меня обратно, в холл, и не знаю, что дальше было бы — я ведь уже вошёл в раж. Но тут позвонила мама. А маме не ответить нельзя… Так что я кое-как собрался и более-менее спокойно принял вызов.

— Кирилл, ну ты как? С друзьями? Всё у вас хорошо?

— Шикарно, — выдохнул я.

— Ну и замечательно. А тут ещё Игорь хочет тебе пару слов сказать.

Потом она передала трубку отцу.

— Кирилл, жаль мы разминулись… — произнёс отец. — Ты звонил, я не слышал. В торговом центре был, там шумно… народу полно… Дотянул вот до последнего с подарками… А тебе спасибо. Ира передала коньяк. С намёком, да? — усмехнулся он. — Ну, посыл понял. В общем, я тронут… Не ожидал… Я тоже тебя хотел поздравить… Ну, как придёшь — поздравлю. А на словах… Пусть у тебя всё будет хорошо, сын. Что бы ты там себе ни думал, мы тебя любим, я тебя люблю и… в общем, будь счастлив. С Новым годом.

Я молча его слушал и оттаивал… И охранники, которые наблюдали за мной сначала напряжённо, потом расслабились и вообще отошли.

Я поднялся к нашим.

— Оу! — встретили меня единым возгласом.

— У тебя губа разбита!

— Ты где успел?

— С кем?

— А я говорил, что Кир ищет, кому бы ввалить, — радовался своей проницательности Рогозин. — Что, Кир, спустил пар?

Посидел я с нашими совсем немного, да и то как на иголках. Ещё раз проводил старый год, а потом снова потянуло выйти подышать.

Вышел, а через несколько минут уже ехал в такси на другой конец города.

Кто бы меня спросил, зачем…

Я даже не знал, дома она или нет. Не знал её номер, а то бы хоть позвонил, спросил… Вдруг и правда не дома?

Но нет, её окна приветливо светились жёлтым.

Я взлетел на третий этаж. Ключи у меня были, но я отчего-то не решился открыть сам. Позвонил.

И что ей скажу сейчас? С какой стати вдруг заявился? Ай, ладно, чего уже теперь, по ходу придумаю.

Элина открыла дверь и, увидев меня, на несколько мгновений буквально застыла. Удивилась сильно. Явно не ожидала увидеть тут мою персону. Да я и сам не ожидал свою персону тут увидеть.

— Привет, — шагнул я в тесную прихожую. — С Новым годом.

— С Новым годом, — отступив, пробормотала она, продолжая на меня удивлённо таращиться. — Привет.

Она была одна. И слава богу.

Я медленно, будто руки вдруг стали ватными, стянул шарф, шапку, взялся за молнию на куртке…

— А ты как здесь? Откуда… — лепетала она растерянно. — А что с тобой? Тебя кто-то ударил? Ты подрался?



— Да-а, — раздевшись, кивнул я, не в силах сдержать улыбку, не в силах отвести от неё взгляд.

Домашняя она — вообще прикольная. Хочется обнять, тепло её тела ощутить. А я же ещё так живо помню её без всего… От этого ещё сильнее хочется её обнять. И руки запустить в волосы, пропустить кудри между пальцев.

— У тебя губа разбита, — почти шёпотом произнесла она и снова отступила.

Отступила, но смотрит при этом так, будто чего-то и ждёт, и хочет, и боится. Мне казалось, что она даже еле заметно дрожит.

— Разбита, — так же шёпотом соглашаюсь я и подхожу к ней ближе. — Ну вот… подлечиться к тебе приехал…