Убийственная стрижка

Глава 27

Подобно древнему кельту или индейскому воину Лейси размалевывала лицо перед битвой. Война означала боевую раскраску. Военная раскраска означала войну. Чем лучше она выглядит, тем меньше вероятность, что кто-то заметит ее страх. В вечной войне между полами всегда необходимо иметь какое-то преимущество, даже если это была чисто психологическая поддержка в виде тонального крема, румян, теней, карандаша для век и туши.

— Пора наплюхать на физиономию боевую раскраску.

Одно из любимых выражений тетушки Мими, которое переняла Лейси. Оно сильно отдавало стремлением вступить в бой со всем миром вообще. И все женщины сразу казались храбрыми и энергичными. Быть великой женщиной вроде Мими означало смотреть жизни в лицо и, если придется, щелкнуть по носу. А для этого нужны широкие плечи, прямая спина и немного боевой раскраски. Наденьте на лицо улыбку (со свежей помадой) и постойте за себя против ада и рая. Выходите на жизненную битву и иногда побеждайте.

Даже будучи седовласой старушкой, Мими никогда не забывала о коралловой помаде и пудре. На ее похоронах Лейси положила в карман Мими новенький тюбик помады «Хот сансет» и коробочку с компакт-пудрой: запасы для последнего путешествия, на всякий случай, чтобы дорогая тетушка смогла привести себя в порядок перед встречей с ангелами. Заметившая это мать набросилась на Лейси:

— Да ты, никак, кладешь косметику в гроб? Господи милостивый! Иногда мне кажется, что ты такая же придурочная, как она!

— Очень на это надеюсь, мама, — отмахнулась Лейси и, нагнувшись, прошептала Мими: — Прощай, родная. Пойду наплюхаю на физиономию боевую раскраску.

Лейси внимательно изучила свое отражение, — Мими гордилась бы ею.

Следуя совету Мари, она надела новый, винного цвета, костюм. В одном из своих загадочных посланий Мари рекомендовала красное.

«Думаю, сегодня тебе будет удобнее в красном. Не спрашивай почему. Так мне привиделось. Красное. Поговорим позже».

Ну и кому от этого будет плохо? Красное так красное.

Костюм, который она только что забрала у Алмы Лопес, невероятно ей шел: приталенный, с широкими плечами. Особенно шикарно выглядели синяя отделка и многочисленные карманы. Из нагрудного кармана выглядывал синий платочек с декоративной булавкой в виде красного кардинала с крыльями из рубиновых стразов. По мнению Мими, кардиналы приносили удачу.

На постели были разложены вечерние аксессуары: синяя кожаная сумочка, маленький блокнот с авторучкой, диктофон с голосовой активацией, бинокль тетушки Мими, чтобы лучше разглядеть детали нарядов на подиуме. И револьвер Вика, который казался все больше и тяжелее каждый раз, когда она его поднимала. В карманах он не помещался. Кобуры у нее не было, да и в любом случае под одежду ее не сунешь. Сунуть за пояс? Не тот вариант. Оружие и диктофон плохо помещались в сумке и выпали, стоило открыть.

Говорила же Вику, что тут скорее подойдет дамский пистолет, но когда он меня слушал?

В ОК ношение оружия было запрещено, но никакие запреты не останавливали рост убийств. Преступники, очевидно, не читали свод законов.

Лейси рассудила, что при таком количестве знаменитостей охрана и детекторы металла будут на каждом шагу. Следовательно, при скоплении народа ей нечего бояться.

Она отложила револьвер.

Брук постоянно приставала с требованиями купить сотовый, но Лейси не могла вынести мысли о том, что типы вроде Мака смогут звонить, когда захотят, и отыщут ее везде. Кроме того, в ее план не входили оружие или сотовые. Она не была уверена, удастся ли он и достаточно ли остроумен, но это был ее план, и следовало его придерживаться.

Бо Редфорд почти наверняка будет сидеть за столом «Стайлиттос» с матерью, Виком, другими шишками и Полли Парсонс. Полли, разумеется, и глазом не моргнув, перенесла романтические чувства с Крысиного Короля на его сыночка. По крайней мере так утверждала Стелла вчера вечером, когда позвонила, чтобы подробно изложить все детали поминального приема.

— Ты бы их видела, Лейси! Так и висели друг на друге, а ведь Крысиный Король еще не остыл!

— Не остыл? Черт, да его же кремировали, Стелла. Поджарили.

Лейси приготовила записку для Бо, почти повторявшую анонимное послание, вложенное в конверт вместе с прядью волос. Она специально надела перчатки, когда писала, только для того, чтобы добавить параноидальный, типично вашингтонский штрих.

О чем тут волноваться? Твоих отпечатков нет в полицейском архиве. Пока.

К листу бумаги она прилепила скотчем прядь волос, тех самых, которые после стрижки собрала и перевязала ленточкой, и ниже вывела крупными буквами:

ВПЛЕТИ ЭТО В СВОЙ ХВОСТИК, ШАМПУНЬ-БОЙ!

Лейси сложила листок, запечатала в конверт и сунула в сумочку.

Последний взгляд в большое зеркало подтвердил, что она готова.

Показ проходил в отеле «Ли-Вуд-Парк», в северо-западной части Вашингтона. Расположенный поблизости от Национального зоопарка, он производил впечатление гранд-дамы. Высокие башни парили над городом, а любовно ухоженные сады утопали в многоцветье роз и ирисов. Лейси приостановилась, чтобы полюбоваться цветочными россыпями в закатных лучах. Тонко пахнущие ирисы переливались всеми оттенками радуги, от палевого до дерзко-золотого. Белые и застенчиво-розовые уступали в количестве ярко-пурпурным. До чего же не хотелось заходить внутрь!

Сегодняшний сбор средств должен был пойти на культуру в школах округа, и, очевидно, выбор объекта был достаточно мудрым, судя по одежде собравшихся.

Уже сам лозунг «Культуру — в классные комнаты» был позитивным и современным.

Лейси прошла через металлодетекторы на входе в бальный зал. К сожалению, охранник, проверявший имена приглашенных, не смог найти фамилии Лейси в списке допущенных представителей прессы, и ей пришлось переминаться у входа минут десять, прежде чем появился кто-то из организационного комитета, чтобы впустить ее.

Вне всякого сомнения, милые шуточки Бет Энн Вудворт.

А сама Бет Энн Вудворт в это время молила Бога, чтобы никакие важные дела на Капитолийском холме не задержали ее драгоценных моделей. Самый жуткий кошмар любой светской хозяйки в Вашингтоне — внезапно узнать, что почетный гость, вместо того чтобы украсить ее эксклюзивное суаре, с жаром обсуждает в конгрессе проблемы какой-то забытой Богом страны или голосует за липовое снижение налогов.

Пройдя контроль, вашингтонские знаменитости и деятели модного бизнеса могли свободно общаться в спокойной, не обремененной лишней охраной атмосфере. Парадный бальный зал «Черри блоссом» был декорирован большими фресками с цветочными композициями и вашингтонскими пейзажами. Сотни розовых азалий в позолоченных горшках дополняли цветочные мотивы. По обе стороны подиума были расставлены столики из дорогих пород дерева.

Зал был окружен лабиринтом комнат, где проходила обычная предпоказная суматоха. Раскрыв журналистское удостоверение, Лейси пошла по коридору, чтобы немного освоиться и поздороваться со Стеллой.

Моделей причесывали и гримировали, перед тем как направить в смежные комнаты, переоборудованные в импровизированные гардеробные для женщин и мужчин, где от стены до стены тянулись тремпели с одеждой. Лейси оказалась в настоящей психушке, где с десяток стилистов «Стайлиттос» в бешеном темпе скручивали, закалывали, поливали лаком и муссом и взбивали волосы, почти доводя себя до асфиксии от ядовито пахнувших спреев. Лейси заметила Стеллу, заплетавшую в косу «колосок» гладкие темные волосы Марши Робинсон. Стелла помахала ей рукой. Марша увидела Лейси в зеркале и вяло пошевелила пальцами. Похоже, она не держала на Лейси зла.

— Ну разумеется, вы знаменитость-сюрприз, — кивнула Лейси.

— Угадайте, что они заставили меня надеть?

— Розовое? — вдруг сообразила Лейси.

— Ярко-розовое, — кивнула Марша. — Забавно, правда? По-моему, они считают это остроумным.

— Несомненно, — улыбнулась Лейси.

В жизни больше не напишу о розовом.

Вероятно, исключать Леонардо из списка стилистов было слишком поздно, или он успел поговорить с Жозефиной, потому что как ни в чем не бывало уговаривал блондинку-ведущую убрать волосы со лба. Джейми, на этот раз с зелеными косами, заколотыми множеством шпилек-бабочек, причесывала грузную даму, члена городского совета ОК, с тревогой взиравшую на себя в зеркало. Помощник менеджера Мишель в последний раз проверяла уже причесанных моделей, перед тем как отослать в гардеробные. Дизайнеры, портные, стилисты, модели, служащие и зеваки толпились повсюду.

Поняв, что долго ей тут не выдержать, Лейси выскользнула за дверь и вернулась в зал, где приветливо улыбнулась Бет Энн Вудворт. Та в ответ скривила губы, но вместо улыбки вышло нечто, весьма напоминающее оскал.

Определив, где находится импровизированный офис «Стайлиттос», Лейси продефилировала мимо и небрежно уронила записку на стол, предназначенный для Бо. Потом нашла свое место, откуда, словно с командного пункта, могла наблюдать, как молодой наследник распечатает конверт. Если она ошибается насчет Бо, он просто сочтет это выходкой какого-то психа, которому не понравилась его новая прическа. Но если убийца — он, то непременно выдаст себя реакцией, а Лейси уловит ее своим сверхчувствительным к нюансам и деталям носиком и напишет гневное обличение.

Пока это всего лишь теория.

Она вздохнула, уселась и стала ждать и наблюдать, держа наготове бинокль.

Вскоре появился Бо, опять стянувший волосы в новый роскошный хвост. Кроме того, на нем был вчерашний костюм, только с черной майкой.

Он поднял конверт, распечатал и прочел.

В животе у Лейси похолодело.

Бо оглядел зал. Заметил ее, рассмеялся, понюхал волосы. И лизнул! Класс!

Никаких тебе нюансов. До чего тошнотворно! Похоже, все прошло легко. Слишком легко. У Лейси закружилась голова.

Так в чем состоит остальная часть моего блестящего плана?

Лейси заметила, что Полли быстро поменяла карточки с именами, чтобы сесть рядом с Бо. Он сложил записку и сунул в нагрудный карман. При этом он выглядел крайне довольным собой и даже поцеловал Полли в губы. И хотя Лейси не слышала, что та говорит, все же узнала знакомые жесты — руки так и мелькали в воздухе, дергали волосы. Полли всеми силами стремилась привлечь к себе внимание.

Что бы ты ни имела в виду, Полли, Бога ради, не спрашивай его, что тебе делать с волосами.

Свет медленно погас. Раздались первые аккорды музыкального вступления.

Вик и Жозефина появились как раз в тот момент, когда зазвучал комментарий ведущей. Вик выглядел усталым и раздраженным.

Ха! Страдалец! Еще бы, такой тяжкий труд! Непосильное бремя! И пожалуйста, не спускай глаз с Бо! Может, следовало все-таки рассказать тебе свою версию?

Лейси честно пыталась смотреть на подиум. И хотя основной темой была «Жара в городе», что подразумевало летние мотивы, представлена была в основном осенняя одежда. Что ж, вполне естественно. Платья, скрывавшие тощие прелести моделей, принадлежали как малоизвестным, так и прославленным дизайнерам вроде Донны Каран и Ральфа Лорена.

Показ начался с Нила Айзекса, модного молодого дизайнера, чье присутствие Бет Энн считала огромной удачей. В коллекции Айзекса, как описывалось в каталоге, использовались «струящиеся ткани», которые вроде бы должны облегать фигуру. Но фигур как таковых не было. Во всяком случае, то, что называется изгибами, отсутствовало напрочь. Одежда висела мешком на мученицах моды с впалыми глазами, кислыми физиономиями и густо накрашенными фиолетовыми губами. Тазовые кости выпирали из «струящихся тканей», как куриные скелеты из супа. Глухо бухала электронная музыка, действуя на нервы. Лейси набросала несколько фраз для своей колонки.

Все предлагалось в «новых нейтральных тонах», соответствовавших обычной унылой вашингтонской палитре асфальтово-серых оттенков, словно дизайнер разбавил радугу цветов дубильно-коричневыми водами Великого Тоскливого Болота. Розовое стало мертвенно-лиловатым, светло-голубой приобрел оттенок трюмной воды, зеленый превратился в грязно-защитный, а определение «живой серый» показалось Лейси просто подменой понятий. Всю коллекцию уместнее было бы назвать «Смерть лета». Кстати, неплохой заголовок!

Вторая волна на подиуме вынесла первую знаменитость, выполнявшую сегодня роль модели и встреченную аханьем и взрывами смеха. Марша Робинсон выпорхнула под лучи прожекторов в розовом платьице, с посохом и ведерком Бо Пип и в сопровождении трех красавцев мужчин в костюмах барашков. Последовали аплодисменты и новый взрыв смеха. Марша как ни в чем не бывало прошлась по подиуму и подмигнула собравшимся. Лейси оглядела восторженную публику и заметила, что ни Бо, ни Полли за столом нет. Она задохнулась от подступившей к горлу паники. И хотя Полли не входила в число ее друзей, все же необходимо было предупредить ее, что стрижка у Бо — верный способ отправиться на тот свет.

По возможности незаметно выбравшись из зала, она принялась продираться сквозь толпу за сценой. Корреспондент Канала-9 старательно маскировал волосами лысину и поправлял донельзя безвкусный серый, с геометрическим рисунком, галстук. Так много репортеров, а сообщения о шоу займут не больше абзаца-двух в разделе «Пост-стиль» и полстраницы в светской хронике «Политический курс» газеты «Вашингтон таймс».

Перед Лейси внезапно возникла хорошенькая ведущая из телекомпании «Фокс».

— Костюм у вас супер! Я просто в него влюбилась! Кто дизайнер? Вы идете в следующей группе?

Лейси, не отвечая, прошла мимо и заглянула к стилистам. Там никого не было. Ни охранников. Ни стилистов. Ни моделей.

Она попыталась убедить себя, что ничего страшного не происходит и что Бо и Полли попросту улизнули на короткое романтическое рандеву.

Но тревога не отступала.

Импровизированные салоны красоты были наскоро слеплены из длинных столов и зеркал на подставках, выстроившихся вдоль стен. Гостиничные стулья, обитые темно-красной парчой, стояли в самых неожиданных местах, небрежно отодвинутые моделями. Бутылочки с гелем, банки с лаком, щетки, расчески, щипцы и ножницы валялись на столах. На каждой свободной поверхности белели брошенные полотенца. Должно быть, стилисты забыли обо всем, спеша посмотреть шоу. Все хотели увидеть Маршу, звездную клиентку «Стайлиттос». Вероятно, сюда до антракта никто не вернется.

Лейси показалось, что из гардеробной доносится шум. Никого не заметив, она направилась в глубь комнаты, напоминавшей гигантский шкаф, забитый одеждой. Длинные тремпели почти забаррикадировали вход. Уличная одежда моделей была как попало сброшена на банкетки и стулья вместе с уже показанными платьями. Даже служащие универмагов побросали свои посты, чтобы посмотреть на пресловутую Маршу Робинсон в розовом костюме среди барашков.

Здесь было довольно темно и тихо. Слишком тихо. Лейси нащупала в кармане диктофон, жалея, что это не револьвер Вика.

Это тот самый момент, Лейси, когда глупая героиня спускается в подвал, зная, что там прячется монстр. Музыка на заднем фоне нарастает, и… о, не будь дурой!

Она отбросила страх и ринулась вперед, подгоняемая чисто репортерским любопытством и необходимостью найти Полли.

На цыпочках прошла до конца комнаты. Никого.

Должно быть, они ушли из зала, как только погасли огни. До этого помещение кишело моделями, стилистами, ассистентами и гардеробщицами.

Неожиданно в ноздри ударил запах крови, такой резкий, что заслезились глаза. Прислоненная к стене между двумя тремпелями, полусидела, полустояла на одном колене Полли Парсонс. Только что убитая. Еще теплая. Глаза широко распахнуты, словно от невероятного потрясения, рот приоткрыт. По шее бежит тонкая красная линия, нечто вроде кровавого ожерелья.

Лейси с трудом подавила крик.

Волосы Полли отрезаны почти до корней. Тут и там зияют проплешины.

Лейси не дотронулась до нее. С первого взгляда понятно, что помочь ей нельзя.

Вот тебе и план. Никаких пистолетов, никаких телефонов! Телефон. Нужно найти телефон. Или охранника. Или Вика.