Упырёк (ЛП)

Часть 1. Глава 10. Праздник под замком

День весеннего равноденствия, иначе «Рождение Солнца» — один из древнейших календарных праздников Тирны. Празднуют его и в других странах — только называют иначе. На двадцатый день после начала Светлого полугодия свет и тьма делят сутки ровно пополам.

Лассен Мармален никак не думал, что такой светлый, погожий и, главное, праздничный день он встретит в тюрьме. Ну, пусть не в тюрьме — в камере участка. Но всё же!

Обиднее всего, что никто ему не верил. Даже Кэри, которая с утра навестила его, рассеянная и немного печальная. Улыбнулась невесело, оставила корзинку с праздничной снедью и ушла. Провела с ним всего-то минут двадцать.

Лассе рассказал ей, что ни в чём не виноват и даже болен: пуля Труффо прострелила его насквозь! Но рана заживала хорошо, не кровоточила, жара у Лассена не было. Так что надавить на чувство жалости Венделы не вышло. Кэри слушала рассеянно, кивала, но будто бы не принимала слова Лассе близко к сердцу. Тогда Лассе поведал о посещении мастера Хослера, и о том, что он потерял сознание уже через минуту его тягостного визита. И что же? Кэри побледнела, но промолчала.

Посещение расстроило Мармалена ещё и тем, что все его объяснения офицер приняла молча. Она не возражала. Скажи ей Лассе, что и он на самом деле страшный и злобный некромант с провалами в памяти — и то бы, наверное, лишь кивнула бы. Может, ещё и улыбнулась бы грустно.

Когда Вендела ушла, Мармален даже со злости и обиды несколько раз пнул дверь, так расстроился. От старины Мэтта он уже знал, что сразу после праздника в город прибывает Великий дознаватель — отдел по преступлениям Светлых заинтересовался делами, происходящими в Сольме. Будут рассматривать как его дело, так и дело Кэри Венделы, замаравшей репутацию связью с Тёмными. Но Лассе жаждал подробностей! Во-первых, он не знал, как именно пострадала репутация Кэри — никто его в них не посвящал. Во-вторых, собственные приключения он почти не помнил. Когда ему говорили, что он вышел из госпиталя, раздев при этом бедолагу-подавальщика, ушёл к докам, забрал оттуда тележку с набитым взрывчаткой трупом и повёз её прямиком к дому, где прятали похищенную Венделу — он лишь смутно вспоминал, как один из Тёмных магов встретился ему возле калитки. Про убийство Арчи Труффо Лассе помнил и того меньше: только как Арчи пришёл и начал нести какой-то бред, а потом что-то в голове у Мармалена болезненно щёлкнуло.

…А за стеной, в соседней камере, сидел настоящий Тёмный. Его звали Пат. Принадлежал к ложе Страха. Больше про него Лассен ничего не знал. Но вечерами, в темноте, они лежали и мысленно переговаривались. Лассе тревожился, переживал, боялся за себя и за Венделу, а Пат успокаивал. В основном без слов — Мармален лишь чувствовал его присутствие и иногда улавливал образы — надо сказать, довольно приятные глазу. Виделось ему, что он бродит по осеннему лесу, загребая листья носками сапог, и изредка вздрагивает от лесных шорохов или тявканья лисы. Или что он плывёт по реке на лодке, а впереди перекаты — неопасные, но приятно щекочущие нервы. Два или три раза Лассе вступал с Патом в разговоры. Тот говорил неохотно. Утверждал, что является заложником, что его глава оставил его здесь напрасно. Но ослушаться он не смеет.

Странно. Лассе видел обоих Тёмных рядом и мог бы поклясться, что этот Пат главнее. И одежда у него дороже, и манеры изысканней. Но к чести Пата сказать, Лассен куда сильнее побаивался именно второго — Лету. Тот, хоть и казался пустым болтуном, внушал Мармалену некий неосознанный трепет. Пат, сидящий за стеной и утешавший Лассена в горести, опасным и страшным уже не казался. Такой же пленник… ну, или арестант.

Мармален как ловец даже склонялся к мысли, что этого самого Пата выпустят — зарегистрируют, поставят ему знак, выправят документ и прикрепят к какому-нибудь участку. Иногда таким даже находили какую-никакую работу — при условии, что источников дохода у незарегистрированных магов не имелось. А вот ему самому придётся долго сидеть под арестом.

Поэтому, оставшись после посещения Кэри в одиночестве, Лассе сел на койку затылком к стене, и мысленно как бы постучался к соседу.

— Привет, Лас, — как всегда, Пат многословием не страдал.

— С праздником. Я бы мог поделиться с тобой — у меня целая корзина вкусностей… Может быть, позвать кого-нибудь из караульных, чтобы передал тебе?

— И что, правильные вкусности? — спросил Пат.

— Еще какие.

Лассе порылся в корзинке — пахло так, что, наверное, Тёмный в соседней камере уже начал исходит голодной слюной.

— Эй, — позвал рядовой караульного. — Прошу, сделай доброе дело!

— Не буду я кормить мага Страха тем, что передала тебе эна Вендела! — возмутился тот. — Что ещё за новости?

— Ну прошу, ну будь другом! Ты же Светлый или кто? — заныл Мармален.

В конце концов уговорил — за пару утиных ножек в тесте и несколько сладких пирожков караульный сунул Пату в камеру корзинку с изрядной частью Кэриных деликатесов. А ведь чего там только не было. И пирожки с яйцом и рисом, и рыбные котлетки, и фруктовое пюре с орешками в маленьких тарталетках. Утиная ножка в тесте Пату тоже досталась, и ещё толстощёкое, красное яблоко в восковой бумаге. А вот зеленоватый ирнар Лассе передавать не рискнул — Кэри спрятала маленькую бутылку на самое дно корзинки, чтобы никто не увидел.

— Мой учитель мне бы ни за что столько всячины не притащил, — сказал Пат через стенку.

Мысленно сказал, конечно — не кричать же друг другу через стену?

— Да ладно. Не смог бы он просто так прийти… да ещё с корзинкой еды, — сочувственно передал через мыслесвязь Лассе.

— У них договор с вашей Венделой, — сообщил Пат. — Скоро Вильермо Лета приведёт наших, и мы пойдём зачищать некромантов.

Лассе отщипнул несколько ростков гороха и пожевал передними зубами, затем открыл коробочку с душистой кашей из зёрен оши, приправленной водорослями и рыбным порошком. Взял немного каши в щепоть, сформировал комочек и отправил в рот. Нехитрое блюдо рыбаков с берегов Сольмейи давно уже стало праздничным — с тех пор, как городские повара оценили приятный, сладкий вкус разваренных зёрен прибрежной травы, который хорошо сочетался с солоноватой рыбой и душистыми терпкими морскими водорослями.

Почему-то он был уверен, что Вильермо никого не приведёт. Мало того, он и сам не вернётся сюда. Но сказать такое — означало огорчить Пата, а этого ему сейчас делать не хотелось. С ним в компании оказалось приятно и интересно. Да и есть в одиночестве Лассе не любил. Как и само одиночество — а ведь ему пришлось хлебнуть его в своей недолгой жизни.

— А к нам завтра прибывает дознаватель, — сказал Мармален. — Вообще с проверкой, но, думаю, и до нас с тобой доберётся. Скажи, Пат… Я по-твоему похож на Тёмного мага?

— Ты на кого угодно похож, только не на мага, тем более Тёмного. Я из тебя страх тянул, а ты и не подумал защититься. Из нашего брата так просто энергию не вытянешь. Сами кого хочешь вытянут — особенно маги ложи Боли.

— А ты из меня тянул? — Лассе снова разинул рот. Но тут же сделал вид, что это он просто собрался откусить пирожок. И откусил — по рассеянности чуть не тяпнув себя за палец. — Ах вот почему…

— Светлых разве не учат закрываться от Тёмных?

— Учат, — пожал плечами Лассе. — Но Светлые также обычно разделяют любые эмоции Тёмных, попавших к ним. А что остаётся — блокируют. С ловцами, которые не маги, ещё проще. Учат самому простому блоку… ну и всё. Только я не думал, что от тебя надо закрываться.

— На самом деле полностью блокировать эмоции нельзя, — сказал Пат.

— Почему это? — удивился Лассе.

Но его вопрос остался без ответа.

***

Дайлен деликатно постучал в дверь кабинета Венделы чуть после полудня. Услышав невнятное приглашение, вошёл и немного помялся, прежде чем положить на стол старшего офицера листок бумаги и копию слепка магии некроманта. Копия — оттиск на кусочке плотного картона — слабо отсвечивала серебром. Настоящие слепки светятся немногим ярче. Зато если маг совершает какое-либо действие, свет становится интенсивнее. За слепками следят в отделе караульных. Впрочем, напрасный труд: полок слишком много, и люди больше полагаются на собственную чувствительность. Зато всегда можно проверить — кто именно «засветился».

— Сарвен Дард, — пояснил младший офицер.

Кэри ревниво посмотрела на второй лист, оставшийся в руке рядового.

— Это… другое, — сказал Дайлен. — Я заодно забрал.

Вендела пока не стала настаивать на том, чтоб рядовой отдал бумагу, но решила, что всё равно попозже заберёт её. Пока же она принялась жадно читать про Сарвена Дарда. Очень немного — до обидного немного. Имя, год рождения. Родители умерли в первую волну зачисток от полного выгорания, в 2310 году, тогда же Дарда направили в приют для детей Тёмных магов. Кэри знала такие приюты и считала, что детей милосерднее казнить, чем отправлять в такие места, где им калечат душу. В шестнадцать лет Дарда признали магически безвредным и направили в военную часть под Сольме, где пытались сделать из него солдата, но парень проявил себя трусом на учениях и был в наказание отдан в помощники сторожу тюремного кладбища. Проявил себя как некромант в семнадцать лет, добровольно зарегистрировался и был закреплён за кладбищем левобережья Сольмейи. За период с 2325 по 2329 год имел одно взыскание за магическое воздействие на живых. Понёс наказание — телесное, посредством плетей, затем полгода исправительных работ на строительстве склада. Восемь замечаний за магическое воздействие на мёртвых, из них два — с последствиями, оказавшими влияние на жизнь не-магов. Три года в окружной тюрьме, исправительные работы по рытью рва…

Кэри дочитала до конца листа и подняла взгляд на Дайлена. Тот прятал второй листок за спиной.

— Это у тебя вторая часть копии, да? — спросила она миролюбиво. Её подчинённые знали этот тон, а Кэри знала, что им он известен. Чем вежливей и ласковей говорила офицер Вендела — тем больше угрозы слышалось в её эмоциях.

Дайлен помялся и кивнул.

— Это из Азельмы, не из Моро, — пробормотал он. — Всё, что удалось взять.

«По неподтверждённым сведениям, находился в крепости Моро, где активно применял магическое воздействие на мёртвых с последствиями, оказавшими влияние на жизнь магов. Наказание определено как два года заключения, не исполнено. На место происшествия выехал отряд ловцов С. Андерсона. Протоколов опроса свидетелей нет. Замечен также во взаимодействии с магом ложи Смуты, Дэниелом Альсоном, он же Дэн Софет ван Лиот, он же Чёрный Скрипач. Связавшись с Альсоном, Сарвен Дард совершил побег с закреплённого за ним кладбища. Оба подозревались в смерти ловцов С. Андерсона, подозрения не подтверждены. Дело передано в Азельму. Копия протокола опроса свидетелей из г. Азельмы прилагается», — вот что прочитала Кэри на втором листке. Всё это подтверждало вчерашние сведения, которые Дайлен принёс из крепости Моро. Ничего особенного, чтобы прятать бумагу. Вендела строго посмотрела на рядового.

— И что после Азельмы? — спросила она. — Ты там ещё листочек не припрятал?

— В Азельме эти двое парней не задержались надолго. Потом они исчезли в неустановленном направлении. Люди из Комитета указывают разные направления: одна, ловец, утверждает, что оба скрылись в Иртсане. А секретарь из центрального участка говорит, что они ушли в форт Рахмаш. Это я подсмотрел, — пояснил Стини, — но копий получить не удалось.

— А форт проверяли? — спросила Кэри настороженно.

— В форте в это время произошёл какой-то конфликт с участием наших, ну, то есть бывшего начальника второго левобережного участка. Может, помните такого — Чезаре Роза? В конфликте этом вроде бы замешаны и Сарвен Дард, и Чёрный Скрипач, но точно это не установлено. Да и следов их пребывания там никаких не осталось. Возможно, там их и порешили?

— Странно… А что с трупом священника?

Дайлен выразительно помолчал, прямо как Мармален в минуты замешательства, а потом выдавил:

— Старший офицер, вы вели беседу насчёт консультанта из ложи Смерти? Нам как раз бы пригодился такой человек. Из благонадёжных, конечно же.

Кэри помрачнела. Сейчас стоило заводить разговор о ложе Смерти. Ведь она хотела просить Криззена рассмотреть кандидатуру Мармалена на место консультанта, но теперь Лассе оказался под стражей. На неё сразу же нахлынуло чувство вины — она не могла ничего сделать сейчас, не могла как-то помочь подчинённому, почти ученику. И уж тем более, раз Лассена подозревали в том, что он Тёмный, раз он убил бывшего ловца — и речи о том, чтобы сделать паренька консультантом по ложе Смерти, идти не могло.

А консультант всё равно нужен. Вот хотя бы помощь в поисках исчезнувшего трупа…

— Пока ищите своими силами. В доках всплывают трупы, на кладбищах можно у сторожей поспрашивать о незаконных захоронениях. Возьмите с собой кого-то из мастеров допроса — пусть помогут с упрямыми. И, Дайлен, как бы заодно, между делом…

Рядовой всем существом выражал желание быть полезным. Кэри даже улыбнулась, так забавно он вытянулся и заморгал. Но тут же слегка нахмурилась. Как бы ей хотелось, чтобы Мармален тоже участвовал в следствии… Вернувшись мыслями к нему в камеру, Кэри пожалела, что не сказала и половину того, что думала и о нём, и о подозрениях в его адрес, и о смерти Труффо. Но смерть старого ловца и чудаковатого соседа от рук одного из самых её неуклюжих и забавных подчинённых слишком сильно подействовала на Венделу. Она боялась заговорить с Лассе об этом. Да! Именно боялась. Чувство вины перед ним мешалось с боязнью того, что она сама прозевала присутствие врага у себя под носом. Необходимо быть всегда начеку, не так ли?

— Пожалуйста, поинтересуйся у смотрителей кладбищ, особенно из магов ложи Смерти, как бы невзначай — не предвидятся ли у них какие-то перемены? Какие-то невинные, вроде переезда, или, может, какого-то особенного собрания среди некромантов. Хорошо?

— Сделаем, — не очень весело ответил Дайлен.

Кэри его понимала. День-то праздничный, все стараются взять выходной, а тут столько нагрузили. Но что поделаешь? Служба есть служба. Вендела даже встала и прошлась по кабинету, чтобы прикинуть, не сможет ли она сама пройтись немного по городу, помочь в поисках. Но ушибы тут же заныли, по позвоночнику ударила очередная волна боли. Когда только это пройдёт?

***

Праздновать день рождения Солнца решили здесь же, в участке. А что? И караульные всё-таки порадуются, и, если что, всегда можно быстренько подняться по тревоге. Вот в позапрошлом году собирались в «Светлом Сольме» — так, когда рабочие учинили массовую драку в ремесленном квартале — бежать оказалось далеко. Перенеслись всего пятеро, кому достались бирки, а остальные пока прибежали да пока разобрались — основные драчуны уже удрали. А в участке и бирок много, и к «плохим» кварталам ближе. В том году, помнится, вместе не праздновали вовсе, разбрелись все по домам. В зал для докладов, где обычно стояли лишь стулья и трибуна, выставили столы. Каждый притащил с собой пророщенную пшеницу или ростки гороха — как символы весны. Эмили, супруга Криззена, кругленькая низенькая женщина, позвав в помощники старших сына и дочь, накрыла и украсила столы. Постелила цветные бумажные скатерти, поставила на столы едва распустившиеся крокусы в горшочках, обмотанных разноцветной тонкой бумагой и блестящей тесьмой. Множество маленьких круглых пирожков с дырочкой посередине лежали на разномастных тарелках и блюдах. Шипучий ирнар из прошлогоднего ирна — тёмный и светлый, зелёный и красноватый — ждал своего часа в бутылках с пружинными пробками.

Магда Вендела прислала два отличных запечённых с пряностями и чесноком окорока речного кабана — в подарок за спасение дочери. О подробностях ей никто не рассказывал, о том, что один из настоящих спасителей Кэри бежал из-под ареста, а второй томился в темнице, Магда не ведала. Для неё спасителями дочери были её же сослуживцы.

Чашки и стаканы всех мастей расставили напротив каждого. Патрульных выпроводили на обход, снабдив пирожками на дорогу и сладким чаем во фляжках. Чтобы чай не остыл, ловцы-маги наложили на них чары.

Когда Кэри, в светло-голубом платье и новых серых сапожках, выглядывавших из-под юбки на три пальца, вошла в участок, там уже кипело веселье. Большая часть ловцов и караульных сидела на скамейках и стульях, хлопали пробки бутылок, кто-то громко сожалел, что ничего крепче «не положено», хрустели на зубах краснобокие яблоки. Но к главному блюду — кабанине — никто ещё не прикасался. Такой роскоши без Кэри бы никому не досталось!

По случаю её появления все двадцать четыре человека — мужчины и женщины — дружно встали и отсалютовали Кэри стаканами и чашками с ирнаром. Мэтт Криззен во главе стола зычно крикнул:

— Восславим Венделу!

Пожалуй, давно Кэри не слышала такого заразительного смеха. И очень давно не смеялась сама.

Кто-то уже подсунул ей нож — резать окорока. Ещё теплое мясо, мягкое и душистое, крупными ломтями ложилось на подставленные тарелки. Ловцы говорили одновременно и очень громко, и не разобрать о чём — кроме разве что того, что настроение у каждого было прекрасное.

Жуя удивительно сочное, пряное мясо, Кэри вспомнила о Лассе.

— Эрмох, — позвала она. — Отнеси-ка и Мармалену кусочек.

Она положила на тарелку огромный кус мяса с дольками чеснока, кинула горсть проросшей пшеницы и полила сверху клюквенного соуса. Улыбнулась, представив, как рядовой, должно быть, обрадуется её заботе.

Но передать Эрмоху тарелку Кэри не успела. По её правую руку материализовался незнакомый тип. Выглядел он на редкость солидно. Высокая фигура, широкие плечи, да и одет как важная персона. Длинное тёмно-зелёное пальто, распахнутое на груди, являло горчичный шарф в жёлто-зелёную полосу. Под пальто же виднелась ещё более длинная ряса тёмного сливового оттенка, явно из очень хорошей шерсти. Этот господин широко улыбнулся, весело поприветствовал ловцов, поздравил всех с праздником, снял с рук жёлтые перчатки и принял тарелку из рук Кэри.

— Благодарю. Рад, что меня встречают так трогательно! — церемонно заявил он.

Кэри смотрела во все глаза. Большинство ловцов и караульных притихло. Незнакомцу на первый взгляд было никак не меньше лет, чем Криззену — а ведь старине Мэтту исполнилось недавно сорок шесть. Длинные русые волосы покрывала повязка горчичного цвета, завязанная кокетливым узлом на затылке. Прищуренные глаза не давали разглядеть их цвет.

— Эдвард Гисли, дознаватель, — представился он, щурясь на Кэри.

— Я всё сделаю, — склонившись к левому плечу Венделы, шепнул Эрмох и принялся нагружать другую тарелку для Мармалена.

Мэтт прокашлялся и поднял стакан с красным ирнаром.

— Поприветствуем эна Гисли, — кисло сказал он.

Неловкое молчание длилось не дольше секунды. Звякнули стаканы — сначала неуверенно, затем — пободрее, потом кто-то затянул песню, её подхватили. Почти сразу шум застолья разросся и потёк бурной рекой между тарелок и стаканов. Кэри подвинулась на скамейке, освобождая место для дознавателя. Он скинул пальто, пролевитировав его до стены, где стояла вешалка, и сел. Кэри отхлебнула глоток терпковатого зелёного ирнара и покатала напиток на языке, чтобы ощутить приятное покалывание пузырьков. Кто-то из ловцов уже успел поставить полный стакан и перед Эдвардом Гисли, но тот словно и не обратил внимания. Он с аппетитом ел мясо, отодвигая вилкой в сторону ростки пшеницы.

— Вы прибыли один? — спросила Вендела негромко.

Эдвард повернулся к ней, на мгновение широко распахнув глаза, и тут же вновь прищурился. Кэри показалось, что у него жёлтые, словно янтари на солнце, радужки.

— Мои коллеги предпочитают праздновать дома, они появятся с утра, — ответил Гисли.

У него оказался не слишком приятный голос — будто простуженный кот мяукает. Сипловатость, хрипотца — у Кэри даже в горле заскребло. И лишь потом она осознала сказанное Эдвардом Гисли.

Прибудут с утра! Вендела забеспокоилась. С утра должен появиться также и Вильермо Лета с обещанным пополнением в виде отряда Тёмных магов.

— И кто ещё ожидается? — осторожно спросила она.

— Самое главное, что я прибыл, — обаятельно улыбнулся гость. — Но вам, так и быть, отвечу: я жду своих адъютантов и помощников, а также отряд ловцов. Простите, эна Вендела… вы ведь эна Кэри Вендела? Могу я попросить вас передать мне пирожков с печенкой?

Кэри потянулась к блюду, но на полпути остановила руку.

— А ловцы зачем?..

Но Гисли ждал пирожков. Даже пощёлкал пальцами ради того, чтобы Кэри не отвлекалась. Неприятный тип! Жест оказался до того противный, что Вендела села, скрестив руки на груди. Пусть гость сам тянется, вот что!

Эдвард всё понял — притянул блюдо к себе и изящно принялся за еду. Теперь ждала Кэри.

— Покажете мне ваших арестованных? — спросил Гисли. — Очень хочется увидеть собственными глазами сразу двух магов Страха — они ведь страшные одиночки, похлеще некромантов! Говорят, что если много магов этой ложи сразу соберутся в одном месте — то сами впадут в панику. Интересно было бы проверить!

«Вот завтра и проверишь», — чуть не сказала Кэри, вспыхивая — даже почувствовала, что уши стали горячими. Но, стараясь держать себя в руках, изобразила лишь сдержанную и очень светскую полуулыбку — нарочно для таких случаев репетировала когда-то перед зеркалом.

— У нас задержаны один маг ложи Страха и один… — тут Вендела запнулась. — Один свой. Полагаю, вас побеспокоили именно из-за него… Его ошибочно обвиняют в том, что он Тёмный, и…

— А к нам от вас сразу несколько вызовов пришло, — Эдвард Гисли пошарил в кармане рясы, видимо, очень глубоком, и вытащил аккуратную тетрадку в твёрдой, обтянутой кожей обложке. Ухоженные, тонкие пальцы перелистнули несколько страничек. — Нам велели проверить Лассена Мармалена, рядового, Кэри Венделу, старшего офицера, — тут Гисли снова широко открыл прищуренные глаза, посмотрев на Кэри быстро и лукаво, а потом снова уставился в тетрадь. — И Мэтта Криззена, старшего офицера, начальника участка.

— А его-то за что? — вырвалось у Кэри. Её также интересовало и то, кто осуществил эти гнусные вызовы. Наверно, врач-маг, мерзкий ябеда!

Пожалуй, она спросила слишком громко — кто-то из сидящих поблизости ловцов тут же повернулись к ней и Гисли. Да и Мэтт через столы посмотрел строго.

— Идёмте, идёмте, Вендела, вы же обещали мне показать ваших Тёмных, — сказал Эдвард, улыбаясь напоказ крупными белыми зубами. Утянул напоследок яблоко из глубокой миски и встал, крепко ухватив Кэри за локоть — так, что и ей пришлось подняться с места. Тут же обнаружилось, что она успела брызнуть клюквенным соком на почти новое голубое платье, как раз на большой воздушный бант на груди. В досаде Кэри щёлкнула пальцами, и бант исчез вместе с пятнами.

— Он был вам к лицу, — тут же прокомментировал Гисли.

Кэри поняла, что этот человек им успеет очень и очень надоесть.

Выходя из зала для докладов, она краем глаза заметила движение в самом конце ряда столов — это Мэтт пытался преодолеть все препятствия на пути к выходу. Эмили Криззен что-то громко сказала. Кэри не разобрала слов.

***

Эдвард Гисли шёл широким шагом впереди Кэри, будто отлично знал план участка. Впрочем, решила Вендела, наверняка участки по всей Тирне похоже устроены. В Сольме их три; каждый построен по-своему, один и вовсе находится в бывшем жилом доме. Но общие черты всё же имеются: от входа слева стоит стол секретаря, прямо по коридору — кабинеты, в конце коридора — кладовые и уборные. В подвале или полуподвале — ледник и мертвецкая. Если имеется второй этаж — то скорее всего он занят залом для собраний и ещё несколькими кабинетами. Подсобные помещения в участках находятся в разных местах — в каких-то участках склады и столовые ютятся в пристройках, а где-то — рядом с кабинетами. Ну, а камеры для заключённых, которых ещё никуда не перевели и допросные расположены почти везде одинаково: напротив кабинетов, по правую руку, подальше от выхода. Чаще всего возле уборной. Камеры в участке Криззена — это две маленькие комнаты, узкие и неудобные, с крошечными оконцами. Дверь с решётчатым окном позволяет следить за заключёнными. Внутри каждой комнаты стоит привинченная к полу железная койка с тонким тюфяком, а в полу проделана дыра для нужды — близость канализационного канала позволяла такую «роскошь». Кэри знала, что Лассена попытались устроить с некоторыми удобствами — принесли подушку, одеяло и простыню, дали нормальную посуду и старались таскать всякие вкусности. Но это не делало заключение приятнее. К тому же в камерах царил холод, а из дыры в полу воняло.

— А у вас тут уютно, — сообщил Гисли, подходя к первой двери и заглядывая в зарешеченное окошко на толстой, оббитой металлом двери.

Разумеется, внутри было темно. Свет в камеры поступал только из окна.

— Не хотел бы я, чтобы меня содержали в таких условиях. А вы, эна Вендела?!

Кэри вспыхнула, но ничего не ответила. Этот наглец казался невыносимым, но вдруг он всего лишь провоцирует её на резкость — нарочно, чтобы потом сделать ещё более виноватой, чем есть?

— Эн Тёмный маг, вы спите? — спросил Эдвард, приблизившись к окошку ртом.

Из камеры послышалась возня, но никто не ответил. Из соседней камеры Кэри услышала голос Лассена:

— Спасибо, нам никто не мешает!

Голос прозвучал с иронией — без злости и раздражения. Всё-таки угощение подействовало на рядового умиротворяюще, решила Кэри. Взглянув на дверь камеры Пата, она почувствовала укол совести. Зря не попросила Эрмоха угостить и Тёмного. Хотя ещё не поздно послать сюда рядового с тарелкой пирожков. Или обойдется?

— Эн Тёмный маг! А вы там? — ехидно спросил Гисли, пока Вендела размышляла.

— Здесь, — неохотно отозвался хрипловатый и глухой голос. Как если бы маг общался лицом в подушку.

— Вам ничего не надо? — с фальшивой заботой осведомился дознаватель.

«Шут», — подумала Кэри, ощущая себя очень неловко. Словно проявляла заботу о брошенной собаке и нечаянно привела с собой живодёра с палкой, который намеревается побить спасённое животное.

Судя по звукам, Пат встал и подошёл к решётке с той стороны.

— Вы приезжий дознаватель? — спросил он. — Эна Вендела и эн Криззен уже договорились с вами о завтрашнем дне?

— Нет, — Эдвард посмотрел на Кэри. — Видимо, не успели. Хотите пирожков, эн Тёмный? Эна Вендела сбегает за парочкой… вам с яблоками, с морковкой, с мышиными хвостиками?

— Сбегает? — вырвалось у Кэри. Этот тип поражал её своей наглостью.

— Я как старший по званию советую вам, эна Вендела, не нарушать субординацию, — Эдвард повернулся к Кэри и коротко рассмеялся. Блеснули крупные белые зубы.

Кэри ощутила давление — такое бывает, когда кто-то из старших по званию или возрасту магов Комитета пользуется служебными чарами. Их обычно накладывают на нашивки, которых у дознавателя нигде не было видно, или на любую другую эмблему. К примеру, на медальон или кокарду, которую крепят на шляпу. У Кэри чары лежали на мундирных пуговицах и рукавных нашивках. Она не помнила, чтобы пользовалась ими хоть раз за эти четыре месяца. А вот Криззен иногда применял такие чары. Противиться им непросто, да и не стоит — могут наказать штрафом, лишним дежурством, а то и понижением в звании.

От обиды и унижения Кэри едва шевельнула губами, но сказать ничего не смогла. Перехватило горло.

— Я не голоден, — подал голос Пат.

Но Кэри уже развернулась и пошла за пирожками, от души представляя себе, как заталкивает их в горло дознавателю. Один за другим. Жаль, что эна Криззен и в самом деле не испекла ни одного с «мышиными хвостами», вот вышло бы удовольствие — смотреть, как Гисли ими давится!

Возвращаясь с тарелкой в руках, Кэри издалека услышала крик Лассена.

Он звал её.

***

Положительной энергии в участке хватало. Пожалуй, причина тому — Светлые, которые, забыв обо всякой осторожности, просто выбрасывали излишки в воздух. Ни один Светлый маг не умеет копить энергию, оставляя ее про запас. Гисли и сам с трудом обучился такому трюку, для чего очень долго изучал старые книги по Тёмной магии. В общем, он взял сколько смог. И теперь легко отворил дверь в камеру к магу ложи Страха. Тот насосался от соседа по мелочи, но был довольно слаб — не исключено, что сосед магом не являлся и силой эмоций похвастать не мог. Гисли чувствовал, что Тёмный сам побаивается. Это как раз представляло некоторую опасность: если мага ложи Страха запугивать, тот выйдет из-под контроля. А справляться с эйфорией или аффектацией Тёмного мага в разы сложнее, чем разделять простую эмоцию.

Да, страх всё-таки причислялся к простым эмоциям. Тем более такой — ничем не осложнённый.

— Доброго вечера, ясных снов, — сказал Гисли осторожно. Маг стоял возле двери, сложив коротковатые руки на груди. — Давно хотел спросить — не ощущают ли в день рождения Солнца такие, как вы, лишней слабости и подавленности?

— Нет, — сказал заключённый отрывисто. — Не ощущают.

— Это хорошо.

Маг даже не предполагал, как хорошо. А у Гисли началось покалывание в пальцах и стало ярче зрение. Он вошёл в контакт с Тёмным. Разумеется, Тёмный и так мог бы сотрудничать — по его словам, это было уже дело решённое. Но если он почует неладное, то замкнётся — поэтому Эдвард и решил проконтролировать его.

— Стало быть, вы неплохо себя чувствуете. Что там не успела мне передать Вендела?

— Маги моей ложи договорились о сотрудничестве со Светлыми. Утром здесь будет несколько человек.

— Много? — насторожился Гисли.

— Не очень. В городе около десятка незарегистрированных и примерно столько же — зарегистрированных магов Страха. Возможно, соберутся не все, но для начала нам и десятка бы хватило. Затем придётся обходить всех Тёмных, объединяя их…

— Для чего же и против кого? — Гисли почувствовал, что зуд в кончиках пальцев рук усилился. Обмен энергией не проходит даром. Сейчас маг Страха начал проникаться недоверием. Ещё не заподозрил, что Гисли в отличие от Криззена и Венделы спуска Тёмным не даст… но уже слегка напрягся.

— Против магов ложи Смерти, — ответил Тёмный, глядя на дознавателя исподлобья.

— Два десятка Тёмных, — Гисли в задумчивости потёр пальцами о ладони. — При том, что в участке Светлых примерно столько же. Если не-магов не считать, то даже меньше…

— Что вам с этого? — Тёмный маг вскинул на Эдварда усталые, лихорадочно блестящие глаза.

Гисли не понравился взгляд. Слишком энергичный. Может, маг и не полон сил, но не измождён эмоционально. В таком состоянии ему ничего не стоит взять и уйти отсюда, и хорошо, если обойдётся без жертв. Ловцы празднуют, вход охраняет всего один человек — Гисли ещё выходя из зала заметил в самом начале коридора одинокую фигуру караульного, опиравшуюся на длинноствольное ружьё.

— В камеру. Живо, — скомандовал Эдвард. — Не надейтесь, эн Тёмный маг, чуда не произойдёт. Провинциальных офицеров вы провели, но завтра здесь будут столичные.

Толстяк отступил на шаг, но дознаватель ощутил, что зуд в пальцах стал почти невыносимым, и сжал руки в кулаки. Тёмный запросто мог попробовать напасть. В таких случаях медлить нельзя: плохо может прийтись не одному человеку. Тут их целая команда — пьяных, беспечных. Таких, что и один маг справится, а если учесть целых двадцать Тёмных на подходе? Что, если они обманули и уже подкрадываются к участку? Тёмный поднял руки, совершая пассы — так некоторым магам легче работать с эмоциями. Гисли был закрыт, поэтому не особенно опасался, но для профилактики нанёс короткий удар толстяку снизу, в челюсть. Маг, не ожидавший физической атаки, отшатнулся, запнулся о выступающий край каменной плитки на полу, рухнул на спину.

Из соседней камеры в тревоге завопил второй арестант.

— Эна Вендела! Офицер Вендела!

Рыжая дамочка-офицер, видимо, и так уже находилась поблизости. Что-то долго она, кстати, за пирожками бегала! Гисли услышал звонкий, быстрый стук её каблуков. Было бесполезно что-либо исправлять или придумывать объяснение. Он взял толстяка за грудки и поставил на ноги. Тот пошатывался, но стоял, готовя силы для ментального удара. Проклятый мальчишка за стеной боялся! И эта сейчас прибежит — тоже небось испуганная. Как раз чтобы Тёмному набрать побольше силёшек для…

Эдвард ударил мага снова. На этот раз ещё и разделил то, что накапливал Тёмный. Нечего тут магичить прямо в участке…

— Эн Гисли! — вскрикнула Вендела. За ней бежали ещё несколько человек — в том числе начальник участка. Какой, однако, неповоротливый. — Что вы делаете?

В её голосе звучал не ужас, а скорее упрёк. Знать бы, с чего эти болваны так легко поверили Тёмным…

— Этот человек пытался бежать, — сказал Эдвард, брезгливо вытирая руку о рубашку Тёмного. Отпустил — маг мешком осел на пол. Костяшки саднило. Может, стоило делать это в перчатках? Да, пожалуй, в следующий раз Эдвард будет осмотрительней. Удалить пятна с замши не так-то просто, но можно прибегнуть к магии. — А перед тем сознался, что завтра здесь будет целая толпа Тёмных, которая собирается взять участок штурмом.

— Вы не так его поняли! — завопила Вендела. У нее аж голос сорвался на взвизг. — Эти маги хотят с нами объединиться, заключить союз! Вы всё портите!

— Пример отличной обработки Тёмными ваших драгоценных мозгов, — процедил сквозь зубы Гисли. — Скажите, эна Вендела, не требовали ли эти двое магов, одного из которых вы милостиво отпустили, приватного разговора с кем-то одним, избранным? Не пытались ли они схитрить, сжульничать? Выдворить наиболее сильных допросчиков? Остаться наедине с более слабым?

Офицер Вендела сжала тарелку с проклятыми пирожками так, словно собиралась запустить её Эдварду в лицо. Только этого не хватало. По её глазам даже в плохом освещении коридора, по выражению лиц Криззена и подошедшего местного мастера-дознавателя Эдвард догадался — так оно и было.

— Он требовал Венделу. Мол, говорить только с нею будет, — крякнул начальник участка.

— И вы позволили? — широко улыбнулся Гисли. Знал — улыбка его производит впечатление куда большее, нежели злобная гримаса.

Офицеры съёжились и потемнели лицами.

— Провёл тебя, — сказал Криззен Венделе. — Провёл тебя куда как жёстче, чем я думал. Не просто сбежал, а…

— Уберите со столов хмельное, — приказал Эдвард отрывисто. — Чтоб к рассвету все протрезвели — увижу пьяного, расстреляю лично. Половина людей расходится спать по кабинетам. Половина караулит. Через четыре часа смениться. На рассвете чтоб все были на ногах. Эн Криззен, готовьте вестового в соседние участки, чтобы к восходу солнца подошло подкрепление.

Ему не потребовался даже фокус со служебными чарами, закреплёнными против всех обыкновений не на предмете власти, а на глазах. Ловцы и караульные подчинились моментально, даже Криззен подхватил Венделу под локоть и потащил прочь. Гисли склонился над Тёмным, который лежал, едва дыша, и смотрел с ненавистью. По шее пробежала волна мурашек — этот кошкин сын всё ещё не сдался и на остатках эмоций пытался подавить волю Эдварда.

— Это уже смешно, — сказал Гисли вполголоса. — За что ты держишься?

— Ты не понимаешь, — сказал Тёмный. — Время Тёмных и Светлых должно закончиться. Нам надо идти вместе против мёртвых. Против Смерти.

Гисли ощутил эту холодную жуть — пробирающую до костей. Мёртвые! Эдвард знал этот ужас, он подходил к той самой черте достаточно близко, чтобы знать. Но сейчас страх навеяло всего лишь жалкими чарами Тёмного, разве не так? Поднимаясь, Эдвард едва удержался, чтобы не пнуть лежащего под рёбра.

— Правильное решение продлит тебе жизнь, дознатец, — невнятно и тихо сказал Тёмный.

И снова Эдварда пробрало — даже пальцы похолодели. У него вся душа всегда жила в пальцах — именно ими он чувствовал опасность, страх, радость, счастье, горе… Сжав кулаки, Гисли вышел и захлопнул дверь, не забыв о замке.

Ловцы, патрульные, караульные — все уже произвели расстановку по местам. Со столов убрали, оставив лишь миски с яблоками. Гисли заметил недовольные лица. Провести этот праздник полагалось по правилам. Встречать рассвет со свечками в руках, петь песни, залезать на крыши, запускать воздушных змеев с глазом-солнцем и летающие фонарики, рисовать на больших полотнах знак Ордена Отражений, напоминающий солнце, и развешивать флажки и плакаты на воротах и дверях… Вечер перед торжественным днём он, Эдвард, уже испортил, но то ли будет впереди?