Упырёк (ЛП)

Часть 1. Глава 7. История одного страха

Лассе огляделся по сторонам. Вздрогнул, уставился на руки, словно на чужие. Потом перевёл недоумевающий взгляд на ловца-рядового, что торчал из-за забора. Ловец, одетый в штатское, в руках держал «машину» — шестизарядник с крутящимся барабаном. Хорошая штука, такие начали выдавать недавно в награду…

— Что я тут делаю? — шёпотом спросил Лассе у ловца.

Почему-то запамятовал его имя.

— Я тебя хотел спросить. Не маячь. Постучи-ка… и спрячься.

Очень болела спина и чуть меньше — грудь. Кажется, рановато он встал с кровати. И голова кружилась. Уронив ручку, Лассе постучал в калитку.

Прохожий, что перехватил тележку, круглолицый коренастый человек, показался знакомым. Не из своих. Да и одет слишком хорошо для ловца или «мухи»! У самого Лассе даже на один такой щегольской ботинок не хватило бы жалованья за десять дней.

— Втолкнёшь тележку в дом, оставишь калитку открытой — и уходи. Понял? — быстро сказал «прохожий».

Лассе кивнул. У него кружилась голова и сильно болела рана на груди. Он потрогал чужую куртку — почему на нём чужая куртка? Кажется, это та, которую одалживали подавальщику Рашу… На пальцах, против ожидания, не оказалось крови. И то хорошо…

— Не открывают, — пробормотал Мармален и стукнул в калитку снова.

Круглолицый прижался к забору, чтобы открывающий калитку не увидел его. Лассену открыла служанка. Она оглядела рядового с головы до ног и удовлетворённо кивнула. Затем поманила Лассе за собой.

Мармален едва шёл — колени так и подламывались от слабости. Войдя в дом, он оставил тележку в полутёмном коридоре и попятился. Служанка посмотрела на него долгим и странным взглядом, но потом кивнула — отпустила. Лассе поспешно вышел и у входа едва не натолкнулся на круглолицего. Тут его рану словно огнём ожгло — парень с круглым лицом был Тёмным магом! Он ощутил это как-то очень уж странно. Словно сам был маг…

Мармален хотел закричать, но тут тяжело ударил взрыв. Что-то толкнуло его в спину — несильно, но чувствительно.

***

…Однажды, в детстве, Кэри перенесла тяжёлую болезнь. Сколько ни старались, сколько ни суетились вокруг врачи и маги — лучше ей не становилось. Отец, бывший ловец, служивший тогда при мэрии, сумел оплатить вызов врача-мага из Азельмы. Но и тот смог лишь немного облегчить мучения девочки.

И тогда отец обратился к Тёмному магу, магу из ложи Боли. Он не просто обратился — помог бежать из тюрьмы, помог восстановиться, отдав себя в качестве подпитки. Всем известно, как действуют маги Боли, они же просто мучители и живодёры! От болезни Кэри не осталось и следа, но отец оказался совершенно истерзан и больше не мог использовать магию. Он не выгорел, вовсе нет, он стал бояться боли. Кэри же больше никогда ничем серьёзным не болела. И даже синяки и царапины заживали на ней гораздо быстрей, чем на других. Насморк, и тот проходил за день-другой.

Но какой ценой? Отец Кэри превратился в дрожащего, слабого человека, который трясётся за себя, за жену, за детей. Об организации побега узнали, отец провёл в тюрьме для Светлых пять долгих лет. И вышел тенью живого человека, бледной и дрожащей тенью. Он научился бояться уже не только боли.

Брат Кэри, Корин Вендела, вскоре после освобождения отца уехал в Азельму и служил при дворе аристократа не-мага. Охранял, защищал. Мать гордилась Корином, а отец не мог спать от страха за него.

Потому и с Кэри семья поссорилась. К ней сватался один человек — из тех, кого называют солидными. Он приезжал в Сольме из столицы. Увидел Кэри на почтовой станции, пытался соблазнить её посулами об успешной магической службе при его дворе. Она ведь почти согласилась, дурочка! Хотелось увидеть столицу, быть такой же успешной, как Корин, служить телохранителем аристократа. Если бы богач не распустил не вовремя руки — пожалуй, Вендела уехала бы с ним. И, быть может, вышла бы за него. Но он распустил, а потом, когда она надавала ему пощёчин, принялся звать замуж.

Смешно, нелепо, противно. Кэри назло всем нанялась на службу в участок, чем заслужила негодование матери и вспышку отцовской паники. Сгоряча мать наговорила дочери так много, что хватило бы и на две жизни. Кэри с первого же жалования сняла себе комнатку в доме неподалёку от участка. Больше с родителями она не жила, и виделась с ними нечасто. Четвёртый год пошёл её службе.

Из-за всех этих неурядиц Вендела с каждым годом своей быстротечной жизни, двадцать лет из теперешних двадцати девяти, не уставала повторять себе: если бы не Тёмные, ничего бы этого не произошло. Она росла бы без постоянного давления, без отцовского страха, её учили бы не прятаться и изворачиваться, а нападать и драться! У Кэри с малолетства был боевой характер. Но приходилось постоянно себя сдерживать, одёргивать, зажимать, усмирять. Бесконечно долго. Усердно. Послушно. Она, помнится, всё ждала, когда вернётся из тюрьмы отец и станет учить её быть настоящим ловцом, покажет, как правильно держать в руке шпагу и как метко стрелять из пистолета! Но вернулся не отец, а его призрак.

Разочарования, переживания и страхи — вот что правило Венделой в детстве. Но не усмирило. У неё имелся должок к Тёмным магам, и она намеревалась вернуть его сторицей. Это двигало Венделой с самого детства. И если иногда у неё появлялась мысль-предательница, что ей, возможно, было не выжить без вмешательства мага ложи Боли — Кэри лишь качала головой. Ей не верилось, что она умерла бы.

Но она давно забыла, что такое настоящая боль. Кроме той, не проходящей после потери Сэнди. Порезаться ножом, уколоться иглой или, споткнувшись, расшибить колено — не в счёт. Мелочи. Один или два раза её слегка ранили во время ловли — не-маги, тоже пустячно. Даже в госпиталь Кэри обращалась лишь потому, что ранение во время любой ловческой операции надо зафиксировать в журнале. За серьёзные раны ловцам делали начисление к жалованию, так вот Кэри этих денег не получала ни разу.

Если откровенно, то Кэри боли боялась. Боялась, что она не выдержит и сломается. Станет такой, как отец. Даст матери повод до конца жизни упрекать дочь в том, что ей лучше было бы смириться и выйти замуж за того богача. До самой смерти будет существовать впотьмах. Именно это заставляло Кэри двигаться вперёд, рваться на облаву, ввязываться в кабацкие драки. Встречать страхи и боль лицом к лицу, чтобы воспитать в себе бесстрашие.

Но ей отчаянно везло — жизнь не сталкивала её ни с тем, ни с другим вот так лоб в лоб до позавчерашнего вечера. И сейчас Вендела лежала на полу, обеими руками держась за повреждённое некромантом горло, и плакала от бессилия.

Недолго. Слёзы быстро высохли, а ком, вставший в гортани и походивший на застрявшую кость, начал раздражать. Отлично. Ненависть, она перехватила у мага ложи Смерти ненависть. Если её преобразовать, получится любовь, а если использовать в чистом виде — то она, пожалуй, прошибёт стену. Только бы собрать все эмоции в помощь, накопить для решающего удара…

Кэри села, подогнув ноги и низко опустив голову. Так сильнее чувствовалась боль в горле. Закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало. Взяла в левую руку ложку, просто чтобы чувствовать в руке металл. Её всегда бодрило, когда у неё было оружие.

Ну, хорошо же! Окно при малейшем прикосновении к стеклу норовит исчезнуть, но стены остаются стенами. И если собрать эмоции в кулак, как это делают Тёмные и к чему редко прибегают Светлые, предпочитающие загребать жар чужими руками — то на один хороший удар её сил хватит. Медленно, тяжело Кэри поднялась на ноги и ударила правой рукой в стену. Коротко, резко, вложив всю силу и все эмоции в разрушение. Ненависть, как тяжёлый молот. Боль, как большой камень. Страх, как сила, направляющая удар. Желание освободиться и жить — как защиту для правой руки.

Стена подалась, треснула — посыпались куски краски и штукатурки, проломилась дранка, и рука действительно осталась цела — лишь слегка саднило костяшки пальцев… Однако этого оказалось мало, слишком мало.

Всё плыло перед глазами — после сильного выброса энергии кружилась голова. Вендела решила набраться сил для второго удара. Она снова опустила голову пониже, черпая из себя последние крохи энергии и раздувая их, словно угли. Внезапно ложка в руке нагрелась так сильно, что едва ли не обожгла кожу. Кэри зашипела сквозь зубы и посмотрела — ручка ложки изменила форму, а черпало вытянулось и заострилось. Превращение ложки в слабое подобие ножа стало неожиданным побочным эффектом.

Она просунула руку в пролом и отодрала пару кусков дранки, которыми некоторое время пыталась дробить стену. Впустую, так как дощечки быстро сломались о кирпичную кладку. Очень хороший дом. Прочные стены. Ложкой? Не слишком ли мягкий металл?

Но ложка уже завершила превращение, хотя Вендела даже не думала о ней. Теперь то был полноценный нож, которым она сгоряча начала расковыривать кладку. Увы, очень неудобная рукоятка больно впилась в ладонь. Тогда Вендела приготовилась к ещё одному магическому удару. Проклятая слабость. Как не к месту!

…Взрыв отшвырнул Кэри почти к самому окну, осколки стекла, обломки кирпича, щепки и штукатурка посыпались сверху.

«Я не боюсь. Это ещё не страх, — подумала Вендела. — Страха я ещё не видела».

В пролом беззвучно лезли люди. Это они, наверно, взорвали стену.

Кто-то нёс её на руках. Не очень бережно. Кэри поняла, что на какое-то время теряла сознание. Несли вдвоём — один за руки, другой за ноги. Она по-прежнему не слышала ни звука — оглохла от взрыва.

— Десмет, — попыталась сказать она. Но не услышала и своего голоса. Однако упрямо продолжала. — Десмет. Некромант. Его надо поймать.

Кэри очень старалась, пока, наконец, кто-то из магов не ответил ей мысленно — от чужого голоса в голове Венделе стало очень неприятно, даже жутковато.

«Всё в порядке, — сказал этот голос. Мужской и знакомый. — Не волнуйтесь, эна Вендела».

Она нахмурилась. Движение бровей причинило неожиданно резкую боль. Почему голос ей знаком? Может быть, дело в воображении? Голос-то всё-таки, как ни крути, не настоящий, а всего лишь мысленный. С мыслесвязью Кэри имела дело нечасто: сама передавать не умела вовсе, а воспринимала с трудом. Может, так и надо, что голос кажется знакомым…

Её вытащили на улицу. Солнечный свет так и впился в глаза. Кэри зажмурилась. Теперь она не только не слышала, но и не видела. Не слишком деликатные руки погрузили её в экипаж — усадили на пружинистое скрипучее сиденье. В спине что-то хрустнуло, и только тогда Вендела почувствовала боль во всём теле. Заныла шея, болезненно запульсировала голова, в поясницу будто впился острый камень. Саднило горло. Кэри сипло вскрикнула и обрадовалась тихому звуку собственного голоса. Кто-то подложил ей под спину подушку. Вендела с трудом разлепила глаза и увидела знакомое лицо: Мармален! Он с тревогой вглядывался в её лицо.

— Эна Вендела! — сказал он и заулыбался. Кэри было приятно видеть его, хотя и слышала с трудом — как сквозь подушки. Но тут кто-то отодвинул рядового в сторону.

— Ясных дней и добрых снов, старший офицер Вендела! Вы уж простите, но мы с вами теперь уже точно сотрудничаем!

Кэри и этого слышала плохо — в ушах звенело и как будто что-то лопалось. Но слух определённо возвращался.

Поняв, кто с нею разговаривает, Кэри застонала и на всякий случай попробовала потерять сознание. Увы, ей это не удалось.

— Вильермо Лета! — сказала она.

— Можете не благодарить меня и Пата, — Лета указал куда-то вбок, и хотя Кэри не могла повернуться туда, она догадалась, что Вильермо имеет в виду того круглолицего товарища. — Мы вас вытащили не из одного только уважения к вашей персоне! У нас, драгоценнейшая эна Вендела, имелись корыстные мотивы.

Голос его был совершенно точно тем же, что и прозвучавший в её мыслях. Только там он звучал сочувственно и мягко. Даже ласково. А сейчас Вильермо Лета откровенно ёрничал.

Экипаж тронулся с места. Кэри полулежала на сиденье и всеми больными местами ощущала тряску — каждый булыжник мостовой и каждую ямку в ней.

— Мармален? — забеспокоилась вдруг Кэри.

— Он поехал в другой повозке, — сообщил Лета. — С трупом.

— С каким трупом? — пробормотала Кэри сипло. Горло болело всё сильнее.

— Ну с каким же ещё, — сказал круглолицый. — Во второй повозке едут два ловца, везут тело некроманта, который вас похитил. Мы же сказали: беспокоиться вам нечего.

— Я думала, это тот труп…

— А тот пропал, — сообщил Лета. — Вот с нами едет эн Дайлен, он всё может рассказать. Правда, он правит лошадью, милейший, терпеливейший из ловцов! Отличный парень! Быстрый как ветер! Уж мы искали, искали это несчастное тело — но поверите ли, так и не нашли! И я даже не буду говорить, прекраснейшая эна Вендела, что мы вас предупреждали — сжечь надо было этот ничтожный трупик, сжечь!

— И что же? — пробормотала Кэри. Её немного укачивало, но она решила сопротивляться сну.

— Взяли другое тело, и Пат — он у нас умелец, изобретатель и исключительнейший умник! — начинил его взрывчаткой. К сожалению, не имею счастья знать, как она называется, но…

— Гремучий кисель, — сообщил Пат.

— Отличная штука, стоит только посильнее шваркнуть оземь — как взрывается само собой. Мы только не знали, что некромант ваш будет швыряться трупами в непосредственной близости от вашей офицерской особы.

— Если бы вы знали, эн Лета, как меня раздражает ваша болтливость, — с трудом сказала Вендела. Её всё сильнее клонило в сон. — Так, значит, Лассен участвовал в операции? Приятно слышать…

— Участвовал? Вот я сейчас вас порадую, как он участвовал. Ловцы прикатили тележку с трупом в порт, как было велено, приходим следить, кто её заберёт — и тут появляется этот ваш Мармален! Как уж получилось, что он схватил тележку, я и не ведаю. Можете ли представить — мы перехватили его с тележкой у самого вражьего дома…

— А разве некромант не прислал своего человека за телом? — удивилась Кэри. — Ведь я сама писала под его диктовку…

— Выходит, что пришёл именно он, — удивлённо протянул Пат. — Получается, подлец некромант заколдовал вашего же ловца. Ловкий!

— Вашим нельзя было следить за тем, как перемещают труп, — сказал Лета, — так что тут мы, Тёмные, очень пригодились! Не будет хвастовством сказать, что это мы гениально придумали.

Он поёрзал на сиденье напротив Венделы и добавил:

— Но всё-таки странно, что за трупом пришёл Мармален.

И Кэри в кои-то веки с Летой полностью согласилась.