В клетке у зверя

27. ♀

Валерия

Я расседлываю лошадей, с удовольствием трогая новую сбрую. Прекрасная кожа, отличные крепления. Все очень качественное. Странно было полагать, что для таких дорогих лошадей Волжский купит простую сбрую. Развожу лошадей по денникам, докидываю им еды, глажу Агату. Мне радостно, что она меня приняла. А вот Алмаза просто запираю в деннике, опасаясь лишний раз трогать. Он только Волжского, кажется, признает по-настоящему. Своевольный жеребец. Под стать хозяину.

Раскладываю все по местам и ухожу из конюшни. В доме тишина, и я никем не замеченной пробираюсь в свою комнату на втором этаже. Тупо сидеть в четырех стенах, но мне хочется как можно меньше встречаться с другими обитателями, кем бы они ни оказались. Виктора с Тохой я до дрожи боюсь. Последнего и вовсе до нервного тика. Встреча с Амелией сулит лишь унижения. Даже Светлана, вроде прислуга, смотрит на меня свысока. Я в этом доме — пленный враг или заложник.

Остаток дня проходит скучно и тоскливо. Я спускаюсь к обеду, когда Светлана зовет, памятуя о приказе Волжского, и с радостью обнаруживаю, что на этот раз Амелия решила покапризничать и не пришла.

Ужинать приходится вместе с ней. Она принципиально не говорит со мной, но смотрит. Насмешка в её взгляде сменяется злостью, а потом снова насмешкой или презрением. Быстро съедаю свою порцию и убегаю обратно на второй этаж.

Это дико тоскливо — плевать в потолок. К девяти вечера в край дурею от сидения в комнате и выхожу прогуляться. К конюшням намеренно не приближаюсь. Там горит свет — видимо, Николай возится с лошадьми. Остальной огромный участок подсвечен садовыми светильниками, в их свете ландшафт, талантливо выверенный опытным дизайнером, выглядит очень красиво и даже как-то магически.

Прогуливаюсь по территории. Мощеная дорожка под ногами, по краям то кустарники, то деревца. Дохожу до огороженного веревками на колышках участка с песком. Кое-где разложены круглые, выглаженные водой камни. Рядом лежат изящные металлические грабли с деревянной ручкой. Это же сад камней в натуральную величину! И кто-то ведь проходит после дождя разравнивает песок и делает на нем витиеватые дорожки с бороздками. Удивительное место — поместье Волжского. Оно каким-то образом живет собственной жизнью, полностью удовлетворяя потребности хозяина.

В ворота въезжает знакомый внедорожник. Чертыхнешься — вот и дьявол. Разворачиваюсь и иду к дому, но не успеваю дойти. Волжский перехватывает меня на полпути.

— Гуляешь? — спрашивает вроде не сердито, а мне все равно не по себе.

— Устала сидеть в комнате, Вадим Романович, — сглатываю тяжелый ком. Вдруг он заподозрит меня в том, что я что-то разнюхиваю.

— Пойдем, составлю тебе компанию. Фонтан видела? — он снова говорит ровным голосом, не рычит, не давит, но от этого ещё страшнее, как ожидание перед бурей.

Я просто не верю, что с ним можно общаться по-человечески.

— Не видела, — мямлю неразборчиво.

Волжский кладет руку мне на талию и увлекает по дорожке, которая идет вокруг дома, к бассейну. Я туда опасалась идти сама. Демонстративно гуляла по саду.

На улице не сказать что тепло, но и не зябко. Рука Волжского на талии греет сквозь толстовку, но само её нахождение там меня смущает. Он и правда относится ко мне, как к женщине. К женщине, которая не может ему отказать. Скисаю от этой мысли.

Фонтан небольшой, метра три в диаметре с чем-то вроде вазы по центру, из которой бьют несколько разных струй воды. И бассейн набран, чистый, хотя с деревьев точно осыпается листва. Кто убирает территорию.

— Фонтан — идея Ханны, — произносит Волжский, глядя на шуршащую воду в невысокой чаше. — Сделал для неё, чтобы ей было где послушать шум воды, когда она приезжает.

— Зачем вам любовница, зачем я, если у вас есть жена? Не стыдно перед ней? — спрашиваю сокрушенно, тоже любуясь пузырьками воды. — Тут ваша дочь, а вы ей любовницу показываете. Что вы за отец?

Волжский резко разворачивает меня к себе за руку, пальцы больно стискивают плечо.

— Прикуси язык, дипломированная Лера, — цедит по словам. — Это не твоего ума дело. Твое дело — качественно раздвигать ноги, а не раздумывать над моими мотивами.

Его реакция напоминает мне то, как вспыхнул Олег на упоминание жены, и я тут же ежусь. Поджимаю губы, чтобы не сказать Волжскому, что он редкий козел и изменник. Не хватает только ещё раз выхватить. От этого ещё страшнее, чем от Олега.

После этого прогулка безвременно заканчивается. Волжский, так же грубо держа за плечо, ведет меня в дом и отпускает только в гостиной. Сам скрывается в столовой, а я сталкиваюсь взглядом с Амелией, которая вышла из своей комнаты и смотрит на меня с балкона второго этажа.

Так и знала. Ну что за ублюдский вечер?! Надо было сидеть в комнате и никуда не высовываться.