В клетке у зверя

57. ♀

Валерия

Тупо смотрю на мужчину, не в силах пошевелиться. Он ведь на полном серьезе спрашивает. И нет сомнений, что срежет с меня одежду, если я сама не разденусь. Ужас затапливает душу. Я не могу, не хочу… мне страшно. Не говоря уже о том, что этот уродец мне омерзителен.

— Не надо, прошу… — выговариваю севшим от подступивших слез голосом.

— Отказываешься сама тряпки скинуть? — Мертвец зыркает на меня из-за плеча и похабно склабится. — Тогда применим план Б.

Он поворачивается на матрасе и, схватив за ногу, тянет меня к себе. Я в панике цепляюсь ногтями за обивку матраса, выворачиваю один, вскрикиваю от острой боли. В голове мигает мысль, что на шум сюда кто-нибудь спустится, принимаюсь отбиваться от него другой ногой и кричу что есть силы. Но голос сиплый, крик получается булькающим и глухим.

— Ах ты сука! — Мертвец рывком швыряет меня вперед и забирается на грудь, приставляет к горлу нож. — Ещё звук, и ты никому не достанешься!

— Лучше так, — рычу на него, стараясь не порезаться. Нож у него острый.

Он убирает руку с ножом, хватает меня за ворот худи и, привстав надо мной, режет от горла к нижнему краю, едва не задевая кончиком лезвия майку и кожу под ней.

На лестнице таки раздаются шаги, спускается второй, которого я про себя называла Треугольником.

— Ты чего творишь? — спрашивает он возмущенно.

— Подарок распечатываю, — огрызается тот. — Девку Борис все равно в расход пустит.

Треугольник усмехается и подходит. Я мгновение смотрю на него с надеждой, но понимаю, что надежды нет. Он пожирает меня маслянистым взглядом, облизывая губы. Решил присоединиться.

Пользуясь паузой, отползаю к стене и запахиваю разрезанную толстовку, но мужчин мое сопротивление, кажется, только забавляет.

— Мы твою мордашку не тронем, если будешь послушной, — почти ласково произносит Треугольник и приближается к матрасу вплотную.

Он тоже вытаскивает из-за пояса нож и виртуозно крутит на ладони.

— А будешь плохой девочкой, зубы повыбиваем, — гогочет Мертвец. — Без зубов даже безопаснее.

Умолять их бесполезно. Сопротивляться себе дороже. Но я не могу добровольно сдаться. Я определенно проиграю против двоих вооруженных мужчин.

Мертвец снова рывком за ногу притягивает меня к себе, а Треугольник вмиг оказывается за спиной. Хватает меня одной рукой за лоб, другой держит нож у шеи. Дергаться страшно, а не дергаться… Мозг в истерике, сердце бьется в горле. Я никак не могу остановить это надругательство, хотя пытаюсь защищаться руками.

Они вдвоем сильнее. Мертвец грубо скручивает толстовку мне на плечи, как рубашку, и поднимает ножом майку. На этот раз режет снизу вверх. Распоров полностью, он подцепляет лезвием лифчик посередине. Ждет, смотрит на мою реакцию. Да что на неё смотреть. Я в ужасе. Меня трясет. По щекам текут слезы.

Он просовывает лезвие между чашечками лифчика и в одно короткое движение разрезает. Скользит отвратительной клешней по телу, сминает грудь. Мотаю головой от отвращения и режусь о нож, который так и подпирает горло. Вскрик вырывается сам собой.

— Убери нож, идиот! — кричит на друга Мертвец. — Зарежется же! Я её и без ножа усмирю!

В этот момент сверху доносится нарастающий шум, затем один глухой удар, ещё один и оглушительный треск. А потом потолок над головой идет трещинами, и с него, точно мелкий снег, сыплется бетонная пыль.

Оба упыря мгновенно оставляют меня и бросаются к лестнице. Их ноги быстро исчезают наверху, а потом раздается несколько громоподобных хлопков. И полные боли крики.

Кутаясь в разорванную одежду, я выбираюсь из-под осыпающегося потолка, но далеко не уйти. Цепь не дает добраться до лестницы. Становится страшно, что ещё немного, и меня тут завалит. За спиной на лестнице звучат шаги. Поворачиваюсь — вижу Вадима.

Он молниеносной тенью подлетает ко мне и крепко обнимает. Прижимает к себе так, что трудно дышать. Едва ощущаю онемевшее тело под его стальной хваткой.

— Ты жива! Я все-таки успел тебя найти, — обнимая и чуть укачивая говорит мне на ухо. И в голосе я слышу всю его тоску, которую он успел испытать. — Хорошо, что ты жива! Ты жива, черт возьми! Я все-таки успел тебя найти…

Он держит меня так, будто я могу исчезнуть. А я обнимаю его в ответ только одной рукой, другой по-прежнему соединяя края разрезанной одежды. В глазах жгутся слезы радости, но я в таком раздрае, что даже говорить не могу.

— Лера, ты даже не представляешь… Я всех поставил на уши, чтобы найти тебя! — продолжает он. — Боялся, что опоздаю, что ты…

Он замолкает, его голос дрожит, и вместо слов он просто сжимает меня сильнее, как будто проверяя, что я по-прежнему тут. А потом я ощущаю, как по мне скользит его взгляд и останавливается на разрезанной одежде.

— Ты в порядке? — спрашивает он. — Что они с тобой…

Мотаю головой, мол, ничего, ощущая, как от слез кривится лицо. Прячу судорожные всхлипы, отворачиваясь.

Вадим за подбородок поворачивает к себе мое. Его облегчение и радость меркнут, взгляд из взволнованного становится мрачным.

— Скажи мне, кто это сделал, — его голос звучит хрипло, Вадим едва сдерживает ярость, — я их найду, и они заплатят за каждую твою слезинку! Обещаю тебе, Лера. Им места будет мало. Я их уничтожу.

Он поднимается на ноги, снимает куртку и свитер, потом сам надевает его на меня, как на маленькую. В этом свитере я и правда выгляжу, как ребенок, который стащил одежду отца.

— Потерпи, сейчас я заберу тебя отсюда. — Вадим быстрыми шагами уходит к лестнице, поднимается на первый этаж и там кричит кому-то: — Болторез есть?

Спустя ещё полминуты он уже возвращается с каким-то инструментом, который похож на клешню, к которой приделали длинные рукоятки. Мужчина размашистыми шагами подходит ко мне, опускается на одно колено рядом, со словами: «Позволь помочь?» аккуратно берет мою лодыжку в кожаной манжете и технично перекусывает скобу, за которую зацеплен замок. Затем освобождает меня и поднимает на руки.

— Больше ничего не бойся, Лер, слышишь? Ты со мной, ты в безопасности, — произносит Вадим доверительно и несет меня к лестнице.

Обвиваю руками его мощную шею, жмусь, как котенок, с удовольствием вдыхаю запах, в котором сейчас преобладает собственный аромат Вадима.

Меня потряхивает, бьет мелкая дрожь, но я начинаю успокаиваться.

Вадим выносит меня из подвала и идет… не к двери, а в пробоину в стене, оставленную ковшом огромного колесного экскаватора. Округляю глаза при виде этой картинки.

— Спецназ было вызывать долго, поэтому выбрал самый доступный метод штурма, — поясняет Вадим, подмигивая мне.

Крепче обнимаю его. Только сейчас я осознаю, насколько вовремя он приехал за мной. Ведь те мужчины не стали бы меня жалеть.

На участке и в доме суетится человек десять, похоже, охрана Вадима. У дыры в заборе, которую оставил экскаватор, стоит три внедорожника, а недалеко от них лежат оба моих конвоира — Треугольник и Мертвец. У обоих руки скреплены за спиной и прострелены ноги, судя по крови, которой уже неплохо натекло на снег под их телами. Приглядевшись, я вижу наложенные выше ран жгуты. Они пока нужны живыми, судя по всему. И что-то я им не завидую совсем.

— Вадим, — произношу слабым голосом, когда он сажает меня назад в один из внедорожников. — Тут ещё был третий мужчина. С седыми волосами. Борис.

— Я знаю, кто он. С ним разберусь отдельно, — отвечает Вадим. — Отдыхай. Мы скоро вернемся в поместье, и отогреем тебя.

Он пытается захлопнуть дверь, но я останавливаю его руку.

— Вадим, и приезжал ещё один человек, они называли его Шут.

______________

Борис Державин (Седой)

Криминальный авторитет, бывший полицейский, знаком с Олегом