В клетке у зверя

60. ♂

Вадим

В доме раздаются шаги, потом мужской голос спрашивает, кто. Это Борис.

— Привет, Борис, — отвечаю через дверь. — Я пришел поговорить. Давай выпьем чаю или кофе, все обсудим. И решим все мирно, чтобы никто не пострадал.

Дверь открывается спустя несколько тягучих мгновений.

— Заходи, раз говорить пришел, — мрачно выдавливает он и пропускает меня в дом.

Я сделал правильную ставку. При жене он не захочет размахивать кулаками, чтобы не пугать. И уж тем более не станет стрелять.

Мы с Виктором заходим в дом первыми. В гостиной уже стоит несколько чемоданов. Борис правильно оценил угрозу и решил увезти жену. А может, и сам хотел слинять, но не успел.

Следом за нами входит группа поддержки. Парни рассредотачиваются по дому.

— Зови семью, у вас же завтрак, разве нет? — произношу с мягким нажимом. — Поедим манной каши.

Борис заметно сгорбливается. Он уже догадался, что это его последнее утро, но не хочет терять лицо и уж тем более не хочет показывать семье, кто он на самом деле.

— Виктория, сделай чай, — бросает он вышедшей в гостиную жене, у которой на руках дочка, одетая в комбинезончик с ушками, а потом твердо говорит мне: — Оставь мою семью в покое. Мы поговорим в кабинете.

Борис ведет меня в одну из комнат на первом этаже. У него классически обставленный кабинет. Тут роскошно и со вкусом.

— Значит, расклад такой, — произношу, усаживаясь в кресло. — У тебя есть полчаса, чтобы попрощаться с женой и обеспечить ей достойную жизнь. Передай пин-коды к картам, доступы к счетам, вручи завещание… Через полчаса по-тихому уедешь с нами, и больше вы не увидитесь.

— Вот и весь разговор? — спрашивает он.

— Ты предпочтешь, чтобы мои люди всех тут перестреляли? — поднимаю бровь, хотя искренне надеюсь, что он достойно примет мое предложение и не потащит за собой семью. — Я не зверь и не хочу убивать женщин, в отличие от тебя.

— Справедливо, — Борис кивает. — Я могу от тебя откупиться?

— Нет, — отрезаю жестко. — Ты похитил мою женщину, твои псы пытались её изнасиловать. Такое ни в твоем, ни в моем мире не прощается.

— Ладно, — он упирает в меня решительный взгляд. — Я попрощаюсь с семьей.

Уважаю. Борис в состоянии ответить за свои поступки. Это решение сильного человека. Посмотрим, что с ним будет, когда он окажется у черты, ведь он умрет не слишком быстро. Где его похоронить так, чтобы от него не осталось и следа, я уже придумал.

Мы с Борисом выходим из кабинета аккурат в момент, когда его жена несет туда поднос с чаем. Он делает ей знак подняться на второй этаж.

Через десять минут спускается по лестнице, а за ним выбегает жена в слезах.

— Ты не можешь так поступить, Борь! — кричит она. — Не смей бросать меня с ребенком!

— У тебя достаточно средств, не пропадете, — бросает в воздух Борис, не оборачиваясь. — Прости.

Затем мы выходим и рассаживаемся по машинам. Бориса я определяю в один из внедорожников сопровождения. И мы отправляемся к Егерю. Это Тохин контакт для избавления от нежелательных трупов. Мне самому ещё не доводилось связываться с ним, но заочно мы знакомы. Звоню ему.

— Я везу тебе корм, твои свинки голодны? — спрашиваю после обмена приветствиями, когда Егерь убеждается в том, кто я такой.

— Всегда, — холодно отвечает он. — Вези.

В свое время Тоха давал мне координаты места жительства Егеря, и мы по навигатору находим его. Сам хозяин дома действительно егерь, занимается лесным хозяйством и выглядит типично для отшельника — с густой бородой, в простой практичной одежде. У него небольшой бревенчатый сруб прямо посреди леса, рядом с которым загон для кабанов. Кабаны — его хобби. И мясо, когда наступает сезон охоты, и отстрел разрешают. Только он их режет, как свиней, а не стреляет на полноценной охоте.

Егерь встречает нас с дробовиком наперевес. На всякий случай. По словам Тохи, он немного параноик. Ребята выводят Бориса из машины и подводят к нам.

— Это корм? — спрашивает Егерь, кивая на Бориса.

— Да, — отвечаю с плотоядной улыбкой. — Надо что-то сделать? Раздеть, может?

По лицу Бориса ползет легкая тень страха. Едва заметно, но перед смертью это немудрено. Он уже догадался, что его ждет.

— Кровь пусти, этого достаточно, — отвечает Егерь и указывает в сторону укрепленной клетки метров десять на десять, в которой топчутся здоровенные хищные свиньи.

Делаю знак парням, и Бориса ведут в ту сторону. Он не сопротивляется. Сейчас это будет выглядеть жалко, а он, похоже, хочет уйти с гордо поднятой головой. Егерь следует за нами по пятам. Оказавшись у клетки, прошу пистолет у одного из парней и самолично стреляю Борису в ногу. В бедро. Там много сосудов. Пуля проходит навылет и застревает в земле.

Борис глухо стонет, но умудряется устоять. Ткань на месте раны мгновенно становится мокрой и блестящей, а кабаны за забором принимаются громко хрюкать и агрессивно набрасываются на прутья решетки.

— Сука! — выговаривает Борис с ядовитой досадой в голосе. — Ублюдок! Мне следовало сразу тебя прикончить. А девку по кругу пустить, пока не сотрется.

От такого упоминания Леры в глазах от ярости темнеет, и я всаживаю Брису пулю во вторую ногу. Он падает в смешанный с грязью снег.

— Жадность тебя сгубила, Борис, — отвечаю ему.

— Заканчивай, Вадим, — подает голос Егерь. — Ты посмотри, свинки же волнуются. Чего ты их дразнишь?

Какое милое сострадание к кровожадным хищникам в противовес к полному безразличию в адрес человека!

Приказываю парням перебросить тушу Бориса через забор и под оглушительные вопли смотрю, как кабаны рвут того на части.

— С тебя две тысячи долларов, Вадим, — бросает Егерь и направляется к дому. — Досмотришь шоу — уезжай. Деньги можешь с Тохой передать.

Да, Тоха. Его бы найти для начала…

И в этот момент, как по заказу, ко мне подходит Виктор.

— Вадим, надо ехать домой, твой брат явился туда. — Произносит он обеспокоенно. — И он не один.