Владыка забвения: Железная Воля

Глава 27 «Связанные Судьбы»

Годы шли, но кошмары Иветты не прекращались. Каждую ночь, когда она закрывала глаза, ее снова и снова посещал Нортон — Мессия, чье тело было проклято и разорвано на части. Сначала он являлся ей в самых разных обликах, и каждый сон был похож на Ад. Его образ был размытым, словно он был тенью. Затем его лик становился более четким, лишался отталкивающих и страшных черт. Нортон выглядел совсем молодым, его черные волосы едва касались подбородка, а глаза светились печалью. Он стоял перед ней, но не говорил ни слова. Тишина угнетала Иви больше, чем любые крики, потому что в этой тишине скрывалась бесконечная боль. Боль, которую она ощущала вместе с ним.

— Почему ты не освободишь меня? — его голос звучал почти умоляюще, мягким эхом отзываясь от стен ее сознания.

Но дьяволица молчала.

Спустя десять лет тактика Мессии изменилась. Он больше не нападал на нее, не пугал кошмарами. Нортон становился все более реальным. Его облик тоже изменился — перед ней теперь был юноша с длинными волосами, каскадами ниспадающими на его плечи. Он выглядел вполне красивым, но слишком мрачным. Его глаза, ранее полные отчаяния, теперь были скорее холодными, словно он принял свою судьбу и теперь просто ожидал неизбежного.

— Ты думаешь, что избавилась от меня? — отстраненно произнес он. — Но я все еще здесь. Я жду, когда ты выполнишь мой приказ.

Просыпаясь каждый раз, Иви чувствовала, как ее сердце выпрыгивает из груди. Он перестал обвинять ее, перестал просить о помощи. Его присутствие становилось все более ощутимым. Теперь Нортон в ее снах уже не был призраком — он был демоном, или, скорее, тем, кем он должен был стать. Словно паразит Мессия жил в ее голове, не давая покоя.

— Почему ты не отпускаешь меня? — девушка впервые решилась заговорить с ним. — Ты заставляешь всех думать, что я сошла с ума!

Нортон слегка склонил голову, его локоны рассыпались по плечам. Он медленно и методично начал заплетать их. Движения демона были плавными и уверенными, как будто он привык к этой рутине. Его тонкие изящные пальцы осторожно собрали волосы в тугую плетенку.

— Это ты не отпускаешь, Иви, — тихо ответил он. — Мы связаны… проклятием, которое ты приняла, даже если не осознавала этого. Но разве ты никогда не задумывалась, почему я продолжаю приходить?

Яркие голубые глаза дьяволицы блеснули в полумраке. Она сдвинула брови.

— Задумывалась. Но не нахожу ответа. Ты — воплощение боли, Норт. Каждый раз, когда ты появляешься, ты приносишь с собой разрушения. Зачем мне это? Я страдаю!

— Так почему же сокращаешь мое имя? — Печальная улыбка заиграла ямочками на его щеках.

И правда почему же? Его образ стал таким привычным для нее. Провести с ним сон, после того как провела другую жизнь в реальности. Уснуть, зная, что увидишь его лицо и услышишь его голос. Даже если не хочешь. Пусть он раздражает, надоедает и мешает, но дорога все равно вела к нему. Куда бы она ни свернула, все пути сходились к запечатанному дьяволу.

Мессия молчал долго, подбирая слова, которые должны были раскрыть то, что не могло быть сказано за мгновение. Он провел здесь слишком много времени, слишком много сил потратил на попытки наладить связь, но в конце концов Иви сама пришла к нему в руки. Оказавшись в пустоте, он полностью утонул в одиночестве. Было пусто. Было глухо. А теперь — слишком громко.

— Страдания — это не только наказание, Иви. Это урок. Стимул к чему то большему. Ты была права, думая, что мы связаны. Но наша связь — это не только проклятие. Она стала чем-то большим. Мы сблизились через сны, в твоих видениях я обрел голос, которого у меня не было в реальности, обрел облик.

— Я не могу понять, — глухо сказала она. — Если страдания — это урок, то чему ты меня хочешь научить? Столько лет прошло, Норт. Я устала бороться, и с тобой, и с этим миром. Не всем суждено быть спасителями!

Нортон молча подошел к Иви, его шаги были тихими, почти незаметными, как будто он не хотел нарушать тишину этого пустого пространства. Он знал о девушке все, чувствовал то же, что и она, как будто их тела стали единым целым. Все, что она тайно прятала в своем разуме, теперь расстилалось перед ним, как карта. Он мог видеть каждую ее мысль, каждый страх и желание, как если бы они стали частью его собственного существования. Мессия остановился рядом, не осмеливаясь коснуться ее, но взгляд их встретился — такой знакомый и одновременно чуждый.

— Ты борешься не со мной, Иви. Ты борешься с собой. С тем, что ты не можешь принять. Боги, ангелы, демоны… все это лишь метафоры для обозначения того, кем мы рождены. Ты ведь чувствуешь, что свет и тьма — это две стороны одной монеты? Мы не можем сосуществовать в полной гармонии, пока не поймем, что каждый из нас несет в себе оба начала.

Кошачьи зрачки дьяволицы сузились.

— Почему тогда Боги так упорно делят нас на добро и зло?

— Боги ошиблись. — Мессия задумчиво накрутил выбившуюся прядку на палец. — Но я хочу это исправить. Хочу подарить миру свободу. Не только демонам, но и всем остальным.

— Свобода, говоришь? Но что ты знаешь о свободе? Ты — тот, кого запечатали. Тот, кто провел в заточении почти всю свою жизнь! Как ты можешь говорить о свободе? — Иви сжала руки в кулаки, шумно засопела.

— Потому что я научился принимать свою судьбу, а не бороться с ней, Иви! Когда ты перестаешь сражаться с тем, что неизбежно, ты обретаешь настоящую свободу. Но ты еще не готова это понять.

Их связь оборвалась, и Норт исчез на несколько месяцев. Жизнь во дворце снова стала обыденной, даже немного скучной. В снах его не было, но Иветта по-прежнему оказывалась в том самом безмолвном пространстве, что преследовало ее и раньше. Может, это и к лучшему? Если бы он снова начал внушать ей свои идеи об альтруизме, она бы давно ему врезала. Словно настоящий сектант, он не уставал проповедовать о своем «благом замысле».

«Да кому верить в конце концов? Богам? Норту?» — Иви не знала, не могла понять. Каждый казался не достаточно надежным, каждый мог проиграть. И она тоже могла. Если даже Боги ошибаются, как она может взять на себя такую ответственность и воскресить его?

«А этого ли он добивается?» — Ее лицо внезапно прояснилось.

И вот долгожданный сон снова пришел. Все то же до боли знакомое пространство — настолько ослепительно светлое, что приходилось жмурить глаза. Иви медленно обернулась на месте, сжимая пальцами подол шелкового платья в цвет ее глаз, заботливо купленного Мираном у заморских купцов. Даже здесь на ней было именно оно. Гладкая ткань приятно холодила кожу, успокаивая ее, словно частичка любимого незримо оставалась рядом. Норта все не было. Бесцельное скитание по пустынному миру создавало иллюзию, будто она топчется на одном месте.

— Норт! Я пришла поговорить! — закричала она куда-то вдаль.

Некоторое время ничего не происходило. Дьяволица слегка согнулась в коленях, осматриваясь по сторонам, словно ожидала, что Мессия вдруг появится из ниоткуда. Так и произошло. Пространство прямо перед ней заколыхалось, как тепловой мираж в знойное лето.

— Переговоры — хорошая тактика. — Он сидел в позе лотоса, скрестив руки на груди, изображая глубочайшую обиду.

— Ты был прав, Норт, — наконец сказала она. — Но я все равно не понимаю. Какой смысл вербовать меня, если я все равно не пойду тебя спасать?

— Мне одиноко, Иви. Я заперт в твоем сознании. — Мессия тяжело вздохнул. — Извини, если мои речи показались тебе слишком старомодными.

До Иви медленно доходит суть услышанного. Все это время она была единственной, с кем он мог говорить, единственной, кого тот мог коснуться. Запертый здесь, в этом пространстве, лишенный всего, чего мог быть лишен. И вот перед ней снова мальчик со стеклянными глазами.

«Что же делать?» — Девушка нервно кусает губы, переминаясь с ноги на ногу.

— Только не влюбись в меня, — она не догадалась ни до чего другого, сокрушенно садясь напротив. — Думаю, нам еще долго предстоит делить эту голову.

— Ты скорее напоминаешь мне сестру. — В ответ ее одарила легкая улыбка.

Некоторое время они молчали. Иви внимательно изучала его одежду — на первый взгляд простую, но чем дольше смотрела, тем явственнее ощущала что-то неуловимое, почти потустороннее. Сам Норт выглядел так, словно был вылеплен из воска. Дьяволица напрягла слух, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но, как и ожидала, вокруг царила звенящая тишина.

— Слушай… А ты реален? Или это все… просто действие проклятия?

— Реален, Иви, — разочарованно произнес он. — Но не так, как ты себе представляешь. Моя сущность больше не принадлежит этому миру целиком. Я нашел способ освободить свое сознание, связав его с камнем в твоей груди.

— Камень — это часть тебя? — Иветта удивленно вскинула брови.

— Вспомни, как моя рука проникла в твою оболочку, — в его словах зазвучало что-то болезненно личное, словно он вспоминал ту битву. — Тогда часть моей души осталась в тебе. Я вложил в кристалл часть своего сознания, чтобы мы были связаны. Я хотел сделать тебя своей слугой, но вскоре оставил эту затею.

Смешанные чувства трепета и ужаса охватили Иветту, когда она прикоснулась к камню. Пальцы ощутили теплую, граненую поверхность, а где-то в глубине себя, в ритме собственного сердца, она уловила пульсацию кристалла. Он был с ней всегда, и все эти годы она считала его проклятием. Но это не просто проклятие. Это — Норт.

— Ты наблюдал за мной через этот камень? — Постепенно ее лицо становится пунцовым.

Мессия кивнул.

— Я больше не могу взаимодействовать с любым из миров. Но я могу ощущать тебя, чувствовать твою боль, твои мысли. И это стало для меня утешением. Это отвлекает… от боли. — Демон морщит нос.

Тело Иви напряглось, руки крепче попытались зацепиться за пол. Она настороженно следила за каждым движением Мессии. Было заметно, как тень сомнения отразилась в ее глазах. Подавшись корпусом вперед, она настойчиво спросила:

— А вдруг ты просто хочешь склонить меня на свою сторону? Использовать, как это делали многие до тебя?

— Раньше именно этого я и добивался. — откровенно сознался он. — Я пытался заставить тебя снять печати. Ведь я думал, что это единственный путь. Но я сдался, — продолжил он, его взгляд стал более мягким, лишенным той холодной уверенности, что была раньше. — Я больше не хочу заставлять кого-либо следовать за мной или бороться ради моих целей. Теперь я понимаю, что это не то, что нужно… что нужно мне или тебе.

Мысли невольно возвращались к Марианне — к ее безжизненному телу, лежащему у его ног. Если бы он был осторожнее, если бы слушал ее больше, мог ли он предотвратить это? Взгляд Мессии расфокусировался, голос Иви перестал доходить до его сознания. Пространство вокруг исчезло, уступив место воспоминаниям: сцены битвы сменяли друг друга, крики и вопли солдат сливались с гулким свистом стрел и лязгом мечей. Он мечтал подарить ей мир, клялся оберегать ее всегда. Но теперь — ее не вернуть.

— Норт! Перестань! — В его плечи впиваются сильные женские руки. Несколько встряхиваний и он снова возвращается в реальность.

— Прости.

Взгляд Иви оставался суровым. Норт напоминал ей тех немногих солдат, что вернулись из Эйрисгарда — ребят, у которых при одном звуке меча или рычании собаки заворачивались извилины. Они падали на землю, закрывали голову руками, как будто пытались укрыться от темной твари. Психика людей всегда была хрупкой. Но Норт не был человеком, и потому она не могла его понять.

Ей было неведомо, что значит терять кого-то близкого. Годфрид? Нет, она сама отправила его в небытие. А вот Миран… Да, Миран. Одна мысль о том, что он бездыханный окажется в ее руках, заставляла холод пробежать по венам. Это рано или поздно произойдет. Забвение никого не щадит — оно необратимо.

Иви тяжело вздохнула, снова скользнула взглядом по Норту, на этот раз понимающим. Она невольно задержалась на его глазах — красно-желтых, словно пламя, готовое вспыхнуть в любую секунду, но при этом удивительно печальных. Так же невозможно было не заметить, как сильно он напоминал Энгеля Гемоку. Нортон унаследовал его острые черты лица, средний нос с маленькой горбинкой, высокие скулы и даже ту таинственную ауру, что окружала Энгеля. Но если его отец излучал угрозу и холод, то от Мессии веяло лишь скорбью.

— И что теперь? — голос демоницы был почти шепотом.

— Теперь ты должна освободиться.

Мир перед ее глазами начал исчезать, а затем резко отдаляться, как будто она смотрела сквозь кривое зеркало. Все вокруг искажалось — линии изгибались, расплывались, и казалось, что сама реальность теряет форму. Головокружение постигло ее, заставляя плотно закрыть глаза. Она резко очнулась ото сна. Миран тряс ее за плечи с испуганным видом.

— Иви! Проснись! Пожалуйста, проснись! — голос его был почти истерическим. Руки сжимали возлюбленную так, словно он боялся, что она уйдет навсегда.

Она моргнула несколько раз, осматриваясь вокруг. Рядом стоял хмурый лекарь, внимательно наблюдавший за ней. Миран, уже будучи мужчиной средних лет, выглядел обеспокоенным. Его светлые волосы были немного взъерошены, на висках появились первые проблески седины из-за вечного стресса. Щетина на его подбородке придавала ему более серьезный, зрелый вид. Время не пощадило и его лицо — вокруг глаз и рта уже легли легкие морщины.

— Уже утро? — Дьяволица сонно осматривалась вокруг.

— Игнис уже садится! — резко ответил Миран, его голос дрожал. — Я не мог разбудить тебя. Мне пришлось вызвать лекаря. Твое проклятие…

Он запнулся, не зная, как продолжить.

Демоница опустила взгляд на свою грудь, где кристалл, вживленный в нее, был окружен черными сосудами, которые медленно начали возвращаться внутрь.

— Он снова приходил к тебе, да? Когда же это прекратится? — Миран прошелся по комнате большими шагами, пытаясь сдержать раздражение.

Лекарь, высокий мужчина с седой бородой, подошел ближе к Иветте. Внимание сразу привлекли длинные уши. Эльфы всегда славились своими магическими и целебными способностями. Его лицо было обветрено и покрыто морщинами, а узловатые пальцы, казалось, были созданы для многолетней работы с травами и магией. На старце был темный плащ, из-под которого выглядывали мешочки с разными снадобьями и амулетами.

— Меня зовут Фаллер, госпожа. Я буду вашим лекарем сегодня. — учтиво сказал он, начиная осторожно ощупывать область вокруг проклятия. Его прикосновения были бесстрастными и точными. Старик хмыкнул, осматривая сосуды, которые почти полностью втянулись в кристалл. — Проклятие уже было приведено в действие?

— Да… а что? — Демоница настороженно взглянула на старика, в ее голосе проскользнуло недоверие.

Лекарь склонил голову, поглаживая свою бороду, прежде чем заговорить снова:

— Если проклятие приведено в действие, то оно не уйдет само.

Миран тут же поспешно подошел и сел рядом с возлюбленной у изголовья кровати. Мягкий матрас прогнулся под его весом. За эти годы король расширился в плечах, набрал мышечной массы.

— Ты знаешь, как снять его? — с надеждой спросил он.

— Нужно изъять камень, — ответил Фаллер, не отрывая глаз от кристалла. — Это будет болезненно и опасно, но другого способа нет.

Переглянувшись с Мираном, демоница неуверенно кивнула. Пальцы нащупали его грубоватую от тренировок ладонь. Он старался быть сильным ради нее.

— Я буду рядом. — Миран переплелся с ней пальцами, аккуратно укладывая девушку на подушки.

В комнате запахло горечью трав и магических снадобий. Эльф начал подготовку к процессу. Он осторожно взял в руки маленький нож из священной стали, и, поднеся лезвие к кристаллу, начал медленно вырезать его. Острие поддело твердое основание, мягко рассекло кожу. По груди демоницы потекла струйка черной крови. Иветта сжала губы, стараясь не закричать, но ее тело выгнулось от боли, как натянутая струна. Пальцы впились в руку возлюбленного, заставляя того слегка поморщиться.

— Иви, все будет хорошо, держись, — тихо шептал он, не отводя взгляда от ее страдающего лица и поглаживая русые волосы дрожащей рукой.

Кровь продолжала стекать по груди Иветты, постепенно начиная марать постель, но лекарь не отвлекался. Камень не желал покидать свою хозяйку. Его поверхность плотно вросла в ткани, углубилась в кожу, соединяясь с сосудами. По мере того как лекарь продолжал резать, ткани вокруг кристалла натягивались.

— Почти… почти готово… — бормотал он.

Наконец старик извлек проклятие, оставил в груди Иветты глубокую рану, внутри которой можно было различить белую поверхность грудины. Он отложил камень в сторону и быстро приложил руки к ране.

— Vulneris sanare, lux curare, vita restituere! — Руки Фаллера приятно потеплели, засветились мягким зеленоватым светом. Рана защекотала, зачесалась, ее края медленно соединились и разгладились.

— Все уже почти позади, — ласково ворковал Миран рядом с Иви.

— Рана не серьезная, так что шрама не останется, — спокойно проговорил старик и, крякнув, расправил спину. На месте кристалла и правда не осталось следа. — Если что-то пойдет не так, Ваше Величество, немедленно обратитесь ко мне.

Закончив работу, эльф вручил демонице камень. Она осторожно приняла его, почувствовав странную теплую пульсацию, исходящую от кристалла, которая так и не исчезла. Именно он был причиной всех ее бессонных ночей, всех страхов и кошмаров. Теперь эта причина была извлечена, и девушка держала ее прямо в своих руках.

Миран расплатился с эльфом, вручив ему добротный мешочек с золотом. Ксалиры приятно звякнули, лаская слух. Лекарь растянул кожаные шнурки, достал одну из монет и довольно повертел в руке. Прищурил темные глаза и расплылся в улыбке.

— Был рад послужить вам. — Поклонившись, он исчез за массивной дверью покоев, слегка шаркая по полу.

Когда Фаллер ушел, оставив в покоях только пару, напряженная тишина повисла в воздухе. Миран вернулся к демонице, присев на край кровати. Владыка не сводил с нее заботливого взгляда.

— У него странное имя… Фаллер — словно пробуя это слово на вкус, демоница скривилась. — И вообще, он мне не нравится.

— Дорогая, я поднял ради тебя на уши даже Сильваниум! Ты ведь знаешь, какие эльфы гордые. Это чудо, что кто-то согласился помочь тебе. Ты ведь демоница. Не кажется ли тебе, что это немного… неблагодарно? — с легким разочарованием спросил Миран, уголки его губ печально опустились. — Он останется у нас, пока я не буду уверен, что с тобой все в порядке.

— Прости, я не это хотела сказать. — вздыхая, Иви осторожно сжала кристалл в ладони, чувствуя его слабое тепло. — Миран, могу я тебя попросить?

— Да, душа моя.

— Прикажи сделать из него подвеску. — Она протянула ему камень на раскрытой ладошке. — Самую простую и крепкую, — неохотно произнесла Иви, словно ей было неловко даже говорить об этом.

Миран удивленно поднял брови, а затем нахмурился, его взгляд пронзил кристалл, как если бы это был его злейший враг.

— Я думал, ты захочешь избавиться от него… — его голос звучал сдержанно, но в нем проскальзывала злость.

— Раньше я бы так и сделала, — призналась она, не отрывая взгляда от кристалла, как будто он был чем-то очень далеким. — Но после нашего последнего разговора все стало понятно. Ему просто одиноко. Он больше не пытается заставить меня его воскресить, не переживай. — Она посмотрела на короля с умоляющим взглядом. — Пожалуйста…

— Если это поможет тебе, я сделаю все, что ты попросишь. — приняв кристалл, король тяжело вздохнул. Он не мог ей отказать.

Лихорадка мучила Иветту еще примерно неделю. Каждый вечер Фаллер осматривал ее, и заключал, что все в порядке. Такая реакция была обусловлена результатом травмы, которую она перенесла. Организму все же требовалось время на восстановление. Священную сталь демоны переносили очень плохо и по правде говоря Иви была почти уверена, что лекарь сделал это специально. Ее раны не успели бы затянуться так быстро, так что не было нужды использовать тот кинжал.

Мирану пришлось отъехать в Помону, дабы сделать важнейший дипломатический шаг. Путь туда лежал через руины диких земель, а затем через Хиларскалис. Пришлось собрать почти целую армию, чтобы защитить Мирана от темных тварей. Иви с собой он взять не мог. В Помоне его ждали не только товары, но и давно назревший разговор о возможном союзе, который мог бы усилить обе державы. Там нуждались в новых технологиях и магических артефактах, в то время как Миран рассчитывал на новые земельные угодья и стратегические позиции на востоке.

Некоторое время Помона была отстранена от политической сцены, ведь в разгар борьбы с темными тварями, что терзали Хиларскалис, их Владыка решил не вмешиваться. Король Хиларскалиса, надеясь расширить свои территории и захватить дикие земли, сам наслал беду на свое государство. Он пробудил темные силы, которые давно спали в древних уголках руин. Твари, что охраняли дворец Владыки демонов, взялись за свою работу с новой яростью, опустошая все на своем пути, не жалея ни детей, ни женщин, ни стариков.

«Да пошел Темный Владыка против Небес, да воздвиг он дворец свой из камня черного, что лежал в сердце диких земель. Башни его вздымались выше облаков, а врата были широки, чтоб каждый смог найти свое пристанище под его началом. И рек он всем: «Смиритесь, лишенные дети, ибо ныне стану я хозяином вашим!» Тогда из лесов мрачных и оврагов бездонных хлынули создания — когтистые, зубастые, с глазами, как горящие угли. Те, что испокон веков охраняли эти земли. Но не дрогнул Владыка, не отступил. Пламенным Сердцем и Железной Волей покорил он тварей, и стали они служить ему, как пастуху стадо.»

— Карта пропала! — недавно вернувшийся Миран носился по кабинету, раскидывая свитки по полу, переворачивая полочки с книгами.

Один из свитков повалил чернильницу. Темная жидкость пролилась на документы, скрывая собой всю важную информацию, хранящуюся в них. Чернила впитались в дубовый стол с резными ножками, закапали на пол, растекаясь причудливыми струйками.

— Черт! — Владыка ринулся к двери, дергая нитку с колокольчиком, дабы вызвать служанок.

Он носился по кабинету, обходя его вдоль и поперек, заглядывая в самые укромные места и щели, надеясь найти карту там. Вдруг за дверью послышался спешащий топот женских ног. Три служанки разных возрастов в простых, местами заштопанных платьях, без стука влетели в комнату. Одна из них была зрелой женщиной в грязном переднике, волосы собраны под платком, две другие — юные.

Рыжая девушка с карими глазами мялась позади, судя по всему новенькая. Ее лицо было иссечено старыми, изогнутыми шрамами от кинжала. Пышные формы и острые уши выдавали в служанке полуэльфийку. Для чистокровной эльфийки в ней не хватало изящества. Рядом с ней стояла сверстница с заплетенными в две тонкие косички черными волосами, с острым носом и большими передними зубами, что придавало ей сходство с крысой. Владыка звонил им так настойчиво, что они не решились задерживаться, и теперь нервно оглядывались по сторонам, ожидая указаний.

— Приберите здесь. — кинул он, растирая собственное лицо от напряжения. — И позовите мою рабыню.

— Слушаемся! — служанки поклонились и разбежались кто куда.

Старшая начала осторожно перебирать и сортировать чистые документы, грязные складывая в отдельную стопку. Женщина время от времени вытирала руки о грязный передник, пачкая его чернилами. Темненькая выбежала за водой и тряпками, а рыжая поспешила по дворцу, чтобы найти Иви. Свернув возле ее покоев, она остановилась у двери и нервно постучала.

— Госпожа Иветта, Его Высочество вызывает вас. Он ждет вас в кабинете. — Девушка отворила двери и, окинув взглядом помещение, отыскала демоницу.

Она сидела в кресле, поджав ноги к груди. В руках ее покоилась книга о эльфах, которую она изучала с напряженным выражением лица. Демоница судорожно листала страницы книги, бегая по ним глазами. Уже неделю она пыталась поймать лекаря на лжи, выслушивая недовольные замечания Мирана. От стука в дверь она подскочила, выронила книгу, и та с глухим звуком упала на шкуру альтисавуса.

— Что случилось? — она вскочила на ноги, быстро одергивая рубаху.

— Не знаю, но это очень срочно! — рыжая девушка бросила взгляд на книгу.

— Сордара, возьми уксус и скорее в кабинет! — Мимо пролетела та, что напоминала крысу, с трудом таща ведро с водой и тряпками. Казалось, хрупкая служанка вот-вот сломится от тяжести.

— Бегу! — Полуэльфийка выскочила из покоев демоницы, не теряя ни секунды.

Иветта побежала следом за служанками, очень быстро обгоняя их. Их платья сковывали движения, мешались и не давали нормально работать. Но из-за привитых в детстве правил они даже не думали о том, что можно по-другому. Пусть на Иви странно косятся, удивленно рассматривают мужские одежды. Но это пришло к ней еще с битв, когда от того, во что ты облачен, зависела твоя жизнь.

— Владыка? — Точно ураган она влетела в кабинет. — Что случилось? Весь замок на ушах!

— Карту украли.

— Ту самую? Где тело Месси…

— Тц. — Он закрыл ее рот рукой и оглянулся по сторонам. — Да. Никто не должен знать. — приглушенно сказал он, наклоняясь ближе к возлюбленной. Разница в росте порой очень мешала.

— Где Фаллер?

— Отбыл сегодня. — Лицо короля побелело, как полотно.

Неужели Иви была права?

— Я отправлюсь за ним! — Иветта было рванула назад, но Владыка вцепился в ее предплечье мертвой хваткой.

— Ты никуда сама не пойдешь! Забыла, как в Сильваниуме относятся к демонам? — Он снова начал измерять кабинет шагами. — Я соберу свиту и отправлю к ним гонца. Если мы явимся туда без приглашения, будет плохо. Тем более нам пересекать Харразан… Туда тоже нужно будет отправить весточку.

Иветта раздраженно закатила глаза. Бессмысленные традиции, игры с разделениями на страны, выдуманные линии на картах — все это вызывало у нее лишь раздражение. Но она понимала, что иначе не выйдет. Ей точно не суждено быть королевой.

— Если мы пошлем гонцов на драконах прямо сейчас, за день получим ответ от Харразана, за два — от Сильваниума. Перелет займет еще два дня, — Миран продолжал ходить, считая на пальцах, словно в подтверждение своих слов.

Как только король отправил гонцов, время стало тянуться невероятно медленно, а дни превратились в невыносимо долгие недели. Иветта почти привыкла слышать слово «рабыня» с уст короля. Это было не столько унижением, сколько попытка уберечь ее от вопросительных взглядов прислуги и гостей. Точно так же она привыкла звать его только «Владыкой» на людях. Ее душа, без сомнений, скучала по временам, когда она была генералом, когда могла сама принимать решения, когда не была обременена постоянной скрытностью. Дьяволица порой жалела, что не использовала свободу, которую она имела, будучи во главе войск.

Ночь окутала мир своим мрачным покрывалом, выпуская из своих пут Селену и Миру. Это означало, что Владыка скоро завершит свои королевские дела. Но Иви больше не могла ждать. Ноги сами понесли ее в кабинет Мирана.

— Миран? — Она тихонько зашла, закрыв за собой дверь.

Мужчина уснул прямо на столе, его блондинистые волосы рассыпались по дереву, на котором все еще остались пятна от чернил. Уксус не смог вывести их до конца и теперь Владыка ожидал новый стол от своих мастеров. Звук шагов заставил его поднять голову.

— Иви? — Он сонно поднял голову.

— Не хочешь немного расслабиться? Мы давно никуда не выбирались, — Иви обошла стол и крепко обняла короля, прижимая его к своей груди.

— М-м-м… — протянул король, сонно хлопая светлыми ресницами.

— Мне скучно. Развлеки меня как-нибудь!

— Кстати о развлечениях, — зевая, он потянулся к шкафчику в столе, открыл его и, немного покопавшись, достал что-то. — Пока не забыл.

— Что там? — глаза Иви заискрились. Она обожала подарки.

— Закрой глаза.

— Закрыла.

В руку легло что-то теплое и пульсирующее, пальцы скользнули по граненой поверхности и нащупали кожаную ленту. Демоница встрепенулась и тут же распахнула глаза. В ее ладони лежал кристалл, красиво обернутый кожаной веревкой, так, чтобы не повредить его.

— Ты правда сделал его! — Она тут же надела его на шею. — Спасибо!

— В виде украшения он тебе идет намного больше, — Владыка приподнял уголки губ, наблюдая за радостью возлюбленной.

Запах лаванды приятно щекотал нос Мирана. Он обвил девушку за талию и с удовлетворением набрал полные легкие этого аромата. Действительно, они давно не выходили из дворца. Приходилось маскироваться и тайно уходить, чтобы избежать лишних глаз. Он потянул ее к себе, усаживая на колени, и положил подбородок на ее плечо. Она была такой теплой. Такой родной. По его сердцу разлилось приятное чувство, которое как-то необъяснимо унеслось вниз.

— Кажется, я знаю, как еще могу тебя развлечь…

Его сон словно рукой сняло. Хитро улыбнувшись он заправил ее русую прядь за острое ухо. За эти годы волосы демоницы отросли до плеч, и Миран все никак не мог привыкнуть к этому мягкому образу. В его воспоминаниях она всегда была воинственной женщиной. Заерзав, Иви залилась краской. Этого у них тоже давно не было. Руки машинально потянулись к пуговицам шелковой рубахи, пухлые губы прильнули к коже, усыпанной родинками.

— А если кто-то зайдет? — шепчет она, обжигая кожу короля дыханием.

— А тебя это когда то смущало? — В серых глазах Мирана появляются искорки и одним рывком он усаживает дьяволицу на стол.

Сильные руки буквально сорвали с нее штаны, легли на обнаженные бедра. Иви блаженно прогнулась в спине, напоминая грациозную кошку, прикрыла глаза. По ногам побежали мурашки, поднимаясь по животу и ребрам, заставляя бусины сосков затвердеть. Жар хлынул вниз, свернулся в тугой комок ниже пояса. Она схватила мужчину за волосы, настойчиво опуская вниз.

Владыка лишь ухмыльнулся, оттягивая ткань ее нижнего белья в сторону. Его язык быстро нашел место, которое так настойчиво требовало внимания. Сладкий стон сорвался с уст демоницы, лаская слух Мирана. Он с терпением разогревал свою возлюбленную, наслаждался каждым миллиметром ее кожи.

— Я хочу тебя. — наконец произносит она, отстраняя мужчину от дрожащих бедер.

Эти три слова срывают Владыку с катушек. Пряжка ремня зазвенела под его торопливыми движениями. Штаны спустились на пол вместе с бельем. Одним плавным движением он вошел в нее. Одной рукой проскользил по изгибу талии, коснулся груди, слегка сжал. Крепкие ноги Иви прижали его бедра плотнее. Это движение заставило Мирана погрузиться в нее глубже.

— Ты невероятная, Иви, — бормочет он у ее уха, наслаждаясь каждым движением ее рук на своей спине.

Документы мялись под ней, разлетались в стороны. Ее пальцы спустились вниз, помогая себе доходить до пика. Ускорившиеся движения короля заставили ее впиться в кромку стола свободной рукой, и тот угрожающе зашатался под его натиском. Резкие шлепки заполнили пространство кабинета, ясно давая понять каждому, что здесь происходит.

— Нам нужно быть потише… — она едва может говорить от такого темпа. Иви обрывается на очередной стон, когда Владыка сменяет ее руку своей.

— Раз ты моя «рабыня», я имею право наказывать тебя так как сам считаю нужным. — Он сдул влажную от пота прядку со лба и подмигнул ей. В его словах не было злого умысла, ведь его руки с такой нежностью касались ее тела.

Каждый влюбленный, в самом глубоком уголке своей души, стремится продемонстрировать свою связь с партнером, не как с собственностью, а как с тем, кто занял особенное место в его жизни. Не как товар, а как символ привязанности, как нечто неизменное и неотъемлемое.

«Вот она, эта чудесная дама — дама моего сердца, моя половина, отражение моей души.»

Мирану хотелось бесконечно оставлять отметины на ее бледной коже, касаться ее до головокружения, насытиться ею, проникнуть под кожу. Наполнить ее, раствориться в ее присутствии, стать с ней единым целым, словно два противоположных конца одной непрерывной линии. Слияние душ, достижимое лишь через полное единение тел и сердец — вот чего он желал.