Владыка забвения: Железная Воля

Глава 31 «Пламя В Серебре»

— Зачем вы наслали бедствие на Харразан? — взвыл Эридан, стремительно приближаясь к Фалкиру.

Бог едва удостоил его взглядом, лениво отрываясь от бумаг, разбросанных по круглом столу. Рядом с ним сидела Эквилитас. Девушка подняла свои разные глаза, сначала равнодушно, но потом сузив их с заметной недоброжелательностью. Богиня, не торопясь, накручивала на палец прядь серебристых волос, не проявляя ни малейшего желания вступать в разговор. Перед ней лежала старая потрепанная книга, в которую она периодически поглядывала, будто ожидая, что ответ на заданный вопрос сам всплывет из ее строк.

— Пока ты прохлаждаешься и рассказываешь сказки детям, мы решаем более серьезные проблемы, — Фал поднялся из-за стола, холодно скользнув взглядом по Эридану.

— Пробуждать вулкан — это слишком! — взревел разрушитель. Он ударил по столу, и по белоснежной поверхности побежали черные трещины. — Скоро пепел накроет весь континент, и люди начнут голодать!

— На. — Эквилитас, едва удостоив его взглядом, бросила в сторону книгу. Она упала на стол с глухим шлепком, открыв несколько пожелтевших страниц.

— Что это? — Эридан нахмурился, осторожно беря в руки старый том. Его пальцы начали торопливо перелистывать ветхие листы. — Летопись старых времен? Для чего она вам?

— Чтобы ты вспомнил, как мы жили раньше, — гордо произнесла Эквилитас, вскидывая голову.

— Только не говорите, что вы собрались… — голос Эридана дрогнул, его руки сжались в кулаки.

— Мы хотим вернуть одну расу в этот мир, — спокойно продолжила дева. — Со времен, когда существовали лишь мы — светлые.

— Это против воли Отца! — рявкнул разрушитель. — Вы собираетесь уничтожить столько видов ради мнимой власти? Ради своего тщеславия?

— Эридан, — холодно начал Фалкир, сверля брата златыми глазами. — Либо ты с нами, либо мы отправим тебя гнить в темнице под печатями.

Эридан замер, захлебнувшись собственной яростью. Его грудь тяжело вздымалась, дыхание стало прерывистым. Черные глаза, сверкающие гневом, метались от Фалкира к Эквилитас. Они совсем сошли с пути. Совершенно отреклись от слова Отца, променяв его на свою гордыню. Это не были те Боги, с которыми он жил бок о бок, словно семья.

— Но Создатель велел нам населить мир разными тварями!

— Твой Создатель бросил нас! — писклявый голос Эквилитас резанул по ушам. Она рывком забрала книгу, крепко прижав ее к себе. — Мы сами по себе! Разве ты не видишь? Он отвернулся от нас! Ты хочешь вечно блуждать здесь, среди белых стен?

— Но ведь вы можете создать Райские Сады здесь, где нам никто не помешает! Или воссоединиться со смертными! — разрушитель не сдавался, его голос становился все тверже.

— Создавать? Зачем? — Эквилитас вскинула голову. — Почему мы должны что-то воссоздавать, если можем вернуть свое? Это наше наследие, Эридан, и никто, даже Отец, не имеет права отнять его у нас.

— Мир принадлежит всем, а не только Богам! — Руки разрушителя затянула густая Мгла.

Тьма словно ожила, струилась по телу, клубилась, готовая в любой момент вырваться наружу и поглотить все вокруг. Взгляд Эридана пылал гневом. Эквил и Фал замерли, их взгляды то и дело метались между лицом брата и его покрытыми тьмой ладонями. Но даже страх не мог скрыть их упрямства — они были уверены в своей правоте.

Темный Бог хотел выплеснуть всю свою мощь, стереть их гордыню, уничтожить эти самодовольные лица, которые отвергли волю Отца. Ему хотелось, чтобы Триединые вкусили того ужаса, который они готовы обрушить на мир. Но где-то глубоко внутри он знал — стоит ему поддаться этой ярости, он потеряет самого себя. Станет таким же, как они, отвергнет все, во что верил. Тяжело выдохнув, он заставил свою силу вернуться внутрь. Мгла нехотя подчинилась, втянулась обратно, оставляя на коже неприятный холодок. Не сказав больше ни слова, он развернулся и вышел, не глядя на них.

«Вздумали захватить весь мир! Лучше бы свой в порядок привели!» — думал он.

На миг разрушитель замер, взгляд упал на бесконечные облака, неторопливо плывущие где-то внизу. Долгое время он не мог привыкнуть к этому зрелищу. Постоянное движение под ногами сбивало с толку и укачивало. Но вместе с тем небо манило его своей своей безмятежностью. Оно казались воплощением всего, что он пытался защитить. Мгновение Эридан просто стоял, ощущая странное смешение любви к этому миру и горечи от того, что он был вынужден сражаться за него с теми, кого когда-то считал равными себе.

Устав от собственных мыслей, мужчина медленно подошел к краю фонтана и присел. Влажные брызги приятно охладили разгоряченную спину, промачивая легкую ткань рубахи. Его плечи бессильно опустились. Это место, некогда наполненное жизнью, казалось сейчас до боли пустым.

«Вот бы мы все снова жили как единый народ, не прибегая к насилию. Если бы только Отец был с нами — он бы все решил.» — пронеслось в его голове.

Каждый раз, представляя, как внизу задыхаются от пепла дети и старики, а магма поглощает целые деревни, Эридан ощущал, как внутри него нарастает всепоглощающее отчаяние. Он ненавидел это чувство — оно жгло его изнутри, связывало по рукам и ногам, заставляя сердце выпрыгивать от тревоги.

Сражаться одному против двух Богов было не просто рискованно — это было самоубийством. Даже если бы он решился, его сил разрушения не хватило бы. Создатель, словно в насмешку, даровал ему лишь способность уничтожать, не оставив ни единого инструмента для того, чтобы строить или менять мир к лучшему. А Эквилитас и Фалкир могли создать что угодно, управлять материями, переписывать реальность по своей воле.

«Почему Создатель наделил меня только этим? Почему я могу лишь разрушать?» — тягучая, горькая мысль сжала его изнутри.

— Темный Эридан, я прибыл с поверхности, — прозвучал мелодичный голос, и перед Богом появился молодой парень, склонившись в почтении.

За его спиной располагалась пара белоснежных крыльев, которые, казалось, излучали мягкий свет. Его белая одежда свободно ниспадала, напоминая длинное платье, а ступни обвивали тонкие сандалии, сплетенные из лозы. Из-под короткого рукава выглядывали стройные руки с изящными пальцами, будто созданными для музыки или искусства. Когда он склонился, его золотые кудри, похожие на упругие пружинки, плавно упали с плеч и замерли в воздухе.

— Люцифер, мой мальчик! Как давно я не видел тебя! — воскликнул Эридан, и его мрачное лицо озарила улыбка. Белоснежные зубы, ярко контрастирующие с угольно-черной кожей, сделали его облик пугающе притягательным. — Что интересного расскажешь?

— Люди начали разрабатывать механизмы, и, честно говоря, я слышал, что Триединые этим крайне недовольны, — Люций понизил голос, настороженно оглядываясь по сторонам.

— Да, — коротко ответил Эридан. — Они уже наслали бедствие на Харразан. Хотят откатить мир назад, в старые времена.

— Это ужасно! — лицо юного ангела мгновенно изменилось. Его вздернутые брови и широко распахнутые глаза выдавали искреннее потрясение.

— Да. И они не остановятся. Сколько у нас сторонников?

— Около трехсот, — тихо произнес Люций, а затем, глядя на Эрида, добавил почти шепотом: — Вы хотите устроить… восстание?

Кивнув, Эрид опустил взгляд и забарабанил пальцами по гладкому белому камню фонтана. Пот начал выступать на его лбу. Он снял обруч с камнем, украшавший его голову, и провел рукой по влажной коже. Ситуация складывалась хуже, чем он ожидал. Армия Небесных войск насчитывала тысячи бойцов, в то время как у них были всего лишь три сотни, из которых значительная часть наверняка составляли либо неопытные юнцы, либо старики, неспособные держать меч.

— За эти двадцать лет люди сделали большой шаг вперед, Эридан. Я ими горжусь и готов на все, чтобы сохранить их существование. Эльфы, горгоны, дворфы и другие создания тоже не заслуживают подобного конца, — с горечью в голосе произнес Люцифер.

— Мессия скоро пробудится. И когда настанет его время, мы сделаем то, что должны. — Бог медленно поднялся, его фигура внушительно возвысилась над молодым ангелом.

Полумрак и запах серы встречали Иветту в просторной постели, где рядом с ней мирно дремал любимый мужчина. Миран неумолимо старел, и эта мысль вызывала у дьяволицы легкую тоску. Казалось, еще вчера они отправились в Сильваниум, а теперь его волосы серебрились седыми прядями. Лицо, некогда молодое и полное энергии, было испещрено морщинами, каждая из которых словно карта отражала их общую историю. Вот эти морщинки у глаз появлялись, когда король смеялся от ее шуток, а вот эта меж бровей проступала, когда он волновался за возлюбленную. В уголках губ прятались следы их бесчисленных бесед и заигрываний, когда дьяволица составляла ему компанию в купальнях. Эти линии были ей так знакомы, так дороги — словно напоминание о каждой прожитой вместе минуте.

Мирно уткнувшись в подушку, как он любил с юности, король выглядел совсем беззащитным. Сначала он был стройным юношей, в зрелости — подтянутым и сильным воином, а теперь все больше напоминал ей того беспомощного мальчишку, каким она впервые его увидела. Король больше не носился по коридорам, не посещал тренировки, а дни его все чаще проходили в покое. Отросшие до лопаток волосы вились мягкими прядями, которые Иви перебирала тонкими пальцами. К тому же, Миран теперь носил небольшую бороду, придававшую его облику статную мудрость.

Сердце болезненно билось о ребра, ведь сама дьяволица не постарела ни на каплю. Природа, наградившая ее долголетием, словно насмехалась, заставляя ее любимого изо дня в день созерцать то же самое лицо, что и в день их первой встречи. Только голубые глаза Иветты теперь хранили больше печали, чем прежде. Разве это справедливо? Она нежно провела пальцем по горбинке на его носу, в тот момент, когда Владыка перевернулся на спину.

Он всегда стеснялся своего профиля, считал его слишком грубым, похожим на черты злодеев из сказок. Но дьяволица смотрела на него и не могла отвести взгляд. Даже время не смогло лишить Мирана его красоты. В каждом изгибе, в каждом седеющем локоне она видела лишь своего короля — того, кто был смыслом ее жизни.

— Зато у меня вечно молодая возлюбленная! — любил шутить Владыка, перехватывая ее задумчивый взгляд. Его пальцы, теперь чуть более грубые и сухие, касались девичьей щеки с той же нежностью, что и раньше.

Но каждый раз эти слова резали ей душу, словно острый нож. Они напоминали ей о разнице, которую ничто не могло стереть — ни ее любовь, ни их совместная жизнь. Демоница молчала, опуская взгляд, и только вымученная улыбка прикрывала горечь, что разливалась внутри.

Мессия всегда был для нее опорой, поддерживал в трудные моменты, помогал не падать духом. Чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее Иви убеждалась, что их встреча была даром судьбы. Мальчик со стеклянными глазами стал для нее не только отличным собеседником, но и верным другом, а со временем — настоящим заботливым братом. У Иветты никогда не было семьи, только размытые воспоминания об измотанной матушке, которые с каждым годом становились все более блеклыми. Часть ее души всегда тосковала по теплу, которого не могло дать даже пылающее сердце Мирана.

Тихо поднявшись с кровати, она старалась не потревожить спящего Владыку. Таз, стоящий на теплой плите, источал приятный пар, сохраняя воду горячей. Уже не было необходимости умываться ледяной водой по утрам — доброжелательные отношения с эльфами принесли в Валору новые технологии, основанные на магии. Теперь вода текла по трубам, а отхожие места оснащались встроенными резервуарами, из которых все отходы исчезали. Старые факелы и канделябры уступили место магическим фонарям и изысканным люстрам, наполнявшим комнаты мягким светом. Лошади начали исчезать с улиц, уступая место повозкам на странных колесах с дымящей трубой на крыше.

Казалось, никто больше не потревожит их покой. Триединые словно забыли о существовании Валоры, и Иветта невольно вспоминала детский сон короля. А вдруг он действительно был вещим, и Небеса позволили им быть вместе? Страна медленно поднималась, словно феникс из пепла. Маги работали бок о бок с учеными, открывались новые академии, нанимались преподаватели. Валора расцветала, поставляя оружие в соседние государства. Однако слухи о пропаже изобретателей, обещавших представить миру что-то невероятное, ходили все чаще. Церковь, под покровительством Небес, не скрывала своего презрения к «дьявольским изобретениям», и многие подозревали, что именно она причастна к исчезновениям.

После бедствия в Харразане в Валору хлынули потоки выживших. Искалеченные ожогами люди искали новый дом. Когда-то процветающая страна теперь лежала в руинах. Те, кто не успел сбежать, завидовали мертвым. Над выжженной землей правили ангелы, заменившие Владыку Харразана. Их правосудие было беспощадным: страна наполнялась полукровками, рожденными насилием. Впервые за века мир начал трепетать. Ангелы, которых некогда почитали, стали угрозой.

Уже год мир был погружен в серый полумрак. Пепельные тучи, поднятые извержением, затянули небо, скрыв Фебус с Игнисом за плотной завесой. Дни слились с ночами, а звезды исчезли. Дождь больше не приносил облегчения — он был тяжелым, мутным, оставлял на камне бурые разводы. Вода в реках и колодцах приобрела горьковатый привкус, а земля постепенно теряла плодородие, качество воздуха испортилось, зимы стали дольше. Поля Валоры, и без того не особо плодородные, истощились, урожаи сгнили, не успев созреть, а стада редели от отравленных пастбищ.

Валора держалась на сделках, которые Миран успел заключить с дальними странами, богатыми своими урожаями. Караваны с продовольствием все же доходили до столицы, корабли причаливали к портам, привозя зерно, но еды все равно не хватало. Строгий контроль распределения превратил жизнь простых жителей в бесконечную борьбу за крохи. Зерно хранили в укрепленных складах, под охраной стражников, и отпускали лишь по установленным нормам. Знать жила сытно, а бедняки умирали на улицах, не выдерживая долгих дней без еды. Дальние страны, сперва равнодушные к катастрофе, вскоре тоже ощутили ее дыхание.

— О, Небеса! Заберите наши грешные души! — прокричал чей-то голос с улицы. — Мы каемся и отдаем дочерей своих для дара новой жизни!

Иветту передернуло. Быстро захлопнув окно, она все же успела увидеть площадь. Там, размахивая плакатом, стоял мужчина в церковных одеяниях. Его взгляд, полный безумного огня, казался красным из-за пробившихся сквозь тучи лучей.

— Что за шум? — донесся сонный голос Мирана.

— Прости, я разбудила тебя? — вздохнула Иви, не отрывая взгляда от окна.

— Не ты, а этот придурок на улице. Может, стоит оградить замок высоченной стеной? Или, еще лучше, поднять его в воздух, как в Эйрисгарде? — король хрипло рассмеялся, садясь на кровати и потирая лицо.

— Интересная идея, — с легкой улыбкой заметила дьяволица, оборачиваясь к возлюбленному. — Люди собираются. Нам нужно что-то делать с этой церковью. Они совсем страх потеряли.

— Боюсь, народ меня не поймет, — нахмурился Миран, поднимаясь на ноги. — Но они действительно перегибают палку.

Его колено хрустнуло, когда он двинулся к окну. На исхудавшем теле пижама казалась слишком просторной. Серые глаза, потускневшие от лет тревог, почти сливались с белками. Растрепанные волосы торчали в разные стороны, делая его вид еще более изможденным. Взгляд короля устремился на площадь, где уличный проповедник продолжал орать что-то бессвязное.

Вокруг него уже собралась толпа. Люди спорили, кричали, кто-то швырял камни, а несколько человек затеяли драку. Совсем скоро прибежала стража, которая начала растаскивать бунтовщиков.

Уже не глядя на происходящее за окном, Иветта обратила взгляд на возлюбленного. Казалось, он исчезает, растворяется прямо у нее на глазах. Тревога постепенно заполняла ее грудь, сжимая ребра ледяным обручем. Ей хотелось что-то сказать, как-то остановить время, но слова застывали на устах.

— Ты слишком часто смотришь на меня так, Иви, — неожиданно сказал он, заметив ее пристальный взгляд.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — осторожно спросила она, пряча дрожь в голосе.

Миран устало усмехнулся, потянувшись к ней рукой. Его дрожащие пальцы осторожно скользнули по ее щеке, задержавшись на линии челюсти. Шершавые подушечки ласково провели по коже, оставляя после себя тепло, что разливалось по телу. Вторая рука осторожно обвила ее талию, мягко притягивая ближе. Владыка склонился к ней, его дыхание коснулось ее лица, но он не решился преодолеть последние сантиметры.

— Ты перестал целовать меня… — печально прошептала Иви.

— Мне казалось, тебе будет противно целовать старика, — с той же тихой горечью ответил Миран, его взгляд опустился, будто он стыдился своих слов.

Глаза дьяволицы заблестели от влаги, но она быстро опустила веки, чтобы удержать слезы. Нежно, словно боясь спугнуть этот момент, она коснулась его пересохших губ своими. Их поцелуй вышел неровным, сначала осторожным, а затем жадным и долгим. В него была вложена вся любовь, боль и страх потери, что они не осмеливались высказать словами. Когда они отстранились, губы обоих слегка припухли.

— Как бы ты ни выглядел, мое сердце всегда будет принадлежать тебе, — надломленным голосом произнесла она, уткнувшись в его твердую грудь носом. — Оно будет отдано тебе даже в забвении…

— Мы знали это с самого начала, — его голос дрожал. — Но, Иви… каждый миг, который мы проживаем вместе, стоит того. Даже если меня не будет, я всегда останусь частью тебя. — Мужчина осторожно взял ее руку и переплел свои пальцы с ее.

— Я люблю тебя, мой Мир…

— И я люблю тебя, душа моя, — ответил он, склонившись, чтобы легко коснуться ее лба своими губами.

Некоторое время они стояли молча, позволяя тишине заполнить пространство между ними, наблюдая за суетой на площади. Торговцы торопливо раскладывали скудный товар на прилавках. По мостовой в передниках спешили разносчицы, ловко лавируя между тележками и редкими ранними прохожими, чтобы не опоздать к началу рабочего дня в тавернах. У фонтана веселый мальчишка бегал с лохматой собакой, то и дело прячась за фонтаном. Немного в стороне какой-то художник, раскинув мольберт, старательно выводил первые линии.

— Ты думаешь о наследнике? — вдруг спросила Иветта, осторожно глядя на Владыку снизу вверх.

Миран задумался. Наследник. Этот вопрос всегда поднимался при дворе. Когда-то давно он размышлял о династии, о том, что оставит после себя, но теперь все казалось таким незначительным. Валора… Она пережила столько потрясений, но всегда восставала из пепла. Ему уже не важно, кому достанется трон. Пусть даже этот мир забудет его имя. Главное, чтобы Иви была счастлива.

— Нет, — наконец ответил он, немного уставшим голосом. — Пусть Валора сама найдет того, кто сможет ее вести. Или пусть этим займутся Небеса. Мы с тобой достаточно настрадались, чтобы теперь я еще терпел другую женщину рядом. А ты… Полукровка будет страдать, и трона ему не видать.

— Ты самый упрямый король, которого я знала, — сказала она с легкой улыбкой.

— А ты самая своенравная королева, — шутливо ответил он, притягивая ее ближе.

— Королева?

Хитро прищурившись, Миран направился к прикроватной тумбочке. Иви следовала за ним взглядом, в ее глазах сверкало любопытство. Когда он открыл ящик, она мельком заметила среди писем тонкий кинжал из священной стали, но ее вопрос застыл на губах, как только Владыка достал небольшую коробочку. Ее деревянные стенки были украшены тонкой резьбой, имитирующей виноградную лозу.

Миран медленно откинул крышку. Внутри, на бархатной подушке, покоилось кольцо с крупным рубином, сверкающим словно капля застывшей крови. Его грани улавливали каждую крупицу света и переливались от ярко-алого до глубокого бордового оттенка. Обрамляла камень изящная серебряная оправа, украшенная тончайшими узорами.

— Я бы очень хотел, чтобы ты стала моей женой, — заговорил он медленно, будто взвешивая каждое слово. — Но мы не можем… И… — он осторожно взял ее руку и надел кольцо на безымянный палец. — Ты можешь стать хотя бы моей невестой.

Иви замерла, глядя на яркий рубин, вспыхнувший на ее пальце, словно пламя, заключенное в серебро. Ее губы дрогнули, но она не смогла вымолвить ни слова. Пульс бешено стучал в висках, и недавно удачно сдержанные слезы хлынули водопадами из глаз. Дыхание стало прерывистым, а руки сами потянулись к Мирану. Она крепко обхватила его за шею, прижимаясь всем телом.

— Я бы с радостью стала ею. — шмыгнув, ответила девушка.

В дверь внезапно постучали, и Иветта, словно ошпаренная, резко отскочила от возлюбленного. Она ненавидела эти моменты. Как же хотелось не скрывать их чувства, не прятаться за масками приличий. Но сейчас ей оставалось лишь смириться. После короткого «Входите» из уст Мирана, в комнату вошли две служанки, учтиво склонившись в поклоне.

— Ваша Светлость, сегодня ваша встреча с Владыкой из Помоны. Мы прибыли, чтобы подготовить вас, — сообщили они почти в унисон.

Иветта молча разглядывала их. Служанки были близнецами: русые волосы, заплетены в аккуратные две косы, одинаковые светлые платья, украшенные темными передниками. У обеих под глазами красовались маленькие родинки, придающие их лицам особую миловидность.

— Помона? — переспросила дьяволица, переведя взгляд на короля.

— Да, — кивнул Миран, потирая подбородок. — Я договорился предоставить им чертежи нового оружия на основе света. Также мы отправим туда несколько своих ученых для обучения.

— Не дурно, — одобрительно протянула Иви.

— В обмен они поставляют нам свои пищевые ресурсы, — продолжил Владыка, поднимаясь с кровати.

Служанки приступили к своей работе, пока дьяволица, потеряв интерес к беседе, присела за туалетный столик. Легкие покачивания стула помогали немного отвлечься, но ее мысли все равно возвращались к тревожным временам.

Тем временем девушки сноровисто и аккуратно занимались королем. Одна поднесла теплую воду в миске. Миран наклонился, а тонкие руки служанки с нежностью вымыли его лицо, убирая остатки усталости. Другая тем временем расправляла складки на приготовленной одежде. Простая, но изысканная рубашка из тонкого льна была выглажена до совершенства, а светлый камзол с золотым узором ждал своей очереди.

Когда Владыка сел на мягкий пуф, одна из девушек присела перед ним, подавая заранее подогретую обувь. Другая служанка в это время нежными движениями привела его волосы в порядок, приглаживая торчащие после сна пряди. Миран сидел спокойно, лишь изредка перекидываясь короткими фразами с девушками. Последним штрихом стал пояс с пряжкой в виде шести крыльев. Одна из служанок защелкнула его с особой осторожностью, убедившись, что все сидит идеально.

Как только Владыка ушел, опираясь на руки служанок, а за ним затворилась дверь, Иви устало плюхнулась обратно на кровать. Ее пальцы нащупали подвеску, осторожно проведя по острым граням черного кристалла. Выдохнув, она прикрыла глаза, мысленно пытаясь провалиться в знакомый белоснежный мир. В последнее время дьяволица слишком часто находила утешение в нем — в разговорах с Нортоном, где могла обсудить свои тревоги и последние новости. У Иви никогда не было друзей, и теперь ее «собеседник» стал чем-то больше, чем просто проклятием.

— Ты снова здесь, — послышался насмешливый голос.

Иветта и не заметила, как оказалась там, где хотела быть. Нортон восседал в привычной расслабленной позе. Его длинные волосы падали на спину мягкими прядями, а взгляд скучающе блуждал по белому потолку. Вблизи него что-то зеленело и мерцало, привлекая внимание дьяволицы. Прежде чем поздороваться, она обратила свой взгляд туда.

— Что это? — спросила она, подходя ближе.

— Алоцветы, — невозмутимо ответил демон, не отрывая взгляда от потолка.

— Я знаю, но что они здесь делают? — девушка осторожно коснулась одного из красных лепестков.

— Пытаюсь развить свои навыки создания. Раз я смог создать это пространство, то и цветы тоже, — пожал плечами Нортон.

— Любишь алоцветы? — Иви сорвала один цветок и заправила за острое ухо.

— Просто они красные и… красивые, — тихо сказал он, улегшись на бок и опираясь на руку. — А ты чего так рано пришла?

— Миран сделал мне предложение, — смущенно призналась она, опуская взгляд.

— Поздравляю! — демон широко улыбнулся, играя ямочками на щеках. — Когда свадьба?

Замявшись, Иви начав теребить пальцы. Ее глаза пытались избежать настойчивого взгляда Мессии, но в итоге ей пришлось встретиться с ним. Она и сама понимала, что ей нужно выговориться, ведь не смогла заставить себя поделиться этим с Мираном.

— Мы не сможем пожениться…

— Воскреси меня, и я все устрою, — с напускной веселостью заявил демон, задрав нос.

Но его легкое настроение быстро испарилось, когда он заметил дрожь в губах Иветты. Он встал и осторожно подошел к ней, приобняв за плечи. Взгляд пламенных глаз смягчился, наполненный тревогой.

— Ты снова переживаешь из-за него? Боишься его смерти?

— Да… — голос дьяволицы дрогнул.

— Как я могу тебе помочь? — Нортон вытянул с ее уха цветок, начав вертеть его стебелек в пальцах.

Вместо ответа Иви всхлипнула и быстро вытерла выступившие слезы. Она старалась взять себя в руки, но ее взгляд все время возвращался к нежному цветку, чьи лепестки постепенно опадали от движения демона.

— Просто побудь рядом, — тихо прошептала она. — Я смотрю, как он стареет на моих глазах, Норт. Он уже не может ходить без помощи… А я… Я осталась такой же.

— Ты слишком многое взвалила на свои плечи, Иви, — произнес Мессия, слегка наклонив голову. — Тебе нужно место, где ты можешь просто дышать.

— А я не могу, Норт, — отозвалась она, пряча лицо в ладонях. — Все держится на волоске. Миран… он не хочет принимать мою помощь, но я не могу просто стоять и смотреть, как он угасает.

— Ты не обязана все это нести одна, — тихо ответил Нортон. — Я здесь.

Иви слабо улыбнулась. Пламенные глаза Мессии были спокойными, и в них читалась искренняя забота. Она знала, что демон говорил от души, даже если не мог предложить ей ничего, кроме своего присутствия. Но ей и не нужно было большего. Никогда раньше она бы не подумала, что тот самый мальчик, чья судьба была предрешена смертью, станет тем, кто выслушивает ее страхи и нежно утрет слезы. Этот парадокс жизни заставлял ее чувствовать себя одновременно благодарной и виноватой.

— Иногда я думаю, что все эти страдания — плата за счастье, которое мне не должно было достаться, — прошептала она. — Может, я просто ворую чужое время.

— Ты заслужила свое счастье, Иви. Так же, как и он. И если есть что-то, что я могу сделать для вас обоих, ты знаешь, что я сделаю это. — твердо убедил он ее. — Поплачь, может, тебе станет легче? — осторожно добавил Нортон, поглаживая дьяволицу по спине рукой.

— Я и так слишком много плачу в последнее время. Миран это видит, он переживает, хотя и старается не показывать. А я боюсь, что его одолевает какой-то недуг, — призналась Иви.

— Обратитесь к лекарю.

— Я пыталась его уговорить, но он все отрицает или переводит тему. Я же не могу, как рабыня, взять и привести лекаря сама!

— Мне так жаль, Иви… — тихо сказал Нортон, крепче прижимая ее к себе.

Она говорила без остановки: о том, как пепел Харразана накрыл землю, как сейчас сложно с продовольствием и чистым воздухом. О том, как в Валору продолжают прибывать беженцы, а церковь свирепеет, поднимая новые бунты. Даже дороги изменились: теперь их заполняли странные повозки на колесах, вытеснив лошадей, из-за чего конюхи начали протестовать.

— Краем уха я слышала, что эти технологии существовали еще до Великого Бедствия. Эльфы нашли их на раскопках и восстановили, — говорила она почти шепотом.

— Это очень интересно, — пробормотал Нортон, устало потирая переносицу. — Я бы хотел изучить их. Кстати, не думала меня освободить? — он слегка усмехнулся.

— Может быть потом, когда Миран… — Иветта осеклась, вернувшись к болезненной теме.

— Почему не сейчас? Может, ты смогла бы подарить ему лучший мир?

— А если нет? Если мы привлечем внимание Небес, которые пока оставили нас в покое? Сейчас ходят слухи, что они собираются повторить Великое Бедствие или сделать что-то еще хуже. Я просто хочу дожить с ним последние годы…

— Понимаю. Тебе есть что терять, — вздохнул демон, слегка похлопав ее по плечу.