Воинственные фейри

9. Райдер

— Сейчас? — спросил Леон.

— Нет, — прорычал Габриэль.

— Сейчас

— Нет.

— Сейчааас?

— Я скажу тебе, когда придет время, Леон, — рявкнул Габриэль, и спасибо, черт возьми, за это, потому что я был в одной в секунде от того, чтобы свернуть шею Муфасе.

Леон запыхтел и бросился на диван, а я наблюдал за ним со своего места у стены, сложив руки в ожидании. Большая Птица вернулся уже несколько часов назад, и хотя я хотел броситься прямо в этот гребаный морской дворец, чтобы вернуть свою девочку, у меня также был многолетний опыт в осуществлении подобных планов. Время имело решающее значение. И стоическое молчание, в которое погрузился Данте, сидя в кресле и положив ноги на журнальный столик, сказало мне, что он тоже это знает. Он готовился так же, как и я, погружаясь в самое темное, самое спокойное место в своем сознании, готовый сделать все и даже больше, чтобы добиться успеха сегодня вечером.

Конечно, душевное состояние Инферно не имело ни малейшего влияния на мое. Я мог отключить все внутри себя, стать ничем иным, как бесчувственным существом с единственной целью. Для Элис я готов на все. Но Данте всегда нужно было думать о других. Любящая маленькая мама, которая будет скучать по нему, братья и сестры, которые будут плакать на его похоронах, если он умрет сегодня ночью. Я проигнорировал странную боль в груди от этой мысли. Если я умру, никто не будет оплакивать меня, кроме, может быть, моей девочки. Какая-то часть меня надеялась, что она это сделает. Что я что-то значу для кого-то на этой земле. Хотя я не был уверен, почему меня это волнует. Раньше я никогда не переживал.

Габриэль изучал «Magicae Mortuorum», склонившись над кофейным столиком, читая одно конкретное заклинание с помощью подзорной трубы, которую Леон украл у Лайонела Акрукса. Я на редкость улыбнулся этому. Повелитель Драконов, который правил королевством со своими друзьями, был каким-то самодовольным мудаком, который был «рожден для величия» или еще какой-нибудь ерунды.

Очень хорошо быть рожденным для величия, когда из твоей задницы выходят золотые подсвечники, а слуги заботятся обо всех твоих жизненных проблемах, чтобы ты мог сосредоточиться на этом «величии». У людей, рожденных в таких городах, как Алестрия, не было шансов стать великими. Они не могли позволить себе быть охуенно великими. Не то чтобы мне было не плевать, но я все равно считал правителей придурками.

Леон пинался ногами, как ребенок, и бился затылком о диван. — Мне нужно кого-нибудь убить, — простонал он. — Ну же, Габриэль, позволь мне пойти за ней. Я умру, если не пойду сейчас.

— Ты не умрешь, Леон, — резко сказал Данте. — Оставь его в покое, мы никуда не пойдем, пока он не разберется с заклинанием.

Габриэль кивнул, продолжая читать книгу, а Леон ухватился за спинку дивана, резко вскочил на нее и перевалился через край, ударившись о пол.

Я покачал головой, и Инферно на секунду поймал мой взгляд, прежде чем отвести его. Гребаная мерзость Оскура.

Но я не чувствовал этого оскорбления до глубины души, как обычно, и я точно не собирался выяснять причину.

Леон начал продвигаться по полу, как какой-то сумасшедший тюлень, его руки упирались в бока, а колени подгибались и толкали его, пока его щека касалась половиц. Он взглянул на Габриэля, когда добрался до кофейного столика, и Данте пнул его, когда он поднял задницу в воздух.

— Леон! — заорал он, и я пронесся через всю комнату, схватил Леона за ворот рубашки и вытащил из комнаты, бросив в одну из спален.

Я последовал за ним внутрь, захлопнул дверь и сложил руки, прижавшись к ней спиной, чтобы заблокировать ему выход.

Леон поднялся на ноги с громким ворчанием. — Это занимает целую вечность, Райдер, — пожаловался он. — Мне нужно пойти и забрать ее. Она совсем одна. Я нужен ей.

Кольца в его глазах, казалось, тоже сияли от этой потребности, и я мог видеть, что это было нечто большее, чем просто страдания, через которые проходили остальные из нас.

Я дернул подбородком, глядя ему в глаза. — Эта связь доставляет тебе неудобства? — спросил я безразлично, не зная, хочу ли я знать или мне вообще есть до этого дело.

— Да, — задохнулся он, подавшись вперед и вцепившись пальцами в мою рубашку, когда боль пересекла его черты. — Как будто кто-то пронзает мое сердце чертовой киркой, потом засовывает туда гранату и выдергивает штырь. Я чувствую, как она близко, но не могу к ней подойти. Это агония, Райдер, гребаная агония, — он прижался ко мне, и я неопределенно похлопал его по плечу, когда он обнял меня, на что я определенно не давал согласия. Но парень был в таком смятении, что я просто позволил ему развалиться на мне, принимая то, что требовалось его Ордену, и стараясь не думать об этом слишком много. Но когда он с рычанием уткнулся мне в шею, я понял, что он зашел слишком далеко.

— Муфаса, — предупредил я.

— Я вижу, почему ей нравятся твои объятия, — промурлыкал он, на самом деле чертовски промурлыкал.

— Отстань от меня, придурок, — я толкнул его назад, и его задница ударилась о кровать, прежде чем он свесил голову, как грустное животное.

— Сегодня я убью любого, кто встанет на моем пути. Я разорву на части любого и всех фейри, кто попытается удержать ее от меня хоть на секунду.

— Вот так-то лучше, — отрезал я. — Не грусти, а злись. Тебе понадобится вся ярость, на которую ты способен сегодня вечером.

— Разве я не могу чувствовать и то, и другое? Ты так и делаешь, — сказал он, его глаза стали круглыми и широкими. — Помнишь ту Сирену, которая дала ключи от этого места, пока ты скрывался под видом моего друга Барри?

Я не ответил, мои губы плотно сжались, когда я одарил его смертельным взглядом, чтобы предупредить его от продолжения повторения этой истории. Снова.

— Она сказала, что чувствует, как тебе грустно, и спросила, не нужен ли тебе платочек, помнишь?

— Это не то, что она сказала, — выдавил я из себя.

— Почти уверен, что именно это она и сказала. Поэтому я и добавил эти слезы к твоему заклинанию сокрытия, чтобы сохранить твое прикрытие.

— Я помню эту часть, — прорычал я, сжимая кулаки.

— А потом Габриэль напомнил тебе, что ты мог бы просто превратиться в крошечную змейку и спрятаться в его кармане, вместо того, чтобы позориться в образе грустного мальчика Барри.

— Да, — прошипел я. — Я помню, Леон. Ты не должен продолжать…

— А потом я показал тебе сайт, где можно купить крошечные шляпы для крошечных змей, и купил целый набор для тебя, чтобы поднять тебе настроение, и я почти улыбнулся этому, но потом вспомнил, что Элис пропала и…

— Я там был, блядь, — рявкнул я. — И если ты приблизишь ко мне хоть одну крошечную шляпку к любой из моих змеиных форм, я перейду в свою самую большую форму и съем тебя целиком. Это не угроза, это обещание.

— Оу, посмотрите на нас, дающих обещания на мизинцах, Элис была бы так горда, — сказал он с дрожащей улыбкой.

— Я не даю обещаний на мизинцах, — фыркнул я.

— Конечно, даешь, — он встал, направился ко мне и протянул свой мизинец, пытаясь зацепить его за мой, в то время как я держал руки в крепких, непроницаемых кулаках.

— Я оторву тебе мизинец, если ты не остановишься в эту секунду, — с шипением заявил я, в моем теле раздался хрип, как опасное предупреждение.

— Давай, просто дай мне свой мизинец, — он схватил мой кулак с надписью похоть, пытаясь высвободить из него мой мизинец. — Пообещай, что съешь меня, Райдикинс. Это меня развеселит.

Я стиснул челюсти, гадая, простит ли меня Элис, если я сверну шею ее партнеру. Я полагаю, что нет.

— Прекрати, — прорычал я, вздымая голову.

Он был чертовски силен и был близок к тому, чтобы вырвать мой мизинец из кулака.

— Муфаса, — огрызнулся я. Не убивай Льва. Не убивай Льва. Не убивай Льва.

Дверь открылась, и я повернулся, надежда устремилась сквозь меня, когда я увидел там Габриэля.

— Пора, — объявил он как раз в тот момент, когда Леон выдернул мой мизинец и сомкнул свой вокруг моего.

— Да! — воскликнул Леон, крепко сжав его на секунду, и я с рычанием отпихнул его, прежде чем он пронесся мимо меня и попытался поцеловать Габриэля в щеку, но Большая Птица отмахнулся от него, как от пули. — Давайте вернем нашу девочку! — он побежал к входной двери, и мы все побежали за ним, пока он добирался до улицы.

Габриэль выругался, выбежал вперед, чтобы остановить его, и повернулся лицом ко всем нам.

— Я иду впереди, — твердо сказал он. — Я могу провести нас внутрь и наружу, но если кто-то из вас примет необдуманное решение, это может означать, что один из вас или Элис умрет. Если вы хотите пойти на самоубийственную миссию, хорошо, но я ни за что не стану рисковать Элис. Так что выполняйте мои приказы, или я оставлю вас позади.

Альфа во мне поднял голову, отчаянно желая взять на себя ответственность и ринуться в бой. Но у Габриэля было Зрение, и у него был лучший шанс доставить меня к моей девочке и вытащить нас обратно целыми и невредимыми.

— Хорошо, — согласился я.

— Веди, falco, — призвал Данте, и Леон заинтересованно кивнул.

Габриэль повернулся, мы спустились за ним по ступенькам на тропинку, и он повел нас вокруг дома к краю обрыва. Ночь была густой, и темнота была нашим другом сегодня, пока мы добирались до крутого обрыва.

— Данте, ты можешь спустить остальных на землю? Если мы с Райдером используем магию земли, это может привлечь внимание, и кто-нибудь может увидеть, — сказал Габриэль, сбрасывая рубашку и выпуская из спины крылья.

— Конечно, — сказал Данте. Он нагнал воздух под ноги Леона и перенес его на край обрыва, а затем опустил на каменистый пляж далеко внизу.

Я с усмешкой посмотрел на Данте. — Я сам проложу себе путь вниз.

— Ты не можешь использовать свою магию, — сказал Габриэль. — Я видел, что нас заметят.

— Тогда он может просто остаться здесь, — сказал Данте, пожав плечами.

— Он не даст тебе умереть, — сказал Габриэль, положив руку на плечо Данте, чтобы остановить его движение к обрыву. — И мы не вернем Элис без всех нас, так что делай то, что я говорю.

Данте вздохнул, посмотрев на меня, и мне потребовалась вся любовь, которая была в моем сердце, к Элис, чтобы сделать шаг вперед и позволил Драконьему засранцу бросить воздух под мои ноги.

Волшебный ветер понес меня над обрывом, и я смотрел вниз на свою гибель — моя жизнь зависла в руках Данте. Если это не было доказательством того, что я готов на все ради Элис, то я не знаю, что было бы доказательством.

Данте начал опускать меня на пляж, но воздух подо мной внезапно исчез, и я выругался, падая на острые камни внизу. Данте поймал меня в последнюю секунду, и его смех раздался сверху, заставив глубокое шипение просочиться сквозь мои зубы.

Я ступил на острые камни, где стоял Лев с широко раскрытыми глазами.

— Данте только что спас тебе жизнь, — задыхался он.

— Все было не так, — прорычал я.

— Почти уверен, что так и было, чувак, — он хлопнул меня по плечу, когда Габриэль опустился на землю, а Данте приземлялся рядом с ним, как чертова бабочка.

— Ты думаешь, что ты очень смешной, не так ли, Инферно? — я плюнул, а он дразняще ухмыльнулся.

— Я сказал, что спущу тебя, и я это сделал. Не знал, что ты боишься высоты, serpente, — заметил он и я бросился на него, набросив на кулак твердые металлические кастеты, когда замахнулся на него. Он врезался в его воздушный щит, он засмеялся чуть громче, а Габриэль протиснулся между нами.

— Если вы не будете работать вместе, то Элис не вернется сегодня домой, — прорычал он, его стальные серые глаза вспыхнули. — Здесь нужны все мы, чтобы работать. Но мы с Леоном найдем другой способ, если вы двое не сможете сотрудничать.

— Просто смиритесь, — рявкнул Леон. — Не делайте этого прямо сейчас. Мы можем устроить супружеские разборки позже, когда Элис будет дома.

— Супружеские разборки? — Данте замялся.

— Да, я имею в виду, что мы еще не в браке, но однажды мы все станем таковыми для Элис, верно? Так что Райдер будет твоим братом в законе.

— Хватит болтать, — я протиснулся мимо Леона. — Сегодня я буду работать с Инферно.

— И всегда, — прошептал Леон, словно думал, что я не услышу.

— Прекрати. Болтать, — повторил я, и он с радостью послушался, когда Габриэль снова взял инициативу на себя, и мы все последовали за ним вдоль пляжа, притягивая тени вокруг нас. Мы ускорили темп, и я двинулся вперед, чтобы идти рядом с Габриэлем.

— Направь меня туда, куда тебе нужно сегодня вечером, — сказал я низким голосом. — Это не будет преследовать меня независимо от того, сколько жизней я заберу, чтобы вернуть ее.

Габриэль посмотрел на меня, изогнув бровь. — Из-за кого ты так волнуешься, что оно может преследовать?

— Ни за кого, — прорычал я. — Я просто хочу сказать, что нет ничего, на что я не пойду ради нее. Я не буду колебаться. У меня не проснется вдруг совесть. Так что если нужно сделать грязную работу, поручи ее мне.

— Хорошо, — согласился он.

— Только не думай, что это делает тебя боссом, придурок, — добавил я.

Он хмыкнул. — Думаешь, я хочу руководить группой мужчин, которые жаждут девушку, которую я люблю?

Яд скользнул по моему языку, когда я оглянулся на Данте и Леона позади нас, их глаза были темными и полными решимости. Затем я снова посмотрел на Габриэля, во мне разгоралось любопытство. — Ты мог бы убить нас всех сегодня ночью, если бы не хотел, чтобы мы встали на твоем пути. Тебе бы просто пришлось направить нас к тем смертям, которые ты видишь для нас в своей голове.

— Верно, — ухмылка дернулась в уголках его рта. — К сожалению, мне нужны вы все, чтобы вытащить ее. Но это не значит, что я не прикончу вас всех в будущем.

Я издал смешок. — Ты берешь Льва, я беру Дракона.

Он покачал головой. — Дело в том, Райдер, что если бы я действительно сделал это, ты бы убил меня за это, если верить Зрению. Может, мне еще немного изучить твои отношения?

С моих губ сорвалось раздраженное шипение. — Мне все равно, если эти двое не выберутся сегодня. Это сделает мою жизнь намного легче.

Его рука коснулась моей, его глаза на мгновение остекленели, когда он увидел какое-то видение, и он мрачно усмехнулся.

— Что? — я хмыкнул.

— Ничего.

— Не делай этого, Большая Птица, что ты видел?

— Ты просто будешь отрицать это, — прокомментировал он, как первоклассный мудак.

— Я вырву тебе глаза и сам посмотрю через них, если ты не… — я вошел прямо в силовое поле магии и попятился назад, поскользнувшись на мокром камне.

Я вскинул руку, чтобы смягчить почву своей магией земли, прежде чем удариться головой о камни, но сильные руки схватили меня за плечи и дернули вверх.

Я с рычанием повернулся, когда температура моей крови поднялась на один градус, и обнаружил, что Инферно держится за меня. Я выдернул свою рубашку из его хватки, и он в замешательстве посмотрел на свои руки, словно они только что предали его. Леон ухмыльнулся, сверкнув своими золотыми глазами, и я повернулась к Габриэлю с рычанием на губах.

— Ты видел это, почему ты, блядь, не остановил меня? — обвинил я.

— Я ничего не видел, я был слишком занят поисками Элис, — легкомысленно ответил он, но по его гребаному лицу я понял, что это неправда. — Я думал, мы… — я оборвал эти слова, задушив их, пока они не захлебнулись и не расплескались, пока не умерли. Я не дружил с Габриэлем Ноксом. Ни с кем. И он только что доказал это.

— Ты спас его, брат, — с благоговением вздохнул Леон, обращаясь к Данте, а у меня застучали зубы.

— Я не спасал, — отрицал Инферно, его глаза на мгновение встретились с моими. Я попытался понять его мотив, но, возможно, это была просто рефлекторная реакция. Мне, черт возьми, было все равно, лишь бы не думать об этом.

Габриэль поднял руки к силовому полю, прижал ладони, и под ними замерцал голубой свет. Он закрыл глаза и начал бормотать какие-то странные слова, которые, как я догадался, он запомнил из «Magicae Mortuorum», затем он создал на своей ладони деревянное лезвие и рассек себе большой палец. Его боль на секунду пронзила меня, когда он размазал кровь по силовому полю, нарисовав там символ, состоящий из четырех соединенных треугольников Элементаля, кружащих вокруг неровным кольцом. Его кровь засияла голубым светом, затем Габриэль прижал ладонь к символу, сильно надавив, и в силовом поле перед ним открылась светящаяся треугольная дверь.

— Это заклинание «дверь везде», — с торжествующей ухмылкой объявил Габриэль, оглядываясь на нас и жестом приглашая следовать за ним. — Она закроется, как только мы пройдем. Пойдёмте.

Я шагнул за ним, пристально глядя ему в глаза. — Это была темная магия?

Габриэль пожал плечами, давая мне ответ.

— Научи меня этому заклинанию, и я забуду о твоем маленьком промахе, Большая Птица, — сказал я низким тоном и он усмехнулся.

— Нет, это опасно, и после сегодняшнего вечера я больше не буду его использовать. Магия крови может украсть часть твоей души. И кстати, если бы я предупредил тебя о том, что ты идешь в это силовое поле, Леон не остановился бы, а упал бы и расшиб голову о камень. Прямо насмерть. Забавно, как работает судьба, не так ли?

— О мои звезды, чувак, — Леон набросился на Габриэля, прижимаясь к его обалдевшему лицу. — Ты любишь меня.

— Я не люблю тебя, — сказал Габриэль сквозь сжатые губы. — Как я уже говорил, вы все нужны мне, чтобы спасти Элис. Я не собираюсь быть вашим круглосуточным спасателем после сегодняшнего вечера, — Габриэль не оттолкнул Леона ни на секунду, и я увидел проблеск эмоций в его глазах.

Я ничего не сказал в ответ на слова Габриэля, но тяжесть в груди от его пренебрежения ко мне внезапно ослабла. В кого я, черт возьми, превращаюсь?

—В какую сторону нам идти, falco? — спросил Данте, и Габриэль дернул головой, приглашая нас.

Леон отступил назад, чтобы поспешить рядом со мной, пока мы следовали за Большой Птицей, и он наклонился ближе, чтобы прошептать мне на ухо. — Как здорово, что мы все вместе отправились на спасательную операцию. Это ведь для альбома, правда, чувак?

— Пожалуйста, скажи мне, что у тебя нет альбома, — пробормотал я.

— Я застрял в этом доме в ожидании новостей о моей паре в течение двух дней, что еще я должен был делать со всеми фотографиями, которые я сделал за последние несколько недель? — пробормотал он.

— Точно не делать альбом, — отчеканил я. И что за чертовы фотографии?

— Тогда как я покажу Элис все то, чем мы занимались, Шрам? — он огрызнулся, как будто я был сумасшедшим.

Габриэль поднял руку, чтобы остановить нас, и застыл на месте, его глаза остекленели, и он долго смотрел в сторону разбивающихся волн. Затем он снова начал двигаться, направляясь прямо к морю с бешеной скоростью.

— Держитесь позади меня! — рявкнул он, и мы все поспешили за ним.

Холодная вода омывала мои ноги, когда я шел прямо в море, тяжело дыша. Я чувствовал ее где-то здесь, так близко, что почти ощущал ее вкус. И, черт возьми, я бы обязательно попробовал каждый ее дюйм, как только она окажется у меня в руках. Я хотел ее сердце, ее душу, ее боль, все это было моим. И мне было все равно, как далеко мне придется нырнуть в океан сегодня ночью, чтобы спасти ее, потому что когда я вернусь на поверхность, она снова будет рядом со мной, и не было такого путешествия, которое я бы не совершил ради этого.

Я последовал за Габриэлем в темную воду, пока волны яростно разбивались о нас, а мое сердце стучало чуть сильнее, чем обычно. Я не чувствовал холода, а кожа Леона практически пылала от его магии огня, когда он согревал себя, его рука легла на руку Данте, чтобы предложить ему такое же облегчение без единого слова.

Волны накатывали все выше и выше, и когда мы зашли по пояс в воду, огромная волна поглотила нас своей тенью. Она обрушилась с огромной высоты, пенилась и пенилась, прежде чем накрыть нас. Я ожидал, что меня отбросит ее мощь, но вместо этого мои ноги ударились о твердый каменный пол, и я вышел в туннель, освещенный зелеными факелами на стенах.

Габриэль создал вокруг нас заглушающий пузырь, когда Леон и Данте вышли из клубящейся стены воды позади нас, удивленно оглядываясь по сторонам.

Леон издал низкий свист. — Я бы хотел что-то похожее в нашем доме.

— В каком доме? — прошептал Данте, когда мы двинулись по туннелю.

— В том, который мы купим вместе после того, как женимся на Элис, — прошептал он в ответ, и я издал рык. Как будто я когда-нибудь буду жить в одном доме с Инферно или с кем-то из них, если на то пошло.

Дойдя до поворота в туннеле, Габриэль сделал паузу и поманил меня вперед. — Чувствуешь жажду крови, Райдер? — спросил он.

— Всегда, — ответил я, шагнув в его сторону, и он кивнул, приглашая меня идти дальше.

— Один слева от тебя, — сказал он.

Я вскинул в руках стальной клинок с деревянной рукояткой и зашагал вперед, пузырь молчания Габриэля расширился, чтобы остаться вокруг меня. Я свернул в соседний туннель и обнаружил слева члена Черной Карты в длинной мантии, который стоял, глядя в большую камеру перед собой.

Я подкрался к нему сзади и зажал рот ладонью, запустив прямо в рот пузырь глушителя, чтобы заглушить его крики, а затем вонзил нож ему между лопаток. Смерть была быстрой и легкой, но я упивался острой болью, прежде чем он умер, а затем оттащил его за плечи назад, к остальным.

— Здесь, внизу, его негде спрятать, — шипел я. — Используй заклинание сокрытия.

— Неа, — Леон раскрыл ладонь, когда я повалил парня на пол, и огонь полыхнул по его телу с такой яростной температурой, что растворил его в пыли за несколько секунд. Данте взмахнул рукой, и пыль разлетелась в том направлении, откуда мы пришли, а потом впечаталась в стену воды и исчезла навсегда.

— Черт, — вздохнул я, ненавидя быть впечатленным, но каков способ избавиться от тела.

— Ты следующий, Данте. Впереди пять туннелей из камеры, и каждый охраняется членом Черной Карты, — сказал ему Габриэль.

— Он получит пять убийств? — прорычал я в разочаровании.

— Штормовые силы, serpente, — Инферно ухмыльнулся, проходя мимо меня. — Вот почему я самый страшный фейри в Алестрии.

— Чушь собачья, — опасно зашипел я, делая шаг вперед, но Габриэль прижал руку к моему плечу и пристально посмотрел на меня.

— Ты получишь больше всех убийств сегодня, независимо от этого, — сказал он низким тоном, и меня охватило удовлетворение.

— Lo vedremo (п.п. увидим), — пробормотал Инферно, уходя по туннелю, и мы направились за ним.

Мы достигли края прохода, окутанные заклинаниями сокрытия, так как Леон и Габриэль работали вместе, чтобы спрятать нас. Электричество потрескивало по телу Инферно, и он поднял руки, глядя на фигуры в мантиях, стоящие у выходов из туннелей вокруг огромной усилительной камеры. Я с усмешкой посмотрел на стеклянную куполообразную крышу над головой и проносящуюся над ней стаю рыб. Думаешь, тебе сойдет с рук спрятать мою девочку под океаном, как чертова многоножка в саду Урсулы из «Русалочки»? Я выжму из тебя каждую каплю боли, Король. Это будет проклятый звездный пир.

Данте выпустил взрыв электричества, пять выстрелов устремились к его жертвам и врезались в их груди. Все они рухнули в унисон, а Габриэль выбежал вперед, маня нас за собой, пока статическое электричество лизало мое тело.

— Леон, Данте займитесь телами. У нас есть две минуты, пока кто-нибудь не направится в эту сторону. Райдер, ты со мной, — приказал Габриэль, и я побежал за ним, когда он свернул в один из туннелей и перепрыгнул через тело в его середине.

Я оглянулся на Леона и увидел, что его глаза прожигают меня.

— Найдешь ее и вернешь, Райдер, — огрызнулся он, и я кивнул, слишком захваченный тем, как близко я чувствовал себя к Элис, чтобы злиться на все приказы, которые я получал налево, направо и, черт возьми, в самом центре.

Я побежал за Габриэлем, свернул в еще один темный проход, прежде чем он остановился и, похоже, стал считать под нос.

Когда он закончил, он посмотрел на меня. — Четыре члена Черной Карты. Парень справа — тот, кого ты должен остерегаться, — сказал он мне. — Я возьму на себя троих, которые сейчас подойдут к нам сзади, — он повернулся и пошел прочь, а я, не раздумывая, бросился вперед, зажав в руке лозу и приготовив другую ладонь, чтобы зарядить ее магией. Энергия бурлила в моих жилах в предвкушении предстоящих убийств. Эмоции были полностью отключены, сердце — холодное, черное, билось только для одной фейри в этом мире. Она была причиной того, что оно вообще работало, причиной того, что оно хотело продолжать биться. Элис Каллисто была жизнью, которой мне не хватало с самого детства, и я был здесь, чтобы вернуть ее вместе с каждой мечтой о будущем, которое она мне подарила. Я больше не хотел просто существовать. С ней я мог испытать все оттенки, которые мог предложить мир.

Я свернул в длинный проход, который заканчивался черной дверью, и тут в меня ударила магия воды из того, что стоял справа. Я воздвиг огромную каменную стену, чтобы заблокировать ее, и с помощью кнута свалил с ног двух придурков слева, а затем метнул в них острые деревянные копья. Они умерли с воплями и болью, шипящей в моих венах, пока я огибал скальную стену.

Огромный водный Элементаль обрушил на меня бурю ледяных осколков, я отбил их еще одной стеной земли. Мой адреналин повысился, когда один из них просвистел мимо моего уха. Я издал гневный вопль, вынырнул из укрытия и ударил кулаком в его уродливое лицо. Его голова откинулась назад и ударилась о стену, моя неожиданная атака оставила его в оцепенении достаточно долго, чтобы я смог вогнать деревянный клинок в его грудь. Он умер со стоном, и я толкнул его на пол, оставив лезвие в его сердце, пока вытирал кровь со своей щеки.

— Так, где же номер четыре? — прорычал я, направляясь по туннелю, и увидел, что он царапается в дверь и зовет кого-то открыть ее с другой стороны. Однако не было похоже, чтобы кто-то пришел ему на помощь.

Я заключил его голову в глушащий пузырь, подавляя крики, и он повернулся, чтобы сразиться со мной, магический ветер хлестал вокруг меня, пока он отчаянно пытался воспользоваться своим воздушным Элементом. Я вырастил острый сталактит из потолка над ним, и он врезался в его голову, убив в одно мгновение, вымещая свою ярость на этом куске дерьма, который посмел скрыть от меня мою девочку.

Габриэль вернулся ко мне, его руки были в крови, а глаза потемнели, когда он подошел к двери. — Она здесь, — пробормотал он, и мое сердцебиение участилось. Я попыталась открыть дверь с помощью магии земли, но какая-то темная сила помешала мне использовать ее.

— Открой ее, — приказал я, и Габриэль начал накладывать на черную дверь свое заклинание «дверь-куда везде», протягивая перед собой пузырь глушения, чтобы сделать свою работу тише. Проклятие покинуло его, пока он работал, и я видел, как он борется с темной магией, которую использовал, что сделало меня менее склонным к желанию выучить это заклинание.

Когда все было готово, он прошел через треугольную дверь, вырезанную в металле, и я последовал за ним, отчаянно ища ее, когда мы оказались в другой усиливающей камере. Дверь мгновенно захлопнулась за нами, и Габриэль перевел дух, приходя в себя от темной магии. Его рука внезапно выбросилась вперед, и черноволосая девушка в одеянии попала в захват его лиан.

Она показалась мне смутно знакомой, и когда Габриэль с усмешкой посмотрел на нее, ее глаза расширились от узнавания.

— Габ-риэль? — прохрипела она.

— Отчасти это ради лягушек, Карла, но в основном ради моей девочки, — он развел руки в стороны и свернул ей шею, его взгляд был беспощаден, когда она рухнула на пол.

Я протиснулся мимо него, разыскивая Элис, и мой взгляд остановился на пряди сиреневых волос, выглядывающих из-под кучи одеял, в которых она свернулась на полу. Я бросился к ней, опустился на колени и оттащил одеяла назад, рассеивая вокруг себя заглушающий пузырь.

Она обмякла в моих руках, и паника пробрала меня до костей. — Габриэль, что с ней? — потребовал я, ощущая ее тепло на моей ледяной плоти как единственное утешение, что она все еще жива.

Его брови сошлись в озабоченности. — Ее накачали неллавидом, чтобы держать в состоянии покоя, — прорычал он, и мои зубы удлинились до острых кончиков во рту, когда я приготовился дать ей свое противоядие.

— Подожди, — шипел он. — Не большая доза. Король истощил ее, и она изголодалась по крови. Если она полностью проснется, она потеряет себя от жажды крови и убьет тебя прежде, чем поймет, что натворила. Мы сможем накормить ее, когда выберемся отсюда.

Ярость пронзила мою грудь при этих словах: что этот гребаный кусок дерьма Король сделал с моей девочкой. Я бы заставил кричать каждое нервное окончание в его теле, когда он окажется в моих руках. Я буду пировать на его боли, вытягивая каждую каплю, которую он сможет дать.

Я убрал прядь сиреневых волос с ее шеи, а затем прикусил, впуская немного противоядия из себя в ее вены. Я отстранился, борясь с желанием дать ей все, что нужно, и провел большим пальцем по следам от зубов, чтобы залечить их. Она сонно моргнула, и ее ярко-зеленые с серебром глаза нашли мои. Черт возьми, она так прекрасна.

— Привет, детка, — я ухмыльнулся, мое сердце билось сильнее, чем когда-либо, практически вырываясь из груди. — Ты действительно думала, что я не приду за тобой?

— Райдер, — вздохнула она, потянувшись ко мне, и я прижал ее к своей груди, яростный рык защитника вырвался из меня.

Ее губы прижались к моим, и я получил поцелуй, которого жаждал уже несколько недель. Весь мой мир был здесь, в моих объятиях. Эта девушка была началом и концом моей жизни и всем, что было между ними.

Габриэль вдруг оказался рядом, поднял нас на ноги, и Элис оторвалась от меня со стоном потребности, прильнула к нему и обвила руками его шею, целуя его тоже.

— Как вы меня нашли? — умоляла она, прижимаясь к его губам, и я понял, что мне даже не хочется отрубить ему голову за то, что он так к ней прикоснулся. Его потребность в ней была такой же острой, как и моя собственная, и если он готов наказывать, пытать и убивать ради этой девушки, как это сделал бы я, то, полагаю, я должен считать его достойным.

Габриэль не успел ответить на этот вопрос, как Данте и Леон начали колотить кулаками по двери и кричать, чтобы их впустили. Последовал оглушительный грохот, и статическое электричество заставило волосы на моих руках встать дыбом.

Я рванул через всю комнату к мертвой суке на полу, порылся в ее карманах, но ключа не нашел. — Как, блядь, мне ее открыть, Большая Птица?

— У нее есть метка, используй ее ладонь, — настоятельно сказал Габриэль, и я потащил девушку к двери за руку, шлепнув ладонью по ней.

Дверь открылась, и Данте с Леоном проскочили внутрь, прежде чем я захлопнул ее перед рукой парня. Я продолжал хлопать, пока он не отдернул ее с воплем, и дверь не встала на место.

Данте и Леон были окровавлены и задыхались, но когда их глаза упали на Элис, вся тьма в них рассеялась, как пелена. Мы с Габриэлем перекинули лианы через дверь, чтобы она не открылась снова, но, судя по звукам, там было чертовски много фейри, пытавшихся проникнуть внутрь. И это не могло продолжаться вечно.

— Маленький монстр! — Леон подбежал к Элис, вырвал ее из рук Габриэля и закружил, целуя ее как маньяк.

— Лео, — пролепетала она, цепляясь за него изо всех сил в своем ослабленном состоянии, а затем прижалась к Данте, когда он поцеловал ее.

— Давайте оставим воссоединения на потом, когда мы действительно сбежим, — прорычал я, когда Леон сжимал ее задницу и выглядел на одну секунду от того, чтобы устроить трах в середине дерьмового шторма.

Но потом она обмякла в его руках, и ее глаза на мгновение закрылись, заставив всех нас встрепенуться. Леон с озабоченным рыком погладил ее по голове, и я ощутил то же чувство до самых костей. Нам нужно было увезти ее отсюда. Быстро.

С другой стороны двери раздался громкий стук, и она зловеще задрожала.

— Ей нужно покормиться, — прорычал я, с тревогой глядя на Габриэля, и моя челюсть сжалась.

— Нет, сейчас это слишком опасно, — твердо сказал Габриэль. — Мы покормим ее, как только выберемся отсюда.

— Тогда скажи мне, что у тебя есть план, мальчик будущего, — потребовал я.

Глаза Габриэля остекленели, и Элис подняла голову, глядя на него с болью в глазах. Выражение ее лица было напряженным. Я бы накормил ее до последней капли крови в моих венах, как только доставил бы ее в безопасное место.

Габриэль вынырнул из своих видений, когда дверь вздрогнула и чуть не поддалась. Я добавил больше магии к путам, но еще одна громовая атака заставила их затрещать.

— Понял, — сказал Габриэль сдавленным голосом, который говорил о неминуемой гибели. — Без паники.

Он поднял руки, устремив взгляд на стеклянный потолок над головой, и его пальцы скрючились, когда он зачерпывал воду за ним. Паутина трещин рассыпалась по стеклу, и мое дыхание участилось.

— Это и есть твой гребаный план? — прошипел я, но он не ответил, его решение было очевидным в его глазах.

Я подбежал к Элис, забрал ее из рук Леона и крепко прижал к груди, пока остальные сгрудились вокруг меня.

— Ты уверен в этом, Гейб? — спросил Леон.

— Нет, — ответил Габриэль, сосредоточившись.

— Если ты убьешь нас, я вернусь из-за завесы, чтобы убить твою задницу с большой силой, falco, — предупредил Данте.

— Поддерживаю, — задыхаясь, сказала Элис, а потом ее глаза снова затрепетали, и мое сердце заколотилось.

— Приблизьтесь ко мне, все вы, — потребовал Габриэль, и мы сгруппировались вокруг него. Леон прижался ко мне, в его груди раздалось глубокое урчание, когда он наклонился поближе, чтобы лизнуть волосы Элис.

— Лео, — Элис слабо прихлопнула его. — Мы сейчас умрем, чувак.

— Нет, Гейб нас спасет, — легкомысленно сказал он.

— Не называй меня Гейбом, — шипел Габриэль, и я перетащил его в середину нашей группы вместе со мной и Элис. Он был единственным водным Элементалем здесь, так что это означало, что он был единственным засранцем, который мог спасти Элиc от этого. И остальных. Сегодня звезды действительно проверяли мою веру в этих придурков.

Дверь с грохотом распахнулась, и волна облаченных в мантии членов Черной Карты хлынула внутрь, как прилив. Я вскинул ладонь, насадив троих из них на огромные деревянные шипы, прежде чем Данте создал вокруг нас мощный воздушный щит. Магия взорвалась на нем, заставляя Данте ругаться под нос на фаэтанском, пока он пытался удержать щит.

Пальцы Элис обвились вокруг моей руки, и я встретился с ее зелено-серебряным взглядом, давая ей безмолвное обещание. Я вытащу ее на поверхность, что бы ни случилось. Океану придется вырвать ее из моих рук, если он захочет ее заполучить.

В стеклянном потолке над нами образовалась огромная дыра, и вода хлынула потоком, прежде чем весь купол провалился под тяжестью моря. Я сделал вдох, но вода так и не коснулась меня, опустившись вокруг воздушной сферы Данте. Освещение вырубилось в тот самый момент, когда членов Черной Карты смыло, и мы полностью погрузились под воду.

Габриэль использовал свою магию, чтобы подтолкнуть нас к поверхности, и я потерял все из виду, когда темный океан поглотил нас, а дыхание Элис на моей шее было единственным подтверждением того, что она все еще здесь, в моих объятиях. Дыхание Леона в моем ухе было еще одним видом заверения, в котором я ни черта не нуждался, но, возможно, я на один процент был рад, что Лев выбрался живым.

Габриэль использовал свою стихию воды, чтобы подтолкнуть нас к поверхности, а я зажег над нами фейлайт, чтобы он мог видеть.

Элис прижалась ко мне, и я с рычанием посмотрел на магические блокирующие наручники на ее запястьях. Она выглядела голодной, отчаявшейся и худее, чем раньше. Это заставило гнев полыхнуть в моих венах, как пламя, и самая страшная потребность в смерти наполнила меня. Я бы убил Короля за это. Я содрал бы кожу с его костей и заставил бы его кричать от раскаяния. Он должен был познать всю силу моего гнева, узнать причину, по которой я стал Лунным Королем. И никто бы никогда больше не посмел тронуть ни единого волоска на голове Элис, когда стало бы известно, что случается с ее врагами.

Мы прорвались на поверхность, и Данте держал свой воздушный щит плотно вокруг нас, пока мы покачивались на вершине темных волн. Он нагнал ветер за нами, подгоняя нас к берегу.

Мы сделали это. Мы спасли нашу девочку, и никакая сила в этом мире больше не сможет украсть ее у нас. Но за это придется заплатить. Король будет мстить. И я до мозга костей знал, что скоро мы развяжем войну.