Воинственные фейри

14. Элис

— Это странно, — сказал Габриэль, когда мы подъехали к внушительному дому, где жила семья Найт, и Леон припарковал свой шикарный Фаерарри, который он украл, перед лестницей.

— Это не странно, чувак, — вмешался Леон. — Странно, что мои мамы и папа не знакомы с моим братом в законе.

— Я все еще не смирился с тем, что ты называешь меня…

— Ну, я не могу называть тебя своей Львицей, и я не могу называть тебя Гейбом, ты не позволяешь Райдеру называть тебя Большой Птицей, а теперь ты ведешь себя странно из-за знакомства со своими родственниками. Честно говоря, Гейб, тебе нужно забыть о своем одиночестве и просто принять то, что у тебя теперь есть семья, — Леон в отчаянии покачал головой и вышел из машины, закрыл за собой дверь и побежал вверх по ступенькам, оставив меня одну разбираться с Габриэлем.

— Все будет хорошо, обещаю, — мягко сказала я, перебираясь между сиденьями со своего места сзади, чтобы взять руку Габриэля в свою.

Он оглядел меня, нахмурив брови. — Дело не только в этой встрече с родителями, которую Леон навязывает мне, — пробормотал он.

— Тогда в чем дело? — спросила я.

Габриэль нахмурился, его глаза начали стекленеть, как это бывает, когда на него давит видение, и я наклонилась вперед, сокращая расстояние между нами и украдкой поцеловала его.

Рука Габриэля скользнула в мои волосы, когда он притянул меня ближе, и я подчинилась, проскочив между передними сиденьями и приземлившись ему на колени.

Наш поцелуй стал еще глубже, его язык проник в мой рот, а его руки обхватили мою талию.

— Может быть, мы можем просто остаться здесь, — пробормотал он мне в губы, и я рассмеялась.

— Нет, — я ударила его по груди, откинувшись назад и заставив наши губы немного отодвинуться друг от друга чтобы я могла посмотреть на него. — Я знаю, что это немного странно для тебя, и поверь мне, когда Леон впервые привел меня сюда, это было чертовски странно для меня тоже, но его семья замечательная. И…

Я запнулась, мысль, которая только что пришла мне в голову, удивила меня, пока я перебирала ее в уме.

— И что? — подтолкнул Габриэль.

Я встретилась с его стальными серыми глазами и выдохнула, прежде чем сказать это, потому что это было правдой.

— И семья Леона теперь и моя семья. Я люблю их. Его мамы постоянно пишут и звонят мне, его отец немного вспыльчив, но, когда узнаешь его получше, он довольно крут, и они приняли меня в свою семью без колебаний. Я никогда не чувствовала себя такой легко принимаемой, как в этом доме.

— Даже со мной? — поддразнил Габриэль.

— Человек, который буквально месяцами пытался избегать меня, как будто у меня фейрийская болезнь, потому что ты не мог смириться с мыслью, что будешь связан со мной брачными узами? — я поддразнила его в ответ, и он нахмурился еще больше.

Он издал рык, и на мгновение, клянусь, я почувствовала, как его сила гудит вокруг нас, заставляя воздух вибрировать от ее интенсивности. Моя татуированная Гарпия был очень сильным фейри.

— Ты знаешь, что я сделал это только потому, что пытался защитить тебя. И, возможно, сейчас я поддался своим чувствам к тебе, но я все равно каждый день беспокоюсь, что люди, которые хотят причинить мне вред, найдут меня и тогда они найдут тебя, и Леона, и остальных, а теперь и семью Леона, и я…

Я снова поцеловала его, заглушая эти мысли, и взяла его челюсть в свои руки, чувствуя, как шершавая щетина прижимается к моим ладоням. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, и мне захотелось почувствовать ее на других частях моей плоти.

Член Габриэля стал толще между нами, толкаясь в меня, когда я покачивалась на его бедрах, ткань наших джинсов грубо прилегала друг к другу и терлась о мой клитор. У меня было серьезное искушение сбросить штаны и скакать на нем жестко и быстро, пока я не кончу на его члене. Используя мою скорость, мы, вероятно, могли бы сделать это время самым быстрым из когда-либо известных фейри и даже не опоздать…

— Если ты не прекратишь это, маленький ангел, я трахну тебя прямо здесь, в этой машине, и мы даже не успеем зайти внутрь к десерту.

Я рассмеялась, радуясь, что мы думаем об одном и том же, и заставила себя снова откинуться назад. — Я не хочу, чтобы ты беспокоился о людях, которые заставили тебя скрываться, — твердо сказала я ему. — Может быть, они все еще охотятся за тобой. А может, и нет. Но в любом случае, они не имеют права мешать тебе жить своей жизнью. Они не могут помешать тебе иметь семью, — я положила руку на его черную футболку, прямо над сердцем. — Теперь я твоя семья. И Леон, и Данте, и Райдер тоже. Хрен знает, как мы будем разбираться с их дерьмом в долгосрочной перспективе, но это то, что я чувствую в своей душе. И это значит, что семья Леона теперь и твоя тоже. Ты так долго был без людей, которые бы любили и заботились о тебе из-за страха, нависшего над тобой из-за тайн твоего прошлого. Но пришло время начать жить ради своего будущего. Маленький мальчик, который был вынужден скрываться, теперь сильный мужчина. Я никогда не встречала такого сильного фейри, как ты, никто не сможет причинить тебе вреда, даже если попытается.

— Ты встречала Лайонела Акрукса, — заметил Габриэль. — Он один из четырех сильнейших фейри во всем королевстве, так что ты точно встречала фейри, который сильнее меня и…

Я закрыла ему рот ладонью, чтобы заставить замолчать, и строго нахмурилась. — Я очень сомневаюсь, что кто-то из Небесных Советников стоит за охотой на тебя. Скорее всего, твоя семья просто попала в какую-нибудь бандитскую историю или что-то в этом роде, и никто даже не вспомнит, что тебя нужно искать. Ты даже не можешь вспомнить, почему ты должен бежать. Так почему бы нам не сосредоточиться на том, что имеет значение?

— Например, выбраться из этой машины и не заставлять семью Леона ждать еще дольше? — поддразнил он.

— Да, например. Но они Львы, так что опоздание — вполне ожидаемо.

Габриэль рассмеялся, выдохнул и снова нахмурился.

— В чем дело? — спросила я.

— Я… я не уверен. Наверное, ничего. Зрение не дает мне покоя, но мой разум слишком забит всем этим дерьмом, чтобы впустить видение.

— Ты уверен, что это не важно? — спросила я.

Габриэль попытался сосредоточиться на мгновение, затем выдохнул и покачал головой. — Мой мозг слишком занят, чтобы увидеть, что это такое. Но ты прямо здесь, в моих объятиях, и если бы была угроза, направленная прямо на нас, я бы точно это увидел, так что это не может быть чем-то важным.

— Ты уверен? — спросила я.

Габриэль подался вперед, чтобы чмокнуть меня в губы, и я прильнула к нему. — Давай. Нам не нужно, чтобы они заранее ненавидели меня за то, что я заставляю их ждать, чтобы поесть.

Я рассмеялась, открывая дверь машины и выпрыгивая из нее. — Никаких шансов на это. Если мы опоздаем к столу, скорее всего, они уже закончат свои блюда и приступят к нашим.

Мы поднялись по ступенькам в дом рука об руку. Леон оставил дверь открытой для нас, и я молча поблагодарила своего партнера за то, что он дал нам несколько минут побыть наедине. Леон всегда был настолько в курсе всех наших эмоций, что каким-то образом знал, что нам нужно, даже раньше, чем мы сами.

Я напрягла слух, чтобы услышать обитателей огромного дома, когда мы переступили порог, и мое внимание привлек звук мужских голосов, доносившийся из зимнего сада в задней части дома.

Я держала Габриэля за руку, ведя его по безупречно чистым коридорам, и он наслаждался видом произведений искусства, развешанных по стенам и выставленных на маленьких постаментах в причудливых нишах. Львы определенно очень гордились своими достижениями и вещами, которыми они владели/крали, и я вспомнила, что, когда я впервые пришла сюда, мне показалось, что это место напоминает музей. Но сейчас я уже не воспринимала это так. Несмотря на кажущуюся холодность обстановки, я теперь знала бесчисленные истории экспонатов и понимала их важность для семьи.

Напряжение в комнате стало ощутимым, когда мы вошли в зимний сад, и я посмотрела на Леона, который стоял у окна рядом с отцом, держа в руках книгу в кожаном переплете и хмуро глядя на нее.

Реджинальд оглянулся на звук нашего прибытия, и его лицо озарила широкая улыбка, когда его взгляд упал на меня. Он, как всегда, был безупречно одет, его длинная золотистая грива была идеально расчесана и сияла на свету.

— Ах, Элис! Мы так волновались за тебя, моя дорогая! — он пересек комнату и направился ко мне, и прежде чем я поняла, что происходит, я оказалась в его объятиях, насыщенный аромат его одеколона — или, может быть, это был мускус Льва — окутал меня, и я уткнулась лицом в его грудь.

Тройное возбужденное мяуканье и крики восторга возвестили о прибытии мам Леона, и я потеряла хватку на руке Габриэля, оказавшись в центре Прайда. Меня мяли, тискали, взъерошивали мои волосы так сильно, что я была уверена, что к тому времени, когда они меня отпустят, они будут стоять дыбом, а вокруг меня раздавалось восторженное мурлыканье.

Сафира наконец-то вытащила меня из кучи Львов и взяла мое лицо в свои руки, ворча и суетясь, запустив пальцы в мои волосы и поглаживая мое лицо. Я не могла не улыбнуться этой ласке, какой бы странной она ни казалась.

— Бедный маленький детеныш, — пробормотала она. — Они не кормили тебя там, где тебя держали?

— А что случилось с твоей бедной шерсткой? — с грустью добавила Латиша, ее пальцы расчесывали мои сиреневые локоны сзади. Я была уверена, что, если не считать того, что они их взъерошили, мои волосы были в полном порядке, но у Львов были более высокие стандарты в отношении таких вещей, чем у меня.

— Нет, я нормально питалась, — попыталась я, но они не слушали, уже переговариваясь между собой и предлагая маникюр, педикюр, кондиционер для волос и еще кучу всякой ерунды, которую я даже не была уверена, что понимаю.

— Ооо, а это последнее пополнение? — ворковала Мари, внезапно заметив Габриэля, который пытался спрятаться у стены.

Менее чем через мгновение все три Львицы набросились на него, поглаживая его черные волосы и делая комплименты его телосложению.

— О, он такой сильный, — промурлыкала Латиша, сжимая его бицепс.

— И впечатляюще высокий, — добавила Сафира, доставая откуда-то рулетку и задыхаясь, когда проверяла его рост. — Метр девяносто восемь!

Между ними троими пронесся хор «метр девяносто восемь», а Леон мурлыкал, наблюдая за происходящим.

— Ооо, у тебя много татуировок, не так ли? — прокомментировала Сафира, потянув за низ рубашки Габриэля и приподняв ее, чтобы посмотреть.

Габриэль выглядел более чем немного смущенным, его глаза расширились и устремились на меня, когда он беззвучно проговорил «помоги», а я фыркнула от смеха.

— Как ты думаешь, какой толщины у него бедра, Мари? — спросила Латиша, снова размахивая рулеткой, но прежде чем Габриэлю пришлось выдержать еще одно измерение, Реджинальд щелкнул пальцами.

— Разве вы не говорили что-то о маникюре, мои любимые? — спросил он, вскинув бровь на своих жен.

Три Львицы внезапно отпустили Габриэля, хихикая, когда они сравнивали заметки о Габриэле и о том каким прекрасным дополнением он будет в Прайде Леона, прежде чем выбежать из комнаты с волнением, разливающимся между ними, а я прикусила губу, пытаясь не рассмеяться. Ладно, быть Львицей было настолько далеко от моей натуры, насколько я могла себе представить, но я должна была признать, что мне нравилось быть частью этой семьи. Мама Леона суетилась вокруг меня так, как, я не была уверена, моя мама когда-либо суетилась, и его отец тоже был чертовски крут большую часть времени. Я чувствовала, что Габриэль, приехав сюда, знакомится с моей семьей, так же как и с семьей Леона — я, конечно, не собиралась притаскивать сюда еще кого-то из моих королей, чтобы познакомиться с моей жалкой отмазкой для матери. А Гарет…

Я выдохнула, когда на мгновение меня пронзила грусть. Мой милый, чрезмерно заботливый, странно невинный брат сошел бы с ума, если бы увидел меня сейчас в центре этой стаи язычников. Полиаморные отношения были достаточно распространены среди фейри, и я знала, что он принял бы эту сторону, даже если бы удивился, узнав, что я выбрала именно это. Но сами парни были довольно грозными и пугающими, и я была уверена, что эта ситуация могла бы привидеться ему в кошмарах.

— Папа, это Габриэль Нокс, мой брат в законе, — объявил Леон, отвлекая мои мысли от отсутствия кровных родственников, и я повернулась к ним лицом, когда Габриэль протянул руку, все еще выглядя чертовски взволнованным и более чем немного неловким.

— Приятно познакомиться, сынок, — с мурлыканьем сказал Реджинальд, его улыбка расширилась. — Когда Леонид сказал нам, что его Прайд растет, я не могу передать, как мы все были взволнованы.

— Я бы назвал это Прайдом Элис, если быть до конца честным, — сказал Габриэль, бросив на меня теплый взгляд, от которого Реджинальд засиял.

— Да, конечно. И я ничуть не удивлен. Она — редкое сокровище, и мы были просто в восторге, когда она взяла нашего маленького Леонида себе в пару. А вы двое официально…

— Я не знаю, как Гарпии это делают, папа, но это между ними, не так ли? — вмешался Леон, избавив Габриэля от необходимости отвечать.

— Мне просто интересно, вы трое уже официально оформили свою связь или нет? И, конечно же, когда этот молодой парень Данте найдет время, чтобы навестить нас…

— Папа, — шипел Леон. — Помнишь, я говорил тебе, что ты пока не должен знать о Данте?

Я фыркнула от смеха, когда Реджинальд закатил глаза. — Все, что я спрашиваю, это то, спарились ли уже официально молодой Габриэль и Элис или нет. Потому что ты не можешь принять участие в Прайде, пока каждый из ее мужчин не даст ей обещание, — он выжидающе посмотрел на Габриэля, и я клянусь мой большой, сильный, провидец-парень на этот раз действительно был застигнут врасплох.

Габриэль бросил на меня еще один взгляд «помоги мне», но я просто пожала плечами, не совсем понимая, как я могу это сделать. — Я имею в виду, очевидно, что Леон лучше всего подходит ей. Они связаны узами Элизианской Пары, так что я не вижу, как я могу…

— Леон! — выругался Реджинальд, разочарование промелькнуло на его лице, когда мой Лев зарычал на Габриэля. — Я полагал, что ты лучше знаешь, как управлять Прайдом, чем допускать мысли о ранжировании в своем кругу.

— Да, я знаю, папа. Не то чтобы я не говорил ему много раз, что так не бывает, но Гейб не слушает, не так ли, Гейб?

— Не называй меня Гейбом, — пробормотал Габриэль, но его никто не слушал.

— Глава восемнадцать, сынок, — Реджинальд стукнул пальцем по верхней части книги, которую все еще держал Леон, и я с любопытством посмотрела на нее, пытаясь прочитать название между пальцами Леона.

— Не волнуйся, я займусь этим, папа, — твердо сказал Леон. — Никто из членов моего Прайда не будет чувствовать себя неполноценным к тому времени, когда я с ними закончу.

Габриэль выглядел так, словно хотел протестовать против того, что Леон только что потребовал его в свой Прайд, и мне пришлось снова сдержать свой смех. Он просто выглядел чертовски не в своей тарелке, и я не могла удержаться от легкой ухмылки, вспомнив, как я чувствовала себя, когда меня впервые бросили на растерзание Львам.

— Ну, в любом случае, — продолжил Реджинальд, с теплой улыбкой вернув свое внимание к Габриэлю. — Я рад приветствовать тебя в нашей семье, сын. Элис и вправду Львица… я имею в виду, Вампиресса? — Он бросил на меня вопросительный взгляд, и я лишь пожала плечами.

— Она — Лев, папа. А мы — ее Львицы, — сказал Леон с широкой улыбкой, которая говорила о том, что он в восторге от этой идеи.

Реджинальд громко рассмеялся и кивнул. — Я, несомненно, вижу это. У нее есть своя собственная Харизма. Даже Роари был захвачен… — он резко оборвал себя, и улыбка исчезла с его лица, когда он понял, что только что упомянул своего старшего сына. Мое сердце сжалось от страдальческого взгляда, появившегося на его лице, затем он прочистил горло. — Где еда? — резко спросил он, оглядываясь вокруг, словно ожидал, что стол уже накрыт.

— Папа… — начал Леон, но Реджинальд перебил его.

— Они так разволновались, что собираются забыть нас накормить, — пробормотал Реджинальд, покачав головой, внезапно повернулся и направился к двери. — Я пойду проверю, как поживают твои матери.

Он вышел, не сказав больше ни слова, и между нами воцарилась тишина.

Леон пытался сохранять самообладание, но я практически чувствовала его боль из-за заключения Роари, и я бросилась к нему, обхватив его за талию и крепко сжав, раздавив книгу между нами.

Леон погладил меня по макушке, обхватил меня рукой и прижал к себе на мгновение, одновременно Габриэль шагнул ближе и тоже положил руку ему на плечо.

Конечно, этого было недостаточно для Леона, который тут же обнял Габриэля, уронив книгу и зажав меня между ними, что, честно говоря, не было слишком страшным местом для того, чтобы оказаться в таком положении.

— Я люблю вас, ребята, — сказал Леон, его голос был тяжелым от боли за брата, и я встала на цыпочки, чтобы поцеловать его грубую челюсть.

Мы отстранились друг от друга, и я заметила книгу, которую Леон держал в руках и наклонилась, чтобы поднять ее.

— Что это? — спросила я, прочитав название «Прайд, которым можно гордиться» и открыла ее.

— Это книга, которую папа сделал для нас с Рори по копии с той, которую отец подарил ему, когда он был еще детенышем. Моему брату он подарил свою на шестнадцатилетие, но когда мне исполнилось шестнадцать, он сказал, что я «слишком незрел» и «время для меня еще не пришло», — он надулся, прежде чем продолжить. — Это было как высший знак благосклонности нашего отца, и он никогда не думал, что я достаточно хорош для этого. Было время, когда я отдал бы правую руку, чтобы заполучить ее, но сейчас…

Он пожал плечами и сел на диван, а Габриэль пересел рядом с ним.

Я пролистала книгу до восемнадцатой главы, задаваясь вопросом, почему Реджинальд сказал Леону прочитать ее, и рассмеялась, прочитав название. «Как сделать так, чтобы ваши Львицы чувствовали себя одинаково дорогими — руководство по предотвращению комплекса неполноценности в Прайде».

— Что это? — спросил Габриэль, и мое веселье улетучилось, когда я посмотрела на него поверх книги.

Я бросилась вперед, приземлившись к нему на колени и уронив книгу в руки Леона, и встретилась со стальными серыми глазами Габриэля и выдержала его взгляд.

— Ты ведь не чувствуешь, что значишь для меня меньше, правда? — я вздохнула, желая, чтобы он увидел, как сильно я забочусь о нем в моих глазах, почувствовал это в моих прикосновениях, узнал это в моей душе.

— Я… — он нахмурился, его руки скользнули вверх по моим бедрам, и он испустил долгий вздох. — Я чувствую это, — сказал он в конце концов. — Силу того, что есть между тобой и мной. Я чувствую все это. Но он тот, у кого серебряные кольца в глазах, так что это должно означать, что он тот, кто лучше всего подходит для…

Леон ударил Габриэля книгой по затылку с такой силой, что он чуть не врезался в меня головой, и только моя скорость спасла меня от разбитого носа.

— Эй, — рыкнул Габриэль, а Леон разразился смехом.

— Чувак, это ты сказал мне, что можешь видеть такое дерьмо. Ты не можешь винить меня за то, что Зрение так тебя подвело, — хихикнул Леон.

— Ну да, Элис отвлекала меня, — пробормотал Габриэль, потирая затылок и бросая на меня взгляд, который говорил, что он действительно винит меня. — Со всем этим дерьмом, происходящим сегодня, я почти ничего не вижу.

— Эй, я ничего не могу поделать, если ты думаешь своим членом рядом со мной, — запротестовала я, и Габриэль пожал плечами.

— Как вообще спариваются Гарпии? — задумчиво спросил Леон. — Может быть, вам с Элис нужно сделать это, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше из-за всей этой проблемы с серебряными глазками.

— Я не хочу говорить об этом здесь, — сказал Габриэль низким голосом.

— Львы должны доминировать над своими партнерами, — сказал Леон, игнорируя его. — Поэтому, когда мы с Элис вернулись сюда после Божественного Момента, я одолел ее. Прижал к кровати голой, заставил ее лечь под себя и…

— Да. Я видел, — сказал Габриэль, закатывая глаза.

— Ах да, я забыл, что ты подглядывал за нашей сексуальной жизнью с помощью Зрением. Ты дрочил на это? Ты можешь дрочить, находясь внутри видения? — возбужденно спросил Леон.

— Обед готов! — радостно воскликнула Мари, входя в комнату с огромным подносом, нагруженным едой.

Я соскользнула с коленей Габриэля в пространство между двумя моими Королями, пока три Львицы быстро накрывали стол огромным количеством еды.

Вернулся Реджинальд, на его лице не было и следа прежнего беспокойства, когда он занял свое место, а его жены торопливо расставляли тарелки с бутербродами и салатами, а затем раздали их нам. Сначала накормили мальчиков, поэтому я постаралась выхватить сэндвич из рук Леона и вгрызлась в него, как дикарь, пока он рычал и пытался вырвать его у меня обратно.

Мы все погрузились в беседу, пока ели, и как только я закончила с едой, ко мне спустились Львицы, забрав меня, чтобы побаловать, как в первый раз, когда я пришла сюда в качестве приятельницы Леона.

Они ворковали и суетились, красили мои волосы в свежий цвет и делали со мной всякие девчачьи штучки, пока мы выясняли, чем они занимались, пока меня не было. Единственное, что было странно, так это то, что никто из них даже не упомянул Роари. Как будто его не существовало, а когда я попыталась завести разговор о нем, рассказав о своем визите в Даркмор, чтобы снять наручники, они начали выливать мне на голову воду, чтобы помыть волосы.

Я быстро бросила эту затею, когда поняла, что мои попытки их расстраивают, но мне было так грустно думать о том, что они притворяются, будто его не существует, только потому, что он задел их чувство гордости, посадив себя под замок.

Когда они, наконец, закончили с моим сеансом по уходу, и я официально провела больше положенного времени для девочек (что включало слишком много вопросов о моей сексуальной жизни с несколькими мужчинами, учитывая, что один из этих мужчин был их сыном), я направилась прочь от них, чтобы найти своих мальчиков.

На мне был сиреневый топ и штаны для йоги, которые купила мне Мари — ей нравилось подбирать одежду к моим волосам, и я не жаловалась.

Я использовала свой улучшенный слух, чтобы услышать их, и звук смеха привлек мое внимание к дальней стороне дома, поэтому я направилась в ту сторону, в комнату, которую нам с Леоном отвели после брачного союза.

Я проскочила внутрь, закрыла за собой дверь и обнаружила, что раздвижная дверь на балкон была открыта, а из-за белых занавесок, развевающихся на ветру, доносился смех Габриэля и Леона.

Я проскочила между ними, и Леон слегка вздрогнул.

— Привет, — сказала я непринужденно. — Над чем вы смеетесь?

— Гейб только что рассказывал мне о том, что делают Гарпии, чтобы закрепить брачные узы.

— О? — спросила я с интересом, глядя на Габриэля и стараясь не показать, как сильно я хочу услышать об этом. То есть, не то чтобы мне нужно было спариваться с ним сверх того, что у нас было сейчас, но после того, как я спарилась с Леоном по-Львиному, я не могла сказать, что мне не приходило в голову связать себя с другими моими Королями так, как это делают их Ордена.

— Это как-то глупо, — пренебрежительно сказал Габриэль, но я подтолкнула его, побуждая рассказать. — Я просто… должен подарить тебе ветвь.

— Ветвь?

— Да… идеальную ветку, чтобы начать строить гнездо. Потому что для Гарпий наши гнезда — это как бы основа нашего дома и нашей территории, и предложить своему партнеру место в нем должно быть, типа, важно или что-то в этом роде… Как я уже сказал, это глупо.

— Я не думаю, что это глупо, — сказала я, улыбнувшись уголками губ. — Если ты… когда-нибудь захочешь найти для меня самую красивую в мире палку, я почту за честь использовать ее для нашего гнезда.

Леон фыркнул от смеха, и я ткнула его локтем в ребра.

— Что? — спросил он. — Я просто хочу сказать, что получить палку не так интересно, как то, что я дал тебе, когда мы спаривались по-Львиному. То есть, я думаю, это было что-то вроде палки, но больше, толще и намного…

Я толкнула его локтем посильнее, и Габриэль закатил глаза.

— Ну да, как я уже сказал, это тупо.

— А разве обязательно все должно быть именно так? — спросила я. — Или я могу подарить тебе ветку вместо этого?

Габриэль посмотрел на меня, и его глаза на мгновение вспыхнули силой его формы Ордена, давая мне понять, насколько зверю в нем понравилась эта идея.

— Хорошо, я сделаю это, — объявила я, глядя на деревья за балконом.

— Это должен быть самец, — начал Габриэль, но Леон прервал его.

— Маленький монстр не соответствует гендерным стереотипам, Гейб. Не будь таким недалеким.

— Он прав, не соответствую. Так почему бы нам не сыграть в игру? Я пойду и найду идеальную ветку, а ты постарайся поймать меня до того, как я это сделаю.

— А что я получу, когда поймаю тебя? — спросил Габриэль.

— Ну, если я найду идеальную ветку, ты станешь моим партнером.

Он густо сглотнул и посмотрел мимо меня на Леона, который ухмылялся во весь рот.

— А если ты ее не найдешь?

— Тогда ты можешь посмотреть, сможешь ли ты одолеть меня, и мы сможем спариться по-Львиному.

— Каким способом спариваются Вампиры? — с любопытством спросил Леон, и я пожала плечами.

— Не знаю, у меня никогда не было никаких Вампиров, чтобы спросить. Но я не против того, чтобы делать это по-вашему.

— Ты действительно хочешь стать моей половинкой? — спросил Габриэль, в его взгляде мелькнула уязвимость, когда он снова посмотрел на Леона.

— Я же говорила тебе, — прорычала я. — Это все вы, Габриэль. Я хочу вас всех одинаково, так что если ты не собираешься сказать «нет»…

— Ни за что, — яростно ответил он. — Но я думаю, что хочу быть тем, кто найдет для тебя ветку.

— Тогда тебе лучше поймать меня и стать для меня Львом, Гарпия, потому что если ты этого не сделаешь, я собираюсь найти лучшую ветку, которую ты когда-либо видел, и ты упадешь в обморок так сильно, что свалишься с неба прямо к моим ногам.

Я вскочила на перила балкона, готовясь мчаться к деревьям, пока Леон снимал рубашку в ожидании сдвига, но Габриэль поймал мое запястье, чтобы остановить меня, его глаза остекленели, когда видение нахлынуло на него.

— Что такое? — спросила я, когда он озабоченно нахмурил брови.

— Я… — он сделал паузу на несколько секунд, сосредоточенность проступила на его лице, прежде чем он покачал головой и снова ослабил свою хватку. — Я не знаю. Я потерял сознание. На мгновение мне показалось, что есть еще какое-то место, где я должен быть… но потом у меня появилось видение, как я утверждаю тебя по-Львиному, и все исчезло, — он ухмыльнулся, давая мне понять, как ему понравилось это видение, и я прикусила губу в предвкушении.

— Похоже, ты именно там, где тебе нужно быть, Гейб, — пошутил Леон, сбрасывая штаны и ухмыляясь мне, прежде чем перепрыгнуть через балкон и измениться в воздухе.

Он опустился на землю на четырех огромных золотых лапах, встряхнул своей гривой и заревел так громко, что, клянусь, задребезжали окна.

— Поймай меня, если сможешь, — поддразнила я, прыгая за Леоном и используя свою магию воздуха, чтобы замедлить свой спуск, прежде чем Габриэль успел сбросить рубашку и переключиться.

В своей форме Гарпии он был так же быстр, как и я, но у меня было преимущество — деревья и преимущество в скорости.

Эта брачная ветвь будет моей, и я заберу Габриэля себе еще до окончания игры.