Воинственные фейри

2. Райдер

Я стоял в подвале со своей бандой после того, как был проведен подсчет учеников, и учителя начали работу по приведению кампуса в порядок. Профессор Марс взял на себя ответственность, поскольку Грейшайн, очевидно, все еще прятался в своем кабинете, и поскольку он был единственным преподавателем с хребтом в кампусе, он восстановил некое подобие порядка.

Теперь я стоял перед своей бандой, чувствуя себя взвешенным, оцененным и измеренным. И я планировал навсегда искоренить все подозрения, которые, как я видел, вспыхивали в глазах моих людей.

Итан Шэдоубрук был рядом со мной в одних трениках, его покрытые чернилами мышцы напряглись, когда он почувствовал опасность в комнате. У меня был только один способ подавить сомнения, которые я видел в глазах Братства, — это пролить кровь. Но это меня вполне устраивало. Во мне было столько гребаной ярости из-за Элис, что я жаждал начать. Но не сейчас. Сначала я испытаю их, пусть крысы покажут свои лица.

— Элис Каллисто была похищена из кампуса во время битвы, — громко сказал я. — Кто-нибудь видел что-нибудь, что может помочь нам найти ее?

— Нам? — Брайс сплюнул. — Почему мы должны заботиться о какой-то случайной девке? Она даже не Лунная.

Змея внутри меня извивалась по плоти, готовясь нанести удар, но я сдерживал себя, ожидая, пока другие люди не вмешаются.

— Что ты там делал, помогая Оскуре? — позвала девушка сзади, и по толпе пронесся ропот возмущения.

— Почему мы должны делать то, что ты говоришь? Ты предатель! — огрызнулся Брайс, и крупный минотавр Рассел Ньюмун, стоявший позади него, кивнул в знак согласия. Этот парень всегда поддерживал Брайса в классе, когда тот задирал Юджина Диппера, и мне не нравилось его наглое лицо.

Я взглянул на Итана рядом со мной, чтобы оценить реакцию моего секунданта на это, и он поднял подбородок выше, когда все больше моих людей начали гневно кричать о моих сегодняшних действиях.

Мне было плевать, что они думают обо мне, но я вдруг понял, что мне не все равно, что думает Итан. Я хотел его преданности; он был человеком слова и Альфой, с которым я мог смотреть правде в глаза. Но если бы он тоже ополчился против меня, он был бы первым, кто истекал кровью.

— Говори, Шэдоубрук, — приказал я, и толпа затихла, чтобы дать ему возможность говорить.

Голубые глаза Итана окутала тьма, когда он повернулся ко мне. На его плоти все еще была кровь, оставшаяся после боя, а на губах плясала ухмылка, словно он сейчас был в своей стихии. Он сражался без вопросов, яростно и со своей стаей за спиной, прорываясь сквозь ряды Феликса, как пушечный огонь. Он ни на секунду не сомневался в моих приказах. Но, возможно, сейчас он сомневался в них.

— Райдер — наш король, — властно рявкнул он. — Любой, кто скажет, что это не так, должен заплатить за эти слова, — его стая завыла в знак согласия, и многие из моих людей тоже поддержали меня.

Интересно.

Я кивнул, медленно повернув голову, чтобы посмотреть прямо на Брайса и фейри, все еще группировавшихся вокруг него, четко определяя себя от остальных. — Ты все еще осмеливаешься выступать против меня, Брюс?

Он сверкнул глазами на имя, которое я использовал, чтобы унизить его, и сделал глупый шаг ко мне. — Мы заслуживаем объяснений за предательство, свидетелями которого мы стали сегодня вечером.

— Я ничего тебе не должен! — прорычал я, заставив толпу вздрогнуть в ответ, а Брайс чуть не выпрыгнул из своей кожи. — Я ваш король. Так что если вы хотите восстать против меня, то вперед, — я широко раскинул руки и медленным шагом направился к нему, давая возможность напасть. Я бы насладился схваткой, раздавил бы его со всей силы и оторвал бы его голову от шеи, чтобы доказать свою правоту. Но он не напал на меня. Он сжался, как трус, которым он и был, оглядываясь налево и направо в поисках подкрепления, которое теперь быстро покидало его.

Я шел вперед, пока не оказался нос к носу с ним, глядя вниз с высоты своего роста и оскалив зубы.

— На колени, — приказал я, и его глаза вспыхнули непокорностью. Неповиновение, которое я бы вырезал, как гниль.

Если я собирался заставить своих людей охотиться в городе за моей девочкой сегодня ночью, с этим нужно было разобраться быстро. Я не хотел, чтобы предательские слова были переданы Скарлет, которая, как я уже подозревал, предала меня. Нет, это было деликатное дело, и смерть не могла быть решением сразу же. Это может вызвать еще большее восстание. Страх был тем инструментом, который мне был нужен.

Брайс колебался, прежде чем опуститься на колени, и я смотрел на него, пока толпа отступала назад, чтобы дать мне больше пространства. Я чувствовал, как меняется власть в комнате, их уважение ко мне заставляло их подчиняться. Но сегодня уважения было недостаточно. Им нужно было напоминание о том, почему я был самым страшным фейри в Алестрии.

Я указал на Минотавра, который поддерживал Брайса, приглашая его вперед. — Имя? — потребовал я у него, хотя и знал это. Но я не собирался позволить ему думать, что хотя бы одна клетка моего мозга отведена для него.

— Рассел, — сказал он, тяжело сглотнув, глядя мне в глаза, в которых мелькнул гнев, пробудивший во мне демона.

Я выбросил из руки деревянное лезвие, острое как нож, и швырнул ему. Он неловко перехватил его, и с ужасом вскрикнул, держа его так, словно это был проклятый предмет.

— Ты отрежешь собственное ухо, прежде чем я закончу избивать Брайса, или ты пожалеешь об этом, Рассел, — сказал я ему просто.

Он задохнулся от ужаса, а Брайс вздрогнул, когда я ударил его кулаком в лицо. Слово боль на костяшках пальцев врезалось в его челюсть. Он упал на землю, и я прыгнул на него, колотя кулаками по его телу, а он принимал все это, как хороший маленький засранец, даже не пытаясь бороться со мной, пока я проливал его кровь, упиваясь его болью.

— Я не слышу никакой резьбы! — прорычал я на Рассела, и он взвыл, начиная умолять. Черт, я ненавидел, когда они умоляли. Это вызывало у меня отвращение.

Я избивал Брайса до крови, дыхание становилось тяжелее, когда я думал об Элис, о том, что этот гребаный мудак в халате увел ее у меня. Мои удары стали смертоносными, я дробил кости и заставлял его кричать так громко, что сотрясались стены. Но ничто не могло проникнуть за пределы моего пузыря, и даже если бы это произошло, я сомневался, что в этой школе найдется кто-то достаточно мужественный, чтобы прийти и спасти его от меня.

Брайс начал сопротивляться, когда понял, что я могу просто убить его. Он использовал свою Вампирскую силу, чтобы наносить яростные удары в мои бока. Я наслаждался его страданиями, рыча, когда мои магические резервы увеличивались, и ослепительная боль, пронизывающая меня, давала мне некоторое облегчение от ноющей потери Элис.

Когда Брайс попытался убежать, я схватил его за горло и прижал к себе, сжимая так крепко, как только мог. Он был крысой, может быть, я должен был просто покончить с ним. Но тогда мне пришлось бы прятать тело, а у меня не было времени на это. Кроме того, я не убивал своих, если у меня не было веских причин, и как бы он ни сомневался во мне, внешне он не выступал против меня. Этого должно быть достаточно, чтобы подавить все его причудливые идеи о восстании. И чтобы преподать урок остальным членам моей банды.

Когда его голова уже готова была разлететься, а мои руки покрылись льдом от его магии воды, я отпустил его. Итан шагнул вперед, прижав руку к моей спине и немедленно исцелив меня без единого слова.

Я коротко кивнул ему, вставая. Пот стекал по моей шее, и я тяжело дышал, повернувшись к Расселу. Два уха. Никакой крови. Даже пореза нет.

— О, Рассел, — пробурчал я, качая головой. — Как ты горько разочаровываешь.

Я подошел к нему, пока он хныкал, дрожа с головы до ног, и выхватил лезвие из его руки. — Тогда оба уха.

Я толкнул его к своим ногам, и он закричал, создавая над собой купол льда для защиты. Я пробил его сапогом и схватил за рубашку, вырвав его и связав лианами, а затем прижал его к ближайшей стене. Я сжимал лезвие, двигаясь к нему, позволяя ему извиваться, кричать и умолять, пока я просто усмехался, глядя на жалкое зрелище передо мной.

Первое ухо я отрезал медленно, позволяя ему выть и страдать, но второе я отрезал одним яростным ударом, которое будет долго заживать. Боли хватило, чтобы полностью восполнить запасы моей магии, но она ничем не залечила ноющую дыру во мне из-за потери моей девочки. Я выплеснул яд на руку и натер им его раны, заставив его закричать еще громче. Теперь эти раны будут ужасно рубцеваться, и у него не будет шансов затянуть их зельем.

Я повернулся к Итану с окровавленными руками, и он кивнул мне.

— Каков план, босс? — спросил он ярко, явно ничуть не затронутый насилием. Он был моим типом фейри.

— Передай всему Братству, чтобы они охотились на нашей половине города за Элис Каллисто, — приказал я ему.

— Есть, капитан, — сказал он с ухмылкой, затем повернулся и вывел моих людей из подвала.

Пара парней вытащили Рассела и Брайса, но у них не хватило наглости начать их лечить на виду у меня. И ничто не могло полностью вылечить Рассела.

Пока что все было в порядке. Но это был пластырь на открытой ране, и она будет продолжать кровоточить, пока смерть не будет снова близка. Я не в состоянии избежать того пути, на котором оказался. Было уже слишком поздно. Теперь мои люди пойдут за мной, но скоро ли?

Я не боялся смерти, но я боялся потерять тот проблеск жизни, который подарила мне Элис. Если я не смогу быстро остановить предательство, проникающее в мою банду, как яд, то мое пребывание на посту Короля Лунного Братства закончится кроваво. Наши враги разлетались на десять кусков, но наши предатели уничтожались. Если бы они обратились против меня, моя смерть была бы неизбежна. Поэтому я должен был спасти Элис и найти способ обезопасить ее навсегда. Потому что я был не единственным, кого они покарали бы, узнав, что она — моя слабость.