Воля владыки. В твоих руках

ГЛАВА 25

В лицо дохнуло ночным ветром. После непроглядной темени старой арсенальной башни неярким светом фонарей ослепило до рези в глазах. Асир, жмурясь, провернул ключ в замке, запирая дверь, и потянул Лин за собой, в темный тупик, что упирался прямо в дворцовую стену. Раньше здесь стояла вышка для почтовых клювачей. Взбираться по ней, да и спускаться, удирая из дворца, Асиру нравилось больше, чем, как сейчас, пробираться через заброшенную оружейную. Но вышку снесли еще при отце, когда советнику Руфаиму взбрело в голову усилить меры безопасности и превратить дворец владыки в неприступную крепость, а самого владыку в живой символ под конвоем сотни стражников.

Асир усмехнулся. Узнай Руфаим, что новый владыка так и не перерос «безумные юношеские прихоти», наверняка повыдергивал бы всю свою роскошную бороду в приступах ярости и бессилия. Но, к счастью, он ушел в пески через год после отца, перед этим испортив немало крови и самому Асиру, и его «недалеким, едва выскочившим из пеленок и таким же безумным» советникам.

— Выдыхай.

Лин, в съехавшей на сторону накидке, растрепанная, босая, выглядела запыхавшейся и, пожалуй, слегка пьяной, хоть ей и не с чего было, в отличие от самого Асира. Правда, знаменитый баринтарский чамрут уже начал выветриваться, но все еще приятно будоражил кровь и отзывался мягким теплом в кончиках пальцев.

— Лучше просто «дыши», — Лин и дышала, согнувшись и уперевшись ладонями в колени, вот только между вдохами глухо фыркала, как будто подавляя смех. — А если бы стража нас застукала? Несанкционированная прогулка владыки, поставить на вид за пренебрежение охраной, как-то так?

— Скорее очередной приступ Вагана с битьем башкой об стену и попытками сопровождать меня даже в купальню. И вопли Сардара. И причитания Ладуша. Нет уж, мы хозяева этой ночи, нравится им всем или нет.

Лин выпрямилась, и Асир мягко толкнул ее к стене, ухватил за шею, приподнимая голову и вглядываясь в размытые в полумраке черты. Видно, правда, не было почти ничего. Но Асир отлично чуял ее, это помогало. А вот быстрое соитие на стене совсем ничему не помогло: Лин пахла слишком сильно — радостью и жаждой. И этот запах толкал на безумства сильнее, чем чамрут и стенания Руфаима вместе взятые. На стене Асир позволил себе лишнее. Может быть, раньше, чем следовало, но жалеть о случившемся он не собирался. Во всяком случае, не сейчас. Может быть, утром.

— Пойдем, — сказал он, слегка цепляя зубами ленту халасана, там, под ней, ровными, сильными толчками бился пульс, и запах был особенно густым. — Нанесем кое-кому внезапный визит.

Лин рассмеялась, и смех отдался вибрацией под языком — так, что потянуло прикусить зубами уже не халасан, а кожу на горле.

— Если хочешь идти куда-то немедленно, не делай так. Иначе придется задержаться. Ты вообще представляешь, как это заводит?

— Отлично представляю. Может, я тренирую твою выдержку. Это, знаешь, тоже… заводит.

— Тебе нравится, когда анхи проявляют выдержку? Тогда ладно, давай тренировать. Веди.

— Мне многое нравится, — приглушенно сказал Асир. — Например, откладывать удовольствие до тех пор, пока напряжение станет невыносимым. А потом отложить еще немного. И еще. — Он отстранился, снова накинул на голову Лин капюшон и огляделся. До дома Шукри отсюда, если срезать переулками, можно было добраться очень быстро, особенно если скрашивать путь подобными беседами. Лалию они развлекали, но вот нужно ли и нравится ли такое Лин, Асир не был уверен, поэтому стоило выяснить.

Недовольной та не казалась. Хотя ее жажда близости, ее возбуждение стали еще ярче, и нетерпение ощущалось вполне отчетливо. Она шла рядом, очень близко, но не прикасаясь, вертела головой, хотя смотреть было не на что — узкий переулок вился между глухими высокими заборами, утопая в темноте, едва разбавленной светом луны.

А потом вдруг спросила:

— Значит, ты и сам любишь… проявить выдержку?

Асир фыркнул. Все его общение с Лин до той проклятой ночи после выстрела можно было назвать одним сплошным проявлением выдержки. Любил ли он? Нет. Но ему нравилось чувствовать себя способным на это.

— В постели — да. В жизни — терпеть не могу, но ты видела, что бывает, когда владыка Асир гневается. И поверь мне, никто во дворце такого счастья не ценит.

— Мне говорили, — хмыкнув, призналась Лин. — Разломанные столы и занятия в саду, где нечего ломать. Да ладно, не стану врать, я и сама не хотела бы снова тебя разозлить.

— Вот уж не думал, что Джанах впадет в такое расслабление мозга, что начнет рассказывать о нашем выдающемся противостоянии.

— Ладуш, — выдала братца Лин. — Боюсь, что это я впала… в неадекват, пожалуй. Ввалилась к нему делиться впечатлениями и просить выпить.

А вот это было уже интересно.

— Судя по всему, в неадекват впали вы оба. Один, видимо, стареет, раз вспоминает прекрасное детство, а вторая… Неадекват второй меня интересует особенно. Как это выражалось? Ты кидалась с кулаками на всех, кто подвернется? Била посуду? Душила в объятиях бедного Ладуша, а потом шантажировала его и вымогала выпивку, или что?

— Не настолько, — почти с ужасом ответила Лин. — Просто сказала, что хочу напиться. Хотя нет. До того еще были, — она запнулась, в запахе плеснуло острое раздражение, — сначала весь сераль, а потом отдельно еще и Нарима. Выбесили. Ты знаешь, что твоих анх нездорово интересуют любые подробности того, кого и как ты трахаешь? В общем, я спряталась у Ладуша, и… кончилось тем, что там же и заснула, носом в стол.

— Иногда мне кажется, что в серале жизнь гораздо интереснее, чем в остальном дворце, — задумчиво сказал Асир. — Там постоянно что-то происходит. Попытки самоубийства, насильственные стрижки, сцены, драки, скандалы, обсуждения моих постельных утех, в конце концов. А у меня — сплошная скука: просители, посольства, подношения, бесконечные разговоры, и нет им конца.

— Несчастный владыка, — с откровенным ехидством сказала Лин. — Переселяйся. Незабываемые ощущения гарантированы. На все те полчаса, пока тебя не разорвут на тридцать маленьких Асиров в попытках затащить в одну конкретную постель.

— Не выйдет, — рассмеялся Асир. — Никто не отважится покуситься на мою целостность, пока в серале есть Лалия, ее не устроит какая-нибудь несущественная часть меня. Да и тебя, я думаю, тоже. Скорее это мне потом придется собирать части желающих по всем закоулкам, чтобы восстановить свое доброе имя.

— Я бы посмотрела.

— Это прозвучало крайне кровожадно, госпожа старший агент. Мне уже начинать опасаться ваших странных наклонностей или пока не стоит? — Асир свернул к знакомой ограде и усмехнулся. В конце концов, не все ли равно, о чем говорить, если время пролетает незаметно.

Старик, конечно, еще не спал. На террасе горели фонари, из распахнутых окон кухни лился медово-желтый свет.

— Давай за мной. — Асир подтянулся на руках, перемахнул через ограду и постучал в стекло.

— Принимает ли сегодня почтенный Шукри непрошенных гостей?

Изнутри раздался удивленный возглас, что-то тяжело грохнулось об пол, Асир услышал приглушенные проклятья, а потом в окне появился Шукри.

— Владыка. Великие предки, что же вы так, через кусты? — Старик прищурился. — Госпожа Линтариена. Да продлит небо ваши дни. Сейчас-сейчас, я открою дверь.

— Не нужно, мы подождем в саду. Дай нам вина и что-нибудь на закуску. И не буди никого, мы ненадолго.

— Не будить? Как это не будить? Вы пришли не в тот дом, владыка, из этого дома, пока я жив, вы не уйдете вот так, второпях. У меня всегда найдется чем угостить таких дорогих гостей.

— Ты голодна? — спросил Асир, обернувшись к Лин. Сам он еще не отошел от бесконечного дворцового обеда, переходящего в ужин.

— А знаешь, да, — удивленно призналась та. — Не ужинала. Надо же, совсем забыла.

— Вот о том я и говорю, — со значением сказал Шукри. — В ваши годы так легко забыть о простых вещах, молодая госпожа. Не волнуйтесь, владыка, долго ждать не придется. Если бы вы предупредили заранее, я мог бы… да что уж теперь.

— Ну все, тебя не отпустят, пока не запросишь пощады, — Асир ухватил Лин за плечи, разворачивая в сторону сада. — А я так надеялся ограничиться вином.

— Ну, прости, — рассмеялась Лин, на мгновение прижимаясь к нему всем телом, от затылка до задницы. — Господин Шукри, вам и самом деле не о чем переживать, владыку сегодня закормили во дворце, а меня обрадует любое ваше угощение.

— Ничего не слышу, госпожа Линтариена, — донеслось из кухни. — Возраст, знаете, берет свое. Слух уже не тот, что раньше.

— Поздно, ты ничего не исправишь, — шепотом заметил Асир. — Даже если внезапно вспомнишь, что ужинала трижды.

В саду сладко пахло травой, она прохладно щекотала лодыжки, по контрасту с жаром, которым тянуло от Лин, это было особенно приятно. Асир вдохнул поглубже и поднялся на террасу. Чуть больше месяца назад они тоже ужинали здесь вдвоем, но это было совсем другое время, да и Лин была совсем другой — настороженной и подавленной.

Асир с удовольствием растянулся на диване на боку, подсунув под локоть несколько подушек. Согнул одну ногу в колене, похлопал перед собой.

— Сядешь здесь или на безопасном расстоянии?

— Это расстояние достаточно безопасно, — Лин села, опершись спиной о грудь Асира с явным удовольствием и, кажется, предвкушением. Поерзала, чуть сдвинувшись. Теперь ей в бок упирался член, и не ощущать этого она не могла. Провоцирует? Или подхватила игру в тренировку выдержки? Асира устраивали оба варианта, но хотелось знать точно.

Он запустил пальцы в волосы Лин, слегка оттянул назад, поглаживая затылок.

— А теперь покайтесь, госпожа Линтариена. Расскажите своему владыке, почему объявили голодовку и пренебрегли ужином.

— Из соображений конспирации. — Лин подхватила полушутливый тон легко и непринужденно. — И сохранения репутации моего владыки, конечно. Или моей собственной репутации, как получилось бы. — Она слегка повернулась, так, чтобы поймать взгляд Асира, и продолжила уже серьезно: — Посольства. Много озабоченных кродахов и жаждущих внимания анх. Я не смогла бы уйти незаметно ближе к полуночи. А так — вроде вышла в сад погулять, никто и внимания не обратил.

Асир приподнял брови.

— И сколько же ты гуляла в саду?

— С без четверти девять.

— Вот это да. Потрясающая любовь к природе. Никогда не заподозрил бы тебя ни в чем подобном. — Три часа бродить по саду, чтобы незаметно выбраться из сераля… это тянуло как минимум на подвиг.

— Я полна скрытых талантов, — фыркнула Лин.

— И скрытой жертвенности, — покивал Асир. — Я оценил. Ради меня жертвовали многим, но целый ужин… это что-то особенное.

На террасу осторожно, крадучись, проскользнула внучка Шукри. Старик, видно, выдернул девочку из сладких снов, потому что взгляд у нее плыл, из растрепанной косы торчали во все стороны выбившиеся пряди. Она поклонилась едва ли не до земли, неизвестно как не выронив чашу с водой и не расплескав, залилась румянцем и присела на корточки у дивана.

— Владыка. Молодая госпожа.

Асир, дотянувшись до чаши, сполоснул руки, сказал с усмешкой:

— Кое-кому не помешало бы еще и ноги вымыть. И обуться. Не правда ли, молодая госпожа?

— Все, чего пожелает мой владыка, — почти пропела Лин, окуная ладони в воду; вот только от нее ощутимо повеяло раздражением. — Хоть стриптиз в фонтане. — Поймала его взгляд и пояснила: — Это танцы с раздеванием.

Асир кивнул. Танцы с раздеванием были в Ишвасе не в новинку, но таких странных названий им не давали.

— Я могу принести, — осторожно предложила девочка и покраснела еще гуще. — В смысле… чашу побольше, для ног.

— Не стоит, — смилостивился над обеими Асир. — Ноги она помоет позже, в фонтане, под присмотром и с продолжением. Ступай.

— Звучит обнадеживающе, — Лин длинно выдохнула, раздражение сменилось смущением и… ожиданием? Предвкушением. — Кажется, я даже знаю тот фонтан. И однажды использовала его похожим образом, правда, стриптиз не имел должных последствий. — Она вдруг наклонилась и прошептала, едва не задевая губами губы Асира: — Мой владыка и правда отлично умеет… м-м-м, проявлять выдержку.

— Возможно, я тоже не обделен скрытыми талантами? Неожиданно, правда?

Девчонка исчезла даже слишком поспешно и теперь наверняка постучит прежде, чем войти.

Асир качнулся вперед, дотронулся до губ, приоткрытых, ждущих. Но лишь дотронулся и только.

— Боюсь, если бы я попытался устроить последствия сразу после того стриптиза, ты бы получила моральную травму на всю оставшуюся жизнь, а я, возможно, еще какую-нибудь травму.3ede1a

— Ты не туда поставил «возможно». — Дыхание Лин касалось губ, но она не попыталась вновь сократить крошечное расстояние между ними. — И почему неожиданно? Я бы удивилась, будь иначе.

— Вы мне льстите, молодая госпожа. Правильно делаете. И все же ни получать, ни наносить увечья после стриптизов я не любитель, так что всему свое время. — Асир протянул руку, обвел пальцем ее губы, слегка надавливая на нижнюю. Лин прикрыла глаза всего на секунду и открыла снова. Дыхание учащалось, запах густел, но Асир мог бы поклясться, что она пока ничего не ждет. Кажется, серьезно настроилась на оттягивание удовольствий. А еще она была расслаблена и абсолютно довольна происходящим. Асир — тоже. Отличное положение вещей, чтобы не вспоминать ни о чем и не думать. Пока — не думать. — Сейчас ты хочешь меня, этого стоило подождать.

— Ты прав, — Лин слегка улыбнулась. Приподнялась, услышав осторожный стук, и села, на этот раз оперевшись спиной о согнутую ногу Асира: — Похоже, что мой владыка всегда прав. В особенности, когда предупреждает о масштабах предстоящего пиршества.

Масштабы оказались не так уж велики: как бы ни хотел Шукри иного, но быстро накормить нежданных ночных гостей — задача, не предусматривающая сотни блюд. Впрочем, для одной Лин, да даже и для двоих, если бы Асир тоже проголодался, здесь было с избытком. Фаршированные острые баклажаны и маринованные перцы, холодная телятина с помидорами и нежная, с пылу с жару баранина, пирожки с мясом, которые, помнится, пришлись Лин по вкусу в прошлый раз, и блестящий каплями воды на продолговатых иссиня-черных ягодах поздний виноград. В этот раз Асиру нравилось, как Лин ела: получая от еды удовольствие, запивая вином по-настоящему, а не лишь смачивая губы.

И Асир даже не вмешивался, хотя порой и хотелось. Пил, поглядывая на Лин, и думал, что идея сегодняшней ночи была не такой уж и безумной, скорее, наоборот — полезной. Баринтарцы, явившиеся задолго раньше срока, спутали планы. Нариман не просто собрался за пару дней, он еще и отправился в путешествие не на лошадях, не на верблюдах, а на зверогрызах, каждый из которых обходился бедному маленькому Баринтару дороже, чем содержание сераля за целый год. Нариману нужен был очередной займ, и, раз уж выдался такой случай, договариваться о нем он предпочитал не в толпе остальных владык, а Асир никак не мог решить, стоит ли обсуждать присоединение Баринтара к Имхаре или дождаться, когда Вахид в своей неповторимой манере заявит, что милостиво готов считать Баринтар частью Сафрахина. Нариман, разумеется, взбесится, и Асиру останется только вмешаться и решить их спор в свою пользу. Все это, будущие посольства и отсутствие новостей об отрекшихся выматывало даже больше, чем бесконечные разговоры ни о чем, которыми, по традиции, владыки развлекались с утра до вечера. Возможность вырваться из дворца хотя бы на ночь была настолько же бесценной, как глоток воды в сердце пустыни.

Лин с выражением дивного наслаждения на лице опустошала блюдо с баклажанами, и Асир решил, что уже можно вмешаться.

Под рубашкой ее спина оказалась приятно прохладной. Асир погладил кончиками пальцев поясницу, чувствуя, как покрывается мурашками кожа, сместился чуть дальше, задевая бок, неторопливо и осторожно.

— Я не мешаю, ешь спокойно.

— Не мешаешь, — расслабленно согласилась Лин. Облизала пальцы, долила в бокал сладко-терпкого сливового вина, сделала глоток. — Вкусное.

— А в прошлый раз ты его не оценила.

— В прошлый раз я от выпивки отключилась бы, а впереди ждала работа.

— Лучше бы ты напилась тогда. Я бы все равно тебя разбудил, а некоторые вещи проще воспринимать на пьяную голову. — Напоминать Лин о походе в пыточную и о ее реакции не хотелось, но она вряд ли забывала об этом когда-нибудь. Асир поднялся, сел позади Лин так, что та оказалась между бедер, положил ладони ей на плечи и зарылся носом в волосы на затылке. Смотри, нюхай, чувствуй, но почти не касайся.

— Ты дозрела до десерта? У Шукри хороший лукум и отличная пастила. Или предпочитаешь что-нибудь послаще?

— Горький кофе, — Лин выдохнула, но не шевельнулась. — У Шукри удивительные пирожки с мясом, как по мне, этот десерт намного лучше пастилы. Я не люблю сладкое.

— Ты приятное исключение из правил. — Асир хмыкнул. Можно было позвонить — предусмотрительная девочка оставила на столе колокольчик. Попросить кофе, посидеть тут еще, но… — Что тебя больше привлекает? Чашка кофе с пирожками или еще один побег в неизвестность? Насколько сильно ты сроднилась с этим диваном?

— Диван, кофе и пирожки я могу получить и в серале, а побег с тобой… Глупо упускать столь редкую возможность.

— Но мы уже в бегах. Единственный вопрос — как далеко убежим. До этого умиротворяющего места или чуть дальше. — Асир подался ближе, спросил, задевая губами гладкий воротник рубашки Лин и завитки отросших уже ниже воротника волос: — Такой богатый выбор, даже я растерян. Мед у Шукри тоже хорош, но я не знаю, каким он будет на вкус, если слизывать его с твоей кожи. А на площадях Им-Рока прекрасные фонтаны. И, насколько мне известно, в них еще никто умышленно и показательно не оголялся, хоть с танцами, хоть без них. С самого верха часовой башни вид, конечно, хуже, чем с дворцовой стены, зато там нет стражи, но есть смотровая площадка и часы, которые очень громко тикают. А за Северными воротами — ночная пустыня, россыпи звезд и шепот песков. Чего ты хочешь сейчас?

Лин дернулась и резко обернулась. Глаза у нее были… Асир усмехнулся: стоило запомнить такое зрелище. Шок, растерянность, изумление? Все это и что-то еще, неуловимое, но крайне возбуждающее, отчего зверь внутри встрепенулся, готовый схватить добычу за холку, прижать к первой же удобной поверхности и…

— Боюсь, я не готова обмазываться медом или купаться голышом там, где нас могут увидеть и услышать, — даже в полумраке было заметно, как она покраснела, да если бы и не заметно — смущением от нее полыхнуло вполне отчетливо. Задышала часто и тяжело. Сглотнула, прежде чем продолжить: — Башня… Мне понравилось на стене. Это было очень… остро. Захватывающе. Пустыню ты показывал мне днем, но я никогда не видела ее ночью. Даже не знаю. Выбери сам.

— А если бы я, — Асир понизил голос, чувствуя, как усиливаются вибрации в горле, не до рычания, пока нет, но уже где-то близко. — Взял тебя здесь, сейчас. Чтобы ты почувствовала? Стыд? Страх? Возбуждение? Отвращение? Наслаждение? Ты хотела бы этого? Согласилась или отказалась? Оттолкнула бы меня или…

Глаза Лин потемнели, она облизнулась и тихо застонала, прикусив губу. Асир ясно чуял, как остро вспыхнувшее желание, которое Лин и без того уже слишком долго сдерживала, борется с растерянностью и смущением. Возможно, тот выбор, перед которым Асир ее поставил, был жесток, но… Лин уже начала понимать, что значит быть анхой, и пока что у нее неплохо получалось. Значит, нужно идти дальше.

К тому же Асиру нравилось ставить перед ней такие задачи — с самого начала, еще тогда, когда в ее крови было полно неведомой дряни, забивающей естественные чувства. Нравились искренние реакции, честное желание обдумать проблему, а не попытаться угадать, какой ответ желает получить владыка.

— Откуда мне знать, что я почувствовала бы, я ведь никогда раньше… — Лин смотрела ему в глаза, и уже это было хорошо. — Но я… да, согласилась бы. В конце концов, как узнать, нравится тебе что-то или нет, если никогда такого не пробовала? И точно не страх. Какой в бездну страх, если я тоже хочу, чтобы ты меня взял?

— Хорошо. — Асир коснулся ее виска, щеки, вслушиваясь в неровные вдохи и прерывистые выдохи. — Ты возбуждена. Очень сильно. Хочешь, чтобы я что-то сделал с этим здесь, сейчас или позже? Ты сегодня достаточно терпела, это не будет ни проигрышем, ни слабостью. Просто подумай, сможешь ли уйти как есть, и реши. С медом и со зрителями мы сможем разобраться в любое время. Обещаю.

— Сейчас, — ни секунды не раздумывая, ответила Лин.

А ведь пару минут назад была «не готова». Еще немного похожих разговоров, и до оголения в городском фонтане останется один шаг. Асир усмехнулся и кивнул. Ночной ветер развеет запах, и утром даже чуткая юная анха не учует тут ничего, кроме травы и яблок.

— Сними шаровары. Только их. — Он откинулся на спинку дивана, развязывая пояс, и, не отводя взгляда от Лин, похлопал себя по бедрам. — И залезай. Спиной ко мне. Хочу, чтобы ты видела дверь, которая в любой момент может открыться. Если кое-кто забудет постучать.