Возлюбленная распутника

Глава 25

Когда наступило утро, к лагерю начали подходить новые отряды вооруженных протестантов. Граф Кэррингтон переговаривался с их командирами, и решал вопрос об их размещении. К одиннадцати часам подоспел последний отряд Джона Гоу, и теперь граф Кэррингтон располагал значительными силами, которые могли дать достойный отпор любому нападению. Однако, не смотря на появление новых союзников, с лица лорда Эшби не сходило выражение глубокой озабоченности. Его ближайший помощник Джордж Флетчер заметил это, и спросил в чем причина тревоги графа, если их дела находились в прекрасном состоянии.

— Джордж, я допустил очень крупную ошибку, позволив своим чувствам взять верх над разумом, — с сокрушением в голосе признался лорд Эшби другу. — Разрешил Мейбелл приехать в Уилтон, и это в то время, когда королевская армия готовится обрушиться всей своей мощью на Солсбери.

— Разве леди Уинтворт в Уилтоне? — вздрогнул Джордж Флетчер.

— Увы, да! Мейбелл умолила меня встретиться с нею, но ты сам понимаешь, чем это может ей грозить, — граф Кэррингтон уже не скрывал своей тревоги. — Сюда как мухи на мед слетятся шпионы и провокаторы короля Якова. Моя невеста для них очень лакомый кусочек, поскольку они могут использовать ее как заложницу против меня. К тому же люди короля не склонны щадить даже лиц знатного происхождения, и я ломаю сейчас голову над тем, как обезопасить ее. Я думаю, нужно уговорить Мейбелл вернуться в Уэльс, но предвижу, что это будет весьма нелегким делом.

— Альфред, поручи охрану своей невесты мне, — успокаивающим голосом сказал молодой офицер своему вельможному другу. Он уже предвкушал наступление соблазнительных дней рядом с чаровницей Мейбелл и хотел, чтобы лорд Эшби поддался его уговорам. — Поверь, со мною ей ничего не угрожает.

— О, Джордж, я очень тебе признателен, — Альфред Эшби с глубокой признательностью посмотрел на своего друга. — Даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь достойно тебя отблагодарить за все, что ты для меня сделал.

— Не стоит говорить об этом, милорд. Для меня удовольствие оказать услугу вам и Мейбелл, — тонко улыбнулся Джордж Флетчер.

На этом друзья остановились, и было решено, что Флетчер будет охранять невесту графа Кэррингтона до тех пор, пока этим делом не сможет заняться сам граф. Когда Мейбелл вернулась в гостиницу с утренней прогулки по городу, ее ожидал приятный сюрприз в виде визита Джорджа Флетчера.

— Джордж, какими судьбами⁈ — радостно закричала она, стаскивая с рук осенние перчатки. — Поверить не могу, что вижу вас так скоро по своем приезде в Уилтон.

— Мейбелл, дорогая, я поспешил к вам сразу, как только узнал о вашем приезде, — с глубоким волнением в голосе произнес молодой офицер.

Они тепло поцеловались, и Джордж Флетчер сообщил ей, что он приставлен лордом Эшби для ее охраны.

— Ну, если вы с Фредом считаете нужным меня охранять, то охраняйте, — развела руками Мейбелл, не представляющая, чтобы кто-то мог желать ей зла. Она рассмеялась: — Но кроме ушлых лавочников никто не интересуется моей скромной персоной, и мне грозит разве что обман быть обсчитанной с их стороны. Как поживает Эмилия?

Лицо Джорджа Флетчера озарилось мягкой улыбкой.

— Моя Милли беременна, так что, Мейбелл, очень скоро я стану отцом, — с затаенной гордостью сообщил он девушке.

— Вот чудесная новость! — в восторге произнесла Мейбелл. — При первом же удобном случае, Джордж, я навещу твою жену. А сейчас выпьем шампанского за здоровье Эмилии и ее будущего ребенка!

Джордж охотно согласился на ее предложение, и они заказали бутылку шампанского, которую вдвоем распили. После игристого вина голова счастливой девушки закружилась еще больше, и она с детской гордостью продемонстрировала молодому человеку обручальное кольцо на своем пальце, подаренное ей графом Кэррингтоном. При этом Мейбелл не догадывалась, что она причинила затаенную боль Джорджу Флетчеру. Переполнявшее ее счастье было велико, и она искренне полагала, что отныне Джордж не более чем ее друг, если он стал примерным семьянином. Джордж Флетчер не выдал обуревающих его чувств несчастливого отвергнутого поклонника, и с одобрительной улыбкой сказал несколько слов о хорошем вкусе лорда Эшби, выбравшему такое красивое обручальное кольцо для подарка своей невесте.

— Это обручальное кольцо матери Альфреда, — сочла нужным внести ясность Мейбелл. — Понимаешь, Джордж, теперь я твердо знаю, что Фред хочет на мне жениться.

— Я никогда в этом не сомневался, дорогая, и тебя уверял в том же, когда ты рыдала у меня на плече в Филдхилле, — подмигнул ей молодой офицер.

— Да, теперь мне стыдно за свои сомнения, — состроив виноватую рожицу, сказала девушка.

— Мэйбл, чем ты думаешь заняться? — поинтересовался ее охранник.

— Думаю обновить свой гардероб, — с готовностью ответила Мейбелл, и снова засмеялась. — Невестам полагается выглядеть как можно привлекательнее перед свадьбой, чтобы жених не передумал и не сбежал перед самым венчанием.

— Хорошо, я поведу тебя к самому модному портному в Уилтоне — к Билли Бруксу, — согласился Джордж Флетчер. Мейбелл поймала его на слове, и заставила его отправиться с нею к Бруксу без промедления.

Невысокий лысеющий человечек лет пятидесяти встретил их в своей мастерской как долгожданный гостей, и тут же обрушил на девушку каскад сведений о тех новинках в одежде, которые он предлагал своим клиентам. Всеобщий батальный азарт ввел милитаризацию даже в женской одежде, и Мейбелл с готовностью заказала себе несколько новых платьев с элементами военного покроя, плащ и шляпу. Билли Брукс с приятной улыбкой заверил возлюбленную самого графа Кэррингтона, что первое заказанное платье вместе плащом и шляпой она может получить уже через день.

Мейбелл в отличном настроении вернулась в гостиницу, предвкушая следующую волшебную ночь любви с Альфредом. Но оказалось, что сильное волнение даже приятного свойства не лучшим образом отразилось на ее организме и вечером у нее начались преждевременные месячные. Приехавший к ней вечером граф Кэррингтон с пониманием отнесся к ее месячному недомоганию, и добродушно заметил смущенной девушке, чтобы она не слишком переживала из-за нескольких дней задержки развития их любовных отношений. Он снова уехал в военный лагерь, предоставляя Мейбелл вовсю предаваться развлечениям в Уилтоне в обществе Джорджа Флетчера. Молодая леди Уинтворт начала посещать приемы в городе, познакомилась со всеми видными горожанами, научилась играть в азартную карточную игру ландскнехт, в которую играли преимущественно военные. Большей частью Мейбелл проигрывала, но ее ничуть не смущало это обстоятельство — Джордж Флетчер с готовностью оплачивал все ее проигрыши. Оба они были богатыми молодыми людьми, для которых вопрос денег никогда не нависал дамокловым мечом над головой, и финансы для них служили отличным средством для развлечений и борьбы со скукой. Так что, проигрыши Мейбелл были для них предметом шуток и веселья.

Через день Билли Брукс прислал, как обещал, своей очаровательной клиентке новую одежду. Присланный наряд безумно понравился Мейбелл. Она согласилась с портным, чтобы желто-зеленому бархатному жакету к платью придали мужской покрой и теперь жакет соблазнительно облегал округлости ее фигуры. Особенно бросался в глаза военный шарф для шеи. Накинутые кольцами ярды накрахмаленной материи были сложены в большой бант, скрепленный жемчужной брошкой, и его торчащие концы напоминали крылья большой бабочки. Под стать остальному наряду была шляпа из черного фетра наподобие парадного головного убора мушкетеров. Она, украшенная плюмажем из перьев желтого и зеленого цвета, дополнительно придавала озорной девушке лихой и веселый вид.

Безмолвное восхищение в глазах Джорджа Флетчера лучше всякого зеркала сказало Мейбелл, как она хороша в своем новом наряде. И Мейбелл загорелась желанием тут же отправиться в военный лагерь и показаться своему жениху в удачной обновке. У графа Кэррингтона в этот день намечалось важное совещание с начальниками подвластных ему отрядов, но леди Уинтворт не могли остановить такие мелочи. Она не прислушалась даже к словам Джорджа Флетчера, осторожно напоминающего ей, что Альфред Эшби очень щепетильно относится к соблюдению внешних приличий на людях, и ему может не понравиться ее незапланированный визит.

Военный лагерь Мейбелл застала еще более многолюдным и оживленным, чем в прошлое свое посещение. Новобранцы учились стрелять по мишеням, ветераны проверяли готовность своего оружия, и над всеми звуками преобладала грозно-приподнятая мелодия баллады «Ллилибурлеро». Повстанцы пели о том, что Яков Второй продал Англию французскому королю, ирландские паписты идут, чтобы резать всех честных английских протестантов, но славный парень Вильгельм Оранский не даст осуществиться коварным планам врагов и все недоброжелатели Англии будут посрамлены.

Заразившись всеобщим воодушевлением, Мейбелл во весь опор проскакала верхом на саврасовом коне к шатру главнокомандующего, и возле входа нетерпеливо спрыгнула на землю, не дожидаясь помощи Джорджа Флетчера. При этом к восторгу зевак, на минуту обнажились кальсоны на ее изящных ногах — нижние короткие штанишки из красного шелка, обильно украшенные вышивкой и черными кружевами, соблазнительно подчеркивающих белизну девичьей кожи. Приветливо махнув рукой в ответ на одобрительный свист, девушка поспешила дальше. Растерявшиеся от неожиданного приезда Мейбелл и вида нижнего дамского белья часовые не успели задержать ее, и она свободно прошла к большому офицерскому собранию, где обсуждались очень серьезные вещи. Не обращая внимания на сосредоточенные мужские лица, она весело произнесла:

— Приветствую вас, джентльмены! Не согласитесь уделить несколько минут одной леди, которая горит желанием разделить все тяготы вашего пути? Видите, я даже одета почти так, как вы!

И Мейбелл кокетливо завертелась, демонстрируя собранию весь блеск и все изящество своего нового наряда. Вопреки опасениям Флетчера граф Кэррингтон нисколько не рассердился на своевольное появление своей невесты в военном лагере. При виде любимой на его лице появилась нежная, восхищенная улыбка, и другие военачальники тоже восторженно отнеслись к бесцеремонному вмешательству юной красавицы в их разговор. Они осыпали ее комплиментами, и Мейбелл радостно ловила всеобщее мужское обожание, восторг и преклонение перед ее особой. Даже суровый протестант Джон Гоу, отрицательно относившийся ко всяким соблазнительным женским штучкам, сбивающих с толку порядочных мужчин, и тот в умилении сказал:

— За таким бравым генералом как вы, леди Уинтворт, наши ребята пойдут в огонь и в воду!

Заливающаяся смехом, сияющая Мейбелл являлась отражением тайных мужских фантазий, и мужчины прощали ей все ее выходки. Дальнейшая разработка плана военной операции была забыта, когда это чудо в перьях находилось рядом с ними, и граф Кэррингтон с теплотой во взгляде обратился к своим соратникам, оживленно переговаривающихся с Мейбелл:

— Джентльмены, позвольте мне переговорить со своей невестой наедине.

Офицеры к восторгу Мейбелл тут же направились к выходу, предварительно поклонившись графу. После их ухода девушка тут же села на колени к своему любимому, прильнула к нему и нежно проговорила:

— Фред, мое месячное недомогание уже подошло к концу. Могу ли я ждать тебя сегодня вечером в «Сент-Ивзе»?

— Дорогая, мне еще нужно обсудить со своими людьми, что следует предпринять для встречи с армией короля Якова, — отрицательно покачал головой граф Кэррингтон. — Агенты его высочества принца Оранского выиграли для нас время, пустив слух, что высадка десанта произойдет на востоке Англии, но теперь король разобрался в истинном положении дел и готовится выступить на запад. Нам нужно решить стоит ли оставаться на месте в Уилтоне или же идти на соединение со своими сторонниками.

— А когда ты освободишься, Фред? — нетерпеливо спросила Мейбелл.

— Боюсь, в ближайшее время я буду очень занят, Мэйбл, — со вздохом сожаления произнес Альфред Эшби, и осторожно спросил: — Может, тебе лучше вернуться в Уэльс, к детям? Мне будет намного спокойнее, если я буду знать, что ты в безопасности.

— Нет, любовь моя, я останусь возле тебя, и буду терпеливо ждать, когда ты уделишь мне минутку, — запротестовала девушка, ласкающим движением пальцев проводя по лицу Альфреда, и радостно наблюдая, как любимый млеет от ее прикосновений. — Лондон — это так далеко! Когда еще король доберется до Солсбери.

— Обычно военные очень быстры на маршах, — улыбнулся наивному представлению Мейбелл о ходе войны граф Кэррингтон, но спорить с нею он не стал. Ему самому очень хотелось, чтобы его возлюбленная находилась неподалеку от него, и, нежно поговорив с нею еще полчаса, он снова отдал ее на попечение Джорджу Флетчеру, который испытал немалое облегчение от того, что выходка Мейбелл не имела серьезных последствий. Мейбелл Уинтворт действительно имела оглушительный успех в Уилтоне, но Джорджа это обстоятельство не радовало в первую очередь из-за того, что он опасался, как бы известность Мейбелл не привлекла бы к ней внимание короля Якова, имеющего на нее очень большой зуб после ее бегства от него.

Мрачные предчувствия Флетчера скоро оправдались — Николя Лашез наконец-то напал на след Мейбелл благодаря слежке за молодым офицером и шумихе, поднятой вокруг девушки в Уилтоне. Вместе с тремя английскими агентами, присланными ему на помощь королем Яковым, он проследил путь Джорджа Флетчера с его подопечной, начиная от военного лагеря и кончая гостиницей «Сент-Ивз». Джордж Флетчер заметил неясные тени, поспешно нырнувшие в зияющий темнотой переулок возле гостиницы, и смутное опасение неприятно кольнуло его сердце. Но подозрительные личности мелькнули так быстро, что это опасение не успело сформироваться в настоящее беспокойство у молодого человека.

Мейбелл, не догадываясь о тайных мыслях, волнующих ее друга, беспечно вошла в гостиницу, служившую ей пристанищем в последние дни. Ее и Джорджа ожидал холодный ужин на столе, после которого девушка заказала на десерт засахаренные фрукты. В ожидании своего заказа она открыла окно, чтобы впустить в комнату немного свежего вечернего воздуха, и тут Джордж услышал своим натренированным ухом характерный щелчок затвора заряжаемого ружья. Больше инстинктивно, чем осознанно, молодой офицер дернул девушку за руку, вынуждая ее лечь рядом с ним на пол, и тут грянул выстрел. Влетевшая в комнату пуля засвистела и вонзилась в стену, противоположную окну. Джордж вскочил, крикнул своим слугам следовать за ним, и выбежал на улицу в стремлении поймать убийцу. Большие кусты боярышника, росшего возле гостиницы «Сент-Ивз» колыхались, но возле них уже никого не было. Неизвестные злоумышленники, убедившись в неудаче своего предприятия, тут же отступили, не желая выдавать себя раньше времени.

Джордж Флетчер вернулся в гостиницу мрачнее тучи и тут же обследовал место происшествия. Его подозрения подтвердились — в Мейбелл стреляли целенаправленно. Пуля в стене находилась на вершок ниже макушки головы девушки, и, если бы он вовремя не заставил ее лечь на пол, она была бы уже мертва.

Но Мейбелл не восприняла всерьез его предостережения.

— Джордж, этот выстрел был чистой случайностью, — ласково сказала она молодому человеку, решительно отказываясь верить в то, что кто-то действительно хотел убить ее. — Здесь, в Уилтоне все время кто-то стреляет, и нет ничего удивительного, что кто-то решил побаловаться ружьишком. Будем надеяться, что этот неумелый стрелок будет более осторожным.

Джордж продолжал уговаривать ее вернуться в Уэльс, однако влюбленная Мейбелл до сих пор находилась в эйфории от своего примирения с Альфредом Эшби, и она совсем утратила чувство страха и опасения за свою жизнь. Главное для нее было не разлучаться со своим женихом, и она намеревалась продолжать развлекаться в ожидании того времени, когда у него найдется свободная минута для нее. Как это часто бывает, расставаться с легкой жизнью было тяжело. Душа Мейбелл привыкла к изобилию приятных впечатлений и требовала продолжения банкета, невольно настраиваясь на оптимистичный лад. И девушка объявила о своем желании осмотреть Стоунхендж — древнее каменное сооружение, несмотря на все разговоры об подстерегающих ее убийцах. Джорджу Флетчеру оставалось только подчиниться ее решению и взять с собою дополнительное количество вооруженных слуг для охраны.

Холодным октябрьским утром они поднялись незадолго до восхода солнца и выехали из Уилтона в Стоунхендж по довольно ровной дороге, делающей приятным их путешествие. Вскоре на горизонте выросло древнее каменное сооружение, поражающее своей высотой и массивностью. Таинственные колоссальные камни громоздились в сумеречном свете осеннего рассвета, ветер жалобно завывал среди этих покинутых монолитов древнего короля-жреца, и только овцы мирно щипали последнюю траву возле мертвого храма.

Мейбелл не пожалела, что приехала в это сокровенное место, напоминающее обитель могущественного мага. Каменный монумент из черных валунов производил незабываемое впечатление, а восход солнца превратил унылую однообразную равнину в место потрясающей красоты. Красная заря на востоке росла, постепенно увеличиваясь в объеме и рассеиваясь по небу. Чуть погодя она, посветлев и приняв лиловый оттенок, испустила из себя бледный солнечный шар, и тусклые облака, которые еще недавно покрывали светящиеся точки звезд, превратились в золотистые перья на сером небесном полотне. С каждой минутой рассвет разгорался все ярче, поражая буйством красок, и восторженное личико Мейбелл сделалось задумчивым; в этом чарующем месте ей невольно вспомнились все ее любимые сказки и поэтические легенды, которыми ее щедро потчевала в детстве няня Дженни.

Джордж Флетчер то смотрел на любимую девушку, то окидывал беспокойным взглядом окрестности. Даже в этом уединенном месте ему было не по себе, и инстинкт подсказывал ему, что так просто преследователи Мейбелл от нее не отступятся. Повышенная бдительность молодого офицера помогла ему заметить в нагромождении камней с западной стороны еле заметное шевеление человеческой фигуры, пытающейся остаться незамеченной. Это была засада, которую он, к счастью, вовремя заметил. В уме Джорджа мелькнула неприятная мысль, что среди служителей гостиницы есть информатор, который снабжает убийц необходимыми сведениями, но сейчас не было времени об этом думать. Джордж быстро повел опешившую Мейбелл за алтарный камень, создавая для нее защиту в виде окружающих ее камней, и велел ей ни в коем случае не выходить из этого укрытия. Затем он решительно направился к месту засады, стремясь опередить своих противников. Преданные слуги следовали за ним, подстраховывая своего молодого хозяина.

Внезапное появление Джорджа Флетчера стало полной неожиданностью для Николя Лашеза, устанавливающего свой мушкет на подставке. Джордж Флетчер не дал убийце времени прийти в себя. Крикнув своим слугам, чтобы они занялись пособниками его врага, он накинулся на француза и повалил его на землю с такой силой, что у них хрустнули кости. Николя Лашез резко ударил его коленями в ребра, отбрасывая его, и Джордж на мгновение откатился в сторону. Но потом он снова набросился на своего врага, утратив всякий страх. Оба мужчины сцепились не на жизнь, а на смерть, стараясь добраться до горла противника. Они покатились по земле как дикие звери, и их неистовые крики достигли слуха Мейбелл. Встревоженная не на шутку девушка прибежала к дерущимся мужчинам, и увидела, как они, яростно борясь друг с другом, поднимают возле себя кучу пыли. Джордж Флетчер в эти минуты начисто утратил свой светский лоск галантного молодого офицера, и напоминал гладиатора, обезумевшего от крови на древнеримской арене. Его молодость, упорство и безграничная любовь к Мейбелл победили. Изловчившись, Флетчер сдавил горло французского агента, и жестко спросил, глядя в растерянные глаза своего противника, которые все больше наполнялись ужасом:

— Кто приказал тебе убить леди Уинтворт⁈

— Король Яков, — сдавленно прохрипел Николя Лашез, умоляюще глядя на молодого дворянина. Его пособники бежали при первых же признаках опасности, и ему оставалось надеяться только на то, что правдивый ответ поможет ему сохранить его жизнь. Но Джордж Флетчер не собирался щадить человека, который намеревался убить его любимую. Он только кивнул головой, словно соглашаясь со словами Лашеза, подтверждающие его подозрения, и резким движением размозжил его голову об каменный монолит.

Мейбелл сдавленно крикнула, когда кровь брызнула из головы француза и в ужасе закрыла лицо руками. Джордж, шатаясь, сначала поднялся на колени, а потом во весь рост. Ему необходимо было сначала успокоить свою любимую леди Уинтворт, а затем уговорить ее как можно скорее вернуться в Уилтон — неизвестно, сколько помощников было у наемного убийцы короля Якова, и им следовало бы поостеречься.

— Мейбелл, дорогая, все кончено, едем обратно, — ласково сказал он ей.

— А как же этот человек? — Мейбелл боязливо показала на неподвижное тело Николя Лашеза. — Мы же не можем уехать и оставить его без помощи.

— О нем не беспокойся, у него есть товарищи, которые подберут его, — успокаивающе заметил Джордж, осторожно, но твердо беря девушку за руку. На этот раз он намеревался полностью подчинить ее своей воле ради ее же блага.

— Ох, Джордж, ты весь изранен! — вскричала Мейбелл, с состраданием глядя на ссадины и кровоподтеки молодого человека. Она смочила свой платок в вине, которое они привезли с собою в серебряной фляге, и нежно вытерла кровь с лица своего друга, который в очередной раз спас ей жизнь. Он поистине стал ее земным ангелом-хранителем, и Мейбелл с тревогой обследовала его раны. Но, несмотря на то, что схватка была крайне ожесточенной, Джордж отделался ссадинами, и ничто не мешало ему наслаждаться той нежной заботой, которую Мейбелл проявляла к нему. Он смотрел на хлопочущую возле него девушку, и в нем все больше крепла решимость любой ценой уберечь ее от опасности.

По возвращении в Уилтон Джордж Флетчер имел долгий разговор с графом Кэррингтоном на предмет отъезда Мейбелл в безопасное место. Во избежание ненужных вопросов он не открыл Альфреду Эшби намерения короля умертвить Мейбелл, — достаточно было того факта, что на них напали королевские агенты. Граф Кэррингтон решил, что Яков Второй желал захватить Мейбелл в качестве заложницы, и Флетчер не стал разубеждать его, чтобы сохранить в тайне прошлую любовную связь любимой с этим монархом.

Альфред поговорил с невестой по поводу ее отъезда, и на этот раз Мейбелл оказалась более покладистой. Схватка Флетчера с агентом короля, смерть последнего ошеломили ее, и она поняла, что Джордж был прав, когда призывал ее остерегаться врагов. Поэтому Мейбелл согласилась вернуться в Уэльс, и начала собираться в дорогу. На следующее утро девушка сердечно попрощалась со своим женихом и его другом, а они уверили ее, что непременно пошлют за нею в случае победы Вильгельма Оранского над королем Яковым. Лорд Эшби нисколько не сомневался в успехе предприятия принца Оранского, поскольку тот был очень трезвомыслящим и осторожным политиком, всегда принимающим верные решения.

Мейбелл отправилась на запад, но чем больше она ехала, тем больше ею овладевали беспокойство и недовольство своим согласием расстаться с Альфредом. Она была спокойна за него, когда находилась неподалеку от него, когда часто видела своего обожаемого жениха. Теперь страхи и волнения за жизнь Альфреда, подвергающегося военным опасностям, все больше проникали в ее душу. В гостинице на границе с Уэльсом Мейбелл приснился кошмарный сон — какие-то большие черные птицы с оглушительным криком падали ей на грудь, намереваясь выклевать ее сердце. Содрогаясь от рыданий, девушка проснулась. Тщетно пытаясь успокоиться, она пролежала остаток ночи в постели, молясь за жизнь своего любимого. Но желанное успокоение не наступало. Сумятица мыслей и чувств привела к тому, что утром она приказала кучеру поворачивать назад в Уилтон. Будь что будет, но она должна находиться рядом с Альфредом и разделить его судьбу. Если она долго не будет получать известий от него, то наверняка сойдет с ума!

Ненастным ноябрьским днем карета с Мейбелл снова начала приближаться к Уилтону. Девушка нетерпеливо смотрела в окно, ожидая появления военного лагеря повстанцев. Кучер по договоренности привез ее на поле лагеря, и высадил там вместе с ее сундучком, где находились необходимые и самые ценные ее вещи. Вступив на землю, Мейбелл оглядела поле и растерялась. Лагеря больше не было. О том, что здесь когда-то останавливались повстанцы, напоминала только выгоревшая черная трава, росшая возле костров. Мейбелл посмотрела назад — наемная карета уже уехала по направлению к городу. Она была совсем одна, если не считать старьевщика, поправлявшего неподалеку от нее покосившееся колесо своей тележки.

— Добрый человек, а куда делись наши славные ребята, поднявшиеся на защиту нашей веры? — спросила она его.

Старьевщик опасливо огляделся, и предупреждающим тоном произнес:

— Ох, миледи, не упоминайте больше бунтовщиков. Король Яков со своей армией уже занял Солсбери, и королевские драгуны не сегодня-завтра войдут в Уилтон. Граф Кэррингтон, узнав о приближении короля, заблаговременно покинул этот лагерь со своими людьми, поскольку их силы были не равны.

Сказав эти слова, старик поспешно удалился от нее со своей тележкой с не полностью исправленным колесом. Он явно опасался навлечь на себя беду разговором с молодой леди, которая так неосторожно высказывала свои симпатии к повстанцам.

Мейбелл осталась на месте, не зная, что ей теперь предпринять. Положение ее было, хуже не придумаешь — она спешила под защиту своего любимого, а попала в место уже подвластное Якову Второму, которого ей надлежало опасаться больше всех людей на свете. Начал моросить дождь. Девушка поняла, что она больше не может оставаться на безлюдном поле, подвергающемуся осеннему ненастью и ей ничего не остается делать как идти в Уилтон искать выход из того жизненного тупика, в который она сама загнала себя своей неосторожностью. Мейбелл подняла свой сундучок, ставший вдруг необычайно тяжелым для нее и, беспокойно глядя вперед, пошла в город по вязкой от грязи дороге.