Возлюбленная распутника

Глава 6

Мейбелл задумалась о том, как сделать свой побег из отчего дома успешным еще находясь в поместье Уинтвортов. Со слов своего отца, заядлого охотника, она знала, как важно для преследуемых зверей запутать свои следы, и перебрала в уме массу способов стать недосягаемой для своего отца и в особенности для барона Вайсдела. Для начала Мейбелл решила назваться Гортензией Уиллоби — имя любимой тети приятно ласкало ее слух, и она очень живо реагировала на него, что позволяло ей надеяться на успешную подмену имени и положения. Потом девушка задумала играть роль дочери викария из дальнего йоркширского прихода, соблазненную коварным обольстителем и отчаянно нуждающуюся в помощи, что было недалеко от истины. Но история, придуманная Мейбелл, должна была вызвать сочувствие у жалостливых людей, оставалось только не ошибиться в выборе своих благодетелей.

Кандидатуру тетушки Эвелин Мейбелл отмела сразу; тщеславная маркиза Честерфилд, превыше всего ставящая честь своего рода, сразу выдала бы беглянку ее отцу. У Мейбелл нашлось много подружек среди дочерей столичной знати, но они сами были во всем зависимы от своих родителей и опекунов, поэтому не смогли бы надежно укрыть ее. Девушка могла бы обратиться за помощью к поверенному своего деда по материнской линии мистеру Эдмунду Дженкинсу, который управлял торговым домом Седли до ее совершеннолетия, но этот вариант тоже был не очень надежным из-за того, что ее родные знали о мистере Дженкисе, и стали бы ее искать у него в первую очередь. Ради безопасности будущего ребенка оставалось только просить помощи у незнакомых людей, и сердце Мейбелл яснее ясного подсказывало ей в каком доме ей просить приюта. Конечно же ей следует ехать в Аббатство Кэррингтонов и там постараться заручиться поддержкой жены Фреда Сары Эшби, графини Кэррингтон. В высшем свете злые языки смеялись над бедной леди Эшби, потешаясь над ее деревенской простоватостью и любовью к семейному очагу, но чуткая Мейбелл из разговоров о ней усвоила одно — эта женщина, жена Фреда, была очень добра и отзывчива, что было главным для нее, Мейбелл. И Мейбелл начала мечтать о встрече с Сарой Эшби, как если бы она была ее давней подругой. Их объединяло уже то, что они всем сердцем любили одного и того же мужчину, и желали видеть его счастливым. Мейбелл не знала, будет ли Сара Эшби рада знакомству с нею, но одно она знала точно — дом, где обитает ее возлюбленный и его семья, является для нее самым желанным и привлекательным домом в Англии. И Мейбелл решила снова испытать свою удачу, отправившись в Аббатство Кэррингтонов.

Мейбелл дождалась того дня, когда ее отец и барон Вайсдел приняли участие в грандиозной охоте на волков, затеянной для дворян всей округи, и велела своему кучеру отвезти ее в Дарлингтон. Предупрежденная няня Дженни уже собралась в дорогу, и спустя час они уже были в этом неприметном провинциальном городке, где присоединились к путешественникам, направляющейся в большой наемной карете в Лондон. Но на одном из постоялых дворов Мейбелл и ее няня, запутывая свои следы, незаметно пересели в карету, которая должна была отвезти своих пассажиров в другую сторону — в Западную Англию.

Путешествие показалось Мейбелл бесконечно долгим. Ей и ее спутникам пришлось проехать не одну сотню миль, миновав несколько городов, и они чувствовали себя совершенно измотанными. Через два дня кучер высадил Мейбелл и ее няню на перекрестке дорог неподалеку от Гластонбери. Девушка огляделась; позади и по обе стороны от нее раскинулась холмистая местность, поражающая своим безлюдием.

Земля была застывшая от мороза, ветер усиливался, и никто не повстречался Мейбелл и старой Дженни на дороге, обильно засыпанной снегом. Было два часа пополудни; церковный колокол прозвонил вдалеке. Его звуки, означавшие присутствие других людей, приободрили уставших путешественниц, и они пошли на голос колокола.

Дорога непрерывно поднималась в гору, на самой ее вершине путешественницы увидели в центре лежащей внизу долины Аббатство Кэррингтонов. На фоне рощицы с черными вороньими гнездами резко выделялся серый массив большого двухэтажного здания с зубчатыми стенами, а также небольшая церквушка, чей колокол услышали Мейбелл и Дженни по прибытии.

Мейбелл одной рукой несла небольшой сундучок с вещами, другой поддерживала свою няню, которой было гораздо труднее идти, чем ей. Ноги девушки надежно защищали от холода модные сапожки из узорчатой кордовской кожи — «баскинз», а вот в грубые башмаки Дженни обильно попадал снег, заставляя старушку горько жаловаться на дорогу. Нужно было купить Дженни более надежную обувь, но у Мейбелл было не так много денег, чтобы разбрасываться ими, и она с беспокойством подумала о том, что же ей делать, если графиня Кэррингтон откажет ей в приюте. Но на два дня ее денег еще должно было хватить.

Погода заметно начала портиться. Солнце, утром ослепительно сиявшее с небосклона, скрылось, не оставив даже следа в виде просвета. Холодный зимний ветер нагнал большие угрюмые тучи и снова посыпался густой снег, еще более затрудняющий дыхание измученных дорогой женщин и замедляющий их ходьбу.

К тому времени, когда Мейбелл со своей няней добрались до каменной ограды Аббатства, они совершенно выбились из сил. Сделав над собою усилие, Мейбелл громко постучала железным кольцом об ворота. Скоро вышел привратник, который внимательно оглядел незваных гостий. На его лице отобразилось недоумение так как хорошо пошитая, дорогая одежда Мейбелл ясно выдавала ее принадлежность к дворянскому сословию, и ее прибытие пешком подобно простолюдинке не могло не вызвать у привратника, ожидавшего увидеть нищих, вопросов.

— Добрый человек, я принесла графине Кэррингтон весточку от леди Драйтон, — стараясь казаться спокойной, сказала ему Мейбелл. Слова девушки полностью удовлетворили бдительного охранника леди Эшби. Он с поклоном проводил женщин в дом, и доложил об их приходе дворецкому, который в свою очередь поспешил с докладом к хозяйке поместья. Дженни оставили в людской согревать свое онемевшее от холода тело у жарко пышущего очага, а Мейбелл поспешила в господские покои на встречу с графиней Кэррингтон.

Сара Эшби стояла у окна гостиной с синими бархатными занавесями и неотрывно смотрела на сгущающиеся за стеклом зимние сумерки. Как никогда прежде ей было грустно и одиноко. Раньше она надеялась на то, что ее муж угомонится и вернется к ней, устав от всех своих развлечений. Но когда Альфред занялся политикой, она поняла, что его прежние светские забавы были сущими цветочками по сравнению с политическими интригами. Он совсем перестал ее навещать, и, не вынеся такого положения дел, Сара тайно съездила в Бристоль к знаменитой прорицательнице Джессамин, желая хотя бы обрести надежду на будущее. Однако гадалка, раскинув свои карты, лишь с сочувствием посмотрела на несчастную графиню Кэррингтон и предсказала ей судьбу столь безотрадную, что леди Эшби больше не могла обрести себе душевного покоя. Отвлекалась она лишь посторонними делами и заботой о детях. Неожиданный приезд неизвестной молодой леди, разбивающий зимнюю скуку английского поместья, очень заинтересовал ее, и она тут же пригласила Мейбелл к себе.

Горничная провела Мейбелл через большой продолговатый холл с множеством высоких дверей, и девушка очутилась в уютной гостиной, ярко освещенной свечами и пламенем камина. Оклеенные лионскими обоями стены, пестрый ковер, синие бархатные занавеси и мебель красного дерева выглядели несколько скромно по сравнению с парадным убранством больших столичных залов, но все же и на них лежал отпечаток роскоши, свойственной жилищу знатных аристократов.

Мейбелл ожидала средних лет рыжеволосая женщина с резкими чертами лица. Она была одета в так называемое «ночное» платье свободного покроя, которое носили только в личных апартаментах, и зеленый шелк приглушенных тонов довольно точно обрисовывал очертания ее долговязой фигуры. Грустные глаза Сары Эшби печально смотрели на вошедшую девушку, и скорбные складки возле ее низко опущенного рта не могла разгладить даже веселая возня маленького черно-белого спаниеля, высоко подпрыгивающего, чтобы привлечь к себе внимание своей хозяйки.

— Присаживайтесь, мисс Уиллоби, — графиня знаком пригласила Мейбелл сесть на стул возле чайного столика, а сама села в свое большое кресло. — Какие же новости передает мне моя давняя подруга, леди Энн?

Мейбелл собралась с духом и сказала:

— Миледи, леди Драйтон мне много рассказывала о вас и вашей доброте. Она говорила, что если последний бедняк обратится к вам за помощью, то он уйдет утешенный и ободренный. Так уж случилось, что сейчас в помощи нуждаюсь я. Я бедная, оступившаяся девушка, которую увлекли на путь греха с помощью обманчивых любовных обещаний, осталась теперь одна в ожидании ребенка.

В глазах Сары Эшби промелькнуло сочувствие, и она сказала:

— Бедное дитя, ваше положение ужасно! А что, ваши родные не могут заставить подлого соблазнителя жениться на вас?

— Миледи, он женат, — Мейбелл от стыда опустила голову. В эту минуту она рисковала быстро утратить зарождающееся расположение графини Кэррингтон, которая не могла не сочувствовать обманутой жене, будучи супругой известного повесы.

— Понятно. Но если вы виновны, то он виновен вдвойне — нельзя было соблазнять такую молоденькую и наивную девушку как вы, а затем бросить ее на произвол судьбы, — сдержанно отозвалась Сара Эшби и, помолчав, спросила: — Какой же помощи вы от меня ожидаете, мисс Уиллоби?

— Примите меня на службу, миледи, — быстро проговорила Мейбелл. — Я многое умею делать и буду вам хорошей камеристкой.

— Когда ожидаются у вас роды? — осведомилась хозяйка поместья.

— Не ранее середины лета, миледи, — почтительно ответила Мейбелл.

Графиня помолчала, что-то прикидывая в уме, затем, улыбнувшись, она сказала:

— До этого времени вы успеете хорошо мне послужить, мисс Гортензия. Но я не могу знакомую моей подруги сделать простой камеристкой, поэтому вы будете моей компаньонкой и выполнять мои мелкие поручения. Согласны?

— Да благословит вас господь, миледи! Ваше предложение превзошло все мои ожидания, — с чувством произнесла Мейбелл.

— Значит, решено, — удовлетворенно проговорила Сара. — Я скажу своей экономке миссис Таллайт, чтобы она приготовила комнаты для вас и вашей няни, а потом мы с вами будем пить вечерний чай со свежим печеньем.

Для Мейбелл это был один из лучших вечеров в ее жизни — она нашла больше дружеского участия к себе, чем могла надеяться. Сара Эшби со своим любезным и ласковым обращением чрезвычайно понравилась ей, и девушка поняла, что она очень быстро приживется в Аббатстве Кэррингтонов.