Замерзшие лилии

ГЛАВА 20. Севир

Проснулся о того, что кто-то ласково гладил меня по щеке и настойчиво звал по имени. Открыл веки, отмечая, что свет от солнца уже не бил так настойчиво в глаза, значит, время близилось к вечеру. Перевел взгляд на Нору, которая при моем пробуждении сразу же отдернула руку. Хорошо, что с кровати не сбежала, только лежала, повернувшись ко мне лицом на некотором расстоянии.

- Ты звал меня во сне, Севир, - в ее голосе звучало искреннее удивление.

- Мне часто снится, как я несу тебя на руках в доме наместника, - признание сорвалось с языка легко.

Сейчас в этой спальне словно обнажились все чувства, слетели маски, которые мы были вынуждены носить при посторонних. Складывалось ощущение, что между нами тянулась нить особого доверия. Будто мы застыли на отрезке здесь и сейчас, отодвигая в сторону все дела, которые ждали меня за дверью спальни.

- Твой помощник сказал, что ты избил Аякса, - произнесла Нора шепотом.

-Кит? – усмехнулся, ругая друга за подобную болтливость. Не хотелось портить момент, вспоминая бывшего мужа женщины. Сама мысль о том, что у него было право столько лет прикасаться к ней, сжигала изнутри. – Я не хочу сейчас обсуждать это. Все давно в прошлом.

-Где мы? – Нора оглянулась вокруг, задерживая взгляд на темных гардинах.

- В моей спальне, - она удивленно вскинула взгляд, и я поспешил пояснить ситуацию. – В моем кабинете совершенно нет места для сна.

- Это ведь самый верхний этаж, да? – Поинтересовалась женщина.

- Да, - подтвердил ее догадку. – Что здесь было раньше?

-Действительно хочешь узнать, Севир? – Ее голос теперь звучал глухо.- Ты ведь уже понял, что я дочь бывшего губернатора Порта Перл.

- Расскажи, - мягко попросил Нору, потому что хотел понять: почему впервые встретил ее на другом конце Тристии, когда все аристократы предпочитали бежать из страны именно через этот город.

- Раньше здесь был детская, - женщина слабо улыбнулась. – Моя комната, только кровать стояла в другом месте, а еще был большой шкаф и полки с игрушками – там, - она показала рукой на противоположную стену. – Это самая солнечная спальня во всем доме: я рано просыпалась и сидела у окна, вглядываясь в морскую гладь. Рассматривала корабли, которые прибывали в город. Потом приходила нянюшка, ворчала, что я сижу на полу. А я спорила: как можно замерзнуть, когда меня греют теплые солнечные лучи?

- Посидим там? – Вырвалось раньше, чем я подумал.

Широкая улыбка осветила лицо Норы, и она кивнула. С невероятной легкостью встала с постели, подошла к окнам и распахнула гардины. В комнату ворвался морской воздух, сдерживаемый до этого плотной тканью. Она плавно опустилась на пол, подобрав под себя ноги, и устремила свой взор на закатное небо, которое сейчас окрашивало воду в красивые оранжево-красные цвета.

Последовал примеру женщины и также, поднявшись с кровати, сел рядом с ней.

- Я никогда раньше здесь не был, - кивнул в сторону окна.

- Правда? – Теперь она смотрела на меня, - а в море ты успел искупаться?

- Тоже нет, - покачал головой.

- Обязательно сходи, это непередаваемое ощущение! – Нора заговорила с невероятным воодушевлением. – Если бы не запрет жрецов, с радостью бы пригнула в воду и плыла по волнам. А какие на берегу красивые ракушки! Я первым делом отправилась искать их на песке и даже нашла несколько особо красивых.

Она засунула руку в карман и вытащила наружу маленькую аккуратную раковину, после чего протянула ее мне. Я взял, рассматривая ее со всех сторон.

- Она красивая, но вместе с тем очень прочная.

- Как ты, - добавил, пряча раковину в карман штанов в память об этом моменте.

Нора невольно смутилась, а я продолжил:

- Ты подходишь этому месту, - обвел рукой окружающую обстановку. – Оно раскрепощает тебя, делает живой и настоящей.

Нора покачала головой:

- Мне долго пришлось учиться притворяться другой, чтобы выжить, - она заметно сникла, после чего начала свой печальный рассказ.

- Мама была очень красивой и хрупкой, болезненной, я бы сказала. Но отец обожал ее, а она мечтала подарить ему сына. Когда все началось, и в город хлынули потоки аристократов, желающих покинуть Тристию, мама ждала ребенка. Отец тоже не мог так просто покинуть свой пост, оставив город без управления. Думаю, он планировал отправить нас с мамой в Уайну, когда она родит, после чего уехать самому. – Нора замолчала на несколько минут, а я терпеливо ждал, держа руку в кармане и сжимая перламутровую раковину. - Моему брату было несколько дней: он родился очень маленьким, с худеньким тельцем и тонкой почти прозрачной кожей. Мама также была очень слабой: даже с постели не могла встать. Однажды ночью восстал весь гарнизон города, и к нему присоединились многие жители. Они ворвались в дом с факелами, мечами, какими-то дубинками, громили все на своем пути. Отец успел всучить мне кошель с деньгами и отправить по потайной лестнице из их с мамой спальни. Ход вел наружу за пределы дома, почти к самому порту. Сказал, что догонит…наверное, он думал, что возьмет на руки маму и брата, чтобы последовать за мной, но…

- Ты успела сбежать?

Она тяжело вздохнула и покачала головой:

- Я была маленькой испуганной девочкой, одетой лишь в тонкую пижаму. Вначале бежала, как велел отец, но потом остановилась. Было темно и страшно, потайным ходом долго не пользовались: путалась в пыльной паутине и слышала писк крыс…я решила, что будет лучше вернуться и найти отца, но, услышав погромы, побоялась выходить. Просидела за потайной дверью, пока все не стихло, и только потом выглянула. Родители лежали на полу, их убили мечами, обоих, а брата… увидеть не успела, меня перехватила нянюшка. Оказывается, восставшие не тронули слуг, но и не дали им вступиться за хозяев. Нянюшка быстро спрятала меня, после чего принесла одежду, переодела, и мы с ней в спешке уехали, пока дороги были полностью открытыми. Корабли уже были под контролем восставших, поэтому бежать заграницу оказалось невозможным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Почему вы оказались так далеко? – Задал мучивший меня вопрос, поражаясь стойкости и храбрости женщины, которая смогла увезти Нору.

- В стране был хаос, везде искали прятавшихся аристократов. Нянюшка боялась, что кто-нибудь опознает во мне дочь бывшего губернатора: я всегда была сильно похожа на маму. Так мы оказались в холодной восточной провинции рядом с горами. Денег, что тогда дал отец, хватило на дорогу, небольшой домик и первое время. Потом нянюшка стала собирать травы, шить на дому, и приложила все усилия, чтобы мы с ней ничем не отличались от простых людей.

- Мне очень жаль, Нора, - проговорил искренне, осторожно стерев дорожки слез, сбегавших по ее щекам.

Она шмыгнула носом и перевела взгляд на море. Какое-то время мы сидели молча: я не знал, как можно утешить женщину, пережившую такую трагедию в прошлом. И пусть моей личной вины в этом не было, но теперь я понимал, что для нее нынешняя власть всегда будет напоминанием о смерти родителей.

- Моя мать всегда стремилась к роскоши, - проговорил я несмело и тихо.

До этого дня я никогда не обсуждал свою жизнь ни с кем, кроме Тауруса, но это было давно.

- Она была очень красивой, статной, веселой. Очень любила обвешиваться различными украшениями, которые ей делал отец: серьги, браслеты, бусы с камнями. Он был хорошим кузнецом, много работал и очень сильно любил ее. – Горько вздохнул. - Думаю, он всегда любил маму безусловно, чтобы она ни делала. Она ужасно не любила готовить, стирать белье в холодной речке, поэтому зачастую этим занимался отец. Он не обращал внимания на то, что другие мужчины такое для своих жен не делали. А мне постоянно твердил, что женщины – существа более слабые и нуждаются в заботе. Маме всегда ужасно завидовали все соседки. В деревне, где мы жили, у нас также был самый лучший дом: светлый, просторный, уютный и большой.

На короткий миг я прикрыл глаза, вспоминая те времена: край, где вырос и знал каждый уголочек.

- Все началось с того, что сменился землевладелец: старый умер, а из столицы вернулся его сын. Красивый, холеный и ужасно надменный. Он со всеми крестьянами разговаривал сквозь зубы, словно считал себя выше них лишь потому, что богат и принадлежит старинному роду, - во мне всколыхнулись отголоски давней ненависти к этому человеку. – Для моей матери, к сожалению, этот господин стал тем, кто мог приблизить ее к жизни, о которой она всегда мечтала.

- Омад всемогущий, - прошептала Нора, прижав руки ко рту.

- Да, мама бросила нас и открыто поселилась в доме землевладельца. Отец пытался вернуть ее, но его к ней не пропустили. Я был ребенком, который считал, что маму забрал силой плохой человек. В деревне все жалели меня и папу, который с каждым днем становился угрюмым и мрачным. Однажды я решил вернуть маму, - усмехнулся, вспоминая свои наивные детские мечты. - Смог найти лаз в заборе хозяйского дома, но меня поймали и отвели хозяину. Помню, что попытался накинуться на него с кулаками, хотя был намного ниже его и слабее. Он тогда отхлестал в ответ так, что я много дней не мог подняться с постели.

- Те шрамы? – Теперь в глазах Норы стоял ужас.

- Меня спас кто-то из слуг, отвез домой, а там… я не помню, но соседи рассказывали, что отец пришел в ярость и, попросив позаботиться обо мне, отправился к господину. Папу нашли через несколько часов на дороге, ведущей к деревне, с проломленной головой.

Нора ахнула и порывисто обняла меня, после чего, смутившись, отстранилась.

- Судью подкупили, и смерть моего отца была объявлена несчастьем: кузнец в подпитии упал на дороге и ударился о камень. Хотя мой отец никогда не употреблял горячительные напитки в принципе. Мама поверила словам судьи, и продолжила жить в доме любовника. Меня забрали к себе соседи, которым я стал помогать после того, как раны зажили. Так прошло какое-то время, но во мне, как в любом ребенке, жила надежда вернуть маму. Однажды, когда я бегал с поручением на речку, мне встретился человек. Он был мне незнаком, но почему-то вызывал доверие. Да, этот был Таурус, - подтвердил я немой вопрос Норы. – Мы разговорились, он спокойно выслушал меня, не жалея, как делали это остальные. Таурус тогда стал первым мужчиной, который после смерти отца относился ко мне, как к равному. Он же предложил помочь вернуть маму назад…

- Получилось?

- Я проник внутрь дома землевладельца, открыл ворота и впустил Тауруса и его людей.

Не смотрел на Нору, понимая, что она потеряла семью в подобной ситуации.

- Маму вернули домой, но от нее осталась лишь тень: она плакала, не хотела вставать с постели. Когда узнала, что я помог жрецам, стала кричать: что из-за меня она никогда не будет жить в столице, в роскоши и достатке. – Тяжело вздохнул, пытаясь не поддаваться застарелой боли, которая вновь вспыхнула в душе. – Таурус пытался успокоить ее, напомнил об убитом отце, но она выбежала из дома, отмахнувшись. Когда она не вернулась к вечеру, люди наставника стали обыскивать всю округу. Ее нашли повешенной на дереве неподалеку от господского дома.

- Севир, - потрясенно обратилась ко мне Нора: теперь она плакала из-за меня.

- Не нужно, - я вскочил на ноги, пытаясь отогнать воспоминания из прошлого. – Жалости мне хватило на всю жизнь еще в детстве, так что не смей!

- Если не нужна жалость, то что тебе нужно, Севир? – Она поднялась следом за мной и подошла практически вплотную.

- У меня все есть, Нора. Человек, которому я безмерно доверяю, мой учитель, наставник. Есть Орден, которому я служу, и исполняю заветы Омада. Я рос среди рыцарей и сам всегда стремился к тому, чтобы стать им.

- А Таурус был рядом и направлял тебя, верно?

- Да.

- Хорошо, теперь я намного лучше понимаю тебя, Севир. – Глаза Норы горели ярким огнем. – Ты человек чести и долга, который пытается помогать тем, кто слабее. Но скажи мне, что ты станешь делать сейчас? Со мной?

- Ты продала дом в столице?

- Нет, закрыла на время, сказав соседям, что уеду навестить могилы родных.

- Отлично, - придумать план оказалось делом нескольких секунд. – Ты отправишься в столицу обратно.

- Как обратно? – Нора побледнела. – А бумаги, с которыми меня поймали?

-Спасибо, что напомнила, - я прошелся по комнате, вспоминая, как прихватил документы с собой.

Отыскал их в куче на полу, которая на поверку оказалась моей рубашкой и обувью. Обычно я не позволял себе подобный беспорядок, но усталость видимо взяла свое. Достал из плаща занятную вещицу и, покрутил рычажок сбоку, который приводил устройство в движение. Небольшой огонь, вырвавшийся наружу, помог уничтожить бумаги, которые минуту спустя догорали в камине.

- Что это? – Нора подошла ближе, рассматривая необычный предмет в моей руке.

- Светлячок, - пояснил женщине, - милый подарочек от королевы Силезии, с помощью которого она пыталась поджечь весь мой лагерь.

-Королева Силезии? – Озадаченно переспросила Нора.

- Да, она была моей гостьей до подписания мирного договора, - взглянул на женщину, но не увидел в ее глазах ожидаемого мной осуждения.

- Иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Если бы не ты, Севир, война закончилась бы намного хуже, - восхищение в глазах Норы было искренним, но я был его недостоин. До сих пор презирал себя за то, что держал Гертруду в плену.

- Как видишь, теперь мне не в чем тебя обвинить, - пришлось вернуться к придуманному плану. – Поэтому я отправлю тебя в столицу, где ты вернешься к обычной жизни.

- Севир!

- Нора, - я снова был спокоен и выдержан, как обычно, - если бы тебя не арестовали, можно было бы подделать документы и посадить тебя на корабль до Уйаны. Но это невозможно в нынешней ситуации. Поэтому ты вернешься домой, где снова станешь принимать заказы и навещать девочек из приюта.

- Ты знаешь все, да?

- Послушай, - наклонился и осторожно положил руки ей на плечи. – В скором времени начнется новая война: из Уайны к нам попытаются прорваться корабли с наемниками на борту. Если это случится, начнется противостояние между сторонниками наследника короля и Орденом. Сейчас в столицу стягиваются запасы продовольствия на случай длительной осады. Поэтому ты в обязательном порядке приведешь подвал своего дома в жилой вид и накупишь те продукты, которые можно долго хранить. Если начнутся беспорядки: закроешь ставни и запрешь дверь, подвинешь мебель, чтобы к тебе никто не смог проникнуть. В подвале можно будет пересидеть волнения. В прошлый раз квартал ремесленников не громили, не думаю, что в случае войны кому-то понадобится нападать на мирных жителей. Только прошу: прекрати общение с мятежниками, которые помогли достать тебе документы.

- Ты не станешь узнавать, кто это был?- Потрясенно спросила женщина.

- Нет, - я вздохнул, понимая, что впервые в жизни отступаю от собственных правил.

- Почему, Севир? Из-за того, что случилось тогда? Но ведь я бы никогда и никому не рассказала…

- Нет, - снова сжал руки на ее плечах и, наклонился, уткнувшись лбом в волосы женщины. – Ты моя единственная слабость, Нора. Я пытался забыть тебя, но не выходит. Ты даже во сне не оставляешь меня. Поэтому я хочу, чтобы с тобой все было хорошо, чтобы больше…чтобы больше не видеть, не думать, не вспоминать.

Она подняла лицо вверх и потянулась к моим губам, чего я не мог допустить.

- Нет, - отпрянул от нее и отошел к окну. – Мне не нужны жалость и благодарность…ничего от тебя не нужно.

- Ты хочешь любви, Севир, - сказала Нора тихо, становясь за моей спиной. –Как и в детстве, сейчас ты стремишься к тому, чтобы тебя любили.

- Но ты не любишь меня, - глухо произнес я, понимая, что сам сейчас веду себя так, как отец, который обожал мать…

- Ты не виноват в том, что случилось с твоими родителями. – Она будто слышала мои мысли. - И зря боишься того, что повторишь судьбу отца…

Резко повернулся к женщине и выдохнул в лицо:

- Я магистр Ордена, Нора! У меня нет права любить кого-то сильнее, чем Омада и Тауруса! А то, что я испытываю к тебе, отравляет внутренности и не дает жить, как раньше.

- Любовь – не яд, Севир, - она покачала головой. – Я бы скорее сказала, что ты отравлен своим наставником и его идеалами…

- Не смей! – Поднял руку в предостерегающем жесте. – Он не виноват в смерти твоих родителей!

- Не о них сейчас речь, Севир. Ты стыдишься того, что чувствуешь ко мне, я понимаю. Ты, - она запнулась, - удивительно, но ты действительно любишь меня. Магистр Севир, гроза всех врагов и личный слуга Тауруса – любишь меня.

Нора сделала шаг ближе и, вздохнув, выпалила на одном дыхании:

- Я не люблю тебя…

Стало горько внутри, и я хотел отвернуться, чтобы женщина не видела боли, которую стало сложно скрывать. Но она не позволила, удержала за руку и заставила посмотреть на нее.

- Севир, ты занимаешь все мои мысли с тех пор, как я покинула дом Аякса. – Горечь внутри меня стала отступать с каждым ее словом. - И я понимаю сейчас, что ты привлекал меня с самого момента нашего знакомства: неприступный, но привлекательный мужчина, рядом с которым мое сердце всегда начинало учащенно биться. Особенно когда ты приближался ближе, чем были допустимы правила приличия. Ты волнуешь, восхищаешь и…ты хоть знаешь, какой пыткой для меня стал каждый день в столице? Каждый раз, когда я слышала твое имя в слухах, что долетали с войны, боялась узнать, что тебя больше нет в живых. Даже молилась в храме, а когда ты вернулся, полдня уговаривала себя оставаться дома, хотя хотела увидеть издалека.

- Хорошо, что не пошла, - вспомнил о беспорядках и убийствах в тот день.

- Когда все вошло в норму, я вздрагивала каждый раз, когда звенел дверной колокольчик. Знала, что не увижу тебя, но все равно ждала. Вспоминала наше прощание и жалела, что ты, - Нора подошла настолько близко, что наши лица почти соприкасались друг с другом. – Я бы не остановила тебя тогда, Севир, и поэтому…

Миг, и теперь она горячо целует меня, обвивая своими руками мою шею. Все тело начинает гореть от того, что Нора так близко прижимается ко мне, а ее губы начинают путешествовать по всему лицу. Она целует мой лоб, волосы, щеки, возвращается к губам, и мы оба проваливаемся в чувственный сладостный водоворот. Останавливаю Нору лишь тогда, когда ее руки проникают под рубашку и начинают ласкать меня. Понимаю, что сам недалеко ушел от нее: в моих ладонях находятся упругие полушария, которые я поглаживаю через ткань платья.

- Пожалуйста, Севир, - Нора снова тянется ко мне, но я не могу допустить того, о чем она просит.

Делаю несколько шагов назад, пытаясь успокоить дыхание и сердце, которое вот-вот выскочит из груди. Все тело требует продолжения, но я не имею права пойти на поводу собственных желаний.

- Я принесу твои вещи, - привожу себя в порядок и приглаживаю влажные волосы, стараясь не смотреть в сторону женщины. – После этого ты переоденешься, я выведу тебя отсюда и отправлю домой.

- Снова скажешь, что мы больше не увидимся, потому что я делаю тебя слабым? - В голосе Норы сейчас звучала такая тоска, от которой в моей груди все сжималось.

- Ты сама сказала, что не любишь меня, - посмотрел на нее, отмечая припухлые губы и растрепанную прическу. Старался не опускать взгляд ниже шеи, потому что пальцы так и зудели от желания прикоснуться к женщине вновь.

- Постараешься вытравить меня из себя как отраву? Чтобы я не привела тебя к гибели, как это сделала твоя мать с твоим отцом?

- Не сравнивай нас с ними! – Не удержался, повысил на нее голос.

- А ты не думал, что я могу тоже полюбить тебя? – Спросила она тихо. – И сейчас я желаю тебя не меньше, чем ты меня?

- Не смей! Ты должна жить так, чтобы ни одна живая душа не догадалась о связи между нами! И кто бы ни стоял у власти: Орден или наследник короля…

Нора сделала несколько шагов по направлению ко мне, но я, открыв замок, позорно сбежал за дверь. Нужно отправить ее в столицу, пока желание оставить женщину здесь, в своей спальне не перевесило здравый смысл и чувство долга. Я не сделал ее своей любовницей не только из-за обета и боязни стать уязвимым. Но и того, что, по сути, не мог ничего предложить взамен, кроме тайных встреч. Жить с ней в открытую, тем более жениться подобно тому, как это сделал Крис – невозможно. А в условиях надвигающейся войны - опасно, в первую очередь для нее.