Замерзшие лилии

ГЛАВА 28. Нора

Вина. Вот, что я чувствовала каждый день, просыпаясь в той комнате, что была мне отведена Советом Ордена. Я смотрела на хмурого Кассия, который стоял ко мне спиной, позволяя спокойно одеться. Из-за меня он вторую неделю был вынужден спать на полу. Откуда я знала, что он был хмурым и недовольным? Чувствовала и знала, потому что его состояние напрямую зависело от меня. Круг замкнулся. Я была виновна.

Я восемь лет играла в кроткую жену Аяксу, который и в подметки не годился моему нынешнему супругу. Позволяла наместнику делать со мной все, что он хотел, но с Кассием так не вышло…

Он так обрадовался, когда я согласилась стать его женой! Смотрел на меня с тем блеском в глазах, который я видела однажды на набережной реки Морт. Пока жрец проводил церемонию, чувствовала горячую руку, крепко удерживающую меня. И молилась про себя, полагая, будто Кассий не питает иллюзий относительно этого брака. Считая, что все это – уловка мятежников, чтобы насолить жрецам и Совету Ордена.

Супругом моей подруги Мелинды, как ни странно стал тот самый темноволосый мужчина, который вручал мне весной ключ к свободе. Друг Кассия. Он достаточно выразительно посмотрел на меня и обратился к Мелинде, которая очень бойко отбивалась от «поклонников», уверяя, что такая «пышечка», как она, им не по зубам. Удивительно, но мужчина смог своим красноречием поразить подругу настолько, что она дала согласие сочетаться браком. Более того – после первой брачной ночи счастливо улыбалась и выглядела довольной, сообщив по секрету, что если бы не приближение смерти, до конца своей жизни возносила бы молитвы Омаду за встречу с Александром.

Со мной все было иначе: едва мы оказались в спальне наедине, Кассий с неожиданной скоростью заключил меня в свои объятия и начал целовать. Он был напорист, страстен, но я совершенно ничего не почувствовала, даже не обняла в ответ. Закрыла глаза и ожидала, что он начнет стягивать с меня одежду. Уговаривала саму себя, что с Аяксом все было в разы хуже, но я же смогла перетерпеть. Если бы не Севир, вообще никогда бы не узнала, насколько приятной может быть близость между мужчиной и женщиной! Сколько удовольствия она может доставить! Это воспоминание о Севире в момент, когда меня целовал другой, оказалось излишним. Я неожиданно для самой себя всхлипнула и резко отстранилась, чем привела Кассия в замешательство. Села на постель и, стерев дорожки слез, почему-то стала убеждать человека, который стал моим мужем, что разденусь сама, и тогда он сможет продолжить.

Кассий изменился в лице и в тот же миг рухнул прямо на пол, становясь на колени рядом со мной.

- Простите меня, - в его голосе звучало самое искреннее раскаяние. – Обрадовался как мальчишка, простите…

Он снизил голос до шепота и с лихорадочным блеском в глазах, быстро заговорил:

- Я был уверен, что Вы уехали, поэтому, увидев здесь, в миссии… был ужасно огорчен. Не передать словами, как сильно мне жаль. Нора…мы воспользовались возможностью, чтобы приблизиться к Вам и остальным…мы вытащим Вас, Нора, всех Вас. Но это не значит, что Вы должны, - он перевел взгляд на постель и тяжело сглотнул. – Вы мне очень сильно нравитесь, но сейчас не время и не место говорить о любви, когда Вы находитесь в таком положении.

- Простите меня, - осторожно прикоснулась к его руке. – Я увидела Вас и поняла, что, наконец, обрела надежду. Впервые за долгое время. И Вы правы, я ужасно напугана. Таурус пригрозил, что если я не выберу себе мужа, это сделает он.

Я перестала стесняться собственных слез, которые потоком лились из глаз. Впервые за все время, что я провела здесь, позволила себе расплакаться.

Супруг приподнялся и неловко обнял меня одной рукой, пытаясь успокоить.

- Кассий, я должна сказать, - когда поток слез иссяк, я взглянула на мужчину. – Если Вы сможете спасти всех нас, я буду благодарна до конца жизни. Но будет не честно уверять, что смогу стать Вашей любовницей в будущем…

- Вы - моя жена, Нора, - возразил он, но я в ответ покачала головой.

- Я нравлюсь Вам лишь по той причине, что помогла в трудной ситуации. Что не выдала и призналась в собственных тайнах. После – использовала знакомство с Вами, чтобы уехать из страны, потому что безумно хотела свободы, хотела быть подальше от запретов и постоянных молитв. Теперь – вышла замуж, зная, что Вы - путь к тому, чтобы выжить, а не стать одной из «лилий».

- Нора, - попытался протестовать Кассий.

- Я чувствую, знаю, что Вы очень хороший и благородный человек. Но меня не тянет к Вам, как к мужчине, простите.

- Я был слишком напорист, - он казался расстроенным.

- Дело в другом: мы просто не подходим друг другу.

- Я докажу Вам, что это не так, - горячо заговорил Кассий. – Вы сможете меня полюбить.

- Нет, - признание вышло из моих уст легко, поскольку я не хотела обманывать мужчину, давая ему ложные надежды. – Давайте договоримся, что когда все это закончится, мы разведемся.

Кассий печально вздохнул, но более не стал спорить. Захватив одну из подушек и покрывало, лег на пол, заверив меня, что после пребывания в отряде Ордена может спать на любой поверхности.

Больше мы к вопросу о взаимоотношениях между нами не возвращались, но меня не покидало ощущение, что Кассий по-прежнему надеется на что-то. И я продолжала накручивать себя, нервничая из-за того, что приближался «день жертвоприношения», а также из-за того, что не могу из чувства благодарности разделить постель с нелюбимым мужчиной.

Мысли о Севире я старалась гнать прочь, хотя во время ужинов с магистрами Ордена, которые проходили в давящей атмосфере, постоянно ждала, что имя мужчины всплывет в разговоре.

Кассий пытался выведать, как получилось, что я не смогла уплыть в Уайну. Пришлось сказать полуправду: о том, что меня едва не поймали с поддельными документами, и пришлось возвращаться обратно в столицу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Разговаривать каждый раз приходилось шепотом и только по ночам, убедившись, что никто не подслушивает под дверью. Так я узнала, что все мужья моих «подруг по несчастью» - друзья Кассия, которые вот уже много месяцев изображают из себя преданных делу Ордена. Я диву давалась, как каждый из них смог очаровать девушек, поскольку изначально количество желающих на «смотринах», устроенных нам Таурусом, впечатляло.

Из всех нас отказалась выйти замуж лишь Лидия, хотя за ней пытался ухаживать тот рыжеволосый молодой паренек, которого я видела однажды в своем доме. Его звали Клаус, и он в силу характера казался очень робким и застенчивым. Все два дня, что давал Таурус на «ухаживания», Клаус приносил Лидии шоколад – дорогое лакомство, которое, несмотря на войну и перебои с провизией, продавалось лишь в двух лавках столицы. Каждый раз девушка рассматривала коробку и возвращала обратно, не говоря ни слова. А когда Клаус пытался рассказывать о чем-то или спрашивать ее, она не реагировала.

Последнюю неделю он постоянно сталкивался с нами по пути в храм или комнату, где мы обычно занимались рукоделием. Ухаживать за Лидией он уже не мог, и старался ненавязчиво поприветствовать всех нас по имени и обязательно сказать Лидии что-то приятное.

Госпожа Инносентия, всегда сопровождающая нас по коридорам миссии, выразительно смотрела на Клауса, но предъявить ему ничего не могла.

Мы же с девочками всячески пытались заставить девушку начать есть больше, но безуспешно. Складывалось ощущение, что она махнула рукой, полагая, что смерть близка.

О том, что существует план спасения, знали только мы с Мелиндой. Александр рассказал девушке обо всем, зная, что она не выдаст его и других мятежников.

Каждый день я мысленно отсчитывала часы до своей свободы. Кассий и Александр должны были первоначально перевезти всех нас в безопасное место, а оттуда - переправить на территории, которые были под контролем совместных войск наемников и сторонников «истинного короля». Это знание окрыляло и давало силы продолжать жить, пока…

За полторы недели до жертвоприношения в комнату, где мы все обычно занимались рукоделием, постучался рыцарь, представившийся помощником магистра Севира. Кровь прилила к лицу, когда он передал мне плащ господина и попросил в срочном порядке зашить его. Постаралась ничем не выдать своего волнения и унять быстро колотящееся сердце. Севир вернулся! Он знает, что я здесь!

Взяв плащ себе, поняла, что у меня от нахлынувших чувств подрагивают руки. Девочки и госпожа Инносентия стали обсуждать приезд магистра, а я слышала, но не разбирала смысла их слов. Нащупав что-то внутри, вместе с вещью подошла к столу, на котором находились необходимые нитки. Повернулась таким образом, чтобы никто ничего не заметил, и вытащила записку. Быстро положила ее в карман и принялась за работу. Прочитать удалось позже, отлучившись в уборную, и содержание несколько озадачило меня. Что означала просьба Севира не смотреть на него? Мы делаем вид, что незнакомы? Но Люциус прекрасно осведомлен, что это не так. Или же магистр считает, что я как-то могу выдать себя и чувства к нему? Он злится из-за моего замужества или же по-прежнему любит?

Вопросы крутились в моей голове, и я с большим трудом смогла сосредоточиться на наших обязанностях, а также на разговорах девочек. Мелинда заметила, что я несколько рассеянна, поэтому пришлось сказать, что просто устала.

Ужина я ожидала со страхом и предвкушением одновременно. Как высидеть, не смотря на Севира, в то время, как больше всего на свете мне хотелось любоваться им?

Мужчины за столом не было, хотя все магистры, включая Тауруса, присутствовали. Он появился, когда я тихо разговаривала с Лидией, и сел прямо напротив меня. Лицо опалило огнем, а руки пришлось сжать в кулаки, чтобы хотя бы немного унять дрожь. И все же наши глаза встретились друг с другом на один короткий миг, которого было достаточно, чтобы понять, насколько сильно я соскучилась по нему.

Выглядел Севир плохо: уставший, с воспаленными красными глазами, но при этом стремящийся казаться всем окружающим спокойным и невозмутимым. Но я знала, чувствовала, что все это – показное, а на самом деле в его душе бурлят страсти. Глаза мужчины, когда он посмотрел на меня, - вот что его выдало. Мне показалось, что я увидела в них желание, которое наблюдала в наш последний раз ранним утром. Он все помнит, но жалеет, считая меня собственной слабостью, как говорил ранее? Или нет?

Аппетита не было, а когда началась та ссора между Люциусом и Севиром, я затаила дыхание. Теперь было можно смотреть на магистра, поскольку все в столовой без исключения наблюдали за противостоянием двух мужчин. Севир… я всегда знала, что он благороден, но не думала, что настолько…бросив все, пойти на перекор Таурусу и уйти, несмотря на гнев в глазах Люциуса.

Ночью Кассий хотел обсудить со мной то, что случилось, но я не смогла. Даже имя Севира боялась произнести вслух, потому что не знала, как разговаривать о нем и выглядеть при этом равнодушной. Все годы жизни в этой стране, когда я исполняла определенную роль, почему-то не помогали.

Спала плохо, постоянно просыпалась, понимая, что вновь и вновь вижу Севира во сне. Но это не были приятные воспоминания, напротив: какие-то тени, окружавшие его и меня, пропасть между нами, которая не давала соединить даже руки.

Встала раньше обычного времени и собралась, пользуясь тем, что Кассий еще спал. Супруг, словно чувствуя мое состояние, заглядывал в глаза и постоянно интересовался, все ли у меня в порядке. А я ощущала себя еще больше виноватой перед ним, поскольку переживала из-за человека, которого Кассий считал своим врагом.

Первая половина дня прошла, словно в тумане: я не принимала участие в обсуждении вчерашней ссоры Севира и Люциуса, углубившись в шитье. На все вопросы отвечала рассеянно, объясняя, что нужно быстрее закончить очередную вещь. Несколько раз отмечала на себе странные взгляды госпожи Инносентии, но не придала им значения. После обеда она обратилась ко мне, сказав, чтобы я следовала за ней.

Многочисленные галереи и переходы вели в ту часть здания, где располагался кабинет, в котором заседали члены Совета. Я испугалась, потому что на мои вопросы женщина не отвечала, а лишь просила поторапливаться.

- Что происходит? – В очередной раз настойчиво пыталась выяснить у нее.

Она резко остановилась, оглянулась вокруг и, убедившись, что рядом никого нет, тихо зашептала:

- Если тебя будут спрашивать, где ты была, отвечай, что на складе тканей. Мы вместе пересчитывали с тобой необходимый материал для новой одежды.

- А на самом деле?

Инносентия вздохнула и еще более тихим голосом произнесла:

- Магистр Севир попросил, чтобы ты сняла у него мерки и сшила новую рубашку и брюки.

Краски схлынули с лица, но женщина восприняла это по-своему:

- Не бойся: он очень благородный человек, намного лучше остальных, - она запнулась, а в ее глазах промелькнула едва различимая боль. – Дело в том, что магистрам запрещено общаться с Вами, но ему отказать в просьбе я не могу.

- Он помог Вам? – Видимо, Севир проявил чудеса изобретательности, чтобы заставить эту женщину привести меня в обход всех правил.

- Да, - она кивнула, - но это исключительно между нами, поняла?

Инносентия вновь стала той грозной дамой, что грозилась осматривать нас в присутствии рыцарей, поэтому более я не задавала вопросов. Сердце было наполнено предвкушением будущей встречи, и я шла как можно быстрее, жалея, что не могу сорваться на бег.

Заходить со мной в кабинет магистра женщина не стала. Лишь удивилась, что в коридоре нет никого из рыцарей, которые обычно дежурят здесь в случае необходимости. Предупредила, что вернется через час, и я кивнула. Постучалась, стремясь унять волнение в груди, и вошла, услышав голос мужчины.

Пару минут стояла, облокотившись спиной о дверь, и смотрела на Севира. Не могла оторваться, позволяя себе полюбоваться им. Он был еще более усталым, чем накануне. Волосы лежали в беспорядке, а лоб был нахмурен, отчего мне хотелось прикоснуться к его коже, чтобы разгладить морщины. Но я не могла. Сейчас, глядя на мужчину, я понимала, что передо мной находился не тот любящий, страстный человек, с которым я провела ночь. Нет, это был непоколебимый и уверенный в себе магистр Севир с ледяным взглядом в глазах.

Вздохнула, понимая, что зря размечталась, полагая, будто мужчина бросится ко мне, едва увидев. Поэтому оказалась не готова к вопросу, который он задал мне тоном, далеким от того спокойного состояния, что сейчас демонстрировалось.

- Почему ты вышла замуж?

- Таурус приказал, - смотрела на него прямо, надеясь, что он поверит моим словам.

Странная гримаса отобразилась на лице Севира:

- Приказал?

- Да, сказал, что если я не выберу себе мужа, он сделает это сам.

Мужчина облокотился об письменный стол и, помолчав с минуту, глухо спросил:

- Ты была с ним?

- Это так важно для тебя сейчас?

Он вскинул на меня взгляд, в котором больше не было ледяного бесчувствия. Тоска, боль, ревность, и Севир даже не пытался это скрыть.

- Я пытаюсь понять, моя ли ты до сих пор?

Облегчение и радость охватили меня, и я, улыбнувшись, тихо прошептала:

-Твоя.

Когда-то давно в детстве мне рассказывали о том, как с гор сходит гигантская волна снега, сметая и разрушая все на своем пути. Стремительно, не давая людям опомниться и глотнуть воздуха.

Севир напомнил мне об этом, когда в долю секунды оказался рядом и стал лихорадочно целовать, прижимая меня к себе. Я целовала в ответ также: страстно, неистово, пытаясь насытиться им за все время разлуки. Выплескивая боль, страх, все сомнения и преграды, которые нас разделяли. В перерывах между поцелуями смогла прошептать, что никогда не была с Кассием, и кажется, этим окончательно подтолкнула Севира к безумству.

Не знаю, как мы перемещались по его кабинету, потому что не могли разжать объятия и прекратить целоваться. Просто в какой-то момент я оказалась сидящей на письменном столе, поверх огромного количества бумаг, ощущая, как руки мужчины пробираются под юбку платья, пока он, словно одержимый, не может оторваться от кожи на шее и груди. Шорох одежды, частое дыхание и шепот о том, как сильно он хочет забыться во мне…Как я могу отказать ему в том, чего так отчаянно желаю сама?

Не помню, в какой момент сознание отключилось, и я позабыла, что мы находимся в миссии Ордена, где в любой момент кто-то может войти в кабинет. Как запретила думать о том, что сейчас мы оба нарушаем клятвы и обеты, данные перед лицом Омада.

Толчок, за ним еще один и еще: мощный, глубокий, горячий. Я цепляюсь за широкие плечи, сидя на столе, собирая губами капельки пота на лице, и шепчу Севиру о том, как сильно люблю его. Одного раза нам мало, и он, даже не выходя из меня, через короткое время снова начинает вести нас обоих на вершину блаженства.

Сколько проходит времени, пока наступает понимание, что отмерянный нам час практически подошел к концу? Севир помогает мне привести себя в порядок, хотя нет-нет, но касается своими губами кожи на лице или ласково проводит пальцами по волосам, пока я пытаюсь переплести их в аккуратную прическу.

Мы стоим посреди кабинета магистра, полностью собранные и потому, как мужчина берет мое лицо в свои ладони, как сосредоточен его взгляд, я внезапно понимаю, что настало время серьезных разговоров.

- Я спасу тебя, всех Вас, - глаза мужчины горят решимостью. – Вчера написал Киту, моему помощнику, помнишь его?

Кивнула, пытаясь понять, к чему он ведет.

- Он приедет в столицу в самое ближайшее время и поможет мне. – Севир отвел свои руки от лица и, достав что-то из кармана, протянул мне. – «Светлячок», ты уже его видела.

- От королевы Силезии, да, - не понимала, зачем мужчина положил мне на ладонь это странное устройство.

- Я пытался отговорить Тауруса от жертвоприношений, но он отказывается, - голос Севира был полон печали. – Поэтому мы поступим так: в этот день девушкам обычно подливают снадобье, из-за которого они засыпают. И по улицам их провозят обычно полусонными или спящими. Ты ничего не будешь пить и постараешься предупредить остальных. Далее…

Мужчина быстро, жадно поцеловал меня, после чего сжал «светлячок» моими пальцами.

- Сбоку у него есть рычажок, который помогает пламени вырваться. Чем больше воздуха, тем сильнее пламя. Но я надеюсь, что он тебе не пригодится. Обычно для жертвоприношения выбирают одну из трех ближайших пещер, и мне удалось раздобыть карту. Вас оставят и уйдут, а я приду с Китом следом. Заберу и отвезу в безопасное место.

- А дальше? – Спросила я с надеждой, заглядывая Севиру в глаза.

- Я не смогу остаться с тобой, Нора, - его голос был полон сожаления, а мне стало невыносимо больно и горько это слышать.

- То есть ты спасешь всех нас, потом, возможно, сможешь провести со мной еще одну ночь, и вернешься, чтобы умереть во имя Тауруса?

- Нора, ты должна понять, что я не могу предать своего наставника ради тебя! – К Севиру вновь вернулся его ледяной тон.

- Я разве прошу этого у тебя? – Изумилась, повышая на него голос. – Все, чего хочу: быть с тобой, понимаешь? Мне хватило того, что я много месяцев считала тебя погибшим, и каждый день прокручивала в голове все воспоминания, связанные с тобой! Больше пережить подобное не хочу!

- Но это невозможно! – Вскричал мужчина и, отпрянув от меня, стал вышагивать по комнате. – Я не могу все бросить! Не в той ситуации, когда страну растаскивают на куски, а Орден вот-вот рухнет из-за того, что нам не хватает сил, оружия и людей, чтобы противостоять мятежникам!

- То есть ты собираешься умереть, верно? Ради Тауруса и Ордена?

Он остановился и посмотрел прямо на меня:

- Если потребуется, я отдам свою жизнь…

- Это не правильно! Ты не должен! – Попыталась достучаться до него. – Ты считаешь себя должником Тауруса, потому что он спас твою мать, но на самом деле он желал разделаться с еще одним аристократом!

- Замолчи! – Предупреждающе проговорил Севир, но я не могла остановиться.

- Он отравил тебя так же, как и всех остальных: своими убеждениями и речами. Из-за него Тристия катится в пропасть, но только ты не можешь этого осознать, потому что цепляешься за долг, которым он повязал тебя еще в детстве!

- Ты ошибаешься, он желает всем блага! Он милосерден и добр!

- Милосерден? – Из моих уст вырвался нервный смех.- Человек, который двадцать лет ежегодно отправляет девушек на смерть, замерзать в ледяных пещерах?

Мужчина потупился, понимая, что не может опровергнуть мои доводы.

- Ты видел Лидию, Севир? Ту девушку, которая ничего не ест? – Он кивнул. - Ее выдали замуж два года назад за того, кто ежедневно избивал и издевался над ней. Она потеряла ребенка из-за побоев, но жрецы не дали ей развод, а только разводили руками и предлагали молиться и терпеть. В итоге она была вынуждена взять в руки камень и ударить мужа, чтобы защититься! Но вместо смертной казни твой замечательный наставник сделал ее одной из «лилий»!

- Таурус не виноват в том, что ее муж был подлецом, а жрецы отказали в помощи!

- Не виноват? То есть это не под руководством Тауруса издавались запреты и законы? Это не он как Глава Совета лишил женщин всех прав, и теперь мы вынуждены лишь терпеть без права на собственный выбор? Не он дал советы, как следует выполнять супружеский долг, сколько раз в год приносить жертвоприношения и почитать только одно божество вместо тех, что были ранее? Не он запретил женщинам учиться, а мужчин наделил неограниченной властью над ними, чем они с удовольствием пользуются?

- Послушай меня, - Севир попытался приблизиться ко мне, но я отпрянула от него.

- Я восемь лет терпела Аякса в постели, - лицо мужчины исказилось. – Да, Севир! Тебе рассказать, что он делал со мной? Сколько раз мне приходилось стискивать зубы и просто терпеть, отсчитывая минуты бесконечной ночи, поскольку, когда он был пьян, все длилось до самого утра?

- Не нужно, - прошептал магистр глухо и отвернулся в сторону.

-Ты сам говорил мне, что многие несчастливы. Еще тогда, год назад. Поэтому ты помогал мне и остальным женщинам, но даже ты не всесилен. Как показал вчерашний случай, никто из магистров не подумал о том, что пока они наслаждаются пиром, люди в столице голодают. Даже твой обожаемый Таурус!

Севир облокотился о письменный стол и прикрыл глаза руками, пытаясь отгородиться от меня. Подошла к нему и. привстав на цыпочки, прошептала:

-Таурус вложил в твою голову мысль о том, что любовь – это постыдная слабость, зло, но это ложь. Любовь – это дар, она дает нам силы и желание жить. Это надежда и вера. Добро и милосердие. Желание быть рядом с человеком даже тогда, когда он не прав или ему плохо. Когда я думала, что ты, мертв, казалось, что все краски ушли, и ничего не осталось.

- Из-за тебя я начал лгать своему наставнику в лицо, - тихо проговорил мужчина. – Нарушил клятву и собираюсь лгать и дальше, чтобы спасти…

-То есть я виновата? – Усмехнулась зло. – И все началось из-за меня? Я тебя соблазнила? Я первая призналась в том, что чувствую к тебе?

-Ты проникла под кожу так глубоко, что я ничего не могу с собой поделать. Дела, Орден, долг, сон… все это отошло на второй план, потому что больше всего на свете я хочу быть с тобой. Даже сейчас. Вновь сорвать с тебя одежду, любить и слышать твои стоны. Каждый раз, когда вижу тебя, вспоминаю ту ночь, а теперь к этому прибавится сегодняшнее безумие. Мы не должны были… нужно было остановиться, бежать от тебя прочь, но не допустить близости…

Почему-то это тихое признание звучало подобно обвинению. Севир выглядел сгорбившимся стариком, на плечах которого была вся тяжесть мира. Мужчина закрылся от меня ледяной стеной, становясь неприступным магистром Ордена. Словно не он совсем недавно целовал меня и шептал слова любви.

И что-то внутри надломилось и умерло. Внезапно я осознала, что никогда не смогу убедить его в своей правоте. И он, как бы ни видел недостатков Тауруса, предпочтет и дальше служить Ордену, осознавая, что движется навстречу собственной гибели. Я облизала пересохшие губы и произнесла то, что показалось мне наиболее логичным в нашей ситуации.

- Тогда не спасай меня, если стыдишься того, что чувствуешь…

- С ума сошла??? – Никогда прежде не видела Севира в подобной ярости.

Он вскочил на ноги и, схватив меня за плечи, больно встряхнул как тряпичную куклу.

- Что ты такое говоришь????

- Я так больше не могу! – Почувствовала, как глаза наполняются слезами. – Я не хотела влюбляться в тебя, но люблю. Люблю сильно. Но я не хочу больше находиться рядом с тобой и знать, что ты боишься смотреть на меня… готов отправить меня как можно дальше, чтобы никто не узнал о твоей слабости! Не могу жить вот так, когда ты сначала целуешь и ласкаешь меня, а потом делаешь вид, словно это я соблазнила тебя! Жалеешь о произошедшем и отгораживаешься от меня будто мы - посторонние люди!

- Ты замужем, Нора, - прошипел мужчина, склоняясь к моему лицу.

- Я этого не хотела! – Взвилась, вырываясь из его рук. – И если бы не приказ Тауруса, я бы никогда не предала тебя, пройдя обряд с человеком, которого не люблю! Но испугалась того, что меня отдадут тому, для кого я стану лишь бессловесным телом, которым можно пользоваться!

- Поэтому вышла за Гийома? Поскольку была с ним знакома? – Тональность его голоса изменилась.

- Верно, - кивнула в ответ в недоумении.

- Думаю, ты и настоящее имя его знаешь, да, Нора? – Теперь в глазах Севира бушевала истинная ярость, а я вздрогнула, осознав смысл вопроса.

- Почему ты молчишь? – От ледяного тона магистра меня бросило в дрожь. - Не бойся, я все знаю: о том, что он приехал из Уайны, что его зовут Кассий, и он - один из приближенных «истинного короля». Ведь именно Кассий помог тебе с теми документами, верно?

Когда я поняла, что в руках Севира находится судьба всех мятежников, сильно испугалась и прошептала:

- Ты убьешь Кассия?

-Зачем сразу убивать? – Иронично заметил мужчина и добавил довольно будничным тоном, словно мы беседовали о погоде.- Сначала пытки, чтобы он выдал всех своих друзей, хотя я более, чем уверен, что некоторые из них вполне могли стать мужьями твоих подруг.

С моего лица схлынули все краски, и я в неверии уставилась на человека, которого любила.

- Ты думаешь, что ради тебя я не выдам мятежников Таурусу? Что позволю им и дальше водить всех нас за нос?

Покачала головой, понимая, что своими словами Севир на корню убивал во мне надежду на спасение. И пыталась понять, почему вдруг решила, что он изменится ради меня? Осознает, что Таурус, который вырастил его, на самом деле – преследовал собственные эгоистичные цели. Внезапно вспомнила, как о Севире отзывались другие: внушающий трепет и страх. Тот, кто ради долга пойдет на все, но добьется цели. Осознала, что в этот момент держу в руке «подарок» от королевы Силезии, которую Севир удерживал в плену, чтобы заключить мирный договор. И поняла, что влюбилась в него, держа в уме лишь светлые стороны его характера, позабыв о других, темных и опасных. Прозрение наступило вовремя и ударило наотмашь: мой муж и его друзья всегда будут для Севира врагами, поскольку являются угрозой для Тауруса и Ордена.

- Кассий хочет спасти меня и других девушек, - тихо призналась я. – Если ты схватишь его, мы погибнем…

- Я же сказал, что спасу тебя! Я!!! Не он!!! – Вскричал Севир.

- Не нужно, - прямо посмотрела в глаза мужчине. – Забудь обо всем: о том, что любишь меня, что ради меня нарушал собственные клятвы и лгал Таурусу в лицо. Найди друзей Кассия и казни их всех, а потом наслаждайся тем, как нас повезут в тонких одеждах в ледяную пещеру.

- НЕТ!

- Я не желаю жить, зная, что из-за меня погибли люди, стремившиеся нам помочь. И, тем более - что их убил человек, которого я любила, - произнесла безжизненным голосом.

- Любила? – Севир сощурил глаза и зло переспросил. – Любила?

- Прощайте, магистр Севир, - поклонилась ему и бегом бросилась к двери, зная, что он не посмеет догнать меня.

Вылетев в коридор, пробежала несколько метров, когда услышала голос Инносентии. Она подошла ближе, но увидев выражение моего лица, резко нахмурилась:

- Что случилось? Нора!

- Ничего, - покачала головой, надеясь, что женщина не станет врываться к магистру, требуя отчета. – Можно мне уйти в свою спальню сейчас?

- Я проведу тебя, - Инносентия бросила взгляд в сторону кабинета Севира, после чего попросила следовать за ней.

Хвала Омаду, она не задавала вопросы и не пыталась узнать, что именно произошло во время разговора с магистром. Проводила до комнаты и сказала, что если я не хочу идти на ужин, мне принесут его в спальню.

- Передам, что ты приболела, - добавила она, нахмурив лоб.

Искренне поблагодарила ее и вошла в комнату. Добралась до постели и только тогда позволила себе разрыдаться. Отчаянно, надрывно, воя в подушку, чтобы никто не услышал моих рыданий. После того, как смогла немного успокоиться, сорвала с себя одежду. Обтерла тело холодной водой, смывая следы близости с Севиром. Была бы дома, сожгла бы одежду, чтобы не напоминала, а так… перемотала ее узлом и бросила в дальний ящик. Лишь «светлячок» переложила в карман, потому что не знала, куда его можно выбросить.

Решила, что признаюсь во всем Кассию, когда он вернется. Даже если он разочаруется, узнав, что я была любовницей Севира, пусть. Я должна, обязана была предупредить его и остальных об опасности.

Перед ужином в спальню забежала обеспокоенная Матильда, сообщившая, что наши мужья вернутся лишь завтра утром, поскольку патрулируют улицы вместе с остальными рыцарями. Пыталась уговорить меня поесть, но я не захотела.

После ее ухода смогла уснуть, надеясь, что утром обязательно расскажу обо всем Кассию. Но сделать этого не получилось: нас рано подняли на утреннюю молитву, а после - повели завтракать, сказав, что мужья вернутся немного позже. Я нервничала, опасаясь того, что Севир арестует мужчин до того, как мы их увидим. Не хотела есть, потому выпила лишь травяной чай, у которого был странный привкус. Решила, что при заваривании повар добавил больше корня имбиря, чем необходимо, за счет чего чай приобрел излишне пряные нотки. Засунула руку в карман, сжав «светлячок», что дал мне Севир. Решила, что стану носить его, пока не представится случай вернуть магистру. Встать из-за стола не получилось: очертания предметов перед глазами стали расплываться, после чего наступила темнота.