Замерзшие лилии

ГЛАВА 1. Нора.

За двенадцать месяцев до событий в прологе.

Больше всего на свете я мечтала исчезнуть не только из столовой, но и из дома супруга. Последние несколько часов он методично напивался в компании с господином Сифэлусом, Главой охраны, а я, как радушная хозяйка, обязана была скрашивать мужскую компанию. Полагаю, многие женщины нашего округа мечтали оказаться на моем месте, считая, что мне, безродной сиротке, крупно повезло стать супругой самого наместника. И пусть он был втрое старше меня и имел дочь от прежнего брака, годившуюся мне в сестры. Грузная фигура, одутловатое от постоянного употребления горячительных напитков лицо, неприятный запах изо рта – то были лишь немногие «достоинства» моего супруга.

- Пытался сына образумить, - втолковывал господин Сифэлус моему мужу. – Описывал в красках, как заживет он, будучи рыцарем Ордена Омада, но куда там! Заявил, что не сможет жить без баб!

Глава охраны с опозданием взглянул на меня, понимая, что допустил оплошность, но я сделала вид, будто увлечена вышивкой, сидя в кресле неподалеку от длинного обеденного стола.

В чем-то я была согласна с господином Сифэлусом. Орден жрецов Омада крепко удерживал власть в нашей стране на протяжении последних двадцати лет. Орден при поддержке собственных отрядов рыцарей и умелом манипулировании сознанием населения смогли свергнуть короля и разогнать Королевский Совет, а после - вернули к жизни старинные догмы в почитании верховного бога Омада, включающие многочисленные запреты на увеселительные мероприятия; ежегодные человеческие жертвоприношения, приносимые ради того, чтобы умилостивить бога и принести покой и процветание стране; законы, регламентирующие семейную жизнь и даже внешний вид граждан. Согласно обрывочным сведениям тех лет, королева и наследник престола вместе с влиятельными и родовитыми семьями страны успели скрыться в соседней Уайне, после чего их след затерялся. Я практически не помнила жизнь «до прихода к власти Ордена», да и не принято было об этом упоминать. Слишком опасно и ни к чему.

Орден жрецов тем временем каждый год набирал в свои ряды новых рыцарей, жалуя тем приличное жалование и обещая блаженную жизнь после смерти. Единственное, что могло отпугнуть потенциальных претендентов - обет безбрачия, которое давали все рыцари Ордена.

- Не ругай мальчишку, прав он! – загоготал мой супруг, бросая на меня скользкие взгляды.

Не иначе, размышлял о том, как будет драть меня этой ночью. Оставалось молиться про себя Омаду, чтобы супруг уснул лицом прямо в огромном блюде и оставил меня в покое хотя бы сегодня.

Орден жрецов не приветствовал плотские удовольствия, насаждая среди населения мнение, что отношения между супругами должны быть направлены исключительно на продолжения рода. Предписывался запрет на полное обнажение в спальне, а совокупление было возможно лишь в двух позициях. Жене полагалось задирать сорочку до пупка и смиренно ждать, лежа на спине или животе, пока супруг изольет в нее свое семья. Далее следовало беспрестанно молиться и приносить подношения в храмы Омада, чтобы как можно быстрее понести дитя. Я, благодаря некоторым хитростям, которым меня обучила бабушка, оставалась бездетной после семи лет брака. Детей я любила, но не хотела рожать их в мрачной стране, находящейся под гнетом догм, а тем более от мужчины, к которому не испытывала ни капли уважения.

Обычно наместник навещал мою спальню два-три раза в неделю, не оставляя попыток обзавестись долгожданным наследником. Терзал мою грудь через ткань ночной сорочки и грубо овладевал без предварительных ласк. Я стискивала зубы, ожидая двадцати толчков на спине и сорока - лежа на животе. Терпя, как муж сильно мнет ягодицы и рвано дышит в спину в ожидании разрядки. Успокаивая себя тем, что он, излившись внутрь, поспешит покинуть мою опочивальню, поскольку предпочитал спать в одиночестве. Ни разу за эти годы муж не был ласков и, как правило, недовольно вопрошал, почему я всегда такая сухая и молчаливая словно рыба? Когда же супруг напивался, мое мучение продолжалось большую часть ночи. Он отказывался принимать тот факт, что возраст и чрезмерное употребление алкоголя не позволяют ему завершить соитие должным образом. А я, как покорная жена, не имела права указывать господину на подобное. Смирение и кроткость - те качества, которые поощрялись Орденом. Своеволие, право на собственное мнение – мягко говоря, не приветствовалось и каралось жесткими мерами.

Стрелки часов перевалили за полночь, а мои глаза и пальцы болели от напряжения. Вышивать более я не могла и надеялась, что супруг отпустит меня в спальню, поскольку застолье с господином Сифэлусом плавно перешло к обычным пьяным мужским разговорам. Как правило, в такие ночи рядом с господином находилась парочка слуг, и мое присутствие не требовалось. Кора, дочь наместника и моя падчерица, давно видела сладкие сны, и я знала, что утром она обязательно не упустит случая высказать наедине все, что думает о моем внешнем виде. Как правило, после таких «застолий» и практически бессонной ночи, когда супруг, предприняв несколько попыток овладеть мною без окончательного результата, покидал спальню, выглядела я всегда неважно.

Настойчивый стук в парадные двери дома прервал мои горестные думы и заставил подскочить с кресла в недоумении. Обычно в подобное время побеспокоить нас могли лишь рыцари Ордена, проезжавшие по насущным делам, да мужчины из охраны с сообщением о поимке очередного разбойника, промышлявшего в горах. Мое предположение оказалось верным частично: слуга, открывший дверь незнакомому мужчине, услышал просьбу о помощи.

Новое нападение на товарный обоз в горах. Третий за последние две недели. Собственно поэтому Глава охраны и находился сейчас за одним столом с моим мужем. Предполагалось, что вместе они придумают ряд мер, дабы поймать лихую банду разбойников, но вкусная еда и вино отбили всякое желание делать подобное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не дожидаясь распоряжений супруга, который едва смог донести свою пьяную тушку до холла, я попросила слуг помочь отвезти пострадавшего мужчину в одну из гостевых комнат. Также распорядилась насчет лекаря и теплой воды, которая, судя по виду мужчины, могла понадобиться прямо сейчас.

Вторые сутки в наших местах без остановки шел дождь, и дороги были размыты. Видимо сильная нужда заставила незнакомца отправиться со своим обозом по такой погоде через горный перевал, находящийся неподалеку от нашего городка.

В комнате мужчину предварительно расположили на кресле, стянув с него грязную обувь и мокрый плащ, а также перевязь с мечом. После этого я, наконец, смогла рассмотреть незнакомца в полной мере. Высокий и широкоплечий – его скорее можно было принять за рыцаря Ордена, чем торговца. Правильные черты лица, прямой нос с небольшой горбинкой, волевой подбородок; темные почти черные глаза смотрели настороженно, словно он был готов броситься в сражение при любом удобном случае. Мужчина выглядел плохо: капельки пота на высоком лбе не могли скрыть мокрые каштановые волосы, которые лежали в полном беспорядке. Бледная кожа и посиневшие губы, прерывистое дыхание сквозь зубы и рука, прижатая к боку, - эти признаки наводили на мысль о серьезном ранении. Поэтому я решилась на отчаянную меру – попросила Матэуса, одного из слуг, стянуть с мужчины остальные вещи, чтобы я смогла до прихода лекаря обтереть его теплой водой и осмотреть рану. Старый мужчина поджал губы, словно собирался напомнить мне о недопустимости того, чтобы я увидела часть обнаженного тела незнакомца. Но бросив взгляд на торговца, который все же не выдержал и прикрыл от боли веки, кивнул. Вместе с другим слугой, Эриком они аккуратно сняли с незнакомца рубашку и брюки, оставив лишь нижнее белье, и перетащили его на широкую кровать. Эрик, дождавшись, когда в комнату занесут чан с теплой водой, помог мне, занявшись омовением нижней части туловища незнакомца. Я, вздохнув, принялась аккуратно растирать плечи, руки и грудь мужчины, стараясь не задеть открытую кровоточившую рану. Прикусив губу, старалась не обращать внимания на развитую мускулатуру мужчины, который был прямой противоположностью моего супруга. Щеки почему-то горели, а движения рук казались ужасно неловкими. Начав обтирать кожу около раны, поняла, что она достаточно опасная и болезненная, нанесенная кинжалом или коротким мечом. Незнакомец распахнул глаза и, стиснув зубы, внимательно следил за каждым моим движением.

- Простите, - попыталась оправдаться. – У меня нет опыта в лечении ран. Но господину лекарю будет удобнее увидеть повреждения, если они будут, по крайней мере, чистыми.

- Я… понимаю, - хриплый голос вселил в меня надежду, что я поступаю правильно. – Простите, что доставил Вам столько хлопот…

- К сожалению, Вы не первый, кто пострадал от рук разбойников, - поспешила объяснить ситуацию. – Горный перевал и узкая дорога постоянно привлекают различного рода жуликов на протяжении многих лет. На место пойманных, всегда приходит кто-то новый. Они никого не пощадили?

Задала вопрос, припоминая слова этого господина в холле. Он ни слова не сказал о других людях либо пропавшем товаре.

- К сожалению, они возникли слишком неожиданно, и дождь, - голос собеседника был приглушенным. – Я потерял сознание, а когда пришел в себя, смог только отвязать лошадь и помчаться прочь…

- Слава Омаду, что Вы смогли добраться до нас, господин! – облегченно произнесла я, радуясь, что мужчина не погиб где-нибудь по дороге.

В противном случае о случившемся никто бы не узнал как минимум еще несколько дней.

- Где я? – настала очередь незнакомца задать вопросы.

- Вы в доме наместника округа, господина Аякса Сергиуса. Не беспокойтесь, вы в полной безопасности, господин…

- Гийом. Гийом Стэфенас, - представился мужчина и, внимательно посмотрев на меня, спросил, - А Вы? Как зовут Вас?

- Нора Сергиус, - ответила, слегка недоуменно. Как правило, знакомить меня с мужчинами дозволялось только моему супругу, но учитывая, что он так и не соизволил подняться на второй этаж, пришлось назвать свое имя.

Я нахмурилась, понимая, что рана продолжает кровоточить, что довольно скоро скажется на состоянии мужчины.

- Нужно туго перевязать рану, госпожа Нора, - подсказал нежданный гость, видя мою нерешительность.

- Конечно, - я кивнула, понимая, что в комнате нет ничего подходящего.

Пока мы с Эриком омывали господина, Матэус принес чистые вещи и теплое одеяло, а также жарко растопил камин.

Я припомнила, что на кухне в отдельном сундуке хранились старые простыни и ветхие вещи, которые использовались для различных хозяйственных нужд. Отправилась туда и отобрала наиболее подходящие по размеру тряпки. Кроме того быстро собрала поднос, поставив на него приличную по размеру миску с горячим наваристым супом, хлебом с чесноком и пряными травами. Минуту раздумывала, можно ли человеку с ранением выпить горячий эль с травами, но решила, что наиболее безопаснее будет принести ему мятного чая.

В комнате меня встретили ожидающие дальнейших указаний слуги и знакомый незнакомец. Эрик и Матэус помогли мужчине немного приподняться, пока я туго обвязывала вокруг его туловище длинный отрез простыни. Расположив мужчину полусидя, предложила ему немного перекусить.

От супа он отказался, но с большим удовольствием выпил весь чай. Было очевидно, что мужчину мучает сильная жажда, поэтому я, подхватив грязную одежду путника, вновь отправилась на кухню. К тому моменту, как был заварен огромный чайник травяного сбора, в дом приехал лекарь. Господин Микалус сразу же отправился осматривать торговца, а мне пришлось задержаться на кухне, чтобы подготовить поднос с едой для лекаря. Как доложил Матэус, мой супруг отправился отдыхать, а господин начальник охраны, услышав о нападении, решил показать, что не просто так ест свой хлеб. Я с облегчением вздохнула, понимая, что придется исполнять роль радушной хозяйки, а это во много раз лучше ласк пьяного супруга в спальне.

Отнеся поднос в комнату гостя, внимательно выслушала рассказ лекаря о состоянии последнего. Рана, как я и предполагала, была глубокой и вызывала серьезные опасения. Господин лекарь решил остаться в комнате незнакомца до утра, поскольку мужчина впал в беспамятство и отчаянно метался по кровати. Господин Микалус заверил, что будет лучше, если я отправлюсь отдыхать, а при необходимости заменю его у постели раненного днем. Вздохнув, снова отправилась на кухню, вспомнив о грязных вещах гостя. Рассудила, что стоит привести их в порядок сейчас, пока грязь окончательно не впиталась в ткань. Безусловно, можно было поручить это занятие слугам, но я старательно тянула время, чтобы точно не столкнуться с собственным супругом этой ночью. Плащ и штаны гостя были насквозь мокрыми, пропитанными грязью и кровью. Про себя я невольно отметила, что вся одежда незнакомца хоть и выглядела простой, но между тем была сшита из качественной и дорогой ткани. В этом я ошибиться не могла, поскольку до замужества зарабатывала на жизнь, будучи швеей. В кармане плаща обнаружился сверток, перетянутый плотной бумагой и бечевкой. Бумага намокла и я, рассудив, что внутри, скорее всего, находятся важные документы, сорвала ее вместе с бечевкой. Верительные грамоты на имя торговца Гийома Стэфенаса и разрешение Ордена на торговлю на территории страны подтверждали личность раненного. Я решила отдать их мужчине утром, надеясь, что к этому времени он придет в себя. Замочив плащ и штаны в огромном тазу, обратила внимание на светлую рубашку, рассудив, что ее следует постирать отдельно. Взяв вещь в руки, нащупала металлический предмет, вшитый внутрь с боку. Осторожно распорола шов и вытащила на свет серебряный медальон со знакомым изображением. Сердце пропустило удар, а в горле встал ком. Оглянувшись кругом, обрадовалась, что нахожусь в помещении одна. Вздохнула с облегчением, похвалив себя за то, что сама решила заняться стиркой. Если бы на моем месте находился кто-то из слуг, то они, обнаружив находку, тот час же доложили о случившемся рыцарям Ордена. Невольно перед глазами встал образ незнакомца, и я поняла, что не прощу себе, если с ним что-то случится. Раненный и обессиленный – он станет лакомым кусочком для рыцарей, если они догадаются о возможном обмане. Значит, следует притвориться и играть так, словно ничего особенного не произошло, будто у нас и впрямь гостит несчастный торговец, пострадавший от нападения разбойников. Я едва успела спрятать медальон в карман широкой юбки, расслышав шаги около дверей.

- Госпожа Нора, - вошедший Эрик окинул взглядом таз с наполненной водой и рубашку, которую я по-прежнему удерживала в руках. – Позвольте, я сам приведу в порядок вещи господина.

- Конечно, - передала слуге рубашку. – Она немного порвалась, после принеси ее мне, постараюсь зашить.

- Вы очень добры, госпожа, - молодой парень с восхищением смотрел на меня, но я лишь покачала головой и, пожелав доброй ночи, отправилась к себе.

По пути в спальню я, засунув руку в карман, нащупала медальон и сильно сжала его пальцами. Оставалось придумать, куда можно было спрятать вещь, чтобы потом передать ее гостю. Так, чтобы не спугнуть мужчину и не навлечь на нас обоих беду.