Заточение

Я смотрю на открытую дверь.

Смотрю на его удаляющуюся спину.

Желудок сжимается. События последних дней вышли из-под контроля. Я едва понимаю, чего хочу.

Но я знаю, кто я. Он может говорить что угодно, заставить меня взять его фамилию, и он это сделает. Но я Изабелла Моралес, и всегда буду Изабеллой Моралес.

И я никогда, никогда, несмотря на то, насколько беспомощной и подавленной была, не позволяла обстоятельствам диктовать мое будущее. Пусть я родилась в семье, которая считала меня второсортной, но это не делает меня такой.

Ладно. Лев Романов собирается на мне жениться. Перебираю в голове возможные варианты и обдумываю их.

Да, я могу использовать это в своих интересах, и я это сделаю.

Напряжение все еще витает в воздухе, когда мой желудок начинает болеть совсем по другой причине. Я умираю от голода.

Что ж. Он сказал, чтобы я чувствовала себя как дома.

С удовольствием.

Лев поддерживает свое тело, как идеально настроенный спортивный автомобиль. Знаете что? Я тоже.

Открываю холодильник и совсем не удивлена, обнаружив, что он хорошо укомплектован и безупречно чист. Отлично. Кто-то следит за своими макросами, у нас есть хотя бы что-то общее. Хотя вряд ли он готовит… Похоже, большинство продуктов в его холодильнике — это готовые блюда из какой-то службы доставки.

Я беру банан и йогурт, прежде чем отправиться в тренажерный зал в подвале.

Мне понадобится энергия для предстоящего дня.

Оглядываю кухню. Это будет моя кухня? Мы будем жить здесь?

В таком случае, мне может понравиться. Нужно добавить немного цвета, может, зелени или растений, и определенно больше кофейных кружек, но это большая кухня с открытой планировкой и высококлассной техникой.

Готовлю себе чашку крепкого черного кофе и пью его медленно, обдумывая возможные варианты.

Я боролась с ним. И буду продолжать бороться. Но он не ошибается. Наш брак может быть исключительно выгодным. Он говорит, что хочет жениться на мне, чтобы привязать меня к себе, но танго танцуют вдвоем, и я не собираюсь сдаваться. Нет.

Это может быть идеальный способ нейтрализовать моего брата. Как только я займу место на троне Los Sangre Dorada в качестве жены Льва Романова? О, черт, полетят головы. Он может быть королем сколько угодно, пока я буду царствовать как королева.

Нахожу один комплект одежды в гостевой комнате, который подойдет для тренировки. Напряжение с утра все еще витает в воздухе, когда направляюсь в тренажерный зал.

Мне действительно нужно потренироваться, очистить голову, и тренировки всегда были моим способом сосредоточиться. Мне также нужно оставаться сильной.

Его охранники заходят внутрь, будто знают, что недооценивать меня не стоит.

Тренажерный зал просторный и хорошо оборудован, что свидетельствует о преданности Льва своим тренировкам. На секунду представляю, как мы тренируемся вместе, и быстро отгоняю эту мысль.

Он не мой друг.

Но он мог бы им стать. Мы могли бы править вместе.

Каждый раз, когда допускаю такую мысль, задаюсь вопросом, не сошла ли я с ума больше, чем думала. Но все же…

Быстро осматриваюсь и направляюсь прямо к боксерской груше, обматывая руки с привычной легкостью человека, который провел бесчисленные часы в тренировках. Каждый удар приходится с удовлетворяющим глухим звуком, ритм успокаивает мой беспокойный разум. Черт, как же приятно вспотеть.

Мои костяшки онемели, руки болят, но мне плевать.

— Карлос, за то, что ты сексистский ублюдок и обидел мою лучшую подругу, — бормочу я.

БАМ.

— Мой отец, за то, что думал, что может научить меня быть безмозглым роботом, и за то, что бил мою мать.

БАМ.

— Хавьер, за то, что у тебя нет ни капли человеческого достоинства. — Я могла бы перечислить кучу обвинений против него, но вместо этого позволяю своим кулакам сделать свое дело.

БАМ. БАМ. БАМ.

Прищуриваюсь, глядя на грушу.

— Лев, за то, что осмелился быть таким чертовски горячим и полным мудаком.

Бью по груше, снова и снова, теряясь в повторениях, пока пот не застилает мне глаза, и я не начинаю задыхаться.

— Вау, — позади раздается низкий, насмешливый голос. — Не знаю, то ли поцеловать тебя, то ли перекинуть через колено.

Разворачиваюсь и вижу Льва, стоящего у входа и наблюдающего за мной. Его взгляд напряженный, смесь любопытства и чего-то еще, чего я не могу понять. Уголок его губ приподнимается, и он лениво оглядывает меня. Я удивлена, когда он тяжело сглатывает, его кадык дергается, будто я на него влияю. Я вся потная, майка задралась, обнажив живот, волосы прилипли ко лбу и шее, а эти боксерские перчатки в два раза больше моих рук. У меня бывали дни и получше.

Что ж, играть в эту игру могут двое.

Поцеловать тебя или перекинуть через колено.

Облизываю губы. Не помогает то, что кровь пульсирует в моих венах, и я уже знаю, что он может делать этим ртом. Могу только представить, каково это — лежать у него на коленях. Я бы брыкалась, кричала и боролась, а он бы подавил мое сопротивление.

И мне бы это, черт возьми, понравилось.

Теперь, когда я решила, что буду принимать это и извлекать максимум, позволяю себе по-настоящему оценить плюсы. Этот парень чертовски горяч.

Женщины всегда говорят о мужских руках, спине или о том, как они сексуальны, когда снимают футболки. Но я? Боже, дайте мне мужчину с такими плечами. Плечами, за которые я могу держаться, когда он входит в меня, или кусать их, когда я пытаюсь забраться сверху.

Теперь моя очередь сглотнуть и разглядывать его. Господи, люди недооценивают эффект от простой белой футболки, обтягивающей четко очерченные плечи, рельефные бицепсы и пресс с кубиками.

М-м-м.

Все же, мне, наверное, не стоит позволять ему так подкрадываться ко мне.

— Разве у тебя нет дел поважнее, чем наблюдать за мной? — огрызаюсь я, делая вид, что слегка раздражена его вторжением.

Он подходит ближе, его движения спокойные и намеренные.

— Я не знал, что ты так умеешь.

Закатываю глаза, возвращаясь к груше. Он называет это мастерством? Просто лупить по груше?

— Да, милый, есть много чего, чего ты обо мне не знаешь.

Он не уходит, а перемещается к ближайшей скамье для жима. Краем глаза вижу, как он навешивает на штангу блины, которые, вероятно, равные моему весу. Шок.

Некоторое время мы молча тренируемся, каждый погружен в свои мысли. Я не могу не бросать на него взгляды. Его движения плавные и точные, форма идеальная — свидетельство его собственных тренировок и дисциплины. Он чертовски дисциплинирован, и это, черт возьми, заводит такую женщину, как я.

Через некоторое время я останавливаюсь, вытирая пот со лба.

— Зачем ты здесь, Лев? Следишь за мной?

Он кладет штангу, вытирая руки полотенцем.

— Не все крутится вокруг тебя, красавица, — он подмигивает мне.

Он… флиртует?

— Я здесь по той же причине, что и ты. Или, может, мне просто нужно было отвлечься.

Скептически прищуриваюсь.

— От чего?

Он колеблется, затем смотрит на меня, выражение его лица неожиданно открытое. Он отводит взгляд и сначала не отвечает. Я жду. Наконец, он пожимает плечом.

— От всего. — Он снова поднимает штангу.

Не знаю почему, но его честность застает меня врасплох. На мгновение я вижу человека за его жесткой внешностью и грузом проблем. Это мимолетный проблеск, но его достаточно, чтобы что-то во мне шевельнулось.

— Ты не единственный, у кого есть проблемы, — тихо говорю я. — У всех нас свои битвы.

Он кивает, будто признавая мои слова.

— Знаю. И иногда проще забыть о них на время.

Мы погружаемся в комфортную тишину. Напряжение уходит, как после грозы. Я начинаю понимать, что за нашей взаимной неприязнью у нас есть кое-что общее — боль, ответственность и стремление выжить.

Сегодня тяжелый день, но кто считает. Я язва, но это не останавливает меня от приседаний с энтузиазмом. Мы не разговариваем.

Наконец, мне нужен душ и нормальный завтрак, так что я иду к двери.

Когда собираюсь уйти, Лев окликает: — Изабелла.

Оборачиваюсь, жду.

— Ты не одна, — говорит он, и его голос звучит мягче, чем я когда-либо слышала. — Помни об этом.

Я не отвечаю, но его слова остаются со мной, пока ухожу. Впервые задумываюсь, есть ли способ выбраться из этого хаоса, где мы могли бы найти хоть каплю понимания. Что-то вроде перемирия.

Я имею в виду, мы, черт возьми, женимся.

— Мне нужна одежда. И… кое-что еще, — говорю ему.

— Составь список, — отвечает он между подходами на бицепс. Я наблюдаю, как пот блестит на его лбу, а мышцы рук напрягаются под нагрузкой. Я сглатываю.

— И что потом?

— Я позабочусь об этом.

Я хмурюсь.

— Как долго ты будешь обращаться со мной как с пленницей? Даже если я выйду за тебя?

Он опускает штангу на пол и выпрямляется во весь рост, уперев руки в бедра.

— Столько, сколько, черт возьми, потребуется. Вечно, если придется.

Я подавляю рычание.

Он поднимает невероятный вес и начинает жим лежа.

Выскочка.

Он продолжает поднимать. Мне нужно найти что-то, что отвлечет его.

Ооо. Ягодицы.

Встаю перед ним, чувствуя тяжесть его взгляда, когда беру штангу. С намеренной медлительностью кладу ее на плечи. Бросаю взгляд в его сторону, чтобы убедиться, что он смотрит, затем сосредотачиваюсь на зеркале перед собой. Встречаю его взгляд в отражении, когда опускаюсь в глубокий присед, моя форма идеальна, движения под контролем. Я поднимаюсь, мышцы ног и ягодиц напрягаются от усилия, зная, что он не может отвести взгляд.

Повторяю движение, каждый присед смесь контролируемого соблазна. Его внимание полностью переключается с подъема штанги на меня, уголок его губ приподнимается в усмешке. Добавляю чуть больше покачивания бедрами, поднимаясь из каждого приседа, мои глаза не отрываются от его. Напряжение в комнате нарастает, становится ощутимым.

Его реакция мгновенна и интенсивна. Он замирает на середине подхода, вес зависает в воздухе, пока он пытается сохранить концентрацию.

— Я не знала, что ты так умеешь, — дразню я.

Его глаза сужаются, в них мелькает смесь веселья и восхищения. Он качает головой из стороны в сторону.

— Ты не облегчаешь мне задачу, — бормочет он, низкий тембр его голоса разносится в тишине комнаты. Я наблюдаю, как он с контролируемым стуком опускает штангу, не разрывая зрительного контакта.

— Что? — спрашиваю с наигранной невинностью. — Я тренируюсь. Не моя вина, что ты не можешь держать свои мысли под контролем.

Он откидывается на скамью, скрещивая руки на груди, и открыто наблюдает за мной, его глаза темнеют с каждым моим приседом.

Стало жарче, или это мне кажется?

— Впечатляющая форма, — наконец говорит он, и в его голосе звучит вызов. — Но сможешь ли ты ее поддерживать?

Его слова звучат как вызов. Я знаю, как и он, что речь не о приседаниях.

Я не могу отвести взгляд, и он тоже.

Мои губы изгибаются в игривую улыбку, когда делаю еще один присед, задерживаясь в нижней точке чуть дольше, чтобы подразнить его. Я медленно поднимаюсь, мои движения плавные и намеренные. Когда он подходит ко мне, в его глазах мелькает вызов. Он становится позади меня, берет еще несколько блинов и добавляет их на штангу, его движения намеренные и расчетливые. Я приподнимаю бровь.

Это не про вес, и мы оба это знаем.

— Думаешь, я не справлюсь? — дразню я. Я выбрала вес меньше обычного, чтобы подразнить. А еще не хотела, чтобы он знал, насколько тяжелый вес я могу поднимать.

— Давай узнаем, — говорит он, откидываясь на стену и снова скрещивая руки.

Я качаю головой и начинаю еще один присед. Это тяжело. Первые несколько повторений даются легко, но я устаю.

Без слов он берет еще два блина.

— Продолжай, — приказывает он, не отрывая от меня взгляда. — Покажи, на что ты способна.

Ублюдок.

Я снова приседаю, напрягаясь от усилий. Снова опускаюсь и с трудом поднимаюсь, только чтобы увидеть, как он ждет меня с еще двумя блинами.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

— Ты сказала, что справишься. Покажи мне.

Делаю еще один присед, затем еще один. Я не могу дышать. Мои ноги дрожат.

Я не позволю ему победить.

Поднимаюсь с приливом адреналина, ярость бурлит во мне. Снимаю штангу с плеч и, прежде чем успеваю швырнуть ее в его сторону, он одной рукой подхватывает ее и с легкостью поднимает. Он отворачивается от меня и швыряет штангу в сторону, она с грохотом падает на пол и откатывается, а блины разлетаются, как туго скрученные пружины.

Прежде чем успеваю среагировать, он разворачивается ко мне, его глаза горят. Он движется ко мне с хищной грацией. Я отступаю, но слишком поздно. Он быстрый. Сопротивляюсь, но я вымотана тренировкой, и моя реакция замедлена. За считанные секунды он прижимает меня к полу.

— Не шути с весом.

— Это ты начал!

Господи, мне что, двенадцать?

— Думаешь, можешь делать что угодно? — рычит он, его голос низкий и гулкий у моего уха. — Думаешь, можешь дразнить меня, тренироваться полуголой и ожидать, что я не прикоснусь к тебе?

Открываю рот, не зная, что ответить. Конечно, я думала, что могу дразнить его. Думала, что могу тренироваться полуголой. Не уверена, что когда-то предполагала, что он не прикоснется ко мне…

Он с легкостью переворачивает меня, его рука опускается на мою задницу. Боль мгновенна, и я вздрагиваю. Жар проносится по телу.

— Тебе нужно научиться дисциплине, — бормочет он, его тон мрачный. Я остро осознаю, насколько он возбужден. Насколько возбуждена я. Боже, я горю от желания. Он шлепает меня снова, каждый удар достаточно резкий, чтобы заставить мой клитор пульсировать, но достаточно мягкий, чтобы боль не затмила восхитительное возбуждение, разливающееся по мне. Я задыхаюсь и дрожу.

Он переворачивает меня обратно и обхватывает мой подбородок, заставляя меня встретиться с ним взглядом. Интенсивность в его глазах посылает дрожь по моему позвоночнику. Я горю. Я касаюсь его щеки, моя ладонь встречается с щетиной, и он наклоняется, захватывая мой рот жестким поцелуем, который не оставляет места для сомнений. Лев Романов хочет меня, и я, черт возьми, знаю его слабости.

Наши языки сплетаются, дыхание смешивается. Он на вкус как мята и водка. Я хочу больше. Мои руки находят его волосы, и я притягиваю его ближе, пока он углубляет поцелуй. Мое тело выгибается под ним, его большая теплая ладонь ложится на мою поясницу, прижимая к себе. Его эрекция прижимается к моему животу.

Когда он прерывает поцелуй, его дыхание прерывистое. Я сдерживаю стон. Я хочу, чтобы он вернулся.

— Ты сводишь меня с ума, — бормочет он.

— Хорошо, — мой голос дрожит. — Мне нравится держать тебя на грани.

С рычанием он снова захватывает мои губы. Наши тела сливаются. Я смутно осознаю, как он отодвигает тонкий слой ткани между нами и касается моей киски. Кусаю его губу, когда он проводит пальцем по клитору, и резко щипает его.

— Черт! — мои бедра дергаются.

— Веди себя хорошо, — сквозь зубы говорит он.

— Никогда.

Он щипает меня за сосок, сволочь. Клитор пульсирует. Его руки скользят по моему телу, а прикосновения властные и целенаправленные. Я дрожу, когда его пальцы обводят контуры моей талии и изгиб бедер, прежде чем проскользнуть под майку. Вздрагиваю, когда его ладонь скользит вверх. Я никогда в жизни так не хотела, чтобы кто-то трогал мою грудь. Его большой палец скользит по соску, вырывая у меня стон.

— Теперь ты моя, — шепчет он мне в губы.

— Это обещание или угроза? — я не узнаю свой собственный голос. — Докажи это.

Он снова захватывает мои губы. Его рука отпускает мою грудь и скользит вниз по животу, прежде чем зацепиться за пояс моих леггинсов.

— Ммм, — стону я, жажду большего. Боже, это так чертовски приятно. Я задыхаюсь, мои ногти впиваются в его плечи, пока он ласкает меня с отточенной легкостью. Я на грани безумия от каждого прикосновения.

Он опускается ниже, его губы оставляют за собой огненный след на моей коже. Когда достигает киски, он одаривает меня злой ухмылкой. И это решает все. Я могу сопротивляться многому, но зловещая ухмылка бога секса, готового вылизать и съесть меня, — моя криптонитовая слабость.

Киваю, безмолвно умоляя.

— Расскажи мне все, — протягивает он.

— Ммм, — я вся горю от желания. Нет смысла скрывать что-то от него. Мы собираемся уничтожить Хавьера и захватить картель. Он может получить от меня все, что захочет. Только я буду подавать это ему по ложке, чтобы сохранить хотя бы видимость контроля.

— Что ты хочешь знать? — шепчу я. Он больше не ждет. Его рот опускается, лаская, облизывая и сводя меня с ума. Вскрикиваю, и мои бедра приподнимаются навстречу его губам.

— Следующий план Хавьера.

— Я не знаю, но могу выяснить. У меня есть источники. Люди внутри. Я знаю, что у него есть люди в Бухте, которые следят за вами. Они знают, где ваша штаб-квартира.

Он награждает меня еще одним восхитительным движением языка.

— Его правая рука. Кто это?

— Карлос Кабрера, — хмурюсь. — Ты должен это знать.

Он кусает мой клитор, и я вскрикиваю.

— Эй!

— Я знаю. Это был тест. Следующий в цепочке командования.

Я бью его по плечам, но он реагирует только еще одним движением языка, от которого у меня пальцы на ногах поджимаются.

— Расскажи мне о Карлосе, — приказывает он.

— Он безжалостен, предан Хавьеру, но у него есть слабость к деньгам. Подкуп — это вариант.

Еще один круг языком заставляет меня вздохнуть. Я запускаю пальцы в его волосы.

— Убежище Хавьера?

— Это комплекс в горах за городом, но ты не достанешь его там, — с трудом выдыхаю я. — Это его безопасное место и точка встреч. Сильно охраняется. Но я могу достать тебе схемы.

— График смен охраны?

— Ммм.

Он снова лижет меня. Черт возьми, Лев знает мои слабости. Он может запугивать меня сколько угодно, но настоящий ключ — это сломать меня сексом.

К черту.

Он одобрительно рычит, вызывая новый прилив удовольствия.

— Поставки? Когда и где?

— Каждый второй четверг. Полночь. Доки на южной стороне. Новая поставка на следующей неделе — наркотики, оружие, все, что угодно.

— Хорошая девочка, — протягивает он. О, черт, мне это нравится. Когда он снова проводит языком, я практически вижу звезды. Я на грани.

— Самая большая слабость Хавьера?

Кусаю губу, стараясь сосредоточиться сквозь нарастающий туман.

— Паранойя. Он ненавидит предательство. Угрожает семьям своих людей. Если ты сможешь настроить кого-то из его ближайшего окружения против него, это разрушит все.

Он ухмыляется.

— Думаю, я уже это сделал.

— Можешь держаться за эту мысль. Я подарю тебе ее, — великодушно говорю я. — Если ты позволишь мне кончить на твой рот прямо сейчас.

Его рот возвращается к своему занятию.

Мое тело дрожит, бедра приподнимаются, пока он доводит меня до оргазма. Я взрываюсь от удовольствия. Блаженство разливается по венам, я выкрикиваю его имя, запутывая пальцы в его волосы. Стону, утопая в удовольствии, которое волнами накатывает на меня снова и снова, пока я не падаю на пол под ним.

— Ты невероятная, — шепчет он мне на ухо. — Вместе мы уничтожим его.

Он приподнимается на локте. Долго, пристально смотрит на меня. Наклоняется и касается губами моей щеки, прежде чем встать и уйти.

Я смотрю ему вслед.

Я бы сказала, что он использовал меня, если бы не знала, что сама полностью ему это позволила.

Открываю дверь в свои временные апартаменты, роскошную комнату, которая с каждым часом все больше напоминает позолоченную клетку, а воспоминания о том, что мы сделали, делает каждый шаг трудным.

Что. Только что. Произошло?