Заточение

Сегодня мой счастливый день.

Михаил сказал мне после свадьбы Виктора и Лидии, что я следующий. Мои братья женились один за другим — наш план по захвату Бухты как самой могущественной группировки Братвы в самом разгаре. Самый эффективный способ укрепить нашу силу — расширить ряды. Второй, более надежный способ — пустить корни.

Брак. Клятвы. Дети. Ни один из браков в моей семье до сих пор не заключался «обычным» способом — по крайней мере, обычным для западной культуры. Здесь мы берем то, что хотим.

А что я хочу прямо сейчас? Я хочу длинноногую колумбийскую принцессу с загорелой кожей, острым язычком и телом, которое может соперничать с телом олимпийской гимнастки. Образ ее густых блестящих волос, ниспадающих с бейсболки и обрамляющих лицо, словно вуаль, навсегда останется со мной. Ее глаза, яркие и любознательные, с легким налетом безумия, незабываемы. Этот милый маленький носик и дерзкий рот так и просят, чтобы их приручили. Ее подтянутое, гибкое тело, стройное, но сильное, похоже на плотно упакованный динамит.

Готов поспорить, на вкус она как виски и грех.

Я это выясню.

Она сидит рядом со мной в помятой мужской одежде. Ее нужно снять.

Тянусь к ремню у нее на затылке и расстегиваю его.

— Что у тебя под этим барахлом? — спрашиваю, указывая на мятую толстовку и мешковатые штаны.

Она подмигивает, улыбаясь пухлыми вишнево-красными губами, которые притягивают мое внимание, как магнит. Я заворожен соблазнительным изгибом ее рта. Она больше не притворяется мужчиной, и ее естественный высокий голос звучит соблазнительно, как афродизиак, пробуждающий что-то глубоко внутри меня.

— Ничего, как и в день, когда я родилась, только это дурацкое приспособление для пыток, которое должно сплющивать мою грудь. — Она придвигается ближе ко мне, и ее теплая кожа касается моей. Сглатываю, мой член уже твердеет от одного ее присутствия. Она просто великолепна. — Почему бы тебе не посмотреть самому? Ты ведь все равно должен проверить меня на наличие жучков, не так ли? — Она откидывается на сиденье, и на ее красивом лице появляется безмятежное любопытство. — Не могу дождаться, когда сниму это. Такое ощущение, что у меня на груди бандаж.

— Мне не терпится увидеть все своими глазами. Поверь, это произойдет.

Пока что мои методы — полный отстой. Она не только не выглядит напуганной, но и чертовски возбуждена.

Может, дело не только в ее взгляде.

Может, она на самом деле сумасшедшая.

Надо будет попросить Алекса проверить ее биографию.

Хотя какая-то часть меня трепещет от этой мысли, меня никогда не привлекали обычные женщины. Дайте мне попробовать огонь и лед, и я, черт возьми, упаду на колени и буду поклоняться.

Мы недалеко от моего дома, который купил после свадьбы Виктора. Я не хотел сразу пускать здесь корни, ведь Олли был за границей, а Михаилу нужна была помощь в разных городах по всему миру. Но после свадьбы Лидии и Виктора понял, что мое место здесь. А когда Михаил ясно дал понять, что брак для меня не за горами, решил, что Бухта то место, где пущу корни. Большинство моих братьев сейчас живут неподалеку, поэтому, когда этот дом выставили на продажу, я его купил. Подозреваю, что Алекс приложил к этому руку, но кто знает.

Мы подъезжаем к моему дому глубокой ночью, и все вокруг освещено прожекторами.

— Вау, — говорит Изабелла рядом. — Неплохо для младшего.

Сжимаю челюсти и не отвечаю. Не позволю ей вывести меня из себя. То, что ты самый младший в семье питонов, не делает тебя менее похожим на питона.

Этот дом великоват для холостого парня, но я знал, что при покупке важнее всего было расположение. Я живу в пяти милях от штаб-квартиры, недалеко от Виктора и Лидии, с удобным выездом на шоссе. Мне почти не пришлось ничего менять, кроме нескольких деталей системы безопасности, включая кованые ворота у входа, обрамленные каменными колоннами.

Когда ворота открываются, перед нами предстает длинная мощеная подъездная дорога, обсаженная подстриженными живыми изгородями. Вдоль всей дороги незаметно установлены камеры видеонаблюдения с инфракрасными датчиками движения. Одним нажатием кнопки я могу получить доступ ко всем камерам в доме, что часто и делаю.

— Один в таком месте? — спрашивает она с дразнящей интонацией. Часть меня гадает, воспринимает ли она вообще что-то всерьез. — Наверняка у тебя есть любовница или несколько наложниц, да? Ты бы здесь потерялся, не так ли?

— Когда-нибудь я обзаведусь женой и детьми, — говорю ей. — Я не переживаю.

По ее лицу пробегает тень, и она стискивает зубы. Интересно, почему.

Сам дом трехэтажный, построен из такого темного камня, что кажется, будто он поглощает лунный свет. Высокий, с арочными окнами и тяжелой входной дверью, укрепленной железными полосами, он прост, но крепок.

Прожекторы освещают нам путь, отбрасывая тени, которые танцуют на замысловатой каменной кладке. Подъездная дорога огибает пустое место, где раньше был фонтан. На мой вкус, это было уже слишком.

В саду у меня спрятаны датчики движения, установлена современная система сигнализации, а толстые стены укреплены. Единственный балкон в главной спальне огорожен железными перилами.

Будь это день, можно было бы увидеть сад и каменные скамейки. Я люблю этот дом. Он мой. Для меня, как для самого младшего в семье, это важно. В детстве мне доставались обноски. Я никогда ни в чем не нуждался, с тех пор как Романовы взяли меня к себе в раннем возрасте, но мои родители были прагматиками и умело распоряжались всем, что у них было.

— Из такого места сложно сбежать, да? — говорит она с дразнящей интонацией, склонив голову набок. Она не выглядит ни напуганной, ни встревоженной… а взволнованной.

Мне предстоит непростая работа.

Похер.

— Не сложно. Невозможно.

Она легко смеется, приятный, музыкальный звук.

— О, определенно не невозможно, mi cariño⁵.

Это вызов. Она чертовски сложная задача.

Паркую машину перед домом. Утром переставлю.

— Сиди, — приказываю я. Она ухмыляется. Я наклоняюсь ближе и кладу руку ей на бедро, прижимая, чтобы удержать. — Ты моя, Изабелла. Будешь делать то, что я скажу. Не испытывай мое терпение. Не провоцируй меня. Ты отдала свою жизнь моей семье своими действиями, так что все, что теперь произойдет, — это милосердие. — Я сжимаю ее бедро. Член ноет. — Тебе ясно?

— Ммм, sí, señor, — говорит она растягивая слова. — Слушаю и повинуюсь.

Черт.

Облизываю губы и сглатываю, приближаюсь ртом к ее уху.

— Хорошая девочка. Я обойду и заберу тебя.

Открываю дверь и беру ее за руку. Ее мышцы напрягаются в моей ладони. Я представляю, каково это — чувствовать ее гибкое, подтянутое тело под собой.

Мы дойдем до этого.

Теперь она моя. Она нарушила негласное правило между картелем и Братвой. Я имею право убить ее за то, что она сделала.

Это спровоцирует нападение ее брата, но даже он поступил бы так же, если бы ситуация была обратной. Если бы Полина когда-нибудь совершила что-то настолько опасное, мы бы ее экстрадировали, чтобы защитить… если бы вообще смогли вернуть.

У входа наклоняюсь и беру маленький сверток, который оставил Алекс.

Она послушно идет рядом, разглядывая все.

— Впечатляет, — говорит она, когда мы входим. — Моя семья вряд ли живет в бедности, но это... это потрясающе.

Закатываю глаза. Как будто лестью она чего-то добьется.

— Только посмотрите на это. Сразу видно, что это роскошный дом. Эти полы. Это красное дерево? Такие высокие потолки и лепнина. Боже мой, Лев, у тебя в столовой хрустальная люстра.

Забыл об этом.

— Но все защищено, посмотри. Эти окна выглядят укрепленными, и я готова поспорить, что у тебя камеры следят за каждым дюймом этого дома. А эти зеркала не просто для красоты, не так ли?

Да, конечно. Зеркала дают обзор всех углов дома.

— Слушай, если пойдем на ужин, платишь ты, — говорит она. — Очевидно, ты можешь себе это позволить.

Мои губы дергаются.

— Прикусил язык, красавчик?

— Ты когда-нибудь говоришь не флиртуя?

— Кто, я? Конечно нет. Зачем быть такой скучной? — Она улыбается, ее золотистые глаза сияют. — Рада, что наконец-то заставила тебя разговориться.

Наполовину жалею, что снял с нее кляп, и одновременно жалею, что вообще его надел. Чувствую, что мои мысли и действия перемешаны, как яичница-болтунья. В ней есть что-то опьяняющее и загадочное.

Мне нравится слушать ее. Мне нравится наблюдать за ее движениями. Я восхищаюсь тем, как работает ее мозг.

И я блядь хочу ее сломать.