Заточение

В это время года Колумбия отстает от нас всего на час, но я знаю картель, и, что они действуют быстро.

— Пора собираться, — говорит Лев. — Нам нужно лететь в Колумбию, Изабелла. Мы обсудим все за завтраком.

Сдерживаю стон, когда он поднимается, и я чувствую потерю его тела.

— Давай найдем, что ты сможешь съесть.

Моргаю. Я знала, что это должно произойти, но реальность всего происходящего немного шокирует меня. Да, будет интересно возглавить картель, будучи замужем за королем джунглей.

Но, полагаю, это сделает жизнь интересной.

Оказывается, я могу есть все. Он приготовил бекон, яйца, картошку и тосты. Намазываю масло на хрустящий кусок поджаренного хлеба и одобрительно напеваю, наслаждаясь насыщенным, терпким вкусом. Затем съедаю несколько ломтиков хрустящего, соленого бекона, яичницу с поджаренным картофелем до золотистой корочки. Я определенно заслужила такой аппетит.

— Боже мой, это самая вкусная еда в моей жизни.

Лев наливает мне еще одну чашку кофе.

— Ты когда-нибудь пила кофе, приготовленный на костре? Ела бекон, который еще шипит на чугунной сковороде, пока солнце не взошло над горами? Съешь это после десятимильного похода накануне, и ты подумаешь, что умерла и попала в рай.

— Хм, — говорю, намазывая масло на еще один кусок тоста. — Не могу сказать, что пробовала, но я готова к путешествиям. Только если там будет проточная вода. И, может быть, Wi-Fi. Кондиционер летом и отопление зимой. После того, как… ну, может быть, ребенок начнет ходить.

Замечаю, как он вздрагивает, когда говорю «ребенок».

— Кстати об этом, — начинает он, почесывая бицепс. Я смотрю на татуировку под его пальцами, темные буквы, которые гласят: Memento Mori.

— Что это значит? — прерываю я.

Он задумчиво смотрит на надпись.

— Помни, что ты смертен. Я напоминаю себе об этом каждый день.

Я моргаю.

— Совсем не мрачно.

— Нет, — говорит он, качая головой. — Это просто значит: цени жизнь. Сегодня. Сегодня может быть последним твоим днем.

Я думаю о безжизненных глазах Хавьера. О надгробиях в Колумбии с именами моих родителей.

Думаю о зарождающейся жизни внутри меня и задаюсь вопросом, не в этом ли весь смысл.

— Я тебя перебила. Ты хотел сказать что-то о ребенке?

Я все еще не могу насытиться едой. Она восхитительна, и я восстанавливаю силы.

Лев серьезно кивает, его теплые глаза встречаются с моими.

— Нам нужно быть осторожными, Изабелла. Жизнь, в которую мы вступаем, опасна не только для нас, но и для всех, кого мы приведем в нее. Если у нас будет семья… нам нужно быть уверенными.

Замираю с куском еды на вилке, тяжесть его слов опускается на меня.

— Ты имеешь в виду, если мы собираемся завести еще детей?

Он кивает с серьезным выражением лица.

— Я хочу, чтобы они были в безопасности. Хочу, чтобы ты была в безопасности.

Откладываю вилку и протягиваю руку через стол, беря его ладонь в свою.

— Лев, я знаю риски. И знаю, что наш мир не идеален. Но мы строим что-то новое, что-то лучшее. Вместе. И мы будем защищать нашу семью всем, что у нас есть.

Он сжимает мою руку, его глаза смягчаются.

— Я знаю, что будем. Но это потребует времени. Нам нужно действовать разумно.

Киваю, понимая серьезность нашего положения.

— Согласна. Мы будем двигаться шаг за шагом. Сейчас мы сосредоточимся на том, чтобы взять контроль и внести необходимые изменения. Все остальное придет, когда будет нужно.

Губы Льва изгибаются в легкой улыбке.

— Ты неустрашима, правда?

Улыбаюсь, поднимая чашку кофе.

— Поэтому ты на мне женился, не так ли?

— Среди прочего, — говорит он, пожимая плечами. — Это как-то связано с тем, что ты шпионила за нами, если я правильно помню.

Он подмигивает.

Как символично, что мы встретились на складе и покончили с Хавьером в том же самом месте. Как будто начало и конец истории. И теперь то, чего мы хотели, на что я надеялась — все это лежит перед нами.

Мне нужно сохранять ясность ума и полагаться на силу своих новых союзников.

— Давай обсудим наши планы.

Мы заканчиваем завтрак, и разговор переходит к нашим планам на день. Обсуждаем стратегию в Колумбии, союзников, с которыми нужно связаться, и изменения, которые мы внесем. Несмотря на предстоящие трудности, я чувствую воодушевление и целеустремленность.

Мне это нравится.

После завтрака мы с Львом быстро собираем чемоданы, готовясь к поездке. Когда складываю одежду в чемодан, не могу избавиться от чувства предвкушения и легкого беспокойства. Эта поездка в Колумбию — первый шаг к укреплению нашей власти и обеспечению будущего, которое мы хотим, объединив наши семьи.

Но сначала мы покончим с торговлей людьми.

Боже, как же я этого жду.

Просматриваю собранные вещи. Все остальное, что нам понадобится, мы найдем на моей родине.

Моя родина.

Волна ностальгии накрывает меня, когда думаю о возвращении туда, где выросла, где меня воспитали, к своему народу. Я никогда не забуду пышные, яркие пейзажи, холмы и красоту Анд. Свободу и покой, которые чувствовала, когда скакала на лошади по сельской местности. Ветер в волосах.

Музыку и танцы во время традиционных фестивалей, чувство гордости и радости, которое испытывала, празднуя свое наследие, как будто участвуя в древнем танце, в котором была лишь гостем.

Мои воспоминания приносят как утешение, так и боль, напоминая о том, что я создала и что потеряла.

Но то, что ждет впереди, все еще волнует меня.

— Ты в порядке? — спрашивает Лев, кладя руку на мою поясницу. — Тебе нужно печенье или лимонад, или что-то еще?

Улыбаюсь ему.

— Откуда ты знаешь, что это может помочь?

Он пожимает плечами.

— У меня есть сестра, мама и интернет.

Улыбаюсь ему, но он забыл одну вещь — его интерес к моему благополучию. Теперь я это знаю.

— Все хорошо. Просто столько всего произошло, и у меня смешанные чувства по поводу возвращения домой в Колумбию.

Он кивает.

— Это понятно.

Он наклоняется и быстро целует меня в щеку, но этого мне достаточно. Я делаю глубокий вдох и расправляю плечи, готовая к дороге. Мы заканчиваем сборы в рекордно короткие сроки.

Лев обнимает меня сзади, положив подбородок на плечо.

— Ты готова к этому?

— Да, но мне нужно знать. Где Рената?

— Она с Олли, — говорит он, открывая дверь машины и жестом приглашая меня сесть.

— С Олли, — повторяю я, но он не сообщает никаких подробностей.

— С ней все в порядке, — говорит он. — Обещаю.

Моя лучшая подруга в руках людей, которые еще месяц назад были враждующими мафиози. Но он прав, я должна ему доверять.

— Я могу с ней поговорить?

— Скоро.

Сажусь на сиденье. На улице прохладный осенний день, но сиденье теплое.

— Ты прогрел машину?

— Подогрев сидений, — отвечает он. До этого момента я даже не подозревала, как сильно мне это нужно.

Откидываюсь назад и киваю, черпая силы в его присутствии.

— Давай сделаем это.

Он отвечает на телефонные звонки, а я наблюдаю, как мир вокруг нас просыпается. Это новый день, новое начало. И со Львом рядом я чувствую себя почти непобедимой.

Молча кладу руку на живот. Мысль о том, чтобы родить от него ребенка… не так плоха, как думала.

Мы добираемся до самолета рекордно быстро. Он не шутит — никаких вертолетов или коммерческих рейсов. Это частный самолет, который он забронировал сегодня утром.

Поднимаемся на борт, и когда самолет взлетает, смотрю в окно на отдаляющийся пейзаж внизу.

Лев берет меня за руку, нежно сжимая.

— За наше будущее, — говорит он, его голос полон решимости.

— За наше будущее, — повторяю я, улыбаясь ему.

Когда самолет взмывает в небо, закрываю глаза и собираюсь с духом перед тем, что ждет впереди.

Мне нужно подготовиться. Мне нужно знать все. С закрытыми глазами я спрашиваю о последствиях прошлой ночи.

— Кто-нибудь пострадал?

— Виктор несколько раз выстрелил в Карлоса и оставил его умирать. Затем он позвонил, чтобы сообщить нам, когда он вернулся, чтобы забрать тело, оно исчезло. Позже его нашли ползущим через лес, неясно, выживет ли он. Хавьер мертв. Команда зачистки позаботилась о нем.

— Куда они отвезли Карлоса?

Приоткрываю один глаз как раз вовремя, чтобы заметить тень, промелькнувшую на его лице. С нашим изменением в преданности пришло время для него рассказать мне конфиденциальную информацию. Потребуется время, чтобы построить доверительные отношения. Но мы учимся. Шаг за шагом, понемногу.

— В безопасное место к северу от Бухты.

Сердце замирает. Он доверяет мне, вкладывается в это так же сильно, как и я.

Киваю. Я могла бы попросить координаты и детали, чтобы он подключил меня к разговору с теми, кто его удерживает. Или могла бы довериться тому, что он будет действовать так, как считает нужным, в рамках своей семьи, как и я в своей.

Без слов он протягивает руку и сжимает мою.

— Спасибо, что доверяешь мне, — тихо говорит он.

Я киваю.

— Спасибо, что делаешь то же самое. — Бросаю на него взгляд. — Значит ли это, что мы заключаем перемирие?

Он смотрит на меня, приподняв бровь, уголки губ опущены. Вздрагиваю. Я люблю сурового Льва.

— Пока что. Не думай, что я не отшлепаю тебя за то, что ты выкинула.

Моя челюсть отвисает, даже несмотря на то, что волна возбуждения пробегает по венам.

— Что? Я? Это ты подменил мои противозачаточные.

Он хмыкает.

— Знаю. Я думал, мы с этим разобрались…

— Прошу прощения, сэр, я считаю, что могу поднимать эту тему еще как минимум девять месяцев.

Он делает вид, что обдумывает это.

— Справедливо. — Пожимает плечами. — Но ты все равно окажешься у меня на коленях.

С трудом сглатываю. Но по тому, как сверкают его глаза, понимаю все, что мне нужно знать. Он знает, что мне это нравится, что я жажду этого. И мы оба знаем, что нам нужно сделать.

Мы до этого дойдем.

— Все в порядке дома? — спрашиваю я.

— Дома? — повторяет он, как будто ему нужно уточнить, о каком доме я говорю. Вот где слияние двух семей может оказаться немного сложным.

— Да, в доме твоей мамы, — шепчу я.

— Да, — отвечает он. — Все в порядке. Они беспокоятся только о тебе.

Смотрю в окно на рассеивающиеся облака и бледно-голубое небо, чтобы он не увидел, как у меня наворачиваются слезы. Я хочу оставаться сильной, но даже я не могу полностью игнорировать эти проклятые гормоны из-за беременности. Вытираю глаза.

— Да? — спрашиваю я.

Мне не удается скрыть свои эмоции. Без слов его рука обвивает мои плечи, и он притягивает ближе к себе. Он проводит рукой по моей шее и целует в лоб.

— Да, — шепчет он. — Я сказал им, что ты замечательная. Сказал, что ты храбрая. И пообещал, что буду очень хорошо о тебе заботиться.

Я улыбаюсь, но качаю головой.

— Пускай девчонки не думают, что эта небольшая поездка в Колумбию освободит их от следующей тренировки.

— М-м, — серьезно кивает он. — Конечно, нет. — Но его губы все равно подрагивают.

Я шлепаю его по груди. Знаю, что он издевается.

— Я серьезно!

— Я знаю. Мы вернемся вовремя.

Я откидываюсь на него.

— Полина была настоящей тигрицей, когда они напали.

Он выдыхает наполовину смеясь, наполовину со стоном.

— Вы, девчонки, скоро сделаете нас всех ненужными.

Сдерживаю смешок.

— Вряд ли, хотя я полностью намерена использовать мастерство Арии в поддержку моего плана по мировому господству.

— Уверен, ей бы это понравилось. — Он сжимает мое плечо.

— А Михаилу?

— Ты продемонстрировала свои лидерские способности и честность. Мне жаль, что кто-то из нас вообще сомневался в этом. Не беспокойся о Михаиле. Теперь мы союзники.

Сила Братвы Романовых и талант Los Sangre Dorada будут подобны динамиту. Для начала нам придется действовать с осторожностью и использовать надежные методы связи. Но потенциал того, что наши семьи смогут сделать вместе, просто ошеломляющий.

— Я хочу скоординировать наши усилия по восстановлению и исцелению, — говорю я ему.

— И мы хотим сделать то же самое.

Мы все хотим этого — наши семьи. Наши соперничающие группировки.

Я и Лев.

Пять часов спустя, после нескольких перекусов, короткого сна и составления планов, мы приземляемся в Колумбии днем.

— У тебя здесь есть друзья, союзники, родственники? — Лев задает еще один вопрос, пока мы собираем наши вещи.

Я киваю.

— Конечно, но я здесь не ради них. Сейчас не время для визитов к друзьям и родственникам, нужно обеспечить безопасность моих людей. Пришло время утвердить свой авторитет и дать понять, что торговля людьми больше не является частью наших операций. Нам придется подавить любое сопротивление.

— Безусловно. И ты ожидаешь его?

Вздыхаю.

— Это неизбежно. Главное вывести это на поверхность и покончить с этим, а не позволять тлеть и вызывать разногласия.

— А что потом?

Киваю. Я здесь не для какой-то наемнической спасательной миссии. Я здесь, чтобы укрепить новообразованный Los Sangre Dorada и сделать его своим.

— Мы начнем с этого. После того как увижу, кто остался верен, я буду лучше готова к следующему шагу.

Лев наклоняется и снова целует меня.

— Из тебя получится отличный лидер.

Подмигиваю ему.

— Из тебя тоже.

Выхожу из самолета в яркий, теплый свет своей родины и чувствую легкую тоску. Здесь все по-другому, так красиво, хотя я думаю, что со временем научусь любить Бухту по-своему.

К сожалению, я не могу доверять всем здесь. Не сейчас, не после смерти Хавьера. Хотя мы будем держать мое участие в тайне, беспорядки всегда следуют за падением лидера. Мне нужно уладить дела в семейном доме и привести наши дела в порядок, но сначала мы едем в штаб-квартиру картеля.

Мне нужно быстро утвердить свое господство. Собрав лидеров и самых влиятельных членов Los Sangre Dorada , я организую встречу в нашем семейном доме. Позже сегодня у меня встреча с адвокатом, чтобы управлять имуществом и активами, которые теперь находятся под моим контролем как единственной оставшейся в живых представительницы семьи Моралес — той, кто должен продолжить наше наследие. Это будет не то наследие, которого хотел мой отец.

Присутствуют двадцать два человека. Двое откололись, но я пришла на эту должность не вслепую. Хуан-Карло, пожилой мужчина, который взял меня под свое крыло, когда я была маленькой девочкой, держал меня в курсе. Двое, которые откололись, воровали у Хавьера и ожидают последствий. Я разберусь с ними позже.

— Спасибо, что пришли, — говорю мужчинам, собравшимся передо мной. Лев сидит рядом со мной, его спина прямая как струна. Я замечаю, как мужчины смотрят на него со смесью уважения и страха — его репутация и репутация братьев Романовых опередила его.

Мне повезло. От осознания того, что этот мужчина, которого они боятся и, который принадлежит мне, мое сердце бьется быстрее. Я сжимаю его руку под столом, он проводит большим пальцем по моей руке. Я сглатываю и прочищаю горло.

Начинаю командным голосом: — После смерти моего брата я займу пост главы Los Sangre Doradа. С этого момента все операции по торговле людьми прекращаются. Мы полностью отказываемся от любых задач или связей с этим. Любой, кого поймают на неподчинении этому приказу, будет отвечать непосредственно передо мной. — Я смотрю на Льва. — Перед нами обоими.

— Я не буду ждать ни секунды, чтобы покончить с этим отвратительным делом.

Даю своим словам осесть.

— У нас есть множество других прибыльных источников дохода. — По комнате пробегают перешептывания, некоторые кивают в знак согласия, другие выглядят неуверенно.

Лев встает, его присутствие молчаливое обещание поддержки. Когда его глубокий голос звучит с авторитетом, мужчины выпрямляются.

— Изабелла и я едины в этом решении. Мы ожидаем лояльности и приверженности этим новым указам. Любой, кто не согласен, может уйти, но поймите, что оппозиция не будет терпима.

Крайне важно, чтобы они знали, что Лев и я будем править вместе. Они могут попытаться противостоять мне одной, хотя узурпировать мое место будет сложно, поскольку ни у кого из них нет крови Моралес. Но никто не осмелится бросить мне вызов, когда за моей спиной стоит мощь Братвы Романовых.

Смотрю в глаза Льва, произнося следующие слова: — Я заключила союз с Братвой Романовых. Объединенные силы наших семей сделают нас могущественными.

Мы держимся за руки перед всеми. Я выпрямляюсь.

— Есть вопросы?

Я отвечаю на несколько вопросов, но, к счастью, эти мужчины были верны мне, а немногие, кто поддерживал моего брата-диктатора, уже не имеют значения. Честно говоря, все идет лучше, чем я ожидала.

В течение следующих нескольких дней мы работаем без устали. Я стараюсь быть твердой, но справедливой, а Лев всегда рядом со мной. Постепенно, хоть и с трудом, я завоевываю уважение оставшихся скептиков, тех, кого не смогла убедить до смерти Хавьера. Благодаря стратегическому уму Льва и его непоколебимой поддержке переход проходит мягче, чем надеялась.

Через несколько дней наша сеть торговли людьми рушится, как ветхий старый мост. Я получаю удовольствие, наблюдая за освобождением пленников, одновременно работая над другими источниками дохода. Укрепление новой реальности картеля займет время, но первые дни обнадеживают.

С объемом работы, которую нам нужно выполнить, мы остаемся немного дольше, чем планировали. Честно говоря, я даже рада, потому что невозможно было бы пройти через этот переход без сопротивления. Лучше вывести токсины на поверхность сейчас и очиститься раз и навсегда.

— Небольшая кучка людей сопротивляется нашему новому направлению, — сообщает мне Хуан-Карло, проводя рукой по своему морщинистому лицу. Его теплые карие глаза насторожены. — Обратись к ним напрямую и публично. Они слишком трусливы, чтобы продолжать.

Киваю и созываю собрание.

Когда все собрались, я занимаю свое место как их лидер. Встаю и обращаюсь к ним.

— Мне стало известно, что некоторые из вас недовольны моим решением положить конец тому, что начал мой брат. — Делаю глоток воды с лимоном, надеясь, что тошнота отступит. Мне нужно оставаться сильной перед лицом невзгод, чего бы это ни стоило. Никто здесь пока не должен знать, что я беременна. Они могут увидеть в этом уязвимость, которую можно использовать, а я еще не определила, кто верен.

Черт возьми, мне так хочется тарелки горячих эмпанад и поспать после обеда, но долг зовет.

Один из несогласных встает, его голос пронизан неповиновением, когда он обращается ко мне. Я точно знаю, кто он — Луис Эсперанто.

— Ты нас погубишь! Твой план уничтожает сорок процентов нашего дохода. — Он плюет на пол, глаза сверкают. Открываю рот, чтобы ответить, но Лев встает, сжимая кулаки.

Кладу руку на его плечо пытаясь успокоить.

— Погублю нас? — усмехаюсь я, мой голос разрезает напряженную тишину. — Эсперанто, что действительно губит нас, так это привязанность за грязный, отвратительный бизнес торговли людьми. Это пятно на нашем наследии, наследии, которое я не позволю запятнать еще больше. Если ты так беспокоишься о нашем доходе, возможно, тебе стоит сосредоточиться на расширении множества других наших предприятий, вместо того чтобы ныть, как трус.

Я смотрю ему прямо в глаза. Он не из тех, кто принимает указания или выговоры от женщины, но я не оставляю ему выбора. Кладу обе руки на стол перед собой.

— И позволь мне прояснить одну вещь, — продолжаю я, впиваясь в него взглядом. Я вкладываю всю силу своей власти как лидера Los Sangre Doradа в свой взгляд. — Эта организация будет развиваться, с тобой или без тебя. Адаптируйся или останешься позади. Если ты не видишь ценности в том, чтобы идти по более достойному пути, не говоря уже о потенциале гораздо более прибыльных возможностей впереди, которые откроются перед нами, когда мы устраним отвлекающие факторы и используем силу наших ресурсов, то ты не просто помеха — ты обуза. А обузе, Луис, не место в моей организации.

— Ты мне угрожаешь? — огрызается он.

Лев напряженно стоит рядом со мной, с трудом сдерживая себя.

— О, дорогой, — говорю я с издевкой в голосе. — Ты едва ли представляешь угрозу. Ты гораздо более расходный материал, чем те женщины, которых ты так небрежно используешь, — наклоняю голову набок. — Когда ты в последний раз произвел на свет наследника? — Некоторые из мужчин усмехаются.

Делаю паузу, позволяя своим словам проникнуть в их сознание.

— Так что предлагаю тебе либо присоединиться к новому курсу, либо найти себе новую работу. Потому что, поверь мне, я не потеряю ни минуты сна, избавляясь от балласта.

Он открывает рот, но затем снова закрывает его и, наконец, садится с сердитым фырканьем.

Лев встает рядом со мной. Я киваю.

— Если ты еще раз заговоришь с моей женой таким тоном, я заставлю тебя пожалеть об этом. Ты будешь умолять о смерти до самого конца, — голос Льва низкий, опасный, излучающий ощутимую волну гнева. Мужчины беспокойно переминаются, шепот пробегает по толпе. Его глаза, холодные и смертоносные, впиваются в несогласного, обещая боль и возмездие.

Киваю ему в знак благодарности и продолжаю, ледяным тоном. Я не потерплю такого поведения.

— Позвольте мне прояснить ситуацию. Я не потерплю несогласия, ни от кого из вас. Те из вас, кто сейчас передо мной, находятся здесь по моей милости.

Его губы кривятся в усмешке, но прежде чем он успевает ответить, Лев снова говорит: — Это новый порядок. Адаптируйся, или я с радостью провожу тебя до выхода.

Выражение его лица говорит о том, что он не произносит вслух — он будет более чем счастлив это сделать.

— Некоторые сопротивляются переменам, — говорю громко и четко. — Но перемены необходимы для нашего роста. И мы будем расти.

Никто не говорит долгое время.

— Что выберешь? — спрашивает Лев мрачным тоном, его взгляд стальной. Осознавая бесполезность сопротивления, мужчина кивает, ворча.

— Ты будешь следить за любыми проявлениями несогласия среди них, — тихо говорю Хуан-Карло. — И докладывать мне напрямую.

Но с каждым днем, по мере того как мы доказываем собранными данными, что союз с Братвой сделает нас сильнее, сопротивление ослабевает. Эти мужчины давно мечтали быть частью чего-то большего. Мой брат оказал мне услугу, сея раздоры и соперничество среди своих людей. Теперь, когда я дала им эту возможность, они благодарны.

Быть членом самого могущественного картеля в Колумбии с возможностью влиять на Северную Америку — это шанс, который никто здесь не воспримет легкомысленно.

Во всем этом мое уважение ко Льву и его ко мне растет. Мы пережили шторм сопротивления и вышли из него сильнее.

Однажды вечером, после особенно изнурительного дня, связанного с делами картеля, он притягивает меня ближе, его взгляд смягчается, когда он смотрит на меня.

— Ты сделала это, — шепчет он, его голос наполнен восхищением и легкой гордостью. — Происходит преобразование. Я только что говорил с Михаилом, и он в восторге от того, что здесь происходит.

Я улыбаюсь. Хорошо. И мы только начали.

— Мы сделали это, — говорю ему. — И нам еще предстоит много работы, но мы справимся.

Жизнь — не сказка. Мы оба это знаем, но ни один из нас изначально не был сказочным персонажем.

Впереди нас ждет множество испытаний, и мы уже сталкиваемся со многими из них. Но в нашем союзе есть сила, которая делает эту борьбу стоящей.

Вздыхаю, чувствуя, как тяжесть сражений немного спадает, и кладу руку на живот — символ новой жизни, которую мы вместе растим. Опираюсь головой на его плечо, находя утешение в его непоколебимой поддержке.

— Происходят перемены, — говорю с улыбкой. — И из всего, что произошло и произойдет… наши — мои любимые.