Завтра наступит, я знаю

Глава 27

Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу

О. Генри. «Дороги, которые мы выбираем»

— Признайтесь, лейди Регина, ведь рисунок, вернувшийся на ладони, не единственное доказательство вашей природы оригинала?

Рина откинулась на спинку кресла. Нарочито медленно поднесла к губам крошечную чашку, вдохнула аромат. Да-а, это вам не скороспелая взвесь из кофе-автомата…

— Не единственное, — сказала коротко. И замолчала.

Несмотря на полуденное время, в кабинете Великого Магистра царили приятные сумерки. Стол для совещаний в очередной раз видоизменился: дождавшись, когда после мягкого: «А теперь оставьте нас ненадолго, друзья мои…» подчиненные и коллеги разойдутся, переглядываясь, он сократился до изящного предмета интерьера в стиле какого-то там модерна, и до размеров, не слишком отдаляющих собеседников друг от друга, но гарантирующих определенную дистанцию.

— Очевидно, на откровенность пока рассчитывать не приходится, — без малейшей тени раскаянья вздохнул сьер Лоуренс. — Что ж, дорогая лейди, я понимаю и ваше недоверие, и… скажем так, несколько боевой настрой. В то же время мне нравится реакция на происходящее: спокойствие, собранность, объективная оценка… Именно этого-то я и ожидал изначально от вашей Тени, изучив отчеты наблюдателей из вашего мира. К сожалению, она камня на камне не оставила от моих прогнозов. Впрочем, если уж дело дошло до объяснений, то начну по порядку. Вы позволите?

В его руке появилась небольшая курительная трубка, всем видом говорящая о солидном возрасте и благородстве происхождения. Рина не так уж и нехотя кивнула. Дым хорошего табака ей нравился, да и, судя по приготовлениям, разговор намечался интересный. Как уж там сьер собирался выкручиваться — неизвестно, но только возможностью для затяжных пауз на раскуривание и прочие мелочи, обеспечивающие время для обдумывания, он запасся. Ага. Знаем мы эти штучки…

Она устроилась в кресле поудобнее, демонстрируя готовность к затяжной беседе. Ей торопиться некуда. А вот Глава Ордена, Великий Магистр наверняка человек занятой и обремененный делами; так что пусть особо не заигрывается и рассчитывает свое, личное время.

— Помните наш разговор при первой встрече, лейди? Вводную, так сказать, ознакомительную часть? — Она кивнула. — Хорошо. Сегодня мы, главным образом, расставим акценты на тех моментах, в которые я невольно внес… поправку. — Он сделал предупреждающий жест ладонью. — Для чего это понадобилось, объясню по ходу.

Итак, лейди… На исторической части мы больше останавливаться не будем, полагаю, она не вызывает сомнений. Концепция особенности нашего мира, зависимости его состояния от стабильных магопотоков также неизменна, как и суть деятельности Ордена: контроль за этой стабильностью. Отсюда все те же попутные задачи, о которых я упоминал: поиск сильнейших магов, способных управлять магопотоками. Лишь в одном я позволил себе слукавить: при нахождении кандидата в члены Ордена мы создаем его Тень не в его мире, а здесь, непосредственно в Арте. Таким образом мы не тревожим без необходимости жителя иного мира: случается, что его Тень не выдерживает… скажем так, проверки на адекватность, психологическую совместимость, стрессоустойчивость… Владение магией, как вы могли заметить, к тестируемым параметрам не относится: это умение в данном случае не столь актуально, как моральные установки его носителя. Если Тень, наделенная толикой магии оригинала, нас не устраивает — что ж, мы с ней расстаемся, а оригинал при этом даже не подозревает, чего лишился, и живет себе, как жил.

Регина невольно насторожилась.

— Каким же образом вы с ней расстаетесь?

— Не смотрите на меня с таким подозрением, лейди. Мы не занимаемся тайными казнями и развеиванием пепла по ветру: еще недавно, лет сто пятьдесят назад, такая Тень уходила в небытие сама. Как я уже говорил, от оригинала мы забираем лишь толику Силы; если она не вступает в резонанс с магией Арта, Тень в какой-то момент просто-напросто развоплощается, лишенная энергетической поддержки, а мы, увы, из-за несовместимости магий не в силах поддержать ее существование. Но со временем мы научились отслеживать предвестников критического момента и успевали отослать Тень с подчищенной памятью хозяину. Возвращали забранную Силу и оставляли в подсознании опыт, который мог оказаться полезным в дальнейшем. Вы удовлетворены?

— Да вы гуманисты, как я погляжу, — вздохнула Регина. — А вот когда вы намекали на мое возможное рассыпание радужной пылью — это, получается, была не метафора?

— И не ради красного словца или запугивания, лейди. Специфичный радужный окрас аура мага приобретает именно в пограничном состоянии. Для Тени это характерный признак скорого развоплощения. Либо — что случается гораздо реже — качественного скачка в развитии, но это крайне…

Он запнулся. Отложил дымящуюся трубку на крошечные козлы-подставку.

— А ведь я только сейчас понял, лейди Регина… Перед Волной вы, должно быть, испытали нечто подобное и, конечно, вспомнили мои намеки? Простите меня. Откровенно говоря, я, конечно, схитрил, говоря о вашем якобы незначительном магическом потенциале; я сделал это лишь для того, чтобы успокоить вас и дать понять, что никаких требований мы к вам предъявлять не собираемся. Ваши реальные способности уже тогда были многообещающи, но в латентном состоянии, и я даже не подозревал, что они начнут раскрываться столь стремительно.

— Однако у вас был перед глазами конкретный пример, — сдержанно попрекнула Регина. — Тень. Все в один голос утверждали, что ее способности как с цепи сорвались; а ведь мы с ней в какой-то мере одно и то же, и вполне логично было ожидать того же от… оригинала.

Магистр вновь потянулся за трубкой, но не затягивался, а просто сжал в ладони, отводя в сторону приятно пахнущий дымок.

— Ее рост был спровоцирован.

Помолчал.

— Она оказалась любопытна, как ребенок, эта ваша Тень, вы сами намного сдержаннее… Здесь, в моем кабинете до недавнего времени находился некий артефакт… Впрочем, я давно перестал думать о нем, как об артефакте, считая просто памятью о дорогом мне человеке, моей Наставнице. Он был полон ее силы — ведьмовской, для меня бесполезной, оттого-то я и не думал о нем, как о возможно действующем. Всего лишь красивая безделушка, прикрепленная к раме портрета… Вероятно, Регину-Тень эта вещица поначалу и заинтересовала как безделушка: чисто по-женски. Уходя на поиски известного вам Жезла, я открыл ей доступ в этот кабинет, поскольку здесь есть книги, весьма полезные, но выносить их за пределы Резиденции нежелательно. Уже позже, после исчезновения и Жезла, и вашей Тени я произвел детальный досмотр магических предметов и обнаружил, что ведьмовской медальон опустошен. Родственная магия не только впиталась в нового носителя, она еще послужила катализатором, буквально взорвавшим спящие способности Тени. Та небольшая часть магии, что была заимствована от вас, начала расти бурно и, как оказалось, почти неподконтрольно.

У Регины так и вертелся на языке вопрос: а насколько неподконтрольно? На самом ли деле трехсотпятилетний Великий Магистр такой простачок, что оставлял потенциальную ведьму наедине с инициирующим амуле… артефактом? Но от язвительного выпада она удержалась. Не всякое слово — серебро, но вот молчание, проявленное вовремя — чаще всего, золото. И относительная гарантия безопасности.

— А дальше произошло все, что вам известно. С той лишь поправкой, что теперь, называя вещи своими именами, мы более ясно видим причинно-следственные связи. Как я и говорил, обстоятельства задержали меня вне Резиденции: изъятие Жезла из Храма Ану-бисса затянулось, и я, вернувшись сюда, застал Регину-Тень уже в совершенно иной ипостаси. Это была очень сильная ведьма, но почти не умеющая, а иногда и не желающая контролировать Силу. При этом она как-то по-детски пыталась поначалу скрыть от меня свои способности: похоже, понимала или интуитивно чувствовала, что при желании я смогу ее приструнить. Мне не хотелось оказывать на нее давление, поэтому я старался обходиться наставлениями и увещеваниями. Надо сказать, не всегда бесполезными… Но потом ею овладела настоящая мания, идея-фикс: заполучить Эрнесто. И вот тут-то… Неразделенная страсть часто заставляет забыть об осторожности. Не добившись расположения Эрна, Тень решила, что ее искусства хватит, дабы завоевать оставленного на Земле возлюбленного. Сумела вернуться, приворожить его, но сперва — обеспечить ваше отсутствие поблизости. Вмешательство в вашу память было нарочито грубым, я бы сказал — варварским, отчего вы и оказались на больничной койке. И я пока что даже не берусь предполагать, вернутся ли к вам отнятые воспоминания: слишком уж жестко они были изъяты.

И опять Регине захотелось вмешаться, но она промолчала. Мысль, что ее копия была неосторожна отнюдь не из-за неумения или небрежности, мелькнула далеко не в первый раз.

Магистр молчал, устремив на нее задумчивый взгляд, и каким-то шестым чувством она поняла: вот тут-то, именно сейчас ее вопрос будет уместен. Его ждут.

— А если бы я не выжила?

— Тогда ваша Сила перешла бы к Тени. Почти сразу же, находись она еще в вашем мире; или чуть позже, будь Регина в Артисе.

— И… что, тогда она стала бы человеком?

— Это возможно. Но не оригиналом, не вами, поскольку явный перекос в развитии личности был к тому времени виден невооруженным глазом; а совершенно новым человеком. И не факт, что нам не пришлось бы стараться ее обезвредить: с такими деградирующими моральными установками…

— Значит, она знала, что она — Тень.

Регина откинулась на спинку кресла. Хлебнула остывшего кофе, густого, как сметана, тотчас прояснившего мозги.

— Теперь многое становится понятно. В сущности, она боролась за свою личность, за свою жизнь… и, признаться честно, не могу ее за это осуждать; хоть по большей части вела она себя глупо и непродуманно, по-детски, как вы совершенно верно изволили заметить… Одного не могу уяснить, мне-то вы зачем наплели такую красивую и трагическую историю, а? Вы ведь, в сущности, запугали меня, пытались припереть к стенке, поставить в безвыходное положение. Зачем? Чтобы сделать полностью зависимой? Показать, что шаг вправо, шаг влево без вашей помощи грозит мне этим самым развоплощением?

Лоуренс Лохли покачал головой. И неожиданно рассмеялся.

Смех у этого интригана был настолько хорош, что Регина невольно смягчилась, хоть и понимала, что сейчас Магистр, скорее всего, беззастенчиво пользуется природным обаянием.

— Не скрою, лейди: изрядно раздосадованный тем, что прошлая Тень вырвалась из-под моего контроля, я всего лишь не желал повторения собственной ошибки. Не зависимость от Ордена, но оглядка на него, согласование действий с ним — вот чего я добивался. Но изначально — мне нужно было понять, что вы из себя представляете. Насколько точны были заключения наших наблюдателей. Действительно ли Тень каким-то образом пошла по индивидуальному пути развития личности, либо же от вас нам стоило ожидать чего-то подобного? Признаюсь откровенно, ваше появление в Артисе было неожиданным, а потому мне пришлось импровизировать и продумывать стратегию общения на ходу. Для того, чтобы узнать… скажем откровенно — чем грозит нам ваше появление, и грозит ли, а, возможно, напротив, дарит какие-то перспективы? — я решил намеренно поместить вас, так сказать, в те же самые первоначальные условия, которых оказалась Тень. Уверить в вашей Теневой природе. Показать варианты будущего и пути возможных решений. Но главное — посмотреть вашу реакцию.

Регина стиснула зубы так, что желваки заиграли на скулах. Экспериментатор хренов… А потом вспомнила, как сама, изображая психолога по совместительству, задавала провокационные вопросы кандидатам на наиболее ответственные должности, пытаясь порой и шокировать, и вывести из себя, чтобы понаблюдать, как подопытный начнет выходить из стрессовой ситуации. Особенно дотошно она «пытала» соискателей на должности, чья специфика непременно включала в себя постоянное ведение переговоров.

Вот уж не думала сама оказаться на месте своих жертв…

— И это понятно, — сказала спокойно. — Что ж, могу ответить тем же: вашу реакцию тоже было интересно наблюдать.

Сьер Лоуренс кивнул.

— Вы — профессионал.

— Я — профессионал, — вежливо подтвердила Регина. — Причем, к вашему сведению, страдающий хронической профдеформацией. Я стараюсь выдерживать ровный тон общения с окружающими везде и всегда, куда бы меня ни занесло. Поначалу, узнав, что я, якобы, Тень — я, разумеется, взбунтовалась. Потом задумалась. Да тут еще вы, молодец такой, придумали хитрый трюк с иллюзией чистых ладоней! Ничего не скажешь, это здорово вышибло меня из колеи. Особенно, когда перед Волной я стала радужной и вполне серьезно уверовала в то, что вот-вот рассыплюсь… Но потом, знаете-ли, когда я как следует успокоилась и пришла в себя, у меня было время подумать. И поговорить: с Реджинальдом, с Гарри…

— Даже с Гарри? — искренне изумился Лоуренс Лохли. — Да ведь из него лишнего слова не вытянешь!

— Вытянешь, и много слов, если задавать правильные вопросы и вовремя… Мне удалось составить некое представление о той Регине, что была здесь раньше. Так вот, она-то вела себя абсолютно непрофессионально, несмотря на то, что Тень вроде бы должна копировать не только внешность оригинала, но и его поведенческую линию. Так?

Глаза Магистра загорелись азартным огнем.

— Вы все же решили поделиться своими секретами, лейди?

— О нет, это всего лишь мера за меру. Информация за информацию. Интрига за интригу.

— А за дальнейшие откровения, полагаю, с меня собираются взимать плату?

— Вы на редкость проницательны, Магистр.

— В какой-то мере я тоже профессионал, знаете ли…

— И вас, как профи, конечно, интересует, в чем вы прокололись? Чего вы не учли? Или, возможно, ваши действия по созданию Тени были безупречны, но вот с оригиналом пошло что-то не так?

Сьер Лоуренс Лохли сдержанно улыбнулся.

— Место одного из моих заместителей вас устроит, лейди?

— Не потяну, — коротко ответила Регина. И пояснила: — Мне, знаете ли, еще неизвестно сколько справляться с тем, что у меня уже есть… С Силой, как вы называете. Черт, каково это мне, реалистке до мозга костей, признаться, что она у меня все-таки есть!.. В общем, мои планы на будущее пока туманны, и скорректируются лишь со временем, по мере того, как станет ясно, на что я способна или неспособна.

— Тогда чего же вы хотите?

Регина помедлила.

Глянула открыто.

— Доверия.

Помолчала.

— Взаимного.

Лоуренс Лохли держал паузу, давая понять, что ждет более развернутого пояснения.

Глубоко вздохнув, Регина продолжила:

— Я понимаю, что нужна Ордену. И что вы не выпустите меня из поля зрения, это уж точно, и рано или поздно привлечете к работе. Рано не обещаю; но бездельничать сама не смогу. И потом, надо же чем-то заниматься? Но если я соглашусь работать с вами и вашими людьми, я хочу быть уверена, что больше меня не станут использовать втемную. Никаких интриг. Никаких подковерных игр, умалчиваний, тестирований и незаметных подталкиваний к нужному вам результату. Я адекватный человек, и со мной достаточно поговорить и обсудить ситуацию, чтобы я поняла, чего от меня ждут.

Сьер Лохли задумчиво потер подбородок.

— Разумно… И обоснованно.

Повертел в пальцах дымящуюся трубку.

— Я мог бы предложить вам один старинный красивый ритуал, но он может показаться вам слишком эксцентричным или даже интимным…

Усмехнувшись, сделал легкое движение, прикрывая чашечку трубки и гася дымок.

— Обойдемся упрощенным вариантом.

Регина непонимающе сморгнула. Интимный ритуал? Что за хрень? Ее опять тестируют на умение не взбеситься?

— Порой, чтобы иметь доступ к помыслам другого, достаточно раскурить с ним одну трубку на двоих, — пояснил сьер вроде бы серьезно, но глаза его смеялись. — Эта простенькая вещица вместе с дымом напитывается отзвуками мыслей хозяина, его магией. Особенно, если это трубка Великого Магистра, и служит ему верой и правдой не один десяток лет… Однако ритуал классический подразумевает равность потенциалов, вас же пока может изрядно замутить от давления моей магии. Сделаем вот что.

Он выколотил пепел в неизвестно откуда взявшуюся пепельницу и тщательно протер мягкой салфеткой освободившуюся чашечку и мундштук. Протянул трубку Регине на открытой ладони:

— Я доверяю вам, лейди Регина Литинских, свои помыслы, касающиеся вас лично и вашего окружения. С этой минуты между нами может быть только откровенность, никаких умалчиваний, сокрытия правды и иносказаний.

Трубка за его ладони вдруг занялась пламенем.

— Возьмите, — подсказал Магистр негромко. — И добавьте вслух то. что сочтете нужным.

Поколебавшись, Рина протянула руку. Пламя, с виду настоящее, не обжигало, лишь ласково грело.

— Доверие за доверие. Откровенность за откровенность. Принимаю на тех же условиях.

На ее руке осталась маленькая деревянная безделушка: сильно уменьшенная копия прежней трубки, снабженная крохотной булавкой.

— Ну, раз откровенность за откровенность… В тех случаях, когда вы рискнете носить эту вещичку при себе, даже вдали отсюда — я смогу почувствовать, когда вам понадобится помощь. И постараюсь ее оказать. Кстати, лейди, это не символ какого-то особого благоволения: подобными артефактами снабжены все мои доверенные лица и заместители, просто потому, что я не могу оставить без внимания тех, кого принял в свое личное пространство. А в случае, когда мы с вами просто так, мило беседуем — как сейчас, например — ваш личный индикатор «правдивости сьера Лохли» тотчас просигнализирует о моих возможных коварных замыслах. Засвистит, например.

Рина скептически приподняла бровь.

— Посмотрим.

Прикрепила полученную вещичку на воротник блузки и пояснила, дабы ее не сочли совсем уж невежей:

— Все-таки без привычки подобные вещи как-то туго воспринимаются…

Магистр понимающе кивнул.

— Итак, я свою часть договора выполнил. Поведайте же мне, в чем я…э-э… как это вы выразились? прокололся при создании Тени? Признаюсь, меня это порядком изводит. На моей памяти никогда еще Тень не отличалась от оригинальной личности.

Инстинктивно Рина свела ладони, переплела пальцы… Заставила себя принять прежнюю позу. Психологический «замок» от собеседника в данном случае мог показаться неуместным.

— Нам опять придется вернуться к первому нашему разговору, сьер Лохли. Помните, вы говорили о моих родителях? Не знаю, насколько точна ваша информация об их работе на спецслужбы…

Легким кивком он подтвердил: точна.

— Ладно. Меня, собственно, не особо интересуют подробности. Кроме одной. Родители действительно держали меня в подчинении при помощи магической привязки?

— Действительно и безусловно. Ее следы до сих пор видны на эфирном плане. Она давно не действует, просто оставляет характерный след вроде шрама. По таким заметкам можно поставить довольно точный диагноз.

— Хорошо. Хоть, конечно, ничего хорошего, — буркнула Регина.

Помолчала.

— Не слишком-то мне хочется говорить о том своем прошлом, но, получается, надо, иначе будет непонятно. Надеюсь, лишь магическая привязка, а не моя собственная мягкотелость удерживала меня при родителях так долго. Со стороны глянуть — стыдно: тридцатилетняя взрослая женщина… Ах, да, для ваших реалий это еще глубокое детство. А у нас к тридцати годам женщина успевает заработать одно или два образования, или сделать карьеру, или обзавестись семьеи и парой детишек… Мы взрослеем гораздо раньше.

— Я знаю, — отозвался Магистр с сочувствием.

— А я все не могла решиться уйти из-под родительского крыла. Из дома, где ко мне относились, как к подобранному щенку: вроде бы с любовью и жалостью, и в то же время муштруя по каждому поводу и без. До сих пор удивляюсь, что у меня однажды хватило духу сбежать. Потом выскочила замуж — назло всем, и, в первую очередь, им, родителям. Потом опять сбежала-развелась. Потом долго была в депрессии, считая себя никчемной, ненужной, в общем — размазней и пустышкой. Даже подумывала, не покончить ли со всем разом… Жанка, подруга, принялась таскать меня по психологам: тогда стали модны всяческие курсы типа «Курс построения новой судьбы», «Живи в позитиве»… Слава богу, один из ведущих таких семинаров оказался не шарлатаном. Глянул на меня — и отправил к профессиональному психиатру, который-то и медикаментами, и беседами вытянул меня с самого дна. Знаете, вот сейчас мне отчего-то подумалось, что такие люди, как он наверное, тоже немного маги. Не одну меня он так встряхнул и вернул к настоящей жизни. А потом, кстати, направил к тому другу, на тренинг. Сказал: теперь можно. Сортир и канализацию мы в душе почистили, теперь самое время заполнять ее новыми установками, они уже с прежней грязью не смешаются… И вот потом началось очень интересное.

Она потерла лоб, вспоминая подробности.

— Была у этого мастера человеческих душ одна методика, вроде бы простая, но действенная. Называлась «Остров». Настоящий ритуал… Целых две недели я готовилась, записывала в тетрадь «особые приметы» той личности, себя-тридцатилетней, с которой страстно хотела расстаться, которая висела на мне, как якорь, заставляя беспрестанно чувствовать вину перед родителями, перед бывшим мужем, ощущать себя неблагодарной тварью… Пока эта Регина находилась во мне, у меня никак не получалось «любить себя», исполнять главный завет личного спасателя. Тогда он сказал: хорошо, изгони из себя ту субличность — их же в нас много! — ту самую, какой конкретно ты была, какая тебе неприятна, которую ты, возможно, ненавидишь, считаешь якорем и мечтаешь избавиться. Это возможно. Нарисуй ее в своем воображении как можно ярче, вспомнив все до малейших деталей… Вот для чего, кстати, потребовалось столько записей. Держи перед мысленным взором до тех пор, пока не поймешь, не пожалеешь и не простишь. Вот тогда ты ее полюбишь. И сможешь отпустить. Куда? В свободное плавание. На далекий одинокий остров, где для нее будут созданы все условия, где ей будет хорошо… без тебя. И в один прекрасный день я это сделала. Я отпустила от себя эту женщину-ребенка, вздрагивающего от каждого родительского окрика, жаждущего свободы, мечтающего только об одном: расправить крылья… Это она была уверена: однажды непременно кто-то придет, кто-то спасет, скажет о ее необыкновенности, о великих способностях, и вот тогда она всему свету докажет, что не пустышка… А я-то знала, что, кроме себя, никто не придет и не спасет.

После долгой паузы продолжила:

— И отпустила. Смогла. В ритуале — на выдуманный остров, на самом деле в такие глубины подсознания… Потом даже не сразу ее узнала. Ну… по рассказам о другой Регине… Это нелепое, несвойственное мне, нынешней, поведение; эмоциональные перепады; страсть… на самом деле не к Эрнесто и не к Игорю, а к недосягаемой игрушке, потому что папа и мама не разрешали влюбляться, а очень хотелось и кололось — все о чем-то напоминало. Потом, когда, решив сменить возрастную ипостась, я стала разбирать сам механизм отпускания, я вдруг вспомнила об «Острове». Очень много схожего. Разница лишь в том, что у меня и в мыслях не было отделаться от субличности девочки-подростка, в которую превратила Волна, отпихнуть и забыть: она, эта ипостась, изначально знала, что ее любят, будут вспоминать и, если соскучатся, позовут. И вдруг я подумала: а что, если той Регине, от которой я фактически отреклась, до сих пор больно за мое предательство? Что, если ей так хотелось вырваться с этого проклятого, а вовсе не благословенного острова, из жуткого одиночества, на которое я ее обрекла… Может, ей и много-то не надо было — просто жить и радоваться жизни. И вдруг после многолетнего забытья началось твориться какое-то волшебство, некая часть личности Регины-предательницы стала отделяться, а другой, отвергнутой, как-то удалось за нее уцепиться и вырваться на свободу…

Она замолчала.

И не стала говорить о страшном сне-видении, в котором задыхалась в одном теле со своим двойником, об отчаянном вопле: «За что вы со мной так?» Это она сама рыдала и жаловалась когда-то этими же словами, сетуя на беспомощность, на вселенскую несправедливость…

— Поэтому я не могу ни осуждать ее, ни ненавидеть, — завершила тихо. — Поэтому и попросила у ребят прощения. Потому что… сама вырастила то, что выросло.

В тишине кабинета отчетливо прошуршали расправляемые крылья.

— Кр-руть… — каркнул ворон. — Р-реально кр-руть…

— Реально… — меланхолично подтвердил Лоуренс Лохли. — Да, это многое проясняет… Вы, лейди Регина, умудрились создать собственную Тень и запрятать ее в глубины подсознания. А я, выходит, извлек ее, практически готовую к реальной жизни, разве что помог обрести плоть и кровь и наделил частичкой вашей магии… Удивительно. С подобным я еще не сталкивался. Надо и впрямь приглядеться к вашим лекарям душ, ведь при ваших спящих тогда способностях подобный ритуал можно было провернуть лишь с посторонней помощью… Ну, да это вопрос отдельный. Я благодарен вам, лейди Регина, за откровенность, и ценю ее, поверьте. Вам стало легче? — спросил неожиданно с участием. — Вот и хорошо. И не вздумайте и далее придумывать себе несуществующую вину. Никто не мешал вашей Тени, попав в новый мир, избрать совершенно иной путь: в сущности, вы с ней не в первый раз начинаете в равных условиях. Уйдя из родительского дома, вы выбрали путь сильной самостоятельной женщины; попав в другой мир, вы не подчинились обстоятельствам и сохранили себя, не дав новым способностям вскружить голову; она же пошла по другим дорогам. А знаете, когда я понял, что вы — совершенно непохожи на Регину-первую? Когда вы даже не подумали поверить мне на слово и безапелляционно заявили: «Я не Тень!» В тот момент я окончательно и бесповоротно понял, что мы с вами сработаемся.

Просто невозможно было не улыбнуться в ответ на его обаятельную улыбку.

— И вы уникальны, — серьезно добавил он. — Дорого бы я дал, чтоб стать вашим наставником, но, к сожалению, это невозможно. А ваша сила требует контроля и обучения. Я подыскал для нас несколько возможных наставниц, но, подозреваю, что скоро вы их перегоните, ведь вы уже освоили не только азы, которые могли узнать от Реджинальда и Гарри. Скажите, кто помог вам пройти последнюю возрастную трансформацию?

Ворон за его спиной вдруг прижмурился, нахохлился и прикрыл голову крыльями. Будто не желая услышать ответ.

— М-м… Соседка, — решив, что никакого криминала в том нет, честно призналась Рина. — Леди Тересия Мурхох.

Ей показалось, или ворон действительно выдохнул облегчением?

Сьер Лохли удивленно приподнял бровь.

— Вот как? Она, конечно, прекрасный техномаг, да и бытовые плетения у нее изумительны. Но, насколько я помню, лейди Тересия всегда была немного консервативна, и до всего, что не касалось ее любимых механизмов и интересов брата, ей не было дела. Отрадно так ошибаться в человеке… Кстати, где она сейчас? Надо бы ее навестить.

Ворон обреченно прикрылся крылом. Ну, прямо-таки жест «рука-лицо».

— Впрочем, в ближайшие дни вряд ли. Пока не утихнет суета с прибывающими невестами, не пройдут балы и Его Величество не определится с выбором — свободного времени у нас у всех будет катастрофически мало… Вот что, лейди Регина, я ведь не случайно обмолвился о должности моего заместителя. Нам чрезвычайно нужен отдел аналитики и внутреннего контроля, и вы, как никто, подходите на роль его руководителя. Не торопитесь с ответом. Во-первых, вам нужно будет учитывать, что работа работой, а обучение игнорировать нельзя. Во-вторых, напомню, вы же сами признались, что нужно чем-то заниматься. Оставайтесь с нами. Выбирайте кабинет, обустраивайтесь. Тот артефакт, что вы получили, дает вам право доступа сюда и в архивы. В отделе Гарри вы найдете много толковых ребят, которые предоставят вам необходимую документацию, инструкции и приказы, я же оставлю вам наброски относительно того, какой вижу службу аналитики. Присматривайтесь. Устанавливайте контакты. Готовьте возможные предложения. Закончится кутерьма с королевским сватовством — мы все, наконец, переведем дух, отправим, кого нужно, на отдых, и тогда серьезно поговорим о новой структуре Ордена. Как вам мое предложение?

— А если я откажусь? — азартно спросила Регина. Отказываться и в мыслях не было, но интересно же, что скажет этот жук!

— А я сумею вас заинтересовать, — хмыкнул он. — Например, тем, что переведу в ваше распоряжение наблюдателей из других миров, в том числе тех, кто наведывается на Землю. Как вам оно?

— Я подумаю, — чопорно сказала Рина, пытаясь не расхохотаться. Ну-ну. Вывернулся. Показал себя со всех сторон красивым и понимающим. Дал доступ к душе и кабинету… Золото, а не шеф.

Стоп, Регина, стоп. Не сглазь.

Будущий шеф.