Завтра наступит, я знаю

Глава 7

Уровень культуры мужчины определяется его отношением к женщине

Максим Горький

— …А надо было сразу сообразить, что все это добром не кончится. И вообще — что ничего не закончилось. Сбежала, прыгнула в поезд и успокоилась, дура… — пожаловалась самой себе Регина. Но как-то замедленно, словно сквозь сон.

И очнулась.

Мозг, паршивец этакий, даже в отключке не переставал мандражировать, оказывается. И с первыми же словами выплеснул все, что было на уме. Предатель.

— Вам не в чем себя упрекнуть, лейди, — мягко проговорил совсем рядом мужской голос. — Не каждый в вашей ситуации сохранит рассудок, как таковой. Вы же, скорее всего…

Вскинувшись, Регина испуганно огляделась.

Она полулежала то ли в широком кресле, то ли на коротком диванчике, в просторном помещении, которое, пожалуй, более всего уместно назвать гостиной. Впрочем, нет: то было странное смешение гостиной, библиотеки и рабочего кабинета. Несколько шкафов, забитых книгами, пушистый ковер на полу, в отдалении — пара кресел, придвинутых к камину… На одном — небрежно брошенный клетчатый плед. Второй, такой же, укутывал ее ноги. Чужое пальто, невольный подарок проводницы Жанны, заботливо перекинуто на спинку стула и смотрится среди этой изысканной обстановки абсолютно чуждо.

А на другом стуле, напротив кресла-дивана, обустроился какой-то джентльмен в превосходном строгом костюме, при галстуке, в старомодных очках — кажется, в роговой оправе! — и протягивал ей стакан с кристально чистой водой, даже на вид восхитительно вкусной и свежей.

— …скорее всего, по характеру и складу ума весьма рациональны и практичны, Регина Брониславовна, — истинно по-джентльменски выдержав паузу и предоставив гостье возможность оглядеться, завершил он начатую фразу. — Что, собственно говоря, и позволило вам сохранить здравость ума. Относительную, разумеется, поскольку без негативных моментов не обошлось. Встреча с собственным двойником, применение им магии в немагическом мире — нелегкое испытание для неподготовленной психики. Вот, выпейте, прошу вас. Это пойдет вам на пользу.

Нетвердой рукой Регина взялась за толстостенный стакан, более уместный, пожалуй, для виски со льдом, чем для воды, предлагаемой обессилевшей от жизненных передряг даме. Правильно истолковав ее нерешительность, элегантный мужчина деликатно поддержал стакан, помогая напиться. На самом дне кружились и таяли едва заметные голубоватые кристаллы, а над поверхностью воды витало почти призрачное искристое облачко. Несмотря на кажущуюся эфемерность, оно ощутимо упруго надавило на губы… но вот странность: никакой опасности Регина не почувствовала. Напротив. Стойкое ощущение пользы, приносимой питьем, не оставляло ее до последнего глотка, пока и впрямь в голове не прояснилось, исчезла предательская слабость… Предчувствие, впервые за столь долгое время предвещающее удачу, не обмануло и теперь.

Возвращая стакан, она испытующе глянула в глаза джентльмену. И встретилась с таким же изучающим взглядом. Довольно-таки благожелательным, хоть и… настороженным, что ли…

— Значит, вы меня знаете. И, судя по всему, не только меня и не только обо мне. Значит, вы-то мне все и объясните.

Не потребовала. Не попросила. Просто констатировала факт. Сидящий перед ней мужчина был исполнен не только врожденного изящества и аристократизма; в нем угадывалось железное, непоколебимое спокойствие человека, преисполненного знаний, владеющего информацией и, как это часто говаривается в нашем прогрессивном обществе, всегда и везде контролирующего ситуацию. Любую. Разной степени тяжести и методов решения проблем.

И то, что он, не скрывая осведомленности, открыто назвал Регину полным именем, само по себе значило многое. Например, возможное намерение посвятить вконец ошеломленную женщину (или, как он сказал — лейди?) в тайну происходящих странных событий,

— Вам легче? — участливо спросил незнакомец. — Говоря откровенно, сейчас я более склонен предложить вам отдохнуть хотя бы до утра, а потом уже приступить к беседе. Но…

И выразительно приподнял бровь.

Регина сглотнула. Более всего ей хотелось заорать, что какой уж теперь отдых, что она и впрямь сойдет с ума, если не получит внятных объяснений. Но взгляд незнакомца, изучающий, отслеживающий, заставил ее прикусить язык. Она не первый год работала с людьми. И текучка кадров на ее предприятии была низшей по области благодаря ее заслугам: умея читать по лицам, обладая неплохими задатками психолога, Регина порой с первого взгляда определяла, стоит ли принимать человека, не злоупотребляет ли, уживется ли?.. И с дирекцией всегда ладила не потому, что прогибалась, а просто умела говорить с каждым на его языке…

Вот и сейчас: на спокойном благожелательном лице она прочла ожидание. Ее, похоже, испытывали, не просто предлагая отдых, но и оттягивая объяснение, которое, возможно — или наверняка! — ей не понравится. Как бы тестировали. Как она сама на собеседованиях с очередным соискателем, задавая порой вопросы безобидные, но знаковые, помогающие выяснить психотип собеседника и его наклонности.

Впрочем…

«Хотя бы до утра», сказал он.

Рина перевела взгляд на сводчатое окно с мелкой расстекловкой, за которым притаилась ночь. Странно, по ее ощущениям сейчас вечер… Но об этом она подумает позже.

— Возможно, ночь — не слишком удачное время для разговора? — отозвалась она, стараясь подражать изысканно-светскому тону собеседника. — Мне, разумеется, чрезвычайно хочется услышать объяснения…

Она даже глаза прикрыла. Слова «чертовщина, хрень», и уж совсем непарламентские выражения, так и просящиеся на язык, не представлялись уместными в разговоре с Очень Важной Персоной, коей наверняка являлся господин, поджидавший ответа. Кто бы он ни был — Регина должна произвести благоприятное впечатление. И хоть немного скрасить ту реакцию, когда ее, бесчувственную, в самом неприглядном виде втащил сюда…

Оборотень?

Она все-таки вздрогнула. Торопливо обвела взглядом кабинет-гостиную. Ни тигра, ни молодого человека поблизости не наблюдалось.

— …Если только это не будет вам в тягость, — закончила она. — Похоже, время позднее, и мне не хотелось бы причинять вам излишнее беспокойство.

Джентльмен вежливо склонил голову, продемонстрировав безупречность прически, легкую седину, затаившуюся в каштановых кудрях… «Лет пятьдесят-пятьдесят пять, — навскидку определила Регина. — Впрочем, по глазам можно подумать, что старше…»

— Ценю ваши деликатность и воспитание, лейди Регина. Признаться, ваша предшественница демонстрировала куда более удручающие… манеры. Впрочем, об этом мы еще поговорим. Итак, я отдал должное и чувству такта, и превосходной интуиции, и готов признать, что ваша реакция мне нравится. Она позволяет надеяться, что грядущие перемены в жизни вы воспримете более адекватно, чем…

Он выдержал многозначительную паузу.

Регина открыто глянула ему в лицо.

— Мне сорок пять лет, — сказала веско. — Я взрослая женщина. Состоявшаяся. Успешная, как хочется думать. С относительно крепкими нервами и… твердо стоящая на земле. И если приходится выбирать между счастливым неведением и неприятной правдой — предпочитаю все же узнать последнее. Так легче.

— Уверены? — живо спросил незнакомец.

— Более чем. Я, знаете ли, реалист до мозга костей, и исхожу из убеждения, что лучше знать проблемы в лицо: тогда, по крайней мере, с ними можно будет пободаться…. Побороться, хотела сказать. Знание — это тоже сила.

— Хорошая позиция.

Джентльмен кивнул и задумался.

— Только, видите ли… — Регина замялась. Но, махнув рукой на условности, решила, что, раз уж начала проявлять характер, то нет смысла умалчивать о некоторых неудобствах. — Мне как-то неловко… так разговаривать. Как больной с доктором или психотерапевтом. Не могли бы мы сменить обстановку на более официальную?

Ну да. Потому что невозможно говорить о серьезных вещах, прячась под теплым уютным пледом, ощущая собственные босые ноги и определенную беспомощность, что таило в себе само уютное обустройство на диване.

— Пожалуй, вы правы, — отозвался джентльмен. — Да, разумеется. О серьезных вещах надо беседовать в серьезной обстановке. Знаете, что мы сейчас сделаем? Реджи, будь добр, подойди к нам!

В отдаленном углу кабинета-гостиной шевельнулась тень, скрытая в полумраке. Машинально Регина отметила, что свет, испускаемый несколькими настенными бра, озарял лишь часть помещения: собственно, тот уголок, где они с изящным джентльменом располагались, и письменный стол с креслом неподалеку. Прочие же недра комнаты таились в темноте.

— Да? — с готовностью отозвался уже знакомый ей парень, вынырнув из сумрака. Причем, как он был при первой встрече в простой кожаной куртке с выглядывающим воротом свитера грубой вязки, и в штанах, подозрительно смахивающих на джинсы, так и остался. Тем не менее, в нынешних декорациях он смотрелся весьма органично, ни чета казенному Регининому пальто. Заулыбавшись, он отвесил шутливый поклон.

— Вот, позвольте представить, лейди Регина, — с теплом в голосе прокомментировал его появление джентльмен. — Сьер Реджинальд Роу, один из самых толковейших и упорных следопытов. Внес, кстати, немалый вклад в оперативный поиск вашей персоны, и можно без сомнений сказать, что столь быстрому обнаружению вас на территории нашего мира мы обязаны именно ему. Реджи, проводи лейди туда, где она сможет привести себя в порядок. А я пока что вас оставлю.

Поднявшись со стула, он откланялся, шагнул в полумрак и то ли растворился, то ли стал невидим — этого Регина не успела засечь. Как ни странно, больше ее поразил тот факт, что молодой человек, подмигнув ей, неожиданно рухнул на колени и извлек откуда-то с пола или из-под кресла один из ее сапожков.

— Я помогу, лейди! Изволь…те ножку!

— А… — сказала она растерянно. И машинально вытянула ногу из-под пледа. Затем вторую. Улыбаясь, парень подал ей руку и помог встать.

— Можно просто Реджи. И на «ты», сразу предупреждаю. И имей…те в виду, я еще тот балбес, со мной можно по-простому.

— Тогда и со мной можно на «ты», — вырвалось у Регины. Панибратства она не любила, но отказать в доверительном обращении собственному спасителю не смогла. — К тому же, с «выканьем» у тебя, кажется, трудности?

И неожиданно для себя улыбнулась. Потому что вспомнила самоуверенное: «Держись за меня!» после которого жить показалось куда легче…