Беспощадный охотник

33

Эйден

— Придется оставить это Гиббсу. Его команда, надеюсь, сможет его открыть, — говорит Доминик с прерывистым вздохом.

Его налитые кровью глаза свидетельствуют о времени, которое он потратил, пытаясь взломать файл в электронной почте.

Я перевожу взгляд с него на плоский экран компьютера на его столе и все еще не могу поверить, что он не может его открыть.

Он показал мне, чем он занимался, даже раскрыл безумные методы, о которых я не знаю, которые используют правительственные агентства и военная разведка для взлома файлов, но ничего не сработало.

— Господи Иисусе, — хмурюсь я, упираюсь локтями в колени, а затем выпрямляюсь, когда боль от раны, полученной вчера вечером, пронзает меня.

— Ты в порядке?

— Я жив.

На складе опять случилась чертова беда.

Как я и думал, Джуд послал более сильных людей. Это то, чего я ожидал из-за того, кто я есть.

Один ублюдок подошел ко мне с ножом и порезал меня. Это было, когда я дрался с другим парнем, поэтому я не успел вовремя уйти с дороги.

Их было десять, и они пришли допрашивать моих людей, как будто мы люди, которые сидят и разговаривают. Меня вызвали из клуба с Максимом и Ильей.

Вот тогда и началась драка. Мы уложили большинство из них, но некоторые сбежали. Но они убили еще больше наших ребят, и это задело Максима. Меня тоже.

Больше всего меня раздражало то, что он сказал об Оливии.

Передай ее Джуду или убей.

Для меня оба варианта звучат как одно и то же.

— Ты сказал, что на тебя вчера напали, — говорит Доминик, наклонив голову набок. — Джуд послал людей из Ордена.

— Да. Ситуация обострилась. Но он не знает, что мы надрываем ему задницу.

— Нет.

— Если я не буду осторожен, он узнает, зачем она на самом деле приехала в Лос-Анджелес. Я надеялся, что к настоящему моменту мы найдем что-нибудь на Алексея, но, возможно, там уже нечего искать.

Я был уверен, что так оно и есть, и до сих пор в этом уверен.

— Нам просто придется продолжать искать. Ты же знаешь, насколько дерьмовой может быть эта часть работы.

Да, знаю. Я просто нетерпелив, потому что, похоже, делаю все неправильно.

— Я чувствую, что не знаю, что делать, Доминик, — говорю я. — А теперь, когда Пирсона нет в поле зрения, я хватаюсь за все подряд, например, за это письмо. В нем может не оказаться ничего полезного.

— Я знаю, — соглашается он. — Просто любопытно, что у них есть отдельный код для чего-то еще. Я сделаю то, что запланировал сегодня, и подожду новостей от Гиббса. Я просматриваю старые файлы.

Он заходит в систему Джуда и открывает одну из папок десятилетней давности. Я сейчас просматриваю одну из других папок в том же файле.

Тот, о котором говорит Доминик, называется в списке — Объекты. Он нажимает на него, и, конечно же, там более сотни папок.

— Здесь куча всего. — Он демонстративно водит мышкой по экрану, но один из файлов привлекает мое внимание, когда он начинает прокручивать экран вниз.

— Подожди, — останавливаю я его. — Возвращайся наверх.

Он это делает, и я ясно вижу, что привлекло мое внимание, как и на днях.

Это папка с надписью — Елена Г. Никитина.

Елена — это первое имя Габриэллы. Она его ненавидела и предпочитала второе имя Габриэлла.

Что это, черт возьми, такое?

— Что такое, Эйден?

— Дай мне мышь.

— Конечно.

Я хватаю, открываю папку, и, черт возьми, первое, что я вижу, — это фотография моей мертвой жены.

Доминик уже видел единственную ее фотографию, которая есть в моем бумажнике, поэтому он ошеломлен так же, как и я.

В тот момент, когда я вижу несколько папок, помеченных по годам, я знаю, что сделал Джуд. Поэтому, когда я нажимаю и вижу изображения Габриэллы, когда она была маленькой девочкой, моя кровь закипает, и камень падает в желудок.

У этого ублюдка такой же набор, как и у Оливии.

Множество изображений Габриэллы за эти годы.

Джуд Кузьмин знал ее.

Нет… не просто знал ее.

Он был одержим ею.

— Эйден, ну пожалуйста, не держи малыша так, — с легким укором говорит Габриэлла.

— Ему нравится. Ты только посмотри на его личико, — отвечаю я, лежа на диване и держа сына над собой. Я покачиваю его из стороны в сторону, представляя, будто он — маленький Супермен.

Мои руки вытянуты, будто я делаю жим лежа. Но вместо тяжелых штанг я держу самое драгоценное сокровище в моей жизни. Рядом стоит другое — моя жена, уперев руки в бока и смотря на меня с легким недовольством.

Когда мой мальчик улыбается, это мгновенно укрощает того зверя, что живет во мне. Его глаза сверкают, и в них я вижу ее — мою девочку. У Алексея ее глаза, но в остальном он — моя копия: темно-каштановые волосы, такой же нос и даже крошечная родинка на подбородке.

— Эйден, он сейчас срыгнет тебе на лицо, — предупреждает Габриэлла.

— Доверься мне, — говорю я по-русски, пытаясь ее успокоить.

— Я тебе доверяю. Просто не думаю, что тебе понравится, если он тебя обрыгает. И я не хочу потом представлять, как ты носишься с ним по дому, пока меня нет.

— Он не станет блевать на своего папу, — смеюсь я и укладываю Алексея себе на грудь.

Габриэлла зевает. Она выглядит измотанной, как и каждый день с тех пор, как родился Алексей. Я вижу это по ее лицу, по опущенным плечам. Но, несмотря на усталость, она продолжает быть суперженщиной: заботится о ребенке и управляет своим салоном.

— Габриэлла, тебе нужен выходной, — предлагаю я.

— Возможно, ты прав, — соглашается она, проводя рукой по своим черным как смоль волосам.

— Тогда отпусти меня. Оставайся здесь, отдыхай, а я займусь всем, — говорю я, вызывая у нее удивление.

Габриэлла смеется. — Ты? В моем салоне? Серьезно, Эйден? Ты там всех напугаешь. Ты как слон в посудной лавке.

Я встаю, подхожу к ней и передаю ей ребенка. В тот момент, когда она берет его, в ее глазах загорается материнская любовь. — Оставайся с ним, и тебе не придется волноваться, что я буду летать с ним по дому.

Она улыбается. — Ладно, ты победил. Теперь я люблю тебя еще больше. — Ее глаза, цвета шампанского, светятся теплом и нежностью.

— Я тоже тебя люблю.

— Можешь взять мою машину? Там есть все, что нужно.

— Конечно. Увидимся позже.

Я целую их обоих, беру ключи и выхожу за порог. Но едва я делаю шаг, как меня охватывает жар. А затем все вокруг превращается в адское пламя.

Я выскакиваю из кошмара и чуть не падаю со стула.

Я весь в холодном поту, и хотя горло работает, оно сухое, словно я стоял у печи в крематории. Прямо как адское пламя той ночи.

Черт, это же воспоминание о часах, предшествовавших катастрофе.

Последние часы я провел с Габриэллой и Алексеем.

Было время, когда мне снился этот повторяющийся кошмар каждую ночь, а потом дошло до того, что я годами вообще не видел снов. Пока я не начал принимать тяжелые наркотики.

После того, как я обнаружил изображения вместе с Домиником, я вернулся в свой офис в Romanov Logistics, где я мог уединиться и самостоятельно просмотреть изображения.

Теперь мой экран пуст.

Мне хотелось посмотреть на каждую из них. Я посмотрел и, должно быть, задремал.

Как и со всем остальным, я не знаю, что, черт возьми, с этим делать.

Я никогда не думала, что Джуд знаком с Габриэллой.

Но это не было таким уж шоком, учитывая узы, связывавшие наши семьи.

Я встретил ее, когда мне было восемнадцать, и мы ходили в одну школу. Ее семья приехала в Лос-Анджелес, когда ее отец поднялся по службе в Братве.

Ее семья могла знать Джуда еще до того, как я узнал о нем. Это было бы легко из-за деловых отношений моего отца с Кузьмиными. Это длилось более двадцати лет до того, как отношения распались.

Вот ублюдок.

Извращенец. У него были ее голые фотки. Тысячи.

У него наверняка была установлена та же камера, что и у Оливии.

Он был одержим ими обоими.

Оливия и Габриэлла.

Что за ужасная ситуация. И конечно, если Джуд был одержим Габриэллой, то этому ублюдку не понравится, что его женщина у меня.

Ему бы тоже не понравилось, если бы я женился на Габриэлле.

У меня звонит телефон, и я тянусь к нему.

Это Доминик.

— Привет, — говорю я.

— Я получил ответ от Гиббса. Ты не поверишь.

— Что, черт возьми, произошло?

— Потребовалось пять его самых опытных хакеров, чтобы открыть файл. Они никогда не видели ничего подобного раньше. В файле были чертежи нового оружия, которое должно было быть разработано Markov Tech, Эйден. Шифрование было запечатано ретиноловой подписью. Вот как они смогли его взломать. Подпись принадлежала Эрику Маркову.

— Эрик Марков?

— Да.

— Чёрт возьми. — Моя рука замерла на телефоне, когда я вспомнил, как Оливия сказала мне, что Эрик может сделать всё, что угодно. — Он жив.

— Да. Для сканирования сетчатки глаза нужны живые ткани человека. Вы не смогли бы подделать что-то подобное, если бы человек был мертв в течение пяти лет. Я предполагаю, учитывая его послужной список в компании, где он разработал оружие. Так что он делает оружие для них.

По словам Оливии, Джуд упомянул, что Эрик принес пользу всем им.

Вот почему.