Болтливой избы хозяйка 2

Глава 12

— Ну, здравствуй, Некифор! — в полутемном зале задымленного провинциального кафетерия парень в черной куртке и шапке, надвинутой на брови, опустился за стол одинокого посетителя, — наконец-то…

— Т-ты… — охнул мужчина в годах, до этого со зверским аппетитом уничтожавший пельмени из глубокой миски и запивая их квасом. А сейчас уронил ложку и со страхом уставился на парня.

— Ага, я! Не ожидал? Куда? Сидеть! — парень задержал дернувшегося было старичка за плечо и усадил на место, — а поговорить?

— С-с-с-соловей, с-с-с-слушай, от-т-т-т-пусти меня, — буквально проблеял старичок, вдруг задрожав осиновым листочком.

— О, признал, значит… Вот и славно, представляться не придется.

— Т-ты как… ведь не должен был… мне обещали…

— Что как? Инициацию прошел? — парень поднял левый уголок верхней губы, демонстрируя чуть более длинный клык, — да сам не ожидал, если честно. Но ты не печалься, так бывает. Ближе к делу, сразу все расскажешь или по-по-ем?

— Блефуешь! — старичок вдруг раздул грудь колесом, бунтарски вскинув взгляд, — ничего ты мне не сделаешь. Мог бы, еще у Змея нас погонял, так не стал ведь!

— Ладно. Не хочешь по-хорошему… Что ж, практика мне не помешает. Но ты учти, я-то силу пока плохо контролирую… — и Петя, а это был именно он, окинул пустующий зал быстрым взором и… свистнул. И вроде негромко вовсе, лениво облокотившись о спинку пластикового стула, но Некифор рухнул на пол, как подкошенный, а из ушей его побежали струйки темной крови.

— Вот черт, перестарался, — вздохнул Петя. Поднял Некифора на плечо и покинул кафетерий.

— П-а-а-апка! — Зоя выскочила на порог и обняла отца, прижавшись к его колючей щеке, — папка, у меня ребеночек шевельнулся!

— Зойка! Куда на мороз?! — Грозный затолкал дочь в дом и быстро прикрыл за собой дверь, — внука застудить хочешь?

— Папка, ты слышал, что я сказала? Я совершенно точно уверена, ребенок шевелится!

— Привет, карапуз! — Антон склонился над совсем немного выпирающим животом дочери, — чего хулиганишь, мать пугаешь?

— Он меня не пугает! — Зоя любовно погладила животик и расцвела счастливой улыбкой будущей матери, — просто это так… необычно… когда внутри тебя кто-то толкается…

— Хм, наверное, — Грозный поцеловал дочь в макушку и принялся раздеваться, — пожалуй, я никогда этого не узнаю!

— Ха-ха, это точно! Ты как, пап? Степанида вернулась?

— Нет, рано еще. Она через неделю обещала. Зато я с ремонтом успею. А она пусть отдыхает.

— А ты чего вздыхаешь? Грустный какой-то…

— Нет, тебе показалось, я бодр и весел!

— Па… ну я ведь вижу… Скучаешь, что ли? — дочь сочувствующе заглянула в глаза отцу.

— И что ты там видишь, пигалица? — олигарх, прижав дочь к боку увлек к дивану возле разожженного камина, — еще недавно под стол пешком ходила, а теперь у нее видишь ли ребенок в пузе шевелится и она отца насквозь видит. Старею…

— Ой, можно подумать это трудно. Твоя Степанида как нарисовалась, у нас у всех жизнь кувырком пошла.

— А она-то здесь причем? Кувыркалась с Петром ты без ее участия! — Антон глянул на дочь из-под бровей, но без злости. Давно привык и принял тот факт, что придется растить внука.

— Па, я в хорошем смысле, — насупилась она, — Степка хорошая, мы с тобой раньше за месяц могли и двух слов друг другу не сказать, а вот сейчас болтаем постоянно. Я раньше думала ты строгий и злой… — Зоя легла отцу на грудь и вздохнула, — ты прости меня, папуль, наворотила дел.

— Дочь, внук, это хорошо, я не сержусь. Тебя только жаль. Матерью-одиночкой быть не сладко.

— Пап, я что еще сказать тебе хотела. Мне кажется, что Петя рядом. Что он придет скоро.

— Хм.

— Не спрашивай откуда знаю. Просто знаю, чувствую. И попросить хотела. Ну… ты это, не отрывай ему голову, пожалуйста.

— Вы со Степой сговорились, да? Заступницы великие!

— Пап. Я тебе признаюсь, надеюсь ты беременную пороть не станешь… но, Петя не виноват. Пап, я сама. И бегала за ним хвостом и соблазнила, когда он выпил. Я сама, понимаешь… сама… — и заплакала, уткнувшись носом в отцовскую рубашку, — навязалась.

— Дочь, а ну хватит! — в голосе Грозного послышался металл, — не унижай себя! Бегала, навязывалась… чтоб я не слышал больше такого!

У него зазвонил телефон, поэтому он высвободил руку, на которой лежала дочь и поднес его к уху:

— Слушаю!

— Антон Вадимович! — раздался в трубке голос нового начальника охраны, — тут к вам парень приехал на старом корыте и говорит, что зовут его Петром, и что он ваш бывший водитель.

— Как интересно… — Антон бросил косой взгляд на дочь, расслышала или нет. Но Зоя поднялась на ноги, вытерла слезы с лица и отошла к окну, — пропусти, я встречу.

— Он не хочет заходить. Просит, что бы вы сами вышли. Притащить за шкирку?

— Не стоит. Сейчас выйду. Давай без рук там.

— Конечно.

— Пап, это Петя приехал, да? — спросила Зоя тихонько, не поворачиваясь к отцу.

— Да.

— Пап, пожалуйста.

— Так все, достали! Не собираюсь я никого убивать! — психанул Грозный, — то, что сам явился, добавило очков в его подпорченную репутацию. Так, я пошел, а ты чтоб носа из дома не высовывала, поняла? Не зли меня!

— Я и не собиралась никуда ходить, — ответила почти шепотом.

Петя, держа руки в карманах, стоял, облокотившись о старый ржавый москвич неопределенного цвета. Когда Грозный вышел за ворота и подошел к нему, сжал руки в кулаки, изо всех сил сдерживая волнения.

— Добрый вечер! — поздоровался он, но руки не подал. Не рискнул. Еще не знал, как встретят.

— Здоров, коли не шутишь! — ответил Антон, — таки явился…

— Да… вы это… я не прав, конечно, сбежал, как подонок последний… — Петя достал пачку сигарет из кармана и закурил.

— Ты же не куришь?

— Да вот, начал. Антон Вадимович… Черт, с чего начать? Ехал, речь придумал, а сейчас из башки все вылетело.

— Короче, Петя. Ты из-за ребенка пока амнистирован. Закапывать в саду твой хладный труп я не собирался, так что не бзди! Но ответственность нести придется!

— Ч-что? — вдруг побелел Петя, — ребенок?

— О-па! Не знал? — хмыкнул Грозный, — ну, Зойка!

— Ребенок… — сигарета выпала из рук Пети и шипя приземлилась в снег, — так вот почему… вот, черт!

— Ладно лирики, я этого не люблю. Мы выяснили, резать я тебе не буду, пошли в дом.

— Что? — Петя перевел осоловевший взгляд на олигарха, сморгнул, — ах, да, погодите, я с подарком… Не мог приехать с пустыми руками, чтоб предложение сделать, вот…

— Для меня с подарком? — сказать, что Грозный удивился, ничего не сказать, — взятка, что ли?

— Можно и так сказать! — Петя распахнул заднюю дверь москвича и кивнул головой внутрь, — мне кажется, вы его искали?

Антон заглянул в автомобиль, а его охрана, стоящая у ворот поместья напряглась, схватившись за калаши.

— Едрена Матрена! — выражаясь лексиконом Егорыча, присвистнул Антон, — Стасик, ты ли это, свет очей моих? — на полу, скрючившись в три погибели лежал тот самый Станислав Григорьевич, бывший жених Зои и по совместительству партнер по бизнесу. Его рот был заклеен скотчем, глаз подбит, а в ушах запеклась кровь. Увидев Грозного он задергался и замычал.

— Второй в багажнике, — сказал Петя, — куда выгружать?

— М-да, что ж, Петя, взятка принимается, — Антон почесал макушку, — а второй кто, Некифор, если не ошибаюсь?

— Он самый.

— А ты молодца. Мои архаровцы даже след их не нашли.

— Ну что, Стасик, рад видеть меня? — Антон снова просунул голову в машину, — а чего так смердит, ты там что, обгадился со страху?

— А это его естественный запах, — хмыкнул Петя.

«Любовь — не тюрьма, а сводит с ума»

В огромном холле поместья Грозного случился самый серьезный разговор, какой когда-либо слышали эти стены.

Когда Петя перешагнул порог, Зоя всхлипнула, но вцепившись в подоконник, осталась стоять спиной к двери, до боли вглядываясь в зимнюю ночь за окном.

Антон зашел следом и подтолкнул замешкавшегося мужчину внутрь. Петр рассеянно застыл посреди пушистого ковра, оглядываясь по сторонам и остро чувствуя себя чужим и лишним. Но силой воли прогнал ненужные сейчас сомнения. Он сделает то, за чем пришел. А выбор делать предстоит Зое, а не ему. И как она решит…

— Ты можешь присесть! — голос олигарха вырвал его из размышлений, — подозреваю разговор будет долгим.

— Спасибо. Постою, — отказался Петя, беря себя в руки, — Зоя… здравствуй… — сказал хрипло.

Зоя вздрогнула, но не ответила. Губы сжала до боли, ловя всхлипы. Ей казалось она была готова к его появлению, а по факту оказалась не готова. И беременность странно на нее влияла. Усиливала ощущения. Хотелось броситься ему в объятия, прижаться губами к шее, чтоб больше никогда не отпустить. Но она ведь не нужна ему… Нельзя об этом забывать.

— Она обижается, — пояснил Антон, словно Петя и сам этого не понимал. Зоя хотела выкрикнуть, что отец ошибается, она не обижается, нет! Она просто так сильно его любит, что не вынесет взгляд, в котором нет взаимности. Просто не выдержит.

— Да, я знаю, — вздохнул Петя, — но пожалуйста, выслушайте мою историю, а потом судите…

— Окей, ковбой! — хмыкнул олигарх, — мы во внимании. Дочь, сядь ты, наконец! Нет? Ну ладно, раз тебе так удобнее…

— Спасибо за шанс, — мужчина сжал кулаки, повернулся лицом к огню. Помолчал немного, собираясь с силами, — я родился в семье обычных людей. Но… я никогда не был обычным. Просто знал это. Знал кто я, знал свое будущее. Знал свой путь до самого конца… Эти знания родились вместе со мной.

— Как интересно. И что за путь?

— Я… все расскажу. По порядку. Мой путь — охранять Змея-наступника. До того момента, пока после смерти предыдущего, он не обретет самостоятельные силы.

— Меня, что ли? — опешил Антон.

— Тогда я еще не знал, что именно вас. Ваша личность вскрылась около года назад. Просто в один прекрасный день я вышел из подъезда и встретил вас. Вы привезли Зою в дом ее мамы. А я жил по соседству. Когда увидел вас, сразу понял, кого нужно охранять. Помните, был у вас тогда охранник Рустам, такой крепкий паренек, мастер в восточных единоборствах?

— Помню конечно. Но не помню куда он подевался.

— Я его убрал.

— Как убрал? Убил? — опешил Антон.

— Нет! Я не убиваю. Просто забрал его темные силы. Он стал бесполезен и его устранили от вас.

— Так. Стоп. Кому он стал бесполезен?

— Тем, кто жрал ваши силы. Тем, кому выгоден хаос между мирами богов, людей и мертвых. Высшая нечисть. Их целью было выпить силу будущего Змея до дна.

— Твою мать.

— После Рустама был Владимир Георгиевич, мастер рукопашного боя. Затем братья-близнецы Скворцовы каратисты, после них японец, забыл его имя, затем Дуккар боксер. Продолжать?

— К-хм… Хочешь сказать все мои телохранители на самом деле не защищали меня, а наоборот??? — олигарх был в шоке. После всего того, что он о себе узнал, думал его уже ничего удивить не сможет. А нет. Он все еще оставался слепым.

— Все.

— Бля***!

— Убирать их было не сложно. Мне было достаточно одной пятиминутной встречи с каждым из них. В туалете ресторана, где у вас проходила встреча, за деревом в парке, в котором вы прогуливались. Но на их место всегда приходил кто-то еще. Мне нужно было стать ближе к вам, что бы всегда находиться поблизости.

— Почему я не замечал тебя? Мне казалось я увидел тебя впервые, когда ты приехал на собеседование, устраиваться водителем.

— Я умею быть незаметным, когда надо. Умел… я умел быть незаметным.

— Уже не умеешь?

— Уже нет. Об этом тоже по порядку. В общем, благодаря Зое я устроился к вам водилой. И работа моя стала легче. Я нашел нормальных телохранителей, почти всегда был рядом, успевал устранить пришлых на первых подступах…

— Точно, я еще удивился, что ты выходные не берешь и вечно хвостом крутишься. Думал заработать хочешь больше…

— Все стало на свои места. Я выполнял долг… а потом кое-что случилось! — Петя повернулся к Зое и посмотрел на ее напряженную спину долгим взглядом.

— Случилась моя дочь?

— Да!

— И что? Ты размяк и стал приглядывать за мной уже не так пристально? — хмыкнул Антон.

— Нет! Не так все было… — Петя снова отвернулся к огню. Так ему было легче рассказывать, — я упоминал, что знал свой путь. Когда я встречался с людьми, всегда знал во что может перерасти наше знакомство, повлияет ли этот человек как-то на мою судьбу, что выйдет из нашего общения. Всегда… кроме случая, когда встретил Зою. С ней все было… не обычно. И сперва именно это мне в ней понравилось. Было удивительно общаться с человеком… с девушкой… с которой ты не знаешь, о чем будешь говорить через пять минут, где вы повстречаетесь завтра. А потом…

— Что потом?

— Потом я стал терять силу.

— С чего вдруг?

— Я… Антон Вадимович, я вообще-то хотел сказать это вашей дочери наедине… Но раз уж так сложилось… — голос Пети дрогнул. Он подошел к самой волнующей части своего рассказа, — я… полюбил…

— Зою? — уточнил олигарх, бросив взгляд на дочь, спина которой стала прямой, как палка.

— Ну не вас же.

— Продолжай. Только поскорее, а то кое-кто слишком нервничает…

— Зоя… — Петя обратился к ней, сделав пару шагов к девушке. И даже голос стал звучать иначе. С нежностью, лаской, — Зоя… прости, что не сказал сразу. Я… не мог. Я… был в шоке. Дезориентирован. Не сразу понял, что со мной… В общем… я перестал чувствовать врагов. Видеть людей. Мои умения растворялись, словно туман на солнце. И чем больше сердце рвалось к Зое, тем быстрее я терял силу.

— Странная хрень, пацан.

— Согласен. Но как есть. Я боролся. Я не хотел этого чувствовать. Я не мог, понимаете? Не имел права!!! У меня был долг. Я обязан был его выполнить.

— Теоретически понимаю, не кипятись.

— Не понимаете. Меня ломало, как чертову куклу в разные стороны. А вы еще как назло, отправляли меня с ней по разным делам.

— Надо было сказать. Почему молчал?

— А вы бы поверили? — с сомнением глянул на него Петя.

— М-да, ты прав, не поверил бы. Ладно, вещай дальше.

— У меня была девушка. С которой я иногда виделся и которая служила хорошим буфером между Зоей и мной. Я вроде как занят, а она с Зоей лучшие подруги. Мы не можем быть вместе и все такое. Но потом эта дурочка решила меня бросить! Как будто подождать не могла!

— А зачем мне сейчас эти подробности про какую-то девушку?

— Зоя пришла меня утешить, думала, что я расстроен. А я, черт его дери, был зол! Из-за того, что теперь все, последние барьеры рушились… Зоя… — он сделал еще шаг к ней, — я совсем голову из-за тебя потерял. Прости, я не хотел обижать… Но я боялся. Боялся, что не могу выполнять свой долг… Что…

— Пацан, это ты ей наедине скажешь. Сейчас давай по сути.

— Короче. После того, как мы остались вдвоем… Я потерял остальные силы. Обрел самое прекрасное, любимую женщину и… больше не мог вас защищать. Я… больше не видел настоящее. Враги, друзья слились в единую массу. Изменилась вся моя жизнь. Я стал другим и… я стал бесполезным. Если раньше, где-то в глубине души я имел надежду, что когда вы перестанете во мне нуждаться и я смогу быть с Зоей… у меня будет что-то ей дать. Но… оказалось… я стал никем.

— Дурак! — простонала Зоя, начав оседать на пол. Петя бросился к ней и успел подхватить в объятья. Крепко-крепко прижал к себе и даже глаза зажмурил от удовольствия. Антон посмотрел на парочку со вздохом. Дал им несколько минут и прервал:

— Давай, пацан, заканчивай свой рассказ и я оставлю вас, морковочники… Почему с чувствами к моей дочери у тебя исчезли силы?

— У Соловья есть две ипостаси. Я узнал об этом недавно. Два вида силы. До и после… и та, которая после, приходит много позже, когда встречаешь свою… женщину, — Петя сидел на полу и крепко прижал девушку к груди. Зоя уткнулась ему в грудь и тихо дрожала от слез, — я встретил свою… и не просто любимую, а истинную. Такую, как я сам… и понять это я смог много позже. Когда уехал. Смог разобраться, что же все-таки произошло. А потом… пришла та самая, соловьиная сила.

— Это какая? Свистулька?

— Свистулька, — с улыбкой согласился Петя, — а еще нюх. Я вернулся. В тот день, когда двоедушники, почуяв, что ваша сила вот-вот рванет на полную силу, нагрянули толпой. Я правда не успел ничего сделать, их животная душа погибла. Но я рванул за Некифором. Станислав сбежал еще раньше. В общем все это время я охотился. Не мог вернуться к вам с пустыми руками после того, как сбежал. Хотел хоть как-то загладить свою вину.

— Так. Ладно! — Антон подняла на ноги, — остальное пока не важно. Можете поговорить наедине. Если моя дочь решит тебя простить, я против не буду.

— Зоя… Зоенька… Девочка моя… любимая… красавица моя, солнышко мое… — Петя оторвал девушку от себя и заглянул в любимые глаза, полные слез, — ты простишь меня? Хоть когда-нибудь?

Зоя отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить не слова. Петя побледнел и прикрыл глаза, борясь с болью.

— Никогда?

— Я… не обижаюсь… я… не могу без тебя жить… — выдавила она из себя, схватившись за его футболку худенькими ладошками, — я… это правда? Что ты сказал???

— О, боги… Да!!! До единого слова! Люблю тебя! Да я с ума сошел по тебе. Прости, что мучил, но я и сам мучился… Не мог быть с тобой и не мог без тебя!!!

— И я… люблю тебя… так люблю тебя…

Губы парня нашли ее соленые губки и ласково, но твердо прижались, собирая соленую влагу.

— Прости меня. За боль, за слезы. Я соберу их все, зацелую, залюблю, перекрою любовью каждый день в разлуке. Только дай меня шанс! — он шептал ей это в губы, дурея от запаха, вкуса и ощущения, которое дарило его тело в его объятиях. Тело его женщины. Его, его…

— Господи, да, да, все шансы, все поцелуи… все твое… — она закрыла глаза и вдохнула, все еще не веря, что это правда. Неужели еще полчаса назад она была раненным животным, без надежды на счастье, а сейчас сердце поет от любви?

— Спасибо, родная! Ты не пожалеешь!

Петя поднялся на ноги с любимой на руках и понес ее к дивану. Уложил на подушки и сел рядом.

— А теперь… скажи, что я не ошибаюсь и… у нас будет… ребенок?

— Да, — Зоя залилась краской, — ты… ты… рад?

— Я счастлив! Покажи! — он требовательно потянул вверх футболку, обнажая маленький животик. Погладил его кончиками пальцев. И задрожал. Слезы выступили на глазах, а он даже не заметил этого, — родная… это чудо…

Опустился губами на кожу, чуть выше резинки спортивных брюк и стал покрывать легкими быстрыми поцелуями.

— Спасибо, любимая, спасибо… Я… не знал, что можно быть настолько счастливым… Ты… выйдешь за меня замуж?

Последнее сказал охрипшим голосом и с тревогой заглянул в глаза девушке, не переставая оглаживать животик.

— Да… — не ответила, а выдохнула пораженная она, — да! Да!!! Да!!! — добавила громче, — Да!!!

Петя заволновался, стал шарить по карманам, вскочил, его руки дрожали. Отбежал к двери, у которой висела его куртка и что-то вынув из нее, вернулся к Зое. Стал на одно колено и протянул маленькую коробочку.

— Любимая, открой!

На дне коробочки, на черном бархате лежало маленькое золотистое колечко с фигурками из белого золота. Две летящие навстречу друг другу птички.

— Как красиво…

Петя очень осторожно надел ей кольцо на палец и с облегчение вздохнул, когда оно подошло. Поцеловал ручку. Прижался к ней лбом и прикрыл глаза. Счастья было так много. И так сразу. Как бы с ума не сойти от такой порции.

— Люблю тебя…

— И я тебя люблю!