Болтливой избы хозяйка 2

Глава 43

«Дни рождаются из дней, настоящее приходит из прошлого и начинает будущее»

Вернувшись восвояси, зайдя в домик лишь на минуточку, поспешила Степка к Петру. Вот кто лепший помощник в возникшей проблемке. Кто, как не чаур, от которого нечисть бежит, аки от огня, способен подсобить?

Войдя в вымытую до зеркального блеска гостиную, Степка робко потопталась на месте, вдруг засоромившись. Ведь как получается, из-за сменяющих друг друга зубодробильных событий, она совершенно не уделяла должного внимания женихам. Давнече наедине не оставалась. Оробела, да больше от угрызений совести. Петя же совсем позабыт-позаброшен, получается. И приперлась она за помощью, а не так, чаи погонять, да добрым словом порадовать, помиловаться… Эх, совесть-мучительница… И обещание свое не сдержала, гардеробчик-то обновить бывшему вояке. «Говняная невеста из меня. Будет неудивительно, если один за одним разбегутся…»

— Степушка, у меня прямо праздник сегодня! — широко улыбаясь, держа ее ладони, сказал чаур, не замечая терзаний женских, — очень неожиданно, но приятноооо.

— Не смущай, Петр Ильич! — Степка вернула улыбку и мягко отняв руки, приобняла жениха и к груди на пару минуток прижалась. Вот всегда в объятиях его спокойно, уютно. Особенный он, соседушка, — я с подарком. Ну и за твой поблагодарить.

— Спасибо, родная! — при слове «родная» Степка залилась румянцем, уж больно интимно-гортанным тоном сказано было. Кольнуло где-то. Не то в грудях, не то пониже талии.

— Вот, посмотри, идет мне? — скинула куртку (вместе с мороком мгновенной похоти) и показала приколотую на груди брошь-солнце. Новая, подаренная взамен сломанной, была краше прежней. Крупнее, с большим количеством янтаря и с усиленной золотой основой.

— Очень идет! — заверил Петр, а в глазах его появился довольный блеск. Обрадовался, что подарок надела, — и эту брошь так просто не сломаешь, камень даже гвоздем не выковырять! Так что подобраться к тебе будет непросто.

— Думаешь еще будут попытки?

— Нет, не думаю, но лучше быть готовой…

— Ну да, ну да… А у меня для тебя… так скажем, мистический подарок, — и добавила с нервным смешком, — чему я давно не удивляюсь в своей жизни, так это сверхъестественной фигне. Пройдем в дом?

— Прости, Степушка, засмотрелся на тебя, голову потерял! — спохватился Петр, склонился над невестой, помогая снять обувь, — пойдем! Кофе, чай?

— Спасибо, откажусь!

— Итак, о подарке… — они расположились на диване, где Петр слегка наглым жестом сцапал ее руку и принялся осторожно целовать пальчики, чем сбивал с мысли, — ты только не смейся, но…

— Как я могу?

— Подарок странный, серьезно! И как по мне, совершенно не полезный, но черт его знает, могу ошибаться… Итак, история его бородатая, внимай! Очень давно, когда мой папа еще был ребенком, он стащил у своего деда поломанные старые часы на цепочке. Говорят, в те времена было модно носить такие. Когда родители увидели, чем он играется, хотели наказать, но дед вступился и сказал отцу такую фразу: «Теперь украденная минута — твоя. Береги и отдай тому, кому будет очень нужно». Отец был совсем зеленым и не придал этой фразе никакого значения, часами поигрался, да забросил. И вот однажды, — Петр слушал внимательно и, казалось, не дышал, все так же прижимая ко рту ее холодные пальцы, — когда мне было лет тринадцать, я нашла их в коробке с разным хламом и прицепилась к нему, требуя подарить. Помню, отец отмахивался от меня, говорил что это память о деде, а я мол, разобью. Но в меня словно кто-то вселился. Я молила, ревела, требовала. Чтобы ты понимал, такое поведение мне не свойственно, я была спокойным ребенком. Но в тот раз катала истерики неделю. Приспичило, ни о чем другом думать не могла. Папа через время сдался, психанул, отдал их мне. Сказал, забирай, раз тебе так сильно надо, оставь только меня в покое. А я… тут же потеряла к ним интерес. Поигралась часок и тоже забросила…

— Интересная история. И что было дальше?

— А два дня назад, в родительском доме, внезапно вспомнила о часиках. Годы не помнила и тут на тебе. Знаешь, как бывает, с того ни с сего мысль оглушающая. И страх, что часы потеряны. Бросилась в панике искать, перерыла старые вещи и с трудом нашла. А как нашла, полегчало. Почистила их, купила коробочку, сложила. И…

— И? Что, Степушка?

— А среди ночи проснулась с четким пониманием, что они твои.

— Хм, вот как. Почему именно мои? А не… Мити, например? — казалось Петр выглядел удивленным и… удрученным.

— Не знаю, Петь. Интуиция. Как сильно в детстве мне хотелось их получить, так же сильно хочется подарить тебе сейчас. А к интуиции Слагалицы стоит прислушаться, — добавила с улыбкой, — возьми пожалуйста. Даже если считаешь глупым подарком…

— Степушка. То, что ты называешь глупым, скорее всего семейный оберег, или реликвия рода. Мощная штука. Так что не стоит принижать ее ценность! Я буду счастлив такому подарку и клянусь отнестись со всей серьезностью! — и опять Степке показалось, что Петр погрустнел. С чего бы это? Или примерещилось? Ведь говорит, что рад.

— Вот наверное поэтому я и чувствую необходимость подарить их именно тебе! — Степка, помедлив мгновение, вынула коробочку из кармана и протянула соседу, — вот, они твои!

Часы сохранились относительно хорошо, корпус из серебра был вычищен до блеска, уж Степанида постаралась придать подарку привлекательный облик. Цепочка из звеньев в форме знака бесконечности, заканчивалась крючком для крепления к одежде. Стекло же было таким старым и мутным, что через него невозможно было разглядеть циферблат.

— Нет, — задумчиво проговорил Петр, — не похож на оберег, или фамильную вещь, здесь что-то другое… Но безусловно сильная штука. Спасибо! Попробую разобраться, но уже сейчас скажу точно — это не часы! — и вроде как выдохнул с облегчением.

— Нет? А что же? — сказать, что Степка была удивлена реакцией чаура, ничего не сказать.

— Не знаю пока. Но в нем чувствуется какая-то определенная миссия.

— Связанная с нашей свадьбой?

— Без понятия. Но если ты вспомнила о них так внезапно, то возможно. И то, что это не часы, очень даже хорошо… — заявил радостно, поглаживая пальцем мутное стекло, — иначе пришлось бы кое-что предпринимать…

— Что предпринимать? Не поняла? — напряглась женщина.

— Ты не знаешь, что часы дарить нельзя?

— Как?! Почему?!

— Да погоди ты волноваться, — Петр обнял ее и чмокнул в макушку, — объясню сейчас. Дело в том, что с часами связано много поверий. Часть из которых сказки, конечно…

— Например?

— В Китае дарят часы, приглашая на похороны, — усмехнулся вояка.

— Блин…

— А у нас дарить часы, значит к расставанию…

— Петя, я надеюсь ты не думаешь, что я с намеком, или…

— Не думаю! Успокойся! Тем более, что я сказал — не часы это!

— Точно? Менее всего я хотела бы тебя обидеть. Черт, надо же, прислушалась к интуиции.

— Степушка! Даже если бы ты подарила мне часы, я бы дал тебе за них денег. И нет проблем, все, не нервничай.

— Денег?

— Ну да, откупился бы от разлуки.

— Черти что…

— Но тебя беспокоят не часы, верно? — вопрос Петра вырвал Степку из глубоких размышлений и она встрепенулась, вздрогнула.

— Ты прав, — согласилась, — я пришла еще и за советом. Понимаешь, мне кажется, что моя подруга замужем за двоедушником! — выпалила, решив, что надо ковать железо пока горячо.

— Вот те на! — брови Петра взлетели на лоб, — и ты его видела?

— Нет, не видела. В смысле, раньше видела, конечно, в своей прошлой, «слепой» жизни, — исправилась, — а в этот мой приезд его не оказалось дома. Но сложив вместе некоторые факты, пришла к выводу, что совпадений слишком много.

— Запах?

— Угу, у них в доме смердит псиной, хотя домашних животных отродясь не водилось. Причем чисто везде, почти как у тебя! — Степка обвела взглядом жилище жениха, — а сам муж мне бульдога напоминает. И по поведению похож на двоедушника, не только внешне. Типичный трутень, пользующийся плодами чужих трудов. И он сто процентов задурил Настьке голову! Ты б ее видел — красавица! Ноги от ушей, модельная внешность. Работа хорошая, деньги зарабатывает в семье она. А он — чмо натуральное, уж прости за выражение, других слов не найти!

— Алкоголик?

— Нет. Этого за ним не водится. Свободный художник. А, еще маменька его с ними проживает, мегера та еще, пилит бедную Настьку по поводу и без.

— Дети есть?

— Тройня! По году всего. Что делать, Петь, а? — посмотрела на жениха с мольбой, — он ее доконает.

— Сперва узнать, действительно ли двоедушник. Если да, то принимать меры.

— И ты поможешь, правда?

— Само собой, родная! Вот только мне к ним соваться не стоит.

— Потому что сгорят при твоем приближении?

— Сама посуди, если все, как мы думаем, как дети перенесут самовозгорание отца и бабушки? — хмыкнул.

— Ну… а, как тогда? — пришлось согласиться с веским аргументом.

— Нужен план. И так как есть вероятность, что этот двоедушник может быть связан с теми, кто обитал в доме Грозного…

— Думаешь, он из той же банды «вонючек»?!

— Нельзя исключать вероятность. Поэтому будет правильно, если с тобой в гости к подруге сходит Антон. Он почувствует, есть ли связь… — но не успел сосед договорить мысль, как Степка закричала:

— Нет! Только не Антон!

Пояснять нежелание идти с Грозным, Степка не захотела, а мудрый сосед не настаивал. Славик, как кандидат, отпал сразу же, поди знай, как поведет себя собака (если Геннадий все же двоедушник) в присутствии волка. Так что было решено отправиться вместе с Гором. С прежними «вонючками» он дела водил, так сказать близкие, признает по запаху, ежели что. На зов лесник отозвался быстро и в условленное время заехал за Степанидой.

Вечерело. Самое время для гостиного визита накануне праздника. С Гором Степка условились, что забегут в самом деле ненадолго, чаю попить, с целью разведки, не более.

— Только Гор, я тебя умаляю, держи себя в руках! Помни, там маленькие дети! — раз третий напомнила Слагалица, изрядно нервничая. Лесник же был спокоен, почти до безразличия, чем и пугал.

— Да не стану я никого трогать, — повел плечом, не отрывая рук от баранки своего внедорожника, — если сам не нарвется…

— Гор…

— Стеш. Все, успокаивайся, ты слишком нервничаешь.

— Не будешь тут нервничать! — пробурчала, отворачиваясь, — прибьешь Наськиного будольдога ненароком, а она в него, как кошка влюблена, не простит мне вовек…

— Не начнет первый — не трону. Разведка, я помню! Все, выдохни, кажется приехали. Этот дом?

— Этот! Что ты как в садике, первый, второй. В случае непредвиденной ситуации просто уходим домой. И вообще, может его снова нету. Ты по запаху в квартире сможешь что-то понять?

— Смогу! Все, пошли, невеста! Познакомишь с подругой…

Открывшая дверь Настя удивленно воззрилась на Степаниду в компании незнакомого гиганта.

— З-здрасьте…

— Настена, приветик! А это я! — защебетала Степка, вваливаясь в прихожую и втягивая за собой Гора, — то есть, мы! Шли мимо, решили забежать поздороваться. Познакомься, это… мой… мой…

— Жених! — подсказал Гор и обаятельно улыбнулся, — добрый вечер! Приятно познакомиться, Гор!

— Ж-же-же… кто? — на лице подруги удивление сменилось изумлением крайней степени, — Г-гор, — это… кличка? — и медленно «измерила» взглядом рост гостя.

— Гор — это имя!

— Вам идет… — сказала рассеяно и перевела недоуменный взгляд на подругу. Степка улыбнулась так же очаровательно, как и Гор и добавила:

— А мы с блинами! Вкууусными…. К чаю… Пустишь?

— Эм, да, да, конечно, проходите, — Настя отступила и неуверенно добавила, — пойдемте в кухню.

— Нам не рады, — шепнул Гор на ухо Степке и та кивнула, закусив губу. Настена довольной не выглядела. С чего бы?

— А откуда блины? Неужели ты полюбила стряпню? — спросила подруга, раскладывая Лукерьины блины в тарелку, — не магазинные, сразу видно.

— А это я! — отозвался Гор, — очень люблю готовить.

— Хм, похвально! — подруга приподняла бровь, опалив Степку нечитаемым взглядом, — и куда же вышли с блинами, что случайно забрели в наш район? Твои родители живут в другом краю города…

— Да вот решили перед Рождеством познакомиться со всеми близкими Стеше людьми, — Гор, видя, что невеста слегка заторможена, взял «оборону» на себя, — она много о вас рассказывала.

— Да ну? А о вас, признаться — ни слова!

— Это она от скромности.

— Безусловно! — и снова Гор удосужился «измерительного» взгляда, — а могла б и похвастаться!

— Настен! Мы что, не вовремя? — отмерла Степанида, — прости, что без звонка, реально спонтанное решение…

— Нет-нет, Стю! Ничего. Просто неожиданно…

— Стю? — переспросил Гор, — почему Стю?

— Ага, мы все ее так называем. Еще с универа повелось. На первом курсе Степа сделала себе завивку на мелкие коклюшки и полгода проходила кудрявая, как баран. Даже преподы называли ее «Кудряшка Сью». А мы перекроили на Стю.

— Как интересно! Жаль, я ее тогда не знал! — восхитился Гор, — а нет фотографий студенческих лет?

— Гор, не надо! — взмолилась Степка, — мы не за тем пришли!

— Конечно есть! Сейчас принесу! — хозяйка квартиры сорвалась с места, — я на минуточку!

— Гор, ну зачем ты?! — зашипела Степка.

— А что такого?

— Мы не за тем пришли?!

— Одно другому не мешает!

— Скажи лучше, как тебе Настена?

— Ну… симпатичная, — заморгал Гор, не зная, как ответить, честно, или мудро? — ты красивее!

— Да ну тебя! Я не о том! Она вроде нервничать стала с нашим появлением?

— Может от того, что ты раньше к ней в гости с мужиками не заваливалась?

Их перешептывания были прерваны внезапно появившимся хозяином дома. Степка вздрогнула, Гор выпрямился, а Генка… А Генка от неожиданности заскулил и стал пятиться. В кухне ощутимо завоняло псиной.

— Генка! Привет! — почему-то закричала Степка, — а мы на чай!

— П-привет! — тоненьким голоском пропищал низенький пузатенький Генка, глядя исключительно на Гора.

И вот тогда-то Слагалица отчетливо увидела то, чего не замечала ранее. С двух сторон от головы хозяина дома «свисали» полупрозрачные уши, причем правое было с рыжим пятном, а левое изодрано пополам. В круглых глазках плескался ужас и Степке пришла в голову мысль, что зря она его с бульдогом сравнила, он скорее мини-той-терьер. Изрядно беременный мини-той-терьер. «М-да, значит не ошиблась. Генка — двоедушник и… и он испугался Гора»

— Добрый вечер! — пробасил лесник, — Гор, очень приятно! — и сощурившись, протянул руку для пожатия, привстав с табурета.

Но тут в кухню влетела Настасья и началось такое… Степка опешила, увидев подругу в столь странном, «маскарадном» виде.

На ней был надет темный плащ с перьями, черные волосы распущены, глаза буквально горели злым блеском. Она проскрипела чужим голосом:

— Генка — к детям! — и буквально вытолкнула супруга из кухни. А потом… Засвистела.

Сжав губы трубочкой, став похожей на огромную ворону, принялась издавать гортанные звуки, похожие на что-то среднее между свистом и звуком горна.

Гор тяжело рухнул на табурет и откинулся на стену. Его взгляд застекленел.

— Пипец, чайку попили, — икнула Степка.