Частная школа

56

В первое мгновение Дина застыла, не понимая, что это за омерзительная шутка. Откуда эти гадкие слова? Чтобы она сказала такое про своего Эрика? Про своего замечательного, самого красивого, смелого, благородного, самого-самого…? Да ни за что!

Но это её голос, её…

И тут непонимание и шок сменились леденящим душу прозрением. Дина вспомнила тот день, когда у неё вылетели эти слова, вылетели бездумно, в сердцах, в пылу ссоры. В тот день Лиза и Ник застали их с Эриком в малом актовом зале, когда они… Нет, ничего такого они сделать ещё не успели, но Лиза сразу всё просекла и пристала: влюбилась, да?

Дина тогда зачем-то отчаянно отпиралась, а затем горько жалела о своих словах, корила себя всячески. А потом забыла о них, будто этого и не было. Но оно было, было… И теперь неожиданно всплыло, взорвалось, оглушив всех…

Оцепенев от ужаса, Дина поначалу не могла и слова вымолвить. Просто смотрела на экран, расширив глаза. Пару раз открыла рот, но не издала ни звука.

Все остальные в зале тоже молчали, находясь в таком же потрясении, как и она.

Проклятое видео наконец заткнулось. Но ещё несколько секунд в зале висела гробовая тишина. Некоторые, как, например, Олеся Приходько или Полина Аксентьева, бросили на Дину быстрый взгляд, затем — на Эрика и в замешательстве опустили глаза. Никита и Ренат Шмыгов попросту замерли с открытыми ртами. Корбут вдруг закашлялся. Лишь Лиза стояла с торжествующим видом.

Дина медленно, не дыша, превозмогая страх и стыд, повернулась к Эрику.

На него было жутко смотреть. Он будто окаменел, и все краски, казалось, отхлынули от его лица, таким неожиданно бледным оно стало. Только чёрные глаза полыхали жгучей болью.

— А почему все замолчали? — невинно спросила Лиза с деланной улыбкой. — Что, мой подарок не понравился?

Тут Эрик встал, начал решительно выбираться из-за стола. Дина вскинулась, попыталась поймать его за запястье, но он, предугадав её движение, отдёрнул руку. Приходько, Корбут, Катя — те, кто сидел дальше, молча отодвинулись, давая ему пройти.

— Эрик! — окликнула его Дина. — Не уходи! Пожалуйста, не уходи! Это неправда всё!

— Ну, как это неправда? — вмешалась Лиза. — Это твои слова. Мы все это слышали. Ну, почти все. Вспомни, ну! Это ж недавно было…

— Эрик! — не слушая Лизу, крикнула Дина и тоже начала выбираться из-за стола. Но в длинном платье и на тонких высоких каблуках у ней получалось не слишком ловко.

Он не оглядывался, будто не слышал её. Дошёл до двери, отвёл портьеру и лишь тогда обернулся на пороге. Но на неё не взглянул даже.

— Отличный подарок, — сказал Лизе глухо и вышел за дверь.

— Эрик! — снова крикнула Дина, но в ответ услышала лишь хлопок двери.

— Ну ты и мразь, Спицына, — тихо, но отчётливо прозвучал голос Корбута.

Лиза дёрнулась как от пощёчины, ликующая улыбка сползла с её лица. Подбородок мелко задрожал.

— Я мразь? Это не мои были слова вообще-то! — с надрывом ответила ему Лиза. — Я бы никогда не назвала того, кого люблю, отбросом. Никогда и ни за что!

Но Дина на неё не смотрела, на её слова не реагировала — она устремилась следом за Эриком. Торопливо пересекла зал, но тут портьеры опять распахнулись, и в зал шагнули двое — официанты, девушка и юноша. За собой они вкатили сервировочный столик с тортом, огромным, в половину её роста — трёхъярусную башню из взбитых сливок, безе и шоколада. И на каждом ярусе горели свечки.

Загородив выход, они приняли торжественную позу, и девушка пропела:

— Happy birthday to you, happy birthday to you, happy birthday, dear Dina. Happy birthday to you!

Они явно ожидали какую-то другую реакцию на своё появление с этим чудо-тортом, уж точно не скорбное молчание. Обескураженно переглянувшись, они всё же предложили Дине задуть свечи.

— Да какие ещё свечи… Пропустите! — выпалила Дина полуплача.

— С днём рождения, — пробормотал растерянно парень-официант, откатывая столик чуть в сторону.

Дина выскочила в коридор, опрометью сбежала с лестницы, затем — вылетела на улицу как была, прямо в вечернем платье. Изящной туфелькой угодила в лужу перед входом, но не почувствовала, как не ощущала и холодного, промозглого ветра.

К этому часу уже почти стемнело. Территорию вокруг клуба хорошо освещали фонари, но дальше всё сливалось в густой синеве.

Дина повернулась влево, вправо, не зная, куда дальше бежать. Тогда она в отчаянии бросилась в одну сторону, пробежала несколько метров, громко крикнула в полутьму: «Эрик!».

На её крик тут же залаяли собаки, где-то поодаль захохотала пьяная молодёжь, кто-то взвизгнул.

Тяжело дыша, Дина метнулась в обратную сторону, кричала, звала… Изредка проходящие мимо люди смотрели на неё кто — с жалостью, кто — с любопытством, кто — снисходительно. Но Эрика нигде не было видно.

Он ушёл, и она не успела ничего ему сказать. Не успела ничего объяснить, задержать, остановить… А самое страшное — она до тошноты боялась того, что с ним могло что-нибудь случиться.

Надо ему позвонить! Тут Дина спохватилась, что выскочила в одном лишь платье, все её вещи остались в зале.

Она заторопилась назад, но тут увидела, что к клубу подошли четверо парней. Дина подбежала к ним, взволнованно зачастила:

— Вы не видели парня… Не попадался вам навстречу? Высокий такой… брюнет…

Кто-то пожал плечами, кто-то хмыкнул, мол, на парней не обращает внимания. Дина в отчаянии всхлипнула.

— Да не грусти, красавица. Один ушёл, четверо пришло. Идём с нами?

— Дайте позвонить! — потребовала она.

Кто-то из парней протянул ей телефон. Номер Эрика она знала наизусть, но пальцы от волнения и холода стали непослушными и постоянно соскальзывали, и набрать получилось не с первой попытки. Впрочем, это ничего не дало. Длинные гудки просто оборвались — Эрик сбросил звонок. Она судорожно нажала повтор, но теперь автоответчик сообщил, что абонент недоступен.

Снова и снова она набирала вызов, но без толку.

Телефон пришлось отдать. Парни ей ещё что-то сказали, куда-то позвали, но Дина их словно не замечала. Обессиленно она привалилась спиной к стене, рядом со входом. Поняв, что она их больше не видит и не слышит, парни ушли.

Стена была ледяной, и этот мертвенный холод проникал сквозь тонкую ткань под кожу. Порывистый ветер нещадно трепал волосы. Пробрасывал мелкий колючий дождь. Дина чувствовала, как её колотит, как холод пробирает до самых костей, как заледенели ноги и руки, но не могла сдвинуться с места. Или не хотела. Подумаешь холод. Это такая мелочь. Это вообще неважно, когда весь её мир рушится, когда вся жизнь её сломана…

Сквозь спазм, тисками сковавший горло, прорвался мучительный всхлип. Дина до боли закусила губу, но слёзы уже лились безудержно и плач сотрясал её тело похлеще, чем озноб.

— Дин, пойдём.

Она вдруг почувствовала чьи-то тёплые пальцы, обхватившие её руку. Кто-то тянул её за собой.

Корбут. Приобняв за плечи, он отвёл её назад, в холл клуба.

— Ты совсем окоченела, — обеспокоенно сказал он. — Синяя вся… Так же и заболеть недолго…

— Он ушёл… — продолжала всхлипывать Дина. — Я не знаю, где его искать… Куда он мог пойти? А вдруг с ним что-нибудь случится?

— Да наверняка он вернулся в домой… в смысле, в пансион. Ну куда он ещё может тут пойти?

К ним подошла Катя, протянула Дине её пальто и сумку. Но Дина не двигалась, стояла как ватная кукла, и руки безвольно свисали вдоль тела плетьми.

Тогда Корбут сам её одел, даже шарф повязал.

— Такси приехало, — сообщила Катя. И вдвоём они вывели Дину на улицу.

В салоне машины было тепло, даже жарко — Корбут попросил таксиста включить печь посильнее, но её по-прежнему било крупной дрожью. И одна лишь мысль стучала в висках: хоть бы с ним ничего не случилось, хоть бы он был уже там…