Дикий альфа

4

— Готова бежать? — спрашивает Айвер, хлопая меня по плечу и вырывая из моих мыслей.

Я поворачиваю голову набок, чтобы посмотреть на своего брата, рассеянно кивая, пока его слова запечатлеваются в моем мозгу.

Это на меня не похоже — быть такой рассеянной в ночь полнолуния. Я всегда так занята своими обязанностями перед отрядом, что выпускаю свою волчицу наружу недостаточно часто, но ночь полнолуния — это единственный раз в месяц, когда я могу по-настоящему расслабиться и оставить свои заботы и ответственность позади. Сегодня вечером мне это нужно больше, чем когда-либо.

Сегодняшняя неловкая стычка с Хави заставила меня почувствовать себя еще более выбитой из игры, чем я уже была, и с тех пор я застряла в своих мыслях, сомневаясь в собственной самооценке, как никогда раньше.

Вот в чем дело: люди смотрят на меня и моих друзей как на сыновей и дочерей «шестерки альф», но мы нечто большее. У каждого из нас есть своя цель. Старшие мальчики — альфы или будущие альфы, лидеры своих стай. Любые вторые сыновья не менее важны, их готовят к той же роли на случай, если с альфой что-то случится и им нужно будет выступить. Все мои подруги нашли свое место — Эйвери возглавляет отряд безопасности вместе со своим братом-близнецом Мэддом, его пара Слоун одарена и может видеть чертово будущее. Моя лучшая подруга Энди — эксперт по обращению с огнестрельным оружием, и она для всех — моральная поддержка, всегда рядом, чтобы поддержать любого, кому плохо, и найти светлую сторону, когда все кажется безрадостным.

Моей ролью всегда было решение проблем; фиксаж. Другие зависят от меня в поиске решений любых проблем, с которыми мы сталкиваемся, и я горжусь тем, что всегда добиваюсь результатов. Это то, в чем я хороша.

Или, по крайней мере, я так думала. Расследование Хави и его стаи, возможно, пока что моя самая большая задача, и я терплю неудачу. Это привело к серьезному кризису доверия, потому что если я не могу добиться результатов в этом, то как же я вписываюсь в остальную часть из шести стай? В чем моя ценность, мое предназначение?

— Вперед! — зовет Айвер, и уровень энергии в комнате достигает сотни.

Все начинают выходить через задние двери пакгауза на лужайку, переполненные волнением перед началом забега в полнолуние.

Я присоединяюсь к толпе, казалось бы, невосприимчивая к их заразительному энтузиазму, в то время как мои собственные ядовитые мысли продолжают кружиться в голове. Неуверенность в себе калечит, и все же я, кажется, не могу придумать способ выкарабкаться из ямы, в которую сама себя загнала. Может быть, после пробежки я снова смогу ясно мыслить. Может быть, все, что мне действительно нужно, это немного разгрузить себя.

Айвер направляется к опушке леса на задворках нашего участка, по пути сбрасывая с себя одежду. Как альфа нашей стаи, он будет первым, кто сменится сегодня вечером, и как только он это сделает, его вой возвестит официальное начало забега. Вся стая вышла понаблюдать за этим ритуалом, за исключением детей, чьи волки еще не пришли. Те, что постарше, присматривают за младшими, потому что никто, у кого есть волк, не хочет пропустить пробежку в полнолуние.

Воздух вокруг Айвера мерцает, когда он зовет своего волка вперед, и через несколько секунд он меняет форму, встряхивает шерстью и запрокидывает голову с низким воем. Моя внутренняя волчица рвется вперед в ответ, мою кожу покалывает от желания сдвинуться с места. Я, не теряя времени, сбрасываю одежду, превращаюсь в свою волчицу и несусь к линии деревьев, чтобы присоединиться к своему брату в лесу.

Мои лапы барабанят по земле в устойчивом ритме, мои чувства обостряются по мере того, как я полностью отдаюсь своему внутреннему животному. Густой аромат сосны и влажной земли наполняет мой нос, вой товарищей по стае эхом отдается в ушах. Мое зрение остро, как бритва, даже под густым пологом деревьев, окутывающих лес темнотой.

Пока я бегу, мои беспорядочные мысли становятся блаженно спокойными. Только я и лес, кишащий жизнью вокруг, лучики бледного лунного света проглядывают сквозь ветви наверху. Я люблю бегать по ночам. Это единственный день в месяц, когда у меня есть такая возможность, с тех пор как в течение последнего десятилетия был введен комендантский час, чтобы защитить нас от охотников на оборотней. Известно, что они наносят удары под покровом темноты, поэтому мы не переходим на другую сторону после наступления темноты.

Это пытка. Просто есть что-то в том, как лес оживает ночью, что-то в ощущении лунного света на спине, что вызывает привыкание.

Я настолько погружена в чувство удовлетворенности, что почти пропускаю момент осознания, когда что-то внезапно ощущается по-другому, пахнет по-другому. Откуда-то из глубины возникает странное тянущее ощущение, которое отделяет меня от остальной моей стаи, тянет на восток, в то время как они направляются на запад.

Еще одна мера предосторожности, которую наши стаи принимают против охотников, — это установление границ для наших пробежек в полнолуние. Я хорошо их знаю, и все же, когда я приближаюсь к отметке, я не могу не пересечь ее. В воздухе витает что-то восхитительное, моя волчица становится все более и более живой по мере того, как я приближаюсь к тому, что бы это ни было. Окутывает эйфорическая дымка, заставляя меня чувствовать себя полупьяной, когда я переступаю границу, которую, как я знаю, мне не следует пересекать, приближаясь к внешней границе территории моей стаи.

Я знаю, что лучше не делать ничего настолько глупого. Я сестра альфы; я должна подавать пример, следуя правилам. Тем не менее, я не могу игнорировать зов, который, как я чувствую, резонирует глубоко в моей душе, безжалостный рывок туго натянутого троса. Я слепо следую за ним, мое сердце бешено колотится, шерсть на загривке встает дыбом. Адреналин бурлит в моих венах, когда я чувствую, что приближаюсь, этот восхитительный аромат в воздухе теперь ошеломляет.

Потом я вижу его.

В темноте я различаю силуэт большого черного волка; вполне возможно, самого крупного из всех, кого я когда-либо видела. Он крадется в поле зрения, и я поражена тем, насколько великолепно это животное. Его мех гладкий и блестящий, телосложение крупное и мускулистое. Его магнетический взгляд встречается с моим, мое сердце бешено колотится в груди, а затем внезапно, без предупреждения, моя собственная волчица просто… отступает.

То, как она отступает, застает меня врасплох. Моя волчица всегда стремится вырваться, а не сдерживается. Мои глаза расширяются от шока, когда воздух вокруг меня мерцает, заставляя меня вернуться в человеческую форму, в то время как моя волчица прячется в тайниках моего сознания, практически мурлыкая от удовлетворения. Я понимаю почему, когда вижу, что черный волк тоже обратился. Мужчина встает на свое место, и невидимая связь между нами натягивается, как гитарная струна.

Я чувствую это от макушки до кончиков пальцев ног, когда все встает на свои места — связь. И что еще более тревожно, так это личность мужчины, которого полнолуние только что подтвердило как моего суженого, потому что он последний человек, с которым я когда-либо ожидала быть связанной.

— Хави? — я выдыхаю, мое прерывистое дыхание звучит как вопрос, хотя я точно знаю, кто он.

Он стоит напротив меня во всей своей плутоватой красоте, каждый дюйм его подтянутого, загорелого тела выставлен на всеобщее обозрение. По его левой руке поднимается целый рукав татуировок, чернила прилипают к контурам мышц. Его грудь абсолютно изрезана, что говорит о годах тренировок, потраченных на то, чтобы превратить его тело в тонко отточенное оружие. Однако от его невероятно красивого лица у меня перехватывает дыхание, его губы растягиваются в обезоруживающей улыбке.

Хави, кажется, явно не так напуган таким поворотом событий, он уверенно подходит ближе, воздух между нами практически потрескивает от неистовой энергии.

— Девушка-сталкер, — протягивает он, склонив голову набок. — Или мне следует сказать пара?

Я недоверчиво качаю головой, вытягивая к нему свои ладони, и делаю осторожный шаг назад, мой разум выходит из-под контроля.

— Этого не может быть…

Он соответствует моему шагу назад своим шагом вперед, его широкий шаг сближает нас, связь между нами, кажется, разгорается ярче.

— Луна не лжет.

Черт.

Из всех времен, чтобы наткнуться на своего суженого, из всех людей, чтобы это было…

— Почему ты здесь? — прохрипела я.

Сегодня вечером он не должен был заходить на территорию «шестерки». На самом деле, ему было строго запрещено это делать. И все же он здесь, и теперь я практически тону под тяжестью того, что это значит.

— Я почувствовал твой запах, почувствовал притяжение, — легко отвечает он. — Я не ожидал… — его голос замолкает, в глазах мелькает недоверие. — Я даже не знаю твоего имени.

Он должен. Мы официально встретились вчера, и я отчетливо помню, что представилась по имени. Однако он явно не потрудился вспомнить, какое оно было, потому что он не использовал его, когда обвинил меня в преследовании его ранее, и он напрашивается на это сейчас.

Я проглатываю комок в горле.

— Я Ло.

Брови Хави сходятся вместе, между ними образуется небольшая складка.

— Что это за сокращение?

— Логан.

Его взгляд скользит вниз, к моей промежности, затем поднимается, чтобы встретиться с моим.

— Но ты девушка.

— А ты мальчик, — язвительно замечаю я, указывая взглядом на его мужественность.

У меня перехватывает дыхание, и я изо всех сил стараюсь сдержать выражение лица, когда снова смотрю на него, потому что, срань господня, это впечатляет. Длинный и толстый, как чертова анаконда, болтающаяся у него между ног.

Черт.

— Мы закончили урок анатомии? — я разочарованно ворчу, пытаясь игнорировать внезапную пульсацию между ног.

— Извини, я просто… — Хави умолкает, кончик его языка скользит по верхней губе, когда он медленно оглядывает меня взглядом, таким горячим, что мне хочется поежиться. — Я никогда раньше не встречал девушку по имени Логан.

Мое сердце бьется сильнее. Его запах, его близость, его пристальный взгляд… Всего этого слишком много. Я делаю глубокий вдох, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие, хотя жар, пробирающийся под мою кожу, становится невыносимым.

— Я тоже, — пожимаю я плечами. — Меня назвали в честь лучшего друга моей мамы. Кстати, он мальчик. Он был рядом, когда у моей мамы внезапно начались схватки, и он принимал роды.

Я пренебрежительно машу рукой, перекидывая волосы через плечо.

— Это долгая, странная история, но в этом ее суть.

Хави моргает, глядя на меня сквозь темноту.

— Вау, это… безумие.

— Добро пожаловать в мою жизнь, — смеюсь я.

Он подходит ближе, тени, отбрасываемые деревьями над головой, ложатся на резкие черты его лица.

— Я хочу знать больше, хочу узнать тебя, но…

— Тебе нужно вернуться к своей стае.

Он кивает.

Я облизываю губы языком, отступая на шаг.

— Я понимаю. Мне тоже нужно вернуться, прежде…

— Прежде чем кто-нибудь застанет тебя со мной? — он вмешивается с понимающей ухмылкой.

Я киваю, делая еще один шаг назад, хотя мои инстинкты побуждают меня двигаться в противоположном направлении, ближе к нему. Я борюсь с ними, бросая на него последний задержанный взгляд, прежде чем развернуться и направиться туда, откуда пришла, переставляя одну ногу перед другой.

У меня болит грудь, во рту пересохло. Кончики пальцев покалывает от спада адреналина.

— Подожди! — Хави кричит мне вслед, и я приостанавливаю отступление, осторожно оборачиваясь. — Когда я смогу увидеть тебя снова?

Выражение его глаз застает меня врасплох. Оно дикое и голодное, его взгляд скользит по мне, как будто он пытается запомнить каждый изгиб моего тела. В нем также есть отчаяние, его волк мерцает золотом в ониксовых глубинах, как будто они оба ждут моего ответа.

Никто никогда не смотрел на меня так.

Я тяжело сглатываю, борясь между парализующей неуверенностью, пускающей корни в мои кости, и распутными завитками желания, вьющимися глубоко внизу моего живота. Прежде чем я успеваю решить, кто из них победит, я ловлю себя на том, что спрашиваю:

— Ты знаешь, где находится старый горнолыжный курорт?

Хави быстро кивает, его глаза все еще горят жидким золотом.

— На территории к западу от коттеджа есть несколько домиков, — говорю я, надеясь, что не совершаю ужасной ошибки. — Встретимся там завтра на закате. Комната двенадцать.

— Хорошо, — бормочет он, придвигаясь ближе, как будто его так же тянет ко мне, как и меня к нему. — Я приду.

Мое сердце колотится о ребра, связь между нами практически гудит в груди, когда он приближается.

— И не… ничего не предпринимай, — предупреждаю я. — Моя стая устроит ад, если со мной что-нибудь случится. Мой брат — альфа.

— Я бы никогда. Клянусь, — он сокращает расстояние между нами, протягивая руку и выставляя мизинец.

Я хмурю брови, уставившись на него на мгновение, пока до меня не доходит. Кривая усмешка слетает с моих губ, когда я снова встречаюсь с ним взглядом.

— Мизинец обещания? Сколько тебе, восемь лет?

Он с вызовом выгибает бровь, все еще выжидающе вытягивая палец.

— Прекрасно, — вздыхаю я, протягивая руку и переплетая его мизинец со своим.

Между нашей кожей пробегают искры, посылая дрожь по моему позвоночнику.

Черт возьми, почему он должен так хорошо чувствоваться, так хорошо пахнуть, так хорошо выглядеть?

Вся эта ситуация — полный пиздец.

— Завтра, — бормочет он, низкий, страстный тон его голоса снова заставляет меня дрожать, это единственное слово наполнено невысказанным обещанием.

Он подмигивает мне и отступает назад, воздух вокруг него мерцает. Через несколько секунд он возвращается в свою волчью форму, бросая на меня последний взгляд, прежде чем развернуться и уйти, лунный свет поблескивает на его блестящем черном меху.

Когда он убегает в ночь, моя собственная волчица скулит, желая, чтобы я последовала за ним.