Дикий альфа

5

Было рискованно бродить рядом с территорией с шестью стаями во время пробежки в полнолуние после того, как было недвусмысленно сказано держаться подальше. На самом деле заходить на их территорию было еще рискованнее, но как только я уловил этот запах на ветру, мой волк был полон решимости преследовать его. Чем ближе я подходил, тем больше затуманивалось мое чувство рациональности, и хотя в то время я не понимал, что доводило меня до исступления, сейчас я чертовски уверен в этом.

У меня есть пара.

Это откровение поразило меня, как грузовик, и пока я мчусь через лес, чтобы вернуться к своей стае, мой разум все еще лихорадочно соображает, пока я пытаюсь осознать то, что только что произошло.

Дело не в том, что я не верю в концепцию предопределенных партнеров, просто я никогда по-настоящему не ожидал, что это случится со мной. Избранники по судьбе редки, а моя стая маленькая. Я полагал, что мои шансы найти ее были довольно невелики. Но теперь…

Это полный бардак, не так ли?

Дерьмо.

Даже когда я увеличиваю расстояние между нами, мой волк остается взволнованным. Он уже жаждет воссоединения со своей второй половиной, как томящийся от любви щенок. Тот факт, что она сестра одного из шести альф, безусловно, неожиданный поворот, но он может быть и положительным. Мне просто нужно придумать, как это разыграть.

На данный момент лучшее, что я могу сделать, это держать всю эту проклятую любовную бомбу в секрете — по крайней мере, до тех пор, пока я не узнаю, что из этого получится. Моя стая через многое прошла, и верность для них — это все. У меня такое чувство, что им не понравится, что их альфа был предначертан незнакомке.

Я пробираюсь через лес, пока не нахожу большую часть моей стаи, бегущую вместе возле мотеля, плавно скользя вместе с ними. Некоторые приветствуют меня возбужденным тявканьем и воем, и я игриво покусываю их за бока, пробегая мимо них, мои большие лапы барабанят по земле, когда я проталкиваюсь сквозь других волков, чтобы вернуть себе лидерство. Я сомневаюсь, что кто-то из них даже заметил, что я ушел — для нас нет ничего необычного в том, что мы отделяемся от группы во время пробежек в полнолуние и возвращаемся позже. По крайней мере, я надеюсь, что они не заметили.

Я ожидал, что вернусь к этому чувству довольной фамильярности, когда вернусь к своей стае, но что-то уже кажется другим. Мой волк беспокойный. Мой разум не успокаивается. И пока я бегу, я не могу избавиться от ощущения, что чего-то не хватает. Внезапно я слишком остро осознаю то пространство внутри себя, где сейчас находится связь, пробуждающаяся из дремлющего состояния, подобно пламени, вспыхивающему к жизни. Оно хочет ее.

В зове связи есть что-то первобытное, более тесно связанное с моей животной стороной, чем с человеческой, и я быстро понимаю, что это не то, чего я могу избежать, выпуская энергию. Вероятно, мой лучший шанс ослабить натиск — это спрятать моего волка подальше, поэтому я снова отклоняюсь от группы, оставляя их заканчивать пробежку без меня, а сам возвращаюсь в мотель.

На фасад мотеля «Сумеречная роща» смотреть особо не на что, а задняя часть еще более ветхая. Тени сгущаются на задней стороне здания, когда я подхожу и принимаю свой человеческий облик, нахожу стопку одежды, которую оставил, и натягиваю ее. Даже без моего волка на переднем плане, мои мысли все еще проносятся со скоростью тысячи миль в минуту, мое внутреннее смятение отвлекает меня настолько, что я даже не замечаю, что я не один здесь, в темноте, когда затягиваю завязки спортивных штанов на бедрах.

— Ты рано вернулся.

Я поднимаю голову на звук голоса и вижу силуэт, прислонившийся к стене мотеля, окутанный тенью. Она скрестила руки на груди, а одну ногу закинула на кирпичную кладку позади себя, и когда я вижу светлые волосы, на секунду мое сердце замирает, и я думаю, что это она. Моя пара.

Затем она выходит из тени, и я быстро понимаю, что это не так.

— Боже, Шей, ты меня напугала, — ворчу я, запуская пальцы в свои густые темные волосы.

— Серьезно? — смеется она. — Это впервые, мне никогда не удавалось подкрасться к тебе незаметно.

Она права. Я всегда в курсе того, что меня окружает, и я только что выдал гораздо больше, чем намеревался, признав, что она застала меня врасплох.

Шей подходит ближе, заправляет волосы за ухо и подозрительно смотрит на меня.

— Что происходит, Альфа?

— Ничего, — бормочу я. — Новая территория, вот и все.

Она с сомнением приподнимает бровь.

— Ты уверен?

Я киваю.

Она делает паузу, чтобы окинуть меня оценивающим взглядом, обдумывая.

— Ммм, я на это не куплюсь, — наконец кудахчет она, поднимая подбородок и указывая пальцем мне в грудь. — Ты что-то скрываешь.

— Нет.

Чей снова смеется, поднимая руки и показывая мне ладони.

— Все в порядке, ты не обязан мне ничего говорить, — дразнит она. — И все же тебе придется выпить со мной.

Я закатываю глаза, подходя к ней и обнимая ее за плечи.

— Скажи мне, что на этот раз у тебя есть что-то хорошее, а не вся эта чушь с нижней полки, — рычу я, ведя ее за собой к передней части мотеля.

— Эй, ты получишь то, что получишь, — отвечает она, тыча меня локтем в ребра.

В нашей постоянно меняющейся жизни, полной покупок и переездов, Шайенн была одной из немногих констант. Мы дружим с детства, и я всегда видел в ней младшую сестру, которой у меня никогда не было. Сколько я себя помню, это всегда было нашим ритуалом после пробежки — мы вместе выпиваем, чтобы расслабиться, прежде чем присоединиться к остальной стае.

Мы направляемся в комнату Шей в мотеле, удобно расположенную рядом с моей. Стены в этих местах тонкие, поэтому тот, кто рядом со мной, должен быть кем-то из моего круга доверия. И, кроме моей мамы, Шей — единственная, кому я доверяю больше всего.

Мы вдвоем проскальзываем внутрь, и Шайенн немедленно подходит к комоду, выдвигает верхний ящик и достает оттуда бутылку Jose Cuervo. Она передает ее мне и ставит пару пластиковых стаканчиков на комод, затем направляется к кровати, присаживаясь на край и подпрыгивая при приземлении.

— Ну, как прошла пробежка? — спрашивает она, когда я откручиваю крышку с бутылки и начинаю разливать алкоголь по стаканам для каждого из нас.

— Хорошо, — бормочу я.

Я ставлю бутылку на комод и беру чашки, поворачиваясь к ней лицом.

Волосы Шайенн собраны на одном плече, она рассеянно перебирает пальцами золотистые пряди, и мой взгляд сразу же приковывается к обнаженной коже ее противоположного плеча. Точнее, к слабому белому шраму там, где он соединяется с ее шеей. У меня скручивает живот при виде его; при напоминании о том, откуда он взялся.

Я ненавижу эту гребаную отметину. Я ненавижу то, что это означает, и то, что каждый раз, когда я это вижу, мне напоминают о том, что у нее отняли, и о моей собственной неспособности защитить ее от этого.

Я должен был заметить, что ее не было с нами, когда мы вышли на пробежку в тот вечер. Я был поглощен какой-то глупой ссорой, которая произошла у меня с мамой ранее в тот день, и все, чего я хотел, это позволить моему волку взять верх на некоторое время, чтобы я мог забыть. Я никогда не прощу себе, что бросил ее, чтобы у неё могли украсть невинность.

Я не жалею, что убил Пола за то, что он сделал. И теперь, когда он мертв, эта отметина превратилась всего лишь в шрам — супружеские узы, выкованные с ее помощью, были разорваны, когда он испустил свой последний вздох. Это означает, что Шей все еще может когда-нибудь найти своего суженого, но после той ночи она отказалась от этой идеи. Она думает, что этот шрам каким-то образом делает ее испорченной; что ее суженый не захочет ее, поскольку она уже отмечена.

Я никогда не перестану пытаться убедить ее в обратном.

Шей следит за моим взглядом, ее щеки краснеют, когда она откидывает волосы назад, чтобы прикрыть отметину на коже. Она ничего не говорит, просто выжидающе протягивает руку, ожидая свой напиток. Я передаю ей стакан с текилой и подношу свой к губам.

Наверное, я мог бы рассказать Шайенн о Ло. С ней мои секреты всегда в безопасности. Хотя, как бы сильно я ни хотел рассказать себе правду о том, что произошло сегодня вечером, она также последний человек, которому я хочу рассказывать. Мне подарили пару; единственное, чего Шей всегда хотела для себя. Это просто кажется несправедливым.

— Что это у тебя вытянулось лицо? — спрашивает она, опуская чашку и слизывая остатки текилы с губ.

Я уклончиво пожимаю плечами.

Шей что-то бормочет в ответ, качая головой.

— Да ладно, Хавьер, ты сегодня не самая приятная компания.

— Извини, — ворчу я. — Я просто…

— Отвлекся?

— Можно и так сказать, — киваю я. Я делаю глоток из своей чашки, алкоголь обжигает горло по пути вниз.

— Ты думаешь, они примут нас в свой альянс? — спрашивает Шайенн, закидывая ногу на кровать.

Я делаю еще глоток текилы, опуская чашку.

— Трудно сказать. Они определенно защищаются.

— Можно ли их винить?

— Нет, — я со вздохом прислоняюсь спиной к комоду. — Дерьмо никогда не бывает легким, не так ли?

— Ничто не стоит того, чтобы это когда-либо было, — размышляет Шей.

Она допивает свою чашку и протягивает ее мне, чтобы я налил еще. Девушка никогда не была большой любительницей выпивки до той ночи. Раньше она пила маленькими глотками, потому что ей нравился вкус. Теперь она пьет, чтобы заглушить боль.

— Дал все еще надирает тебе задницу? — спрашивает она, когда я опрокидываю бутылку в ее чашку. Она имеет в виду мою маму, Далилу — все зовут ее Дал.

— Всегда, — усмехаюсь я.

Я убираю бутылку, ставлю ее на комод позади себя и снова прислоняюсь к деревянной поверхности.

Шей поднимает чашку, прижимая край к подбородку.

— Знаешь, это твоя стая, Хави. Не ее.

— Она наша, — поправляю я.

Она делает глоток, глядя на меня, пока проглатывает его.

— Ты уверен, что это то, чего ты хочешь?

— Так будет лучше, — уверенно отвечаю я. — Мы слишком долго были в бегах.

— Это правда.

Я допиваю свой напиток, ставя чашку на комод вместо того, чтобы налить еще. Сегодня вечером мне нужна ясная голова, на случай, если моя мама заметила мое отсутствие во время пробежки и решит допросить меня о том, куда я ходил. Я бы сказал Шей, но я ни за что на свете не посвящу свою мать в тот факт, что у меня есть пара в шести стаях. Она бы как-нибудь исказила это, попыталась использовать эту связь для достижения своих собственных целей.

— У меня есть зацепка по паре концертов фотографов-фрилансеров в Брекенридже, — небрежно бросает Шей, постукивая большим пальцем по краю пластикового стаканчика. — Я думала отправиться туда завтра днем, чтобы проверить их. Хочешь прокатиться со мной?

— Не могу. Мне нужно провести разведку на территории стай.

Она прищуривает свои янтарные глаза, глядя на меня так, словно видит мою ложь насквозь.

— Я думала, ты закончил копаться в этом деле теперь, когда установил контакт?

— Осторожность никогда не бывает излишней, — говорю я, пожимая плечами.

Я ненавижу лгать Шайенн. Однако, если я расскажу ей, чем я на самом деле занимаюсь, мне придется признаться во всем, а я уже решил не делать этого на данный момент.

— Ладно, не беспокойся, — язвительно замечает она, махнув рукой. — Может, я посмотрю, не согласна ли Мэг прокатиться.

— Обычно она согласна, — фыркаю я.

Шей бросает на меня сердитый взгляд, явно недовольная моим двусмысленным замечанием. Я просто улыбаюсь ей в ответ.

Снаружи доносится шум болтовни, и я бросаю взгляд в сторону двери, отталкиваясь от комода.

— Похоже, они начинают возвращаться, нам лучше отправиться туда.

— Вперед, — вздыхает Шей, удерживая чашку в руке и откидываясь на локти.

Я хмурюсь, наблюдая, как она делает еще один глоток текилы. Часть меня хочет подтолкнуть ее пойти потусоваться со стаей — ей было бы полезно выйти и немного пообщаться. Но я этого не делаю, потому что не могу понять, какую травму она несет в себе, поэтому я научился просто молчать и уважать ее потребность в пространстве.

— Дай мне знать, как все пройдет завтра в Брекенридже, — бормочу я, кивая ей.

— Дай мне знать, как дела с территорией шести стай, — подмигивает она.

— Да.

Если бы я только знал.