Дикий альфа

12

— Так ты жива! — раздается знакомый голос, и я поворачиваюсь на своем барном стуле, чтобы увидеть безошибочно узнаваемые огненно-рыжие волосы моей лучшей подруги, когда она подходит к нашему столику.

Черт, я совсем забыла ей перезвонить.

Энди подбегает ко мне, обхватывает руками мое тело и чуть не сбивает меня с ног.

— Где, черт возьми, ты была, Лоло? — требует она, выдавливая воздух из моих легких своей хваткой, прежде чем отстраниться, чтобы окинуть меня оценивающим взглядом. — Я как раз собиралась послать поисковую группу!

— Э, ты же знаешь, что она трудоголик, — замечает Тристан с другой стороны стола, похлопывая по пустому барному стулу рядом с собой в молчаливом приглашении.

Энди либо пропускает это мимо ушей, либо полностью отшивает его, вместо этого опускаясь на стул рядом со мной.

Сегодня вечером здесь присутствуют все командиры отделений — Арчер и Арес Рейнс, мой брат Айвер, Мэдд, Слоан и ее брат Тристан. Эйвери тоже где-то здесь, но в какой-то момент она исчезла, чтобы выпить. В этом маленьком баре на окраине Голденлифа всегда много народу, потому что он находится всего в полумиле ходьбы от комплекса, и хотя по субботам он битком набит, в будние дни здесь по-прежнему собирается приличная толпа.

Я действительно не помню, как и когда четверги стали нашими еженедельными вечерами в баре, но мы с друзьями годами придерживались этого распорядка, сдвигая наши обычные два столика вместе в дальнем конце зала и набиваясь внутрь. Обычно я жду этого с нетерпением, но сейчас у меня слишком много забот, чтобы по-настоящему присутствовать в настоящем моменте и наслаждаться им.

— Кто хочет пить? — спрашивает Эйвери, возвращаясь к столу с пачкой шотов в руках.

Энди морщит носик, глядя на рюмки, которые Эйвери ставит на стол. Они посыпаны сахаром с долькой лимона, и я съела их достаточно по просьбе Эйвери за эти годы, чтобы знать, что эта ночь вот-вот изменится.

— Лимонные дольки? Правда, Эйвз? — Энди спрашивает с гримасой.

Эйвери изображает неведение, ее карие глаза расширяются.

— Черт возьми, я всегда забываю, что они тебе не нравятся, — говорит она, морщась, и лжет сквозь зубы. — Хотя, честно говоря, тебя еще не было здесь, когда я поднялась, чтобы сделать заказ, так что… — она замолкает, невинно пожимая плечами.

Энди закатывает глаза, ни на секунду не купившись на ложь Эйвери и снова переключая свое внимание на меня.

— Так ты действительно поэтому не отвечаешь на мои звонки? Работать?

— Э-э, да, это было безумие, — бормочу я.

Я имею в виду, что технически это не ложь, верно? Я использовала информацию, полученную от общения с Хави, чтобы попытаться разузнать больше о его стае. Хотя, к сожалению, мои зацепки пока привели только к еще большему количеству тупиков.

— Тем больше причин расслабиться, — заявляет Эйвери, подмигивая, пододвигая ко мне рюмку. — Выпей, детка.

Она обводит взглядом стол в поисках другой жертвы.

— Кто-нибудь еще?

— Слоан возьмет одну, — говорит Мэдд, крепче обнимая свою пару, сидящую у него на коленях.

Ее темные кудри подпрыгивают, когда она поворачивает голову, чтобы взглянуть на него через плечо.

— Я буду?

— Да, ты становишься резвой на лимонных дольках.

Он хмурит брови, и ее щеки краснеют, и хотя я могу сказать, что здесь определенно есть какая-то история, скорее всего, это та, которую я не хочу знать.

Или, может быть, так оно и есть. Я уже много лет живу опосредованно историями о связях моих друзей.

Эйвери направляет стопку в сторону Слоан, затем раздает остальные наугад, забирая последнюю себе и поднимая ее в воздух. Забавно, хотя она утверждала, что заказала их до приезда Энди, шотов хватило бы точно на всех.

Остальные из нас тоже берут свои рюмки — некоторые с большей неохотой, чем другие, — и поднимают их, выжидающе глядя на Эйвери.

Она поджимает губы, обводя сидящих за столом озорным взглядом.

— Боль делает тебя сильнее, слезы — храбрее, разбитое сердце делает тебя мудрее… а водка заставляет тебя не помнить ничего из этого дерьма.

Все смеются, чокаются бокалами и опрокидывают рюмки. Я подношу свой к губам, сильный аромат водки обжигает мой нос, когда я отщипываю дольку лимона и слизываю сахар с ободка. Ликер обжигает до конца, когда я опускаю его в стакан, и я быстро откусываю лимон, чтобы насладиться вкусом алкоголя, мои глаза слезятся.

Водка согревает мой желудок, оседая внутри, стол дребезжит, когда мои друзья со стуком ставят на него свои пустые рюмки.

— Это чертовски отвратительно, — задыхается Энди, вытирая рот тыльной стороной ладони.

Эйвери пренебрежительно машет рукой в ее сторону, закатывая глаза.

— Итак, Энди, когда ты собираешься выйти на тренировку по стрельбе с отрядом и показать всем, как это делается? — растягивает слова Тристан, ухмыляясь в ее сторону.

— Когда скажешь, — усмехается она с мягким смешком.

Энди всегда скромно говорит о своих навыках обращения с оружием, но теперь, когда весь отряд тренируется с огнестрельным оружием, чтобы дать нам шанс противостоять охотникам, если они появятся — без каламбура, — нам действительно пригодился бы ее опыт. Все дети Рейнсов умеют обращаться с оружием благодаря своей маме, но Энди — лучшая из троих. Она не могла отказаться от своей роли лидера отряда в худшее время.

— Твоя тетя уже нашла кого-нибудь еще в качестве няни для себя? — спрашивает Айвер.

— Вообще-то, да, — отвечает Энди, проводя рукой по своим волнистым рыжим волосам. — Пока не уверена, когда они начнут, но как только они это сделают, я смогу вернуться.

— Надеюсь, ты не собираешься возвращаться в свою старую комнату в общежитии, — бормочет Арес, бросая настороженный взгляд в сторону сестры. — Я не собираюсь снова перевозить все твое дерьмо.

Эйвери обходит стол и подходит с другой стороны от Энди, обнимая ее за плечи.

— Ты же знаешь, что мы вполне могли бы заставить его двигаться, верно? — говорит она тихим голосом, заговорщически подмигивая.

— Эйвз! — Арес задыхается, у него отвисает челюсть, как будто он оскорблен. — Я думал, ты на моей стороне!

— Цыпочки вместо членов, — язвительно замечает она, пожимая плечами и наклоняясь через стол, чтобы забрать у него пиво.

Она подносит его к губам, приподнимая брови и удерживая зрительный контакт с ним, пока делает большой глоток. Арес просто смотрит на нее, совершенно очарованный, в то время как остальные из нас посмеиваются над ним.

— Нам придется разобраться с ситуацией в общежитии, — задумчиво говорит Арчер, проводя рукой по подбородку. — У нас все еще есть бойцы полного состава, разбившие лагерь в казармах для стажеров.

— Ты имеешь в виду приют, — фыркаю я.

Потому что когда-то давно я была всего лишь новобранцем детского отряда и слишком хорошо помню те месяцы жизни в казармах. Это просто большая открытая комната, заполненная рядами двухъярусных кроватей и нулевым подобием уединения. Нет, спасибо.

Мой брат хмурит бровь.

— Я думал, мы говорили о добавлении, это все еще происходит?

Все обращают свое внимание на Мэдда, поскольку технически он и его сестра являются руководителями отделения, но он настолько поглощен Слоан, что даже не слушает. Он собственнически сжимает ее бедро, поглаживая его большим пальцем, и шепчет ей на ухо что-то, в что остальные из нас не посвящены — и, судя по густому румянцу на ее щеках, речь идет не о жизненной ситуации в комплексе отряда.

Арес поднимает картонную подставку и швыряет ее в их сторону. Она попадает Мэдду в руку, и он с хмурым видом вскидывает голову.

— Теперь так и будет? — спрашивает Арес, возмущенно указывая на них.

— Да, так, — огрызается Мэдд. — У тебя с этим проблемы, Рейнс?

Слоан толкает локтем своего партнера, бросая на него укоризненный взгляд, и он тут же смягчается, напряжение спадает с его плеч.

— Ты, наверное, могла бы занять мою комнату в общежитии, Энди, — предлагает Слоун.

Я потрясена, что она действительно уловила эту часть нашего разговора, учитывая то, как Мэдд отвлекал ее.

— Верно? — Слоан подтверждает, мило глядя на него. — Мы все равно останавливались в доме стаи каждую ночь…

— Конечно, герцогиня, — кивает он. Притягивая ее ближе, он целует в висок, и мое сердце сжимается от зависти. — Делай все, что захочешь.

— Ну, на самом деле новая няня будет только первой, так что не спешите съезжать, — говорит Энди.

Охотники не представляли такой большой угрозы, когда она отказалась от своей роли лидера отряда несколько месяцев назад. Она планировала уйти в качестве няни к своей тете на целый год, но поскольку моя лучшая подруга довольно крутая, когда дело доходит до обращения с оружием, мы все умоляли ее вернуться пораньше.

— Но если серьезно, это было бы здорово, — добавляет она, слегка кивая Слоан в знак признательности. — Спасибо.

— Еще по одной?

Я поднимаю взгляд и вижу официантку Келли, приближающуюся к нашему столику с улыбкой на лице и подносом, полным напитков, в руках. Она чертов ангел, всегда предвидит наши потребности и следит за тем, чтобы напитки текли рекой, пока мы здесь. Она начинает раздавать их — коктейли для одних, пиво для других, в зависимости от личных предпочтений, — и мы все выражаем нашу благодарность, когда она ставит их перед нами.

Пиво, которое она ставит передо мной, не могло быть подано в лучшее время; острый вкус водки все еще стоит у меня в горле. Я подношу его к губам и делаю большой глоток, пока Келли собирает пустые бутылки и уходит, щекоча газировку на пути вниз.

— Это тот, о ком я думаю? — спрашивает Эйвери, садясь на табурет рядом со мной, и, все еще держа бутылку у губ, я выглядываю из-за стола, чтобы проследить за направлением ее взгляда в сторону двери.

Я задыхаюсь, когда вижу входящего Хави.

— Что он здесь делает? — защищаясь, спрашивает Айвер.

— Я пригласил его, — говорит Мэдд, самодовольная ухмылка растягивает его губы, когда он поднимает руку, чтобы помахать Хави. — Нам нужно узнать о нем больше, верно? И Ло пока не повезло с этим, поэтому я решил, что пришло время подойти к этому с новой стороны.

Я все еще отплевываюсь, мой нос горит, когда я пытаюсь справиться с надрывным кашлем, чтобы отдышаться.

Что за черт?! Почему он не сказал мне, что придет сегодня вечером?!

В горле першит от того, что я поперхнулась пивом, а сердце колотится так сильно, что кажется, вот-вот выскочит из груди. Я опускаю взгляд на стол, прилагая все усилия, чтобы сохранить выражение лица, прежде чем мои друзья поймут это.

Не поднимай глаз, не поднимай глаз, не поднимай глаз…

Но, черт возьми, я поднимаю. И когда я вижу, как эти темные глаза смотрят на меня в ответ, мгновенно встречаясь с моими, мои внутренности превращаются в кашу. Это проклятое притяжение сжимает мою грудь сильнее, чем когда-либо прежде — внезапно это резкий рывок, как будто моя душа пытается оторваться от моего тела и заползти в его.

— Привет, чувак, — приветствует Мэдд, когда Хави подходит к нашему столику, протягивая руку для рукопожатия.

— Привет, — Хави стучит костяшками пальцев по пальцам Мэдда, обводя взглядом стол и сверкая своей обезоруживающей улыбкой.

К тому времени, как его взгляд останавливается на мне, мое тело переполняется таким количеством адреналина, что я чувствую, что могу упасть в обморок на месте.

Этого не произойдет.

Как я должна вести себя с ним в таком виде на глазах у моих друзей? Я ужасная лгунья. Не может быть, чтобы они не заметили моего странного поведения — особенно рыжеволосая, сидящая слева от меня. Она слишком хорошо меня знает.

Эйвери поднимается со своего барного стула справа от меня, и я в панике поворачиваю голову в ее сторону.

Не смей, блядь….

— Ты можешь занять мое место, — предлагает она, кокетливо улыбаясь Хави. — Я собираюсь выпить еще по рюмочке.

— Спасибо, — протягивает он, и от глубокого тембра его голоса у меня по спине пробегают мурашки.

— Уверяю тебя, я могу подтвердить это, Нежность…

Мои щеки вспыхивают при воспоминании о том, как он произнес эти слова, и о том, что мы только закончили делать в то время, мои кулаки сжимаются на коленях, когда он садится рядом со мной. Его чистый аромат ударяет мне в нос, и я резко отворачиваюсь, поднимаю свое пиво и делаю большой глоток из бутылки, чтобы отвлечься.

— Привет, — радостно приветствует Энди, перегибаясь через стол передо мной, чтобы протянуть руку Хави. — Я Энди.

Он наклоняется, чтобы пожать ее, и, черт возьми, мне никогда в жизни не было так неудобно. Я зажата между своим лучшим другом и избранником по судьбе, каждый из них давит на меня с обеих сторон, пока я изо всех сил пытаюсь сохранить самообладание и притвориться, что я не схожу с ума прямо сейчас. Это прекрасно.

— Приятно познакомиться, — вежливо говорит Хави, убирая руку и перенося вес на табурет.

— Ты уже познакомился с Трис и Айвером, — говорит Мэдд, указывая в их сторону. — А это Арчер и его брат Арес.

Хави бормочет приветствия каждому из них, но я едва слышу его. Вместо этого я вздрагиваю, чувствуя под столом легкое прикосновение костяшек его пальцев к моему обнаженному бедру.

Черт, какого черта я надела сегодня платье?! Я имею в виду, я бы отреагировала на его прикосновения вот так, независимо от того, сколько слоев ткани было между нами, но это еще более мучительно, когда кожа прикасается к коже, костяшки его пальцев оставляют за собой сноп искр.

Я подавляю дрожь.

— Итак, Хави, как идут дела? — Тристан с любопытством спрашивает. — Как тебе старый мотель?

— Все хорошо, — холодно отвечает он, убирая руку обратно на колено.

— Это место — помойка, — бормочет Арес.

Хави издает тихий смешок, не обращая внимания на критику.

— Поверь мне, мы останавливались и в худших местах.

— Ах да, например, где? — спрашивает Тристан, кладя руки на стол и с интересом наклоняясь.

Очень тонко.

Хави не сбивается с ритма.

— Наше последнее место было в Тиффине, Небраска, — он поднимает руки перед собой. — И прежде чем ты скажешь, что никогда об этом не слышал, поверь мне, никто не слышал.

Остальные парни тихо смеются, Арчер пододвигает пиво к Хави через стол. Думаю, это означает, что он в деле.

Тристан задает еще один вопрос, хотя мне трудно сосредоточиться на разговоре, когда все в моем теле взывает к Хави прямо сейчас. Мы так близко, и в то же время так далеко друг от друга. Мое колено прижимается к его, ощущая его тяжесть. Его глаза косятся в мою сторону, и на мгновение мы обмениваемся напряженным взглядом. Затем он отводит взгляд.

Я бросаю взгляд через стол, замечая, как все парни пристально смотрят на Хави, впитывая каждое слово, слетающее с его губ. У меня перехватывает дыхание, когда мой взгляд скользит к Слоан, потому что она тоже не обращает внимания на разговор — она смотрит прямо на меня, ее глаза светятся восхищением. Как будто она что-то знает.

Почему мне никогда не приходило в голову, что Слоан — последний человек, с которым я должна быть рядом, храня тайну? Она чертов экстрасенс. Может, ее способности и не так развиты, как у ее мамы, но я знаю, что они становятся сильнее с каждым днем, теперь, когда она скрепила свою связь с Мэддом.

Черт, она определенно расскажет Мэдду. И тогда он усомнится в моей способности оставаться объективной при проверке Хави и его стаи и отстранит меня от задания, сделав бесполезной для остальных. Или, что еще хуже, что, если они узнают, что я спрятала видеозапись, на которой он пересекает границу в ночь полнолуния, и вообще лишат меня должности в отряде?

Костяшки пальцев Хави снова касаются моего бедра, вырывая меня из моих саморазрушительных мыслей и возвращая в настоящий момент.

— Я не знаю, Огайо или Кентукки, вероятно, были худшими местами, в которых мы оказывались, — говорит он, его пальцы задерживаются на моей ноге, медленно дразня кожу.

Мое сердце бьется быстрее, когда его рука скользит по верхней части моего бедра, обхватывая его.

— Это место — рай по сравнению с теми. В нем много такого, что заставляет меня хотеть остаться.

Его большая рука сжимается вокруг моей ноги, слегка сжимая ее.

И вот так просто я паникую по совершенно другой причине. Я больше не думаю о своей работе или своих друзьях, но тепло разливается по моему телу при малейшем прикосновении мужчины рядом со мной, скапливаясь внутри, пока я сопротивляюсь желанию извиваться. Мало того, что вся эта ситуация чертовски неловкая, но я прямо сейчас хочу наброситься на него, потому что дурацкая связь между нами перевешивает любые рациональные мысли в моей голове.

Единственный выбор, который у меня есть, — это попытаться притупить свои чувства, выпив — и именно с этой мыслью я беру свое пиво, опрокидываю его и приканчиваю бутылку. Как ни странно, это, кажется, помогает. К тому времени, как я ставлю пустую бутылку на стол перед собой, я чувствую себя немного увереннее.

— Хочешь еще? — небрежно спрашивает Хави, подталкивая меня локтем.

И вот так я снова начинаю сходить с ума.

Какого черта он делает?!

— Конечно, — заикаюсь я, уставившись в стол, чтобы избежать его зрительного контакта.

Его рука соскальзывает с моего бедра, когда он слезает с барного стула.

— Кому-нибудь еще?

— Да, я выпью, — говорит Арес, который никогда не отказывается от выпивки.

Хави кивает, поворачиваясь, чтобы направиться к бару.

Ладно, он явно просто дружелюбен, не выделяя меня. На самом деле, он был спокоен как огурчик с тех пор, как сел рядом со мной. Никто бы и понятия не имел, что между нами что-то происходит, если бы судил об этом только по его поведению.

Он лучший лжец, чем я, и я не уверена, что чувствую по поводу осознания этого.

Хави проходит мимо Эйвери по пути к бару, и она проводит рукой по его руке, одаривая кокетливой улыбкой, от которой мне хочется вылезти вон из своей кожи. Моя внутренняя волчица поднимается с волной собственничества, и к тому времени, как Эйвери возвращается к нашему столику, я так раздражена, что готов выцарапать ей глаза даже за то, что она смотрит на то, что мое.

— Кто хочет еще шотов? — весело спрашивает она, ставя на стол стопку бокалов.

— Никому не нужны твои чертовы лимонные дольки, — огрызаюсь я.

Эйвери отшатывается, ее брови хмурятся, когда она в шоке смотрит на меня.

— Господи, тогда не бери. Нет никаких причин быть стервой по этому поводу.

Хотя я все еще злюсь, я могу признать, что веду себя иррационально. Ревную. Как будто брачное безумие крепко держит меня в своих тисках.

Черт, мне нужна минутка.

— Извини, — ворчу я, соскальзывая со своего барного стула на дрожащих ногах. — Я просто напряжена, я ничего такого не имела в виду.

Рука Энди взлетает, чтобы схватить меня за руку, останавливая мое отступление.

— Эй, куда ты идешь? — спрашивает она.

— Туалет.

Я отворачиваюсь, прежде чем она успевает предложить пойти со мной, убегаю от любопытных взглядов моих друзей и направляюсь прямиком в темный коридор в задней части бара.

Я прохожу весь путь до конца, толкаюсь в дамскую комнату и облегченно вздыхаю, когда обнаруживаю, что она пуста, а двери кабинки открыты. Подойдя к раковине, я наклоняюсь, чтобы взяться за фарфор с обеих сторон, опускаю голову и делаю глубокий вдох.

Возьми себя в руки, черт возьми, Ло.

После нескольких успокаивающих вдохов я поднимаю голову и смотрю на свое отражение в зеркале, пока мой разум выходит из-под контроля.

Почему Хави не предупредил меня о своем приезде? Он думал, что было бы забавно устроить мне такую засаду? Мэдд каким-то образом знает, что происходит между нами, поэтому он пригласил его? Мои друзья что-то подозревают, или я просто слишком много думаю, как всегда?

Протягивая руку, чтобы открыть кран, я закрываю глаза, делая последний успокаивающий вдох, прежде чем подставить руки под холодную струю воды. Намочив их, я подношу их к лицу, нанося прохладную воду на кожу.

Я могу это сделать.

Повторяя эту фразу в голове, как мантру, я закрываю кран, вытираю руки и выхожу из ванной, чувствуя себя намного спокойнее, чем когда входила.

То есть до тех пор, пока я не вижу Хави, шагающего ко мне по темному коридору.

Я застываю на месте.

— Ты, кажется, удивлена, увидев меня, — тихо замечает он, пройдя половину коридора достаточно близко, чтобы я могла услышать.

— Ты мог бы предупредить меня, что придешь! — я шепчу-кричу.

Он в замешательстве хмурит брови.

— Я писал, ты так и не ответила.

— Что?

Затем до меня доходит, что я выключила свой телефон раньше — и я не помню, чтобы когда-либо включала его снова.

— Черт, — шиплю я.

Хави сокращает оставшееся расстояние между нами, протягивает руку и хватает меня за руку.

— Иди сюда, — настойчиво рычит он, таща меня за собой к двери без таблички рядом с дамским туалетом.

Он нажимает на ручку и открывает ее, открывая темный чулан с чистящими средствами, стопками лежащими на полках в глубине. Не говоря ни слова, он затаскивает меня внутрь, закрывая за нами дверь и погружая нас в темноту.

— Что ты делаешь? — я выдыхаю, мои глаза привыкают к недостатку света, когда он толкает меня внутрь, прижимая спиной к двери.

Он отвечает, наклоняясь вперед и прижимаясь губами к моим губам, целуя меня до чертиков.

Мои колени тут же подгибаются. Тихий жалобный стон вырывается прямо из моего рта к нему, когда его язык раздвигает мои губы, чтобы найти мой. Мои пальцы погружаются в его густые темные волосы, притягивая его ближе, когда я наклоняю голову, чтобы дать ему лучший доступ, открываясь для него и массируя его язык своим.

С ним хорошо, от него приятно пахнет, и мне вдруг никогда не хочется выходить из этого шкафа. Теперь я здесь живу.

Рука Хави опускается на мое бедро, грубо сжимает его и поднимает мою ногу, чтобы обхватить его бедро. Я не задумываюсь о том, что на мне платье, и даже не замечаю, как оно сползает с моих бедер и обхватывает талию — не тогда, когда я чувствую твердую выпуклость под его джинсами, когда он нежно трется о мой центр.

Мои руки опускаются, чтобы побродить по твердым линиям его груди, ныряя под край рубашки, чтобы почувствовать жар его кожи под кончиками пальцев. Каждый дюйм его живота тверд, как скала, и обжигающе горяч, мои ладони скользят по впадинам и изгибам его пресса, похожего на стиральную доску. Боже, он великолепен. Если бы он попытался трахнуть меня прямо здесь, в этом шкафу, я не уверена, что отказала бы ему. Я вся на взводе, и что-то в адреналине от того, что он застал меня врасплох сегодня вечером, и в острых ощущениях от того, что меня поймали, заставляет мой мозг давать сбои, все чувство рациональности покидает меня с хриплым стоном, когда он вдавливает меня в дверь.

Я всхлипываю, когда он внезапно прерывает поцелуй и отстраняется, нуждаясь в большем, нуждаясь в нем. Я виню связь за то, что веду себя как сучка в течке, протягиваю руку, чтобы обхватить его подбородок, снова притягиваю его губы к своим.

Мой пульс колотится в бешеном ритме, когда наши рты снова сливаются, грабя, ища и забирая, пока мы не вынуждены отстраниться, чтобы перевести дыхание.

Хави пристально смотрит мне в глаза сквозь темноту, его грудь быстро поднимается и опускается, когда он дотягивается большим пальцем до моей нижней губы.

— Я ни за что не смог бы просидеть рядом с тобой всю ночь, не делая этого, — бормочет он.

Мой рот открывается, но из него вырывается лишь слабый беспомощный писк. Я совершенно не нахожу слов, слишком поглощена им, чтобы составить связное предложение.

Уголки его губ приподнимаются в ухмылке, как будто он точно знает, что делает со мной. Он снова наклоняется, нежно целуя меня в губы, облизывая свои собственные, и отстраняется, чтобы снова встретиться со мной взглядом.

Моя рука возвращается к его подбородку, большой палец поглаживает гладкую щеку.

— Ты побрился.

— Да, — бормочет он. — Тебе нравится?

— Я не знаю, — размышляю я, поджимая губы и изучая его лицо в темноте. Я поднимаю другую руку, проводя большими пальцами по обеим его щекам. — Думаю, я немного скучаю по загривку.

— Тогда я отращу его снова, — смеется он, накрывая одну из моих рук своей и поднося ее ко рту, прижимаясь губами к кончикам моих пальцев.

Когда мы смотрим друг другу в глаза, сексуальное напряжение между нами возрастает до тысячи. Я знаю, я говорила, что нам не следует торопиться, но я внезапно нахожу эту перспективу невозможной, готовая спустить трусики и позволить ему взять меня прямо здесь.

Что, черт возьми, на меня нашло?

Только не он. Пока нет. Но он уже действует мне на нервы так, как никто другой никогда не действовал, заставляя меня терять бдительность и совершать с ним глупые, безрассудные поступки.

Хави обнимает меня и кладет руку на ручку двери.

— Тебе лучше вернуться туда, пока кто-нибудь не заметил, что нас не было слишком долго, — бормочет он, и мое сердце падает от разочарования. — Я подожду минуту или две, прежде чем последовать за тобой.

Я прикусываю нижнюю губу, натянуто кивнув ему.

Он открывает дверь, и я, спотыкаясь, выхожу из шкафа в оцепенении, мои глаза обшаривают коридор и, к счастью, находят его пустым. Хави выскальзывает сзади, слегка подталкивая локтем, чтобы отправить восвояси.

Как я могу вернуться и встретиться лицом к лицу со своими друзьями после этого?

Мои ноги подкашиваются, когда я иду по коридору, приглаживая волосы и платье и восстанавливая дыхание. К тому времени, как я выхожу в главный зал бара, на мне снова непроницаемое выражение лица, я направляюсь прямо к нашему столику и, возвращаясь на свой табурет, приветствую всех сдержанной улыбкой.