Дикий альфа

38

Последние двадцать четыре часа были как в тумане, но самое приятное, было впервые заснуть с Ло в моих объятиях и проснуться рядом с ней этим утром. Не хочу показаться идиотом, но я, блядь, не могу дождаться, когда смогу делать это каждый день до конца наших жизней.

Мы много разговаривали прошлой ночью. Единственный способ двигаться с ней вперед — это выложить все начистоту, так что именно это я и сделал, и после этого она сказала мне, что любит меня. Тот факт, что она знает всю неприглядную правду о моем прошлом и все равно любит меня, — это то, что я никогда не приму как должное, и, черт возьми, я даже не подозревал, как сильно мне нужны были эти слова утешения, пока она их не произнесла. Клянусь, в тот момент я снова влюбился в Ло Андерсон.

Ладно, да, она превратила меня в сентиментального ублюдка.

Наверное, именно поэтому я возглавил эту работу по приготовлению ужина для ее родителей и братьев сегодня вечером. Я хочу знать все о своей второй половинке, включая то, откуда она родом и с кем она ближе всего. Надеюсь, я не испорчу всю эту «встречу с семьей» — хотя это еще предстоит выяснить, поскольку в данный момент я нагибаю Ло над кухонным столом в доме ее детства, трахая ее до полусмерти.

Мои брюки все еще спущены до лодыжек, ее трусики сдвинуты в сторону, а платье задралось вокруг талии. Место в нашем распоряжении, а лазанье еще двадцать минут в духовке, так что есть ли лучший способ скоротать время до ужина?

Это было спонтанно — и, честно говоря, вероятно, более чем рискованно, — но когда я взглянул на Ло, когда она накрывала на стол, и увидел ее ягодицы под подолом сарафана, когда она наклонилась, чтобы поправить столовое серебро для сервировки стола, я не смог удержаться.

Что я могу сказать? Я не могу оторвать руки от своей пары.

Я думал, что безумие должно было рассеяться, как только ты поставишь метку, но для нас двоих запечатление нашей связи, похоже, возымело противоположный эффект; мы стали еще более ненасытными. Не то чтобы я жалуюсь.

— Черт возьми, детка, — рычу я, кончиками пальцев оставляя синяки на бедрах Ло, пока я безжалостно вонзаюсь в нее.

Верхняя часть ее тела прижата к столу, ладони прижаты к деревянной поверхности по обе стороны от головы, пальцы широко растопырены. Ее лицо повернуто вбок, ее прерывистое дыхание затуманивает блестящий лак, покрывающий столешницу, когда я делаю это жестко и быстро.

— Черт, Хави, я так близко, — скулит Ло, ее киска сжимает мой член, как чертовы тиски, пока я продолжаю бессмысленно вонзаться в нее.

— Пока нет, — хрипло отвечаю я, поднимая руку и кладя ее на поясницу, удерживая ее на столе.

С еще одним резким толчком я опускаюсь на дно, затем прижимаюсь тазом к ее дерзкой маленькой попке, желая, чтобы она почувствовала, как каждый чертов дюйм меня заполняет ее.

— Подожди меня, Нежность.

— Я не могу! — выкрикивает она, задыхаясь от судорожного вздоха. Ее пальцы скребут по столешнице, как будто она ищет, за что ухватиться. — Я не могу, я…

— Подожди. Меня. — Я подчеркиваю каждое слово грубым толчком, ее тело дрожит от усилий сдерживаться.

Она не единственная, кто близко. Мне следовало бы знать, что лучше не затягивать с этим — каждая пролетающая минута только увеличивает шансы того, что кто-нибудь войдет и застанет нас в таком компрометирующем положении, — но есть что-то необъяснимо привлекательное в том, чтобы рисковать быть пойманным. Дополнительный всплеск адреналина ставит меня на грань того, что должно стать ослепительно интенсивным оргазмом, и сдерживать его становится все труднее с каждым движением моего члена внутрь и из ее тугого жара.

— Хави!

Я поднимаю руку и сильно шлепаю ее по ягодице.

— Что я сказал, детка?

— Пожалуйста!

Черт возьми, она знает, что со мной происходит, когда она умоляет об этом. Мои мышцы сжимаются, позвоночник покалывает от неминуемого освобождения.

— Хорошо, красотка, ты победила, — выдавливаю я, потирая красный отпечаток руки, который оставил на ее коже, чтобы унять жжение. — Продолжай. Кончай прямо на мой член.

Ее тело мгновенно реагирует на мои указания, ее внутренние стенки сжимаются вокруг меня, когда она кончает. Между ощущениями на моем члене и хриплыми стонами, срывающимися с ее губ, я едва успеваю сделать еще один толчок, прежде чем начинаю реветь в экстазе, хватая ее за бедра, погружаясь по самую рукоятку и изливаясь в нее.

Я со стоном падаю на Ло сверху, покрывая поцелуями тыльную сторону ее плеч, пока пытаюсь отдышаться.

— Черт возьми, я люблю тебя, — бормочу я, когда, наконец, достаточно прихожу в себя, чтобы оторваться от нее, встать и выйти.

— Ммм, я тоже тебя люблю, — мечтательно напевает она, все еще прислоняясь телом к столешнице.

Я помогаю ей подняться на ноги, хватаю со стола одну из салфеток, чтобы вытереть ее, прежде чем вернуть трусики на место и опустить платье. Затем я тоже вытираюсь, натягиваю брюки и боксеры и застегиваю пуговицу на джинсах.

— Черт, нам не следовало этого делать, — бормочет Ло, расчесывая волосы пальцами и разглаживая платье на бедрах.

— Почему бы и нет? Мне показалось, что тебе это понравилось.

Я облизываю губы, ухмыляясь, как кот, когда опускаю взгляд вниз по ее телу.

— Я знаю, что понравилось.

Она закатывает глаза, ударяя меня по груди тыльной стороной ладони.

— Конечно, мне понравилось, — бормочет она, яростно краснея. — Но как только моя семья войдет сюда, они сразу почувствуют запах и точно поймут, чем мы занимались, пока ждали приготовления лазаньи.

— Может быть, нам стоит зажечь свечу или что-нибудь еще? — предлагаю я, пожимая плечами.

Она вздыхает, встает из-за стола и с важным видом идет на кухню за свечами и другой салфеткой взамен той, которую мы испачкали.

После того, что мы только что сделали, я полностью расслаблен и доволен, но это не значит, что я снова не буду внутренне паниковать, как только угаснет послевкусие. Потому что, хотя я и пытаюсь относиться ко всему этому спокойно, я хочу произвести впечатление на семью Ло. Я хочу, чтобы они приняли меня; радушно приняли, чтобы я наконец смог стать частью большой, любящей семьи, как я всегда хотел. Особенно с тех пор, как у меня больше нет своей семьи.

Я стараюсь не зацикливаться на этом, направляясь к духовке, чтобы взглянуть, как готовится лазанья, и направляю все свое внимание на мысленную подготовку к сегодняшнему вечеру. В конце концов, я позволю себе оплакать потерю моей матери, но сегодня вечером мне нужно смотреть в будущее. На жизнь, которую я хочу иметь со своей второй половинкой, полную бесконечных возможностей.

И это начинается с того, что она завоевывает расположение своей семьи.

Я буду первым, кто признает, что с точки зрения стороннего наблюдателя, вся эта история с несчастными Ромео и Джульеттой, которая у нас происходит, вероятно, вызывает больше, чем несколько красных флажков. Понятно, если у ее родителей есть какие-то сомнения по поводу нашего спаривания. Но в дальнейшем все будет намного проще, если у нас будет поддержка самых важных для нас людей, а для Ло это ее семья.

Никакого давления, верно?

Во время нашего долгого разговора прошлой ночью мы согласились, что в дальнейшем будем полностью прозрачны и честны друг с другом. Я пообещал Ло, что сегодня вечером буду самим собой рядом с ее семьей — не хамелеоном, который читает людей и проецирует то, что они хотят видеть, а просто собой. И я не знаю, почему мысль об этом так сильно пугает меня.

Ло зажигает не одну, а три разных ароматических свечи, чтобы расставить их по комнате, и к тому времени, как приходит ее брат Айвер, у меня начинает болеть голова от конкурирующих ароматов, которые испускает каждая свеча. Однако этого достаточно, чтобы скрыть то, что мы только что здесь натворили, потому что он даже глазом не моргнул и не бросил подозрительный взгляд между нами, когда прислонился к кухонной стойке, ведя светскую беседу, пока мы ждем прихода остальных.

Айвер все еще немного сдержан в моем присутствии, и я думаю, этого следовало ожидать. Наверное, мне следует пригласить парня выпить пива, чтобы я мог все ему объяснить и уладить, но как раз в тот момент, когда я собираюсь спросить, согласится ли он на это, человек, встреча с которым меня больше всего нервирует, входит в парадную дверь.

Отец Ло.

Он выглядит моложе, чем я ожидал, и определенно более подтянутым. Даже выйдя на пенсию, он явно считал своим долгом заниматься в тренажерном зале. Однако меня пугает не его громоздкое телосложение, а выражение его глаз, когда они встречаются с моими; глаза, которые так похожи на глаза моей пары, что заставляют меня задуматься.

Он шагает прямо ко мне, его подозрительные глаза оценивают меня всю дорогу. Затем он протягивает руку с невозмутимым лицом и говорит:

— Так ты тот парень, который подверг мою дочь опасности.

— Это я, — признаю я, хлопая своей ладонью по его ладони и поддерживая зрительный контакт. — И я также тот, кто позаботится о том, чтобы она больше никогда не подвергалась подобной опасности. Я буду охранять ее жизнь своей собственной.

Он просто долго смотрит на меня, не выпуская моей руки. Я крепко сжимаю его руку, и на несколько неловких секунд кажется, что мы играем в странную игру «цыпленок для рукопожатия», пока, наконец, он не снимает нарастающее напряжение одобрительным кивком.

— Хорошо, — язвит он, его губы растягиваются в едва заметной улыбке веселья. — Я Джекс.

— Хави.

Он ослабляет хватку и отдергивает руку как раз в тот момент, когда Ло подходит ко мне, чтобы присоединиться к нам. Она подходит ближе, проницательный взгляд Джакса скользит вниз, чтобы зафиксировать каждую точку соприкосновения наших тел.

— Ты собираешься поступить правильно с моей дочерью, Хави? — бормочет он, когда его глаза снова встречаются с моими.

— Папа, — раздраженно стонет Ло.

Куинн тычет Джакса локтем в ребра, когда она занимает свое место рядом с ним, бросая на него суровый взгляд.

— Веди себя прилично, — увещевает она, затем поворачивается ко мне, сияя ослепительной улыбкой. — Так приятно видеть тебя снова, Хави.

Ло может быть похожей на своего отца, когда дело доходит до цвета ее глаз и волос, но ей определенно досталась мамина улыбка.

— Взаимно, — говорю я, наклоняя голову в знак приветствия.

Куинн жестом указывает на дверь.

— Это Таннер… — она замолкает, оглядываясь через плечо в поисках своего второго сына. — Черт возьми, куда он подевался?

Я обвожу взглядом комнату, пока он не останавливается на темноволосом подростке, плюхнувшемся в кресло за столом и полностью поглощенном своим телефоном.

— Таннер! — Куинн раздраженно огрызается, когда замечает его. — Оторвись от телефона и иди познакомься с парой своей сестры!

Он со вздохом поднимает голову, встает со стула и засовывает телефон в карман джинсов. У младшего брата Ло цвет кожи мамин, но характерная линия подбородка и черты лица папины. На самом деле он очень похож на Айвера, только с более темными волосами и оливковой кожей.

— Привет, — ворчит он после того, как подходит, задирая подбородок.

— Привет, чувак, — отвечаю я, пожимая ему руку.

Он стучит костяшками своих пальцев по моим, одаривая меня полуулыбкой.

Мы все просто неловко стоим несколько мгновений, пока Куинн наконец не нарушает молчание, глядя на дымящуюся форму с лазаньей, стоящую в центре кухонного стола.

— Ну что, нам стоит поесть?

— Да, — облегченно вздыхает Ло. — Давай я только возьму чесночный хлеб.

Она разворачивается на каблуках и направляется к духовке, Куинн следует за ней, чтобы помочь. Таннер тоже ускользает, чтобы занять свое место за столом, Айвер направляется присоединиться к нему и снова оставляет меня наедине с Джаксом.

Я наклоняюсь ближе к нему, встречаясь с ним глазами, и понижаю голос.

— Отвечая на твой вопрос, да, я собираюсь поступить правильно с Ло, — говорю я. — Я люблю ее, а она любит тебя, поэтому я действительно надеюсь, что ты дашь мне шанс доказать это. Я не хочу забирать ее из семьи, я хочу быть частью этого.

— Что ж, похоже, ты определенно знаешь, что нужно сказать, — бормочет Джакс в ответ, проводя рукой по подбородку.

Я смотрю ему в глаза, чтобы показать свою искренность.

— Это правда.

Джакс вздыхает, проводя рукой по рыжеватым прядям своих волос.

— Послушай, я рад за вас двоих, но… это моя маленькая девочка.

Он поворачивается, чтобы посмотреть, как Ло направляется к столу с противнем чесночного хлеба в руках, и я следую за его взглядом, легкая улыбка на губах Ло вызывает улыбку и у меня. Затем Джакс снова поворачивается ко мне лицом, его взгляд становится жестче.

— Ты будешь обращаться с ней правильно, ты слышишь меня?

— Я так и сделаю, — отвечаю я без колебаний. — Даю тебе слово.

— Я буду проверять тебя, — он хлопает меня по спине, направляя к столу, чтобы присоединиться к своей паре и детям. — Добро пожаловать в семью, Хави.

Я даже не могу описать то чувство, которое охватывает меня, когда мы все садимся за стол ужинать. Легко поддаться беззаботному подшучиванию, все добродушно смеются и подшучивают друг над другом, и, возможно, впервые в своей жизни я просто испытываю это чувство сопричастности; как будто я именно там, где должен быть. И не хочу хвастаться, но лазанья получилась чертовски вкусной для пары поваров-любителей, которые понятия не имели, что мы делаем на кухне.

Как я сказал Ло, когда мы приступили к приготовлению этого блюда, моим виноватым удовольствием всегда был просмотр кулинарных шоу. У меня никогда не было настоящей кухни, подобной этой, на которой я мог бы попрактиковаться, поэтому я рад, что моя первая попытка приготовить что-то сложное увенчалась успехом.

На протяжении всего вечера Айвер относится ко мне все теплее и теплее, и мы действительно начинаем смеяться и шутить, как раньше. Брат Ло, Таннер, больше интересуется своим телефоном, чем разговором, но я полагаю, что он уже в таком возрасте.

Куинн веселая и добрая, а Джакс становится все более расслабленным и покладистым по мере того, как мы лучше узнаем друг друга. Он даже начинает расспрашивать меня о том, каково было руководить моей стаей последние пару лет, и мы обмениваемся историями о менее гламурных сторонах должности Альфы, в то время как Айвер делится своими собственными анекдотами за последний год, с тех пор как он вступил в эту роль.

В общем, вся эта история со «встречей с семьей» проходит не так, как я надеялся.

А намного лучше.