Дикое желание

ДВЕНАДЦАТЬ

— Как, черт возьми, ты ходишь, если у тебя такие мягкие ноги? — спросил Тарген, перевязывая правую ступню Юри полоской ткани, оторванной от одного из запасных предметов одежды.

— Обычно я просто ношу обувь, но, наверное, забыла ее дома, — сказала Юри, закатив глаза.

Небо было мрачным, затянутым темно-серыми облаками и покинутым солнцем, которое еще не поднялось над горой, что сама по себе была полностью скрыта туманом, более густым, чем Юри когда-либо видела. Воздух был холоднее, чем вчера, его прохлада нарастала из-за усилившегося ветра, и в нем чувствовался намек на тревожную энергию, которая не имела ничего общего с нападением скексов прошлой ночью.

Эти облака предвещали дождь.

Воображению Юри было бы легко разыграться от предположений о том, каким жалким было бы это место под дождем, но она не позволила этому случиться. Несмотря на ее страх как перед известными, так и перед неизвестными опасностями этого мира — скексы пугали ее до чертиков — она была в действительно хорошем настроении.

Юри обратила свое внимание на руки Таргена, особенно на его длинные, толстые пальцы, которые двигались с точностью и уверенностью, которым противоречил их внешний вид. Она поерзала на камне, на котором сидела, но независимо от положения легкая нежность в верхней части бедер не уменьшалась, служа напоминанием о том, что эти пальцы сделали прошлой ночью. Ее лоно пульсировало, а внутри ныло. Даже с тем освобождением, которое он ей подарил, она никоим образом не была удовлетворена. Она хотела, чтобы эти руки снова были на ней, а эти пальцы внутри нее.

Она хотела, чтобы он был внутри нее.

Тарген хмыкнул, и уголок его рта приподнялся в ухмылке, плотно обхватив клыки губами.

— Следующее, что ты мне скажешь, это то, что ты забыла захватить с собой еду.

Она всплеснула руками.

— И выпивку. Я знала, что должна была составить контрольный список перед нашим отъездом.

Он намотал ткань вокруг ее лодыжки, завязав концы и спрятав их.

— В последний раз я доверяю тебе планировать поездку, землянка. Другую ногу.

Юри усмехнулась и убрала ногу с его колена, заменив ее другой. Она пошевелила пальцами ног.

— Мягкая, маленькая и симпатичная, — пробормотал Тарген, растягивая следующую полоску ткани.

Она усмехнулась.

— Ты бы видел их, когда мои ногти были выкрашены в зеленый цвет.

— Черт возьми, землянка, — простонал он, опуская руку к своему паху — к своей очень заметной эрекции — и сжимая. — Ты убиваешь меня.

Юри закусила губу, уставившись на очертания его члена, вспоминая каждую мелочь того, что было скрыто под тканью.

— Я могла бы… помочь тебе с этим.

Его хватка усилилась, отчего напряглись сухожилия на тыльной стороне ладони. После нескольких секунд молчания он, наконец, фыркнул через нос, убрал руку от паха и подложил полоску ткани ей под ногу. Его голос прозвучал напряженно:

— Нам нужно двигаться.

Она знала, что он прав, но это не остановило острую боль разочарования, пронзившую ее грудь.

Тарген провел ногтем по кончикам пальцев ног.

— Я ожидаю, что они будут раскрашены, когда мы вернемся, зоани. Не дразни меня.

Юри усмехнулась, снова пошевелив пальчиками.

— Ох, они будут настолько зелеными, насколько ты захочешь.

Он начал процесс обертывания, перекладывая ткань на себя, когда накрывал ею ее ступню, стараясь, чтобы та плотно прилегала.

— Приятно встретить женщину, которая понимает, что зеленый — бесспорно, лучший цвет во вселенной. Однако есть один оттенок лучше остальных.

Юри провела пальцем по его плечу и вниз по руке.

— Твой, конечно же.

— Уф. Наверное, очень обидно так сильно ошибиться?

Из нее вырвался смех.

— Ну и какой цвет может быть лучше твоего? Я была уверена, что этот самый лучший.

Тарген обернул ткань вокруг пальцев ног и начал заворачивать ее обратно к лодыжке. Он поднял пристальный взгляд, встретившись с ее глазами, и наклонился немного ближе.

— Твой. Цвет твоих глаз.

Щеки Юри вспыхнули.

— Окей, пусть каждый останется при своем мнении.

— Нет, — он опустил взгляд ровно настолько, чтобы завязать полоску ткани и подоткнуть концы, прежде чем снова встретился с ней глазами. — Каждый имеет право на ошибку, землянка. Но сейчас ты точно не права.

Юри фыркнула.

— Продолжай убеждать себя в этом. Будет тяжело, пока ты не примешь величайшую правду из всех.

Он приподнял бровь со шрамом и склонил голову набок.

— И что же это?

— Я всегда права, даже когда ошибаюсь. И я никогда не ошибаюсь, поскольку я всегда права.

Тарген покачал головой и усмехнулся, осторожно снимая ее ногу со своего колена.

— Продолжай в том же духе, и у меня из-за тебя заболит голова, землянка.

— Возможно, я захочу остановиться, — она подняла брови, — если ты признаешь, что я, на самом деле, права.

Возможно, было ребячеством в шутку спорить о том, какой оттенок зеленого лучше, но Юри нужно было это беззаботное развлечение. Скоро они будут пересекать опасные, незнакомые земли, и никто не мог сказать, когда у них снова будет подобный момент — если он у них вообще будет.

— Ты могла бы сказать мне, что эта трава голубая, — сказал Тарген, отворачиваясь и подбирая свой рюкзак, — или что я проклятый волтурианец, и я бы не стал с тобой спорить. Но когда дело доходит до вопросов о твоей красоте, зоани, я прав.

Он забросил ремни через плечи — под кожей перекатывались мышцы. Несмотря на холод, он так и не надел рубашку, а Юри, разумеется, не собиралась спорить, если ему так удобнее. Схватив ее рюкзак, он снова повернулся лицом к ней.

— Теперь тащи сюда свою сексуальную задницу, земляночка.

Ухмыляясь, Юри встала и направилась к нему. Было странно чувствовать, что ее ноги закутаны, но это было значительно лучше, чем камни, палки и опавшие сосновые иголки, постоянно впивающиеся в босые подошвы.

— Она вся твоя, — сказала она, протягивая руку за своей сумкой.

— Ох, я знаю, — Тарген передал ей рюкзак. В момент, когда тот оказался у нее в руках, он шагнул ближе и, сбив ее с ног, заключил в объятия.

У нее вырвался испуганный вздох, за которым последовал смех.

— Какой смысл бинтовать мне ноги, если ты собираешься просто нести меня?

— Я думал, тебе приятно, когда я тебя обнимаю, — заметил он и, широкими уверенными шагами, легко пошел вниз по склону, быстро сокращая расстояние.

Юри наклонилась к нему и поцеловала в уголок рта, наслаждаясь ощущением твердого клыка на своих губах.

— Так и есть.

Из его груди вырвался рокочущий звук — смесь ворчания и стона.

— Думаю, с каждым разом мне это нравится все больше.

Она улыбнулась и обвила одной рукой его шею сзади, другой поправляя сумку у себя на коленях.

— Да, но разве мы не должны беречь твои силы, пока я могу ходить самостоятельно?

— У меня много сил, маленькая земляночка. Снаряжение, которое мне приходилось таскать каждый день в Авангарде, было тяжелее, чем ты.

Она усмехнулась и слегка провела ногтями по тыльной стороне его плеча.

— Мне действительно нравятся мускулистые мужчины.

— Этот мужчина, — прорычал он, его рука сжалась на ее бедре. — Тебе нравится этот мускулистый мужчина.

Юри задумчиво промурлыкала и положила голову ему на плечо.

— Да. Да, нравится.

Тарген зашагал вперед, оставив их маленький лагерь позади.

Небо только еще больше потемнело, и собрались серые тучи, уносимые холодным ветром. При этом унылом освещении пейзаж казался еще более чужим, чем когда-либо. Это казалось местом, застывшим во времени. Ловушкой. Юри отбросила эти мысли в сторону так быстро, как только могла, зная, что они просто приведут ее обратно в ту клетку — а оттуда, несомненно, перейдут к текущей ситуации. Она не хотела убивать доброе расположение духа, которое Тарген помогал ей поддерживать.

Она не хотела сталкиваться с реальностью того, насколько все было безнадежно.

Он неуклонно двигался вниз по склону, пересекая красную траву и огибая большие скальные образования и проходя между ними. Прошло, по ощущениям, около часа — не то чтобы представление Юри о времени имело здесь большое значение — она попросила его опустить ее, чтобы размять ноги. Он сделал это без возражений, отступив назад, как только она обрела равновесие.

Юри надела свой рюкзак и последовала за ним, когда он возобновил ходьбу. Матерчатые бинты на ее ногах сработали на твердом, неумолимом камне, по которому они шли, обеспечивая достаточную амортизацию, чтобы предотвратить боль, и, таким образом, позволяя ей поспевать за устойчивым, но относительно легким шагом Таргена.

Они продвигались вперед, с каждым шагом оставляя корабль все дальше позади, по все более суровому и скалистому ландшафту, который еще сильнее ограничивал обзор. Юри была удивлена собственной выносливостью. Ее тело болело и определенно было слабее, чем до похищения, но после сна с Таргеном прошлой ночью она на удивление хорошо отдохнула. Хотя она и не ожидала, что это продлится долго. Безвкусные батончики были в дефиците и могли помочь Юри и Таргену лишь на время. Им нужна была настоящая еда, пресная вода и безопасное место, чтобы спрятаться. Без этих вещей их жизни очень быстро стали бы несчастными.

Она впервые почувствовала вкус страдания раньше, чем надеялась. После нескольких часов ходьбы — а иногда и подъема — ее ноги отяжелели и подкашивались, мышцы горели, а кожа покрылась потом, усиливая холод в воздухе. Она с трудом переводила дыхание, поднимаясь вслед за Таргеном на очередной скалистый подъем, чувствуя, что даже легкого порыва ветра будет достаточно, чтобы сбить ее с ног и отправить кувырком обратно туда, откуда они начали.

К тому времени, как Тарген остановился, его отрыв от нее увеличился на несколько метров. Он несколько секунд смотрел на этот холм, прежде чем обернулся к ней через плечо и улыбнулся.

— Давай, земляночка. Думаю, тебе это понравится.

Юри остановилась, взглянула на него и ускорила шаг. Тон его голоса в сочетании с сексуальной ухмылкой вызвали у нее прилив энергии, превратив этот последний отрезок расстояния между ними в кусок торта.

Ммм, торт.

У нее потекли слюнки при воспоминании о супер-сладкой глазури, которой покрывали праздничные торты. В детстве ей несколько раз делали выговор за то, что она макала палец в глазурь на нижней части тортика, когда думала, что никто не видит.

Я очень надеюсь, что Тарген сдержит свое обещание, когда мы вернемся.

Он повернулся и протянул ей руку, когда она приблизилась. Юри с благодарностью приняла ее. Когда он помогал ей преодолеть последние метр или два, она спросила:

— Что это? Это…

Вопрос замер у нее на губах. Она смотрела вниз на долину, где утесы и скальные образования, по которым они двигались, прерывались пологими холмами, покрытыми красной травой и рощицами тех высоких деревьев, которые напомнили ей сосны. Но больше всего поразило не внезапное богатство растительности.

По дну долины текла медленная река, обрамленная крутыми насыпями и группами деревьев, за исключением широкого участка неподалеку. Там вода была неглубокой и заполненной бесчисленными гладкими округлыми камнями и участками высоких, похожих на тростник растений, растущих по берегам.

Юри протянула руку и откинула с лица растрепанные ветром волосы.

— Это… Это правда, да? Мои глаза не обманывают меня? Там действительно река?

— Лучше бы она была настоящей, иначе я разозлюсь, — сказал он тоном, который был одновременно угрожающим и добродушным. — Я не прочь побить галлюцинацию.

Приподняв бровь, Юри посмотрела на него.

— Ты так говоришь, как будто делал это раньше.

Тарген кивнул, окидывая взглядом пейзаж внизу.

— Да. Долгая история. Напомни мне рассказать тебе в другой раз.

Юри вернула свое внимание к темной воде, и в ее сознании возникла полностью сформировавшаяся сцена — Тарген на мелководье, рычащий, бьющий кулаками реку.

И, конечно же, в этом мысленном образе он был с голой задницей. Это вызвало у нее легкую дрожь, разожгло уже знакомый жар в глубине души. По крайней мере, часть этой мечты может сбыться — ее большой, мощный орк, обнаженный в реке, с водой, стекающей ручейками по его загорелой зеленой коже.

Она ухмыльнулась.

— Итак, чего же мы ждем? Вода есть!

Не дав ему возможности ответить, она начала спускаться тем же путем, которым они пришли, — это было гораздо проще, чем подниматься вверх.

— Притормози, земляночка, — крикнул он сзади. — Еще подвернешь лодыжку из-за воды, которая, возможно, ненастоящая.

Юри рассмеялась и замедлила шаг, заняв место рядом с Таргеном, как только тот догнал ее. Им пришлось немного отступить назад, прежде чем они нашли способ спуститься с возвышенности, на которой находились. Час назад это свело бы Юри с ума и опустошило ее и без того уменьшающиеся запасы энергии и морального духа, но обещание прохладной, чистой воды придало ей сил.

Тарген обошел широкий участок реки, который они видели с вершины холма — он сказал, что там слишком открыто, чтобы останавливаться, — и двинулся дальше, к месту, где деревья густо росли почти до самой воды. Мир вокруг них, казалось, съежился в тот момент, когда они пересекли линию деревьев. Все было тесным и странно приглушенным, как будто опавшие иглы, устилавшие землю, поглощали большую часть окружающих звуков.

Тишины здесь не было ни в коем случае — деревья скрипели и вздыхали, раскачиваясь на ветру, а журчание реки становилось все отчетливее по мере приближения к ней, — но так казалось. Если бы она была одна, вероятно, это выбило бы из колеи. С Таргеном это место казалось кусочком рая, долгожданной передышкой от пронизывающего ветра и бескомпромиссного камня, которые доминировали в их сегодняшних путешествиях.

Они остановились на участке берега реки, который был относительно ровным и свободным от камней и упавших веток, обычных во многих других местах. Над рекой была видна полоса темных облаков, по обе стороны от которых росли высокие деревья.

Тарген подошел к кромке воды, опустился на колени и наклонился вперед, вдыхая через нос.

— Она реальна, зоани, и безопасна.

Юри нахмурилась.

— Ты можешь сказать, что она безопасна, просто понюхав?

Он слегка повернулся, чтобы посмотреть на нее.

— А ты не можешь?

— Нет. То есть мы можем определить, что вода пахнет кислым и тому подобное, но не то, что она кишит бактериями и все такое.

— Как, черт возьми, вам, землянам, удалось продержаться достаточно долго, чтобы попасть в космос?

Юри скрестила руки на груди и перенесла вес тела на одну ногу, выставив бедро вперед.

— Спрашивает парень, который был готов побить реку?

— Уф. Это больно, землянка, но ты права.

— Не все рождаются с одинаковыми… преимуществами, — сказала она, подходя к нему. — Наши народы адаптировались к разным обстоятельствам на разных планетах и в совершенно разное время. Воргалы, вероятно, были в космосе за сотни лет до нас.

Ухмыляясь, Тарген откинулся на пятки и уперся руками в бедра.

— Значит, на вашей планете повсюду мягкие ковры?

Юри опустилась на колени рядом с Таргеном и ткнула его в руку.

— Не смейся над моими мягкими ногами.

— Мне нравятся твои ноги, земляночка. Я не видел ни одной части тебя, которая бы мне не понравилась.

Щеки Юри вспыхнули, когда она повернулась лицом к реке. Она думала, что любое чувство неловкости по поводу своего тела должно было исчезнуть после того, как она несколько дней просидела обнаженной в камере, особенно учитывая, что Тарген смотрел на нее так, словно она была самой красивой и желанной женщиной во вселенной.

В углу ее зрения Тарген наклонился, окунул руку в воду и поднес ее ко рту, чтобы выпить. Доверившись его мнению, Юри наклонилась вперед и сделала то же самое.

Вода была холодной — почти ледяной — и это было самое вкусное, что она пробовала за последние дни. Она пила пригоршню за пригоршней, наполняя желудок драгоценной жидкостью.

— Притормози, Юри, — сказал Тарген, хватая Юри за запястье, прежде чем она успела зачерпнуть еще одну пригоршню. — Думаю, в обратном направлении она не доставит тебе столько же удовольствия.

— Я знаю, — сказала она, только сейчас заметив, какой холодной была ее рука, когда ветер коснулся влажной кожи. — Но это просто так хорошо.

— Река никуда не денется. Позже можно будет выпить еще, — он отпустил ее руку, поднял взгляд к небу и встал, поджав губы и озабоченно нахмурив брови. — Нам нужно найти убежище.

Юри вытерла руку о бедро и посмотрела вверх. Облака, которые весь день были темно-серыми, теперь стали ближе к черным. Статический заряд в воздухе казался еще сильнее, чем раньше; она почти чувствовала, как он покалывает кожу, как будто маленькие волоски вот-вот встанут дыбом. Страх скрутил ее желудок.

На Земле ей всегда нравились ливни, но она никогда не оказывалась во время них на улице. И это был чужой мир. Кто знал, какой сильной или неумолимой может быть здешняя погода?

Как будто ее мысли призвали это, небо озарилось бело-фиолетовой вспышкой. Юри вздрогнула, посмотрела вниз и быстро заморгала, чтобы убрать размытое белое остаточное изображение из глаз. Продолжительный трескучий грохот разорвал небо, сотрясая землю, заставляя вибрировать сам воздух вокруг нее.

Теперь ее волосы на голове действительно встали дыбом.

Контрабандисты, скексы, неуверенность в наличии еды и воды, перспектива никогда не попасть домой — все это пугало, но не было непреодолимым. Была надежда преодолеть это.

Эта надвигающаяся буря ощущалась по-другому. Этот вкус власти, эта краткая демонстрация потрясли ее на первобытном уровне. Это невозможно было преодолеть, с этим нельзя было бороться или рассуждать о чем-то. И уж точно ему было наплевать на дикого воргала и его маленькую землянку.

Тарген схватил ее за руку и рывком поставил на ноги.

— Пора идти, земляночка.

Прежде чем она успела ответить, он подхватил ее на руки, прижимая к груди, и поспешил прочь от реки. Юри обвила руками его шею. Еще одна вспышка осветила небо, на мгновение превратив ветви и иголки над головой, большая часть которых трепетала на усиливающемся ветру, в темные силуэты.

— Я могу бежать, — сказала она. Ее пальцы сжались, чтобы впиться ногтями в его кожу, когда очередной раскат грома потряс этот чужой мир.

— Я знаю, — он не ослабил хватки, не замедлил шага — даже когда пологий подъем, по которому он бежал, стал круче и более неровным. Запрыгнув на большой валун, он остановился и оглядел окрестности.

В этот момент начался дождь, проливной ливень, такой быстрый и интенсивный, что по сравнению с ним шланг Мортанниса казался пипеткой. Деревья плохо защищали от дождя; Юри промокла за секунду или две так основательно, как будто прыгнула в реку.

А еще было холодно.

Тарген выпустил струю воздуха, от которой с его губ брызнула вода, оскалил зубы и уставился в небо, казалось, его не трогал дождь, хлеставший по лицу. На мгновение в его глазах появился дикий блеск, и жар его тела усилился, несмотря на окутывающий их холод.

Юри откинула мокрые волосы с лица и вытерла глаза. Холод уже пробирал до костей. Она вернула руку на прежнее место, обвила шею Таргена и крепко сжала.

Он перевел взгляд на нее, и угрожающий огонек в его глазах померк. Его хватка на ней бесконечно усилилась. Все, что он мог бы сказать, все, что имело значение, было передано выражением его лица и этим небольшим действием: Я с тобой, Юри. Ты моя, и я с тобой.

Она не могла избавиться от глубоко укоренившегося беспокойства, не могла заставить замолчать подсознание, которое кричало об опасности, но она знала, что Тарген защитит ее. Они пережили катастрофу и сумели ускользнуть от контрабандистов. Это было всего лишь еще одно препятствие, которое нужно было преодолеть.

— К черту эту бурю, — прорычал Тарген. Он побежал вперед, тяжелые шаги отдавались в ее теле, словно бросая вызов ветру и грому. — Я бывал в общественных туалетах и поопаснее этого.

Несмотря ни на что, уголки рта Юри приподнялись.

— Ну, нам же нужно было принять душ, верно?

Он рассмеялся. Это был гортанный, но искренний звук, такой же дикий, грубый и добродушный, каким показал себя Тарген, — но в его основе сквозил намек на напряжение и борьбу. Хотя он не проявлял никаких признаков этого в течение дня, она знала, что он все еще охвачен той внутренней битвой, которая сделала его таким беспокойным и раздражительным в клетке.

Рюкзак Юри трясся на бегу, лямки натягивались на плечи. Она просто крепче прижала его к себе и опустила голову, чтобы проливной дождь не бил в лицо. Когда она посмотрела через плечо Таргена, река, которая не могла быть так уж далеко позади них, уже скрылась из виду из-за сильного дождя и создаваемого им тумана.

Когда Тарген, наконец, замедлился, Юри переключила свое внимание вперед. Ее мозгу потребовалось мгновение, чтобы распознать большую темную фигуру перед ними, которая была нечеткой из-за мрака и тумана.

Она смотрела на огромное упавшее дерево — древнее дерево, как ей показалось. Многие из вывернутых корней торчали в воздух, как скрюченные пальцы скелета, а обнаженная древесина была почти полностью покрыта красноватыми мшистыми наростами. Грязь вокруг корней образовала холмик, выступающий из склона, — холмик с широким низким отверстием. Вода капала с вершины и маленькими ручейками текла вокруг, но лощина находилась вниз по склону и, казалось, была почти сухой.

Тарген остановился в нескольких шагах от естественного укрытия и поставил ее на ноги.

— Подожди здесь.

Юри скрестила руки на груди, пытаясь сохранить тепло своего тела, когда он взял в руки один из своих топоров и зашагал вперед. Без защиты тела Таргена, ледяной дождь и ветер снова обрушились на нее, заставляя дрожать и стучать зубами. Над головой сверкнула молния, ненадолго осветив близлежащие деревья. Несмотря на то, что она ожидала этого, она все равно подпрыгнула, когда несколько секунд спустя прогремел гром.

Тарген присел на корточки у входа в курган, оперся свободной рукой на один из выступающих корней поблизости и наклонился в темноту. Он оставался в таком положении несколько секунд, в течение которых воображение Юри представляло всевозможных страшных зверей и чудовищ, которые могли обитать в этой темноте.

Наконец, он отстранился, повернулся и помахал ей рукой. Она поспешила к нему, и он положил руку ей на спину, чтобы провести через отверстие. Юри нырнула внутрь. Шум падающего дождя, к счастью, был приглушен в лощине. Через несколько мгновений ее глаза привыкли к скудному свету, достаточному для того, чтобы разглядеть кое-что из того, что лежало перед ней.

Хотя потолок был низким, внутри дупла было открыто и просторно. Обнаженные корни переплетались в грязи над головой и торчали в нескольких местах вдоль стен. Пол представлял собой сочетание грязи и широких участков бледного мха, усеянных чем-то похожим на мертвую растительность: сосновые иголки, палочки и… Крошечные кости? Было слишком темно, чтобы сказать наверняка, и она поймала себя на том, что на самом деле не хочет знать, права ли.

Снаружи раздался раскат грома, заставивший Юри вздрогнуть; пустота определенно не заглушала этот звук.

Дрожа, Юри скинула рюкзак с плеч и поймала его онемевшими пальцами, прежде чем бросить на землю. Тот приземлился с глухим стуком. Она прижала руки к груди.

Этот жалкий свет, проникавший через отверстие, на секунду погас, когда Тарген вошел в лощину. Ему пришлось ссутулиться и согнуть колени, чтобы поместиться внутри. Он снял и поставил свой рюкзак на пол рядом с ее, проведя рукой по лицу и спине, по волосам, при этом разбрызгивая воду.

— Снимай одежду, — сказал он, сметая ногой мусор на полу.

Несколько мгновений Юри стояла в холодной, мокрой одежде, прилипшей к телу, не в силах сдержать стук зубов. Его слова бессмысленно повторялись в ее голове. Он хочет…? Сейчас? Он уже видел ее всю, проблема была не в этом, но ее затуманенный разум мог придумать только одну причину, по которой он хотел ее обнаженной.

Не то чтобы она не хотела сделать это с ним. Она действительно хотела. И властность в его тоне разожгла жар в ее сердце.

— Рад сделать это для тебя, если ты захочешь, — Тарген отбросил в сторону последние маленькие косточки и повернулся к ней лицом, умудряясь выглядеть внушительно, мощно и сексуально, даже когда он был согнут, чтобы влезть в эту дыру.

Очевидно, он уже расстелил одежду на полу, чтобы создать подстилку… Как долго она стояла там, ошеломленная?

— Хорошо, — сказала она, слова выговаривались быстро и немного с придыханием.

Тарген бросил свое оружие на землю рядом с сумками, расстегнул брюки и спустил их, не сводя с нее глаз.

— Так ты собираешься или хочешь, чтобы это сделал я?

Естественно, глаза Юри опустились на его возбужденный член в тот момент, когда он высвободился. Пирсинг на верхушке слабо поблескивал, когда Тарген двигался, отражая тусклый свет из отверстия. Она ухмыльнулась. Несмотря на холод, который просочился в нее, между ног довольно приятно разогревалось.

— Т-ты.

Он нахмурился и сжал губы. На мгновение в его глазах вспыхнул огонь, прежде чем он оперся рукой о потолок и стянул штаны с лодыжек, отбросив одежду в сторону после того, как та была снята. Его ноздри раздулись, и он двинулся к ней. Каким-то образом сгорбленная поза заставляла его казаться еще крупнее, когда он стоял перед ней — это давало ей ощущение, что он слишком велик для этого пространства, что он может вырваться прямо из него, если решит встать.

— Блядь, земляночка, — простонал он, опускаясь на одно колено. Он наклонился вперед и по очереди приподнял ее ноги, чтобы снять мокрые полоски ткани. Когда он закончил, то выпрямился, и между его бровями образовалась складка — она не знала точно, выражала ли та сосредоточенность, мучение или сдержанность, — и он положил руки ей на бедра. Он засунул их под подол ее промокшей рубашки и поднял до верха брюк.

Пальцы Таргена были как клеймо на ее коже, когда он просунул их под ее пояс. Он стянул с нее брюки, его ладони скользнули по внешней стороне бедер, а большие пальцы оказались в опасной близости к тому месту, где она жаждала его больше всего. Как только брюки оказались на уровне выше колен, вес намокшего материала стянул их до конца, позволив ей снять их и отбросить в сторону.

Его руки изменили направление, поглаживая ее бедра, охватывая талию, поднимая подол рубашки, и продолжили движение вверх по ее телу. Он встал и двинулся выше. Большие пальцы на мгновение коснулись ее затвердевших сосков. Она резко вздохнула, лоно сжалось от потребности, прежде чем поднять руки.

Тарген стянул рубашку через голову и отбросил в сторону. Ткань приземлилась среди другой сброшенной одежды с мокрым шлепком. Он задержался перед ней, глаза горели, плечи поднимались и опускались от неровного дыхания. Кожу Юри покалывало в предвкушении прикосновений, того, как его руки вернутся к ее телу, чтобы разлить по нему свое сладостное тепло. Маленькие капельки воды бисером блестели на его коже, ловя крошечные отблески света; ей хотелось слизать с него каждую из них.

Он отступил назад, ступив на большой участок бархатистого мха, где разложил тюфяк с сухой одеждой, и опустился на колени. Его член торчал между бедер, твердый и пульсирующий.

— Иди сюда, земляночка.

Нетерпение и возбуждение захлестнули Юри. Несмотря на холод, несмотря на дрожь в теле, она жаждала. Чертовски сильно. Его пальцы, касавшиеся ее прошлой ночью, были всего лишь пробой того, что он мог для нее сделать, и она хотела большего. Она хотела его всего.

Не сводя с него глаз, она сократила расстояние между ними, протянув руки и положив их ему на плечи. Даже стоя на коленях, он был на несколько сантиметров выше нее.

Тарген положил руки ей на талию и заставил повернуться. Это было не то, чего она ожидала, но она могла бы согласиться с этим, если бы ему понравилось делать это сзади. Она отступала, пока ее спина не оказалась на одном уровне с его телом, а его член не коснулся внутренней стороны ее бедер. Его жар, усиливающийся с каждой секундой, обжигал, и она застонала.

Он напрягся, прислонившись лбом к ее затылку, и медленно выдохнул, отчего влажные волосы Юри коснулись ее шеи. Это вызвало дрожь, пробежавшую по позвоночнику. Он убрал руки с ее бедер и обнял ее правой рукой, подсунув ладонь под грудь. Напряженные соски Юри жаждали прикосновений, жаждали, чтобы его сильные, мозолистые пальцы погладили их, ущипнули.

Она чувствовала, как бьется его сердце в груди, чувствовала крошечные подергивания его члена в такт этому ровному, неумолимому пульсу.

Это было оно. Наконец-то это было оно. Юри прикусила нижнюю губу зубами и положила правую руку поверх его.

Тарген наклонился влево, упираясь рукой в землю, и помог Юри лечь на тюфяк. И снова она была в роли маленькой ложечки — не то чтобы она возражала. Ей действительно нравилось быть маленькой ложечкой, пока его тело прижималось к ее.

Он подложил левую руку ей под голову и прижался бедрами к ее тыльной стороне. Теперь его член был прижат к изгибу ее задницы, чертовски близко к тому месту, где она хотела его чувствовать. Она выгнулась дугой, прижимаясь к нему задом.

Тарген застонал и переместил правую руку к нижней части ее живота, обхватив его пальцами и пригвоздив ее к себе. Это тоже было поддразниванием — кончики его пальцев были всего в сантиметрах от ее промежности, но с таким же успехом они могли быть в километре от нее.

Юри нахмурилась. Секунды шли, а они лежали неподвижно, если не считать ее дрожи, его вздымающейся и опускающейся груди от неровного дыхания и бешеного стука его сердца. Его тело окружило ее, окутывая своим теплом, быстро прогоняя холод, но оставляя после себя тяжелую, незаполненную пустоту.

— Эм, Тарген? — спросила она.

— Хм?

— Что мы делаем? — она знала, что за этим кроется нечто большее. Как прикосновение, лизание, поглаживание, толчки. Деталь А вставляется в гнездо Б. Она достаточно насмотрелась на голограммы, и удивительное количество жителей Подземного города, казалось, не очень беспокоились о потенциальных зрителях в интимные моменты.

— Согреваю тебя.

— Согреваешь меня?

Он хмыкнул, и пальцы на нижней части ее живота напряглись.

— Ты дрожала от холода, Юри.

Юри закрыла глаза и наклонила таз, просто умоляя, чтобы эти пальцы скользнули чуть ниже.

— Мм…

— Блядь, — прорычал Тарген сквозь зубы, сильнее надавливая на ее таз, заставляя ее бедра замереть.

— Таков план, верно? — спросила Юри, поднимая одно из колен, чтобы раздвинуть бедра. Холодный воздух коснулся ее лона, вызвав у нее совершенно иную дрожь.

Его смех был одновременно веселым и вымученным. Он закинул свою ногу поверх ее и заставил опустить колено обратно. Тем не менее, он не сделал ни малейшего движения, чтобы интимно прикоснуться к ней.

— Или… нет? — спросила она, нахмурившись, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него как можно лучше.

Выражение лица Таргена было напряженным, а в глазах горел дикий огонь вожделения.

— Я едва контролирую себя, Юри. Успокойся.

Сухожилия и вены резко выделялись на его шее и на руке под ее ладонью. Это было точно так же, как тогда, когда они были заперты в камере, и он расхаживал взад-вперед, зверь, ощетинившийся от голода и агрессии, — но ему потребовались дни, чтобы дойти до этой точки. Пару минут назад он казался в порядке. С чего такая внезапная перемена?

Юри скользнула ладонью по его руке, чтобы взять его за кисть: все, что ей было нужно, это чтобы он убрал ее от ее таза.

— Но я не хочу, чтобы ты сдер…

Тарген зарычал, зарываясь лицом в ее волосы. Он вздрогнул, и его хватка на ней стала чуть крепче.

— Просто… поговори со мной, зоани, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Поговорить? Почему он хотел поговорить? Она фактически набросилась на него.

Лоно у Юри ныло, а соски были такими чертовски твердыми, что болели. Возможно ли, чтобы у женщин были синие яйца? Юри была почти уверена, что ее яичники под серьезной угрозой.

— Тарген, не то чтобы мне не нравилось разговаривать с тобой, но разве нет чего-то другого, чем ты предпочел бы заниматься? — она пошевелила попкой напротив его члена. — Например… мной?

Бедра Таргена дернулись, скользя членом по ее заднице. Она почувствовала все маленькие шарики пирсинга, когда они скользили по ее коже, и ощутила намек на влагу, непохожую на капли дождя, которые обрушивались на нее снаружи, — они были теплыми и скользкими.

Он зарычал, звук был более животным, чем любой, который она слышала от него до сих пор, и его тело сжалось вокруг нее, каждый мускул напрягся. Когда он снова двинулся, его скорость была такой взрывной, что она едва успела осознать, что происходит.

Тарген перевернул ее на живот и перекатился, чтобы расположиться над ней сзади. Одной рукой он обхватил ее затылок, прижимая щекой к мху под смятым тюфяком, в то время как другой приподнял ее задницу в воздух. Его вес навалился на нее сверху, заключая в клетку своего пылающего жара.

Юри ахнула, ее пальцы вцепились в мягкий мох. Что-то твердое, тупое и даже более горячее, чем все остальное в Таргене, прижалось к входу в ее лоно, что-то пульсирующее вместе с его быстрым, мощным пульсом.

Раскат грома сотряс землю под ней.

Он снова замер. Его дыхание было тяжелым и хриплым, как будто оно вырывалось из легких.

Сердце Юри трепетало, ее кожа горела, а жар, скопившийся в сердцевине, достиг критического уровня. Его демонстрация скорости, силы и доминирования была пугающей, но это возбудило ее больше всего на свете. Она никогда не представляла, что ее первый раз будет таким. Еще немного прелюдии бы не помешало, но, черт возьми, она хотела его. Она была готова.

И он был готов прямо сейчас.

Ее лоно сжалось вокруг кончика его члена. Она приподняла бедра и оттолкнулась, заставляя его проникнуть чуть-чуть глубже. Его пальцы потянули ее за волосы достаточно сильно, чтобы у нее защипало кожу головы, а рука на ее бедре сжалась достаточно грубо, чтобы остался синяк.

— Блядь, — прорычал он. — Блядь!

Тарген оттолкнулся от нее, разорвав всякий контакт между ними и вырвав при этом несколько прядей ее волос. Юри вздрогнула и села, поднеся руку к голове, повернув голову, чтобы посмотреть на него. Он направился к отверстию, и серый свет снаружи превратил его фигуру в темный, задумчивый силуэт.

— Тарген, подожди! — позвала она.

— Оставайся здесь, Юри, — вот и все, что он сказал перед уходом.

Юри села на пятки и скрестила руки на груди, когда ее наполнил совершенно новый холод. Таргена больше не было, и он забрал с собой все тепло. Она была разочарована, сбита с толку и, самое главное, обижена.

Что с ней было не так? Почему бы ему просто не… трахнуть ее? Она знала, что его влечет к ней. Она видела, как он смотрел на нее, как реагировало на нее его тело. Но он сдерживал себя. Почему?

Дрожа, Юри потерла руки и направилась к рюкзакам. Ее лоно было скользким, изнывающим от возбуждения, и она не могла забыть, как чувствовала его там, так близко к тому, чтобы полностью войти в нее, так близко к тому, чтобы заполнить ее.

Не помогает, Юри.

С рычанием она открыла одну из сумок и достала сухую одежду. Она натянула слишком длинные брюки и слишком просторную рубашку, накинула вторую рубашку на плечи, как одеяло, и села ждать возвращения Таргена.

Тяжелый шум дождя снаружи продолжался, теперь, когда она была одна, он стал громче и назойливее. Вспышки молний время от времени освещали внутреннюю часть убежища, всегда сопровождаемые сотрясающими землю раскатами грома, но время между вспышками и грохотом, казалось, увеличивалось, хотя и ненамного.

— Черт бы побрал этого твердолобого, самоуверенного, упрямого орка, — проворчала она. — Тебе лучше вернуться ко мне.

Точно так же беспокойство пересилило все остальные эмоции, бушевавшие внутри Юри.

— Пожалуйста, вернись, — прошептала она, прижимая ноги к груди.

Лес за окном постепенно темнел, а дождь не прекращался. Прошло совсем немного времени, прежде чем веки Юри опустились. Она изо всех сил старалась держать их открытыми, продолжать ждать, отказываясь уступать потребности своего тела, пока не убедится, что Тарген в безопасности, но ее борьба была недолгой. Сама того не желая, она легла и свернулась калачиком, подложив руку под голову.

Сон овладел ею.