Дикое желание

ОДИН

Артос, Бесконечный город

2107 год на Земле

Если бы Тарген хорошо присмотрелся, то улицы Подземного города мало чем отличались бы от поля битвы. Яркие огни отбрасывали все нужные цвета: красный — кровь, оранжевый — взрывы, белый и синий — шипящие плазменные разряды и грохочущее энергетическое оружие. Все эти цвета подчеркивались шероховатым металлом и пятнами тьмы, последние из которых имитировали дыры, пробитые в сознании солдата хаосом битвы. Голоса пешеходов, которые говорили и кричали на тысяче языков, создавали шум, напоминающий боевые кличи и предсмертные вопли. В лужах неизвестной жидкости отражалось много света — по крайней мере, когда их не заслоняла толпа.

Большинство полей сражений, на которых он сражался, были влажными — если не в начале, то к концу. Кровь, топливо, гидравлическая жидкость, пот, расплавленная плоть — все это сочеталось вместе, образовав грязные, мерцающие лужи и едкое зловоние.

Какого черта на этих улицах всегда мокро? Здесь ведь не бывает дождей.

Он осмотрел окрестности, не замедляя шага. Здания по обе стороны улицы стояли на разной высоте, ни одно из них не было одинаковым ни по форме, ни по дизайну, ни по вывескам. Перпендикулярная улица прорезала воздушное пространство над головой, укрепленная на огромных колоннах. За всеми зданиями царила смесь темноты и механизмов — голые трубы и воздуховоды, трубопроводы, распорки, опоры, металлические пластины и передающие антенны сливались с черным фоном. Крошечные габаритные огни светились повсюду, как болезненные звезды, служа предупреждением для бесконечных потоков ховеркаров, текущих по открытому пространству наверху.

В подземном городе было много воздуха — весь он был затхлым и переработанным, — но не было неба.

— Клянусь яйцами Клагара, мне нужно выпить, — пробормотал он.

Тарген прожил в Артосе много лет и ходил по этой улице больше раз, чем ему хотелось сосчитать, но он никогда не был таким… таким каким? Задумчивым? Он ни минуты не беспокоился о том, из чего сделаны лужи в Подземном городе, и не было причин начинать сейчас.

Ярость кружила по краям сознания, как хищник, выискивающий момент уязвимости у жертвы. Его предки по племени называли это Хрук — первобытная сила внутри каждого воргала, которая побуждала их к невероятным подвигам силы, мужества и свирепости. Зверь, который жил в их сердцах. И благодаря годам, проведенным в авангарде Роккоши, его Ярость была сильнее и свирепее, чем у большинства.

Ему нужно было отвлечься, чтобы отогнать ее, нужно было выпить стаканчик-другой.

Или ему просто нужно было разбить кулаки в кровь.

Он быстро окинул взглядом ближайших пешеходов. То тут, то там было несколько привлекательных женщин, но он не позволил своему взгляду задержаться на них. Секс мог утолить порывы, вызванные Яростью, но это было опасно. Его агрессия и дикость не исчезали, когда он засовывал свой член в щелку — они просто принимали новую форму, новое направление. Потеря контроля в бою неоднократно спасала его задницу. Но потерять контроль в постели, особенно с женщиной более хрупкого вида?

Для всех было бы лучше, если бы он держал член в штанах, даже если это означало месяцы — или годы — ноющей боли в паху.

Вместо этого он сосредоточился на поиске кого-то, кто мог бы дать ему бой, которого он хотел, с вызовом, которого он жаждал. Большинство горожан на его пути либо убегали с дороги, либо были отброшены в сторону его поступательным движением; но это были не они. Даже те, кто протестовал, делали это вяло, не проявляя желания подкрепить свои слова действиями. Ни у кого из них не было той искры, которую он искал.

Его грудь и горло сжались, сердце забилось быстрее, а яйца напряглись: Ярость оказывала большее влияние, готовя его к драке, которой он так жаждал. Но Тарген не мог лгать самому себе. Он тоже этого хотел.

Группа грубоватого вида мужчин собралась у входа в темный переулок впереди. У каждого на одежде был один и тот же символ — красное солнце с силуэтом боевого топора на его фоне. Они были Эрготами, бандой из Подземного города, которая заявляла о своей связи с какой-то древней воинской традицией. Может быть, пятерых было достаточно, чтобы бросить ему тот вызов, в котором он нуждался.

Скорее всего, они были просто кучкой притворщиков, прикрывавшихся символикой банды, чтобы выглядеть крутыми.

Он прошел мимо Эрготов и продолжил свои поиски, когда голос в его голове — едва различимый из-за ярости — сказал, что это плохая идея. Ему следовало остаться на вечеринке, следовало съесть еще кусочек того восхитительного торта, который Саманта испекла для Лии. Он еще не настолько опустился, чтобы создавать проблемы своим друзьям.

Прежде чем он смог продолжить эту мысль дальше, его внимание привлекла фигура — траликс, почти трехметрового роста. Его кожа представляла собой пеструю смесь синего и зеленого с фиолетовыми и розовыми вкраплениями на плечах и макушке, а на обнаженных руках было несколько неровных шрамов, похожих на старые раны от энергетического клинка. Руки траликса были достаточно большими, чтобы одной обхватить голову Таргена — и, вероятно, размозжить ему череп одним ударом.

Сердцебиение Таргена превратилось в раскаты грома, в грохот артиллерийского обстрела. Вызванная Яростью сила растеклась по мышцам.

Схватка один на один с траликсом посреди оживленной улицы могла бы стать чертовски интересной историей.

Траликс направлялся к Таргену, двигаясь медленным, но неумолимым шагом существа, которое знало, что легко избежит любых потенциальных столкновений с другими пешеходами — и, вероятно, с большинством небольших парящих транспортных средств. Тарген глубоко вздохнул. Траликсы, как известно, легко поддавались провокации: они рассматривали меньшие, более слабые виды как нечто, что при необходимости можно уничтожить.

Теперь в голове Таргена зазвучал голос Урганда.

Полегче там.

— Блядь, — прорычал Тарген.

Он изменил свой путь всего за секунду до того, как столкнулся бы с траликсом, обойдя огромное существо, не вступая в контакт.

Его грудь сдавило еще сильнее, внутренности скрутило, а горло опалило огнем. Ощущение было такое, словно он проглотил заряд плазмы. Ярости не нравилось, когда ей отказывали, и она без колебаний заявляла о своем недовольстве.

Что ж, хуй с ней. Думаю двенадцать шотов хватит.

По меньшей мере.

Тарген ускорил шаг. Он был недалеко от бара, и чем раньше он прибудет, тем лучше. Даже если он не понимал всей этой истории с земным днем рождения, он знал, что Шей не была бы счастлива, если бы он попал в беду и его пришлось бы забирать из загона Вечной Охраны в день рождения маленькой Лии. И в некотором смысле, гнев Шей был более пугающим, чем разъяренный траликс.

Стремление Таргена, казалось, пробило дыру в пространстве, и он мгновенно оказался там, куда направлялся — у входа в тесный переулок, освещенный яркими вывесками, нависавшими над главной улицей. Вторая табличка снизу была единственным, что имело значение; на всеобщем языке на ней было написано «БАР». Чтобы найти хорошее место, нужно пройти через дерьмо. Им не нужны были умные, запоминающиеся названия, пока у них был товар. Выпивка, по сути, продавалась сама по себе.

Он свернул в переулок, прошел в дальний конец — через несколько таких же непонятных луж — и поспешил вниз по ступенькам ко входу в бар. Он положил руку на дверь и толкнул.

Тарген врезался в дверь плечом и лицом, резко остановившись.

Сбивчиво выругавшись, он отшатнулся. Ярость закипела у него в животе и согрела кровь, ненадолго вспыхнув во время дезориентации. Какого хрена дверь была заперта? Он время от времени наведывался сюда в течение последнего года или около того, с тех пор как Драккал и Аркантус перенесли свою деятельность в этот сектор, и он ни разу не закрывался.

Как могло закрыться заведение с лучшим гурошем в городе, когда Таргену нужно было выпить?

Только тогда он заметил табличку на двери.

УВЕДОМЛЕНИЕ ДЛЯ ГРАЖДАН АРТОСА ОТ СОВЕТА КОНСОРЦИУМА ОБЩЕСТВЕННОГО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ.

Тарген нахмурился. Какое отношение Совет общественного здравоохранения имел к маленькому бару в Подземном городе?

С ворчанием он заставил себя продолжить чтение. Большая часть этого была своего рода постановлением Консорциума, написанным тем особым непонятным юридическим языком, из-за которого слова теряли всякий смысл и причиняли сильную головную боль любому, кто пытался его расшифровать. Но те части, которые были ближе к концу, имели смысл.

Несколько посетителей этого заведения сообщили о случаях тяжелых заболеваний, которые могли быть вызваны зараженными напитками, подаваемыми в заведении.

В ИНТЕРЕСАХ ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ЭТО ЗАВЕДЕНИЕ ЗАКРЫТО ПО РЕШЕНИЮ КОНСОРЦИУМА ДО ПРОВЕДЕНИЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО РАССЛЕДОВАНИЯ.

— Голая задница Беррока, что, блядь, это значит? В чем вина бара, если какие-то слабаки не смогли справиться со своей выпивкой?

Вздохнув, Тарген развернулся и направился обратно по переулку. Обычно гурошу в этом месте удавалось заглушить его ярость примерно после дюжины кружек. Никто не мог сказать, сколько времени потребуется в другом заведении, или будут ли эти напитки вообще приятными на вкус, или насколько охотно персонал вызовет Вечную Стражу при первых признаках неприятностей.

Как будто этих сомнений было недостаточно, новое осознание поразило его, когда он приблизился к выходу из переулка — он даже не знал никаких других баров в этом секторе. Это было единственное место, куда он приходил с тех пор, как покинул Ниссу Вай.

Он остановился сразу за переулком и повернул голову, чтобы осмотреть улицу в обоих направлениях. Люди двигались вверх и вниз длинными потоками, время от времени разделяясь или меняя свое русло, как вода, текущая вокруг валунов в стремительной реке.

Тарген знал эту улицу. Он проходил мимо этой сырной лавки десятки раз — и еще много раз вдыхал ее запах. Он купил излишки военного снаряжения у компании Нокорг в «Экипировка для воргалов», всего в нескольких витринах от переулка. У него даже было несколько смутных воспоминаний о нетрезвых прогулках домой, во время которых он останавливался, чтобы поглазеть на посетителей в соседнем ресторане, задаваясь вопросом, предназначены ли широкие и высокие окна для того, чтобы люди внутри были указаны в меню.

Он повернул налево — потому что это было так же хорошо, как направо, — и влился в поток пешеходов. Ярость терзала его разум. Он пытался игнорировать ее, запихнуть обратно в тайники подсознания, заставить замолчать, чтобы сосредоточиться на поисках, но она сопротивлялась ему на каждом шагу.

Эта внутренняя борьба вскоре затуманила его восприятие окружающего мира. Он осознавал движение своих ног, людей вокруг себя, огни и звуки, но все это было далеким и неважным. Ярость требовала его внимания, она хотела контроля.

Когда он, наконец, зарычал и стряхнул с себя эту пелену, потребовалось несколько мгновений, чтобы его зрение прояснилось. Все, что он мог слышать, это стук собственного сердца. Подняв голову, он обнаружил, что находится на незнакомой улице в секторе, который не мог назвать.

Тарген поднял запястье, чтобы проверить свой голокомм. Прошло почти два часа с тех пор, как он покинул закрытый бар.

Кажется, он слышал что-то такое от Сэм и Шей?

Время летит незаметно, когда ты… ищешь развлечений?

Нет, это прозвучало не совсем правильно. Но это не имело значения. Прямо сейчас ему не нужны были абстрактные земные изречения — особенно когда у его собственного народа их было так много, например, клинку все равно, пуст или полон твой живот, когда он пронзает твою плоть. Что, черт возьми, это значило? Конечно, клинкам было все равно — они были инструментами без собственного разума.

Не то чтобы он удивился, если бы ему сказали, что какой-то ученый создал нож с собственным адаптивным искусственным интеллектом.

Однако было бы интересно побеседовать со своим оружием…

В любом случае, все, что ему было нужно, — это чертова выпивка, а не пустые слова. И теперь он был в незнакомом секторе, который выглядел относительно модернизированным и чистым, где здания стояли чуть менее плотно, улицы были украшены редкими живыми растениями, а пешеходы были одеты чуть лучше, чем в большинстве мест, где он бывал. Возможно, многие различия были неуловимыми и по отдельности их было легко игнорировать, но все вместе они заставляли Таргена чувствовать, что он забрел в другой мир.

Он должен был чувствовать себя здесь не в своей тарелке, должен был осознавать, что его повседневная одежда в стиле милитари, вероятно, выделялась, как третин на званом ужине в вольтурианском стиле, должен был просто развернуться и пойти обратно тем же путем, каким пришел. Ему также следовало беспокоиться о том, что он потерял два часа времени и прошел несколько километров пути, почти ничего не помня об этом, если бы не бары, которые он миновал… но Тарген никогда не был из тех, кто заботится о подобных вещах.

Несколько минут спустя он остановился на окраине улицы, которая купалась в прохладном сиянии синих и фиолетовых вывесок, многие из которых были оживлены, чтобы привлекать к себе внимание. Но только одна вывеска заинтересовала Таргена — отчасти потому, что ее яркие розовые буквы казались вспышкой тепла на фоне более прохладных цветов, но в основном потому, что нижним словом на ней было «НАПИТКИ».

Он пробежал взглядом по остальной части вывески. Следующими словами были «МУЗЫКА» и «ТАНЦЫ», дополненные голографическим изображением людей неопределенного вида, танцующих в очень интимной манере. Заведение называлось «Звездный транс», и все твердо указывало на то, что он никогда бы не вошел в него при обычных обстоятельствах.

Тарген поднял руку, убирая назад несколько выбившихся из кос прядей. Кончики его пальцев пробежались по твердому, неровному шраму на правой стороне головы. Он едва мог вспомнить время, когда у него не было этих шрамов, и все же они все еще казались неправильными и неуместными.

— Черт возьми, ты сегодня в охуенном настроении, Тарген, — пробормотал он. — Все эти размышления просто означают, что я провожу слишком много времени с Арком и Драком. С ними и с маленькой Лией я становлюсь мягче.

Не теряя больше ни секунды, он повернулся и зашагал ко входу в «Звездный Транс», который находился прямо на главной улице — большая дверь в углублении шириной в несколько метров и глубиной примерно в половину. Он бы предпочел вход в промозглый, грязный переулок.

Охранник, стоявший у двери, был борианцем с широкими плечами и узкими бедрами, который был на несколько сантиметров выше Таргена. У него не было никакого видимого оружия, но его поза была сильной и уверенной.

Тарген подошел к охраннику.

Борианец выгнул бровь.

— Двигайся дальше, воргал.

— Значит, не угостишь меня выпивкой? — спросил Тарген.

Борианец нахмурился, поднял большой палец и указал вниз по улице.

— Продолжай идти. Это место не в твоем вкусе.

Тарген нахмурился и скрестил руки на груди.

— Вы подаете гурош?

Выпятив челюстные мускулы, борианец коротко кивнул.

— Да это место прямо для меня, — Тарген одарил борианца широкой зубастой улыбкой, которая должна была быть очаровательной и дружелюбной, хотя он знал, что это не так — он недавно смотрел в зеркало. Пугающая, вероятно, было бы точнее.

Тарген не упустил из виду, как взгляд охранника переместился на татуировку авангарда у него на щеке. Эти символы были не только знаком чести, но и предупреждением.

Пространство между Таргеном и борианцем заполнила тишина, нарушаемая только фоновыми звуками — в основном машинами на воздушной подушке, проносящимися высоко над головой, и отдаленными разговорами. Что ж, от Ярости Таргена тоже доносились настойчивые шепоты, но прямо сейчас он их не слушал.

— Прекрасно, — наконец выплюнул борианец. Он повернулся к стене рядом с дверью, нажал что-то на маленькой панели управления и отступил в сторону, когда из стены выдвинулся тяжелый тристиловый ящик. — Оставь оружие здесь.

Тарген рассмеялся, протягивая руку, чтобы расстегнуть ремень.

— Ничего, кроме старой доброй драки на кулаках, да?

Борианец нахмурился еще сильнее.

— Создашь проблемы, воргал, и моей команде придется тащить твою окровавленную, потерявшую сознание задницу в переулок, когда мы закончим с тобой.

— Не дразни меня, предлагая хорошо провести время, — Тарген снял пояс и положил его, вместе с бластером в кобуре и ножами, в ящик.

Борианец хмыкнул и снова постучал по панели управления. Ящик с лязгом задвинулся. Мгновение спустя он исчез, оставив пятно, совершенно неотличимое от остальной стены.

Тарген поднял руку, разведя кончики указательного и большого пальцев на несколько сантиметров друг от друга.

— Получу ли я один из тех маленьких жетонов, или браслетов, или что-то еще, чтобы забрать свои вещи?

Борианец указал на настенный сканер.

— Поднеси свой идентификационный чип. Он зарегистрируется на твоем оружии.

— Ты не сможешь просто вспомнить, какое из них было моим? — спросил Тарген, шагнув вперед и подняв левую руку. — Похоже на вторжение в мою личную жизнь.

Панель управления тихо пискнула.

Борианец встал перед потайным ящиком и скрестил руки на груди.

— Ты пойдешь туда или подождешь, пока я пойму, как глупо поступаю?

— Да, да. Прежде чем тащить меня в переулок, нужно выпить хотя бы пару стаканов, а раз уж не ты платишь…

Тарген едва сдержал смех, когда и без того мрачное выражение лица борианца потемнело еще больше, за исключением мельчайших искорок жара в его зрачках. Было бы легко извлечь выгоду из раздражения борианца, легко довести его до насилия — легко поддаться Ярости и дать ей выход, которого она жаждала.

Он толкнул дверь, входя в «Звездный транс». Она впустила его в короткий, тускло освещенный коридор с темными стенами и полом. В нем было тихо, почти сверхъестественно, но он ощутил что-то вроде глубокой пульсации, ровной и неистовой, как сердцебиение на пике Ярости. Низко опустив брови, Тарген направился к двойным дверям впереди. Они скользнули в стороны, исчезая в стенах, прежде чем он успел протянуть руку, чтобы коснуться их.

Волна звука захлестнула его — не учащенное сердцебиение, а барабанный бой, наслоенный на другие инструменты, чтобы сформировать неустанную, повторяющуюся музыку, которая почти не утратила своей мощи, несмотря на установленные для ее сдерживания глушители звука.

Танцпол был прямо впереди, у основания низких широких ступеней, и это был прекрасный хаос. Близость тел делала людей неотличимыми друг от друга. Танцоры извивались и подпрыгивали в такт, у многих из них были яркие, светящиеся рисунки на одежде и коже, которые превращались в цветные пятна, скрывая черты их лиц и делая их более трудно различимыми. Огни вспыхивали синхронно с различными инструментами по всему клубу — на стенах и потолке, на кусочках пола, видимых между ног и ступней, и в виде парящих в воздухе голографических фигур, которые постоянно двигались и трансформировались.

Сцена, с размытыми завораживающими красками, продиктованными оглушительной музыкой, была гипнотической. Но даже среди этого зрелища — или, возможно, из-за него — охранников было легко заметить. Все они были большими, все стояли относительно неподвижно, а вибрация и движение вокруг них превратили их в темные, задумчивые статуи, расположенные по краям танцпола.

Однако в конечном итоге внимание Таргена привлекла левая сторона огромного зала — та сторона, над которой возвышалась длинная барная стойка. За ней стояло больше бутылок с алкоголем, чем он мог сосчитать, и ряды кружек и стаканов, все освещенные ровной розовой и фиолетовой подсветкой, которая выделялась из хаоса ровно настолько, чтобы служить маяком для любого, кто почувствовал жажду.

Посетителей, собравшихся в баре, было легче опознать. Он разглядел много волтурианцев и борианцев. Многие из них были в нарядах, от которых у Таргена зачесалась бы кожа, надень он подобное. На большинстве из них была светящаяся краска и украшения на одежде и коже — помимо естественных светящихся отметин волтурианцев, — а освещение в баре только усиливало контраст между светом и тьмой.

Рассеянно покачивая головой в такт заразительному ритму, Тарген подошел к барной стойке. За ней было по меньшей мере пять барменов, разносивших напитки. Он хотел сравнить их скорость, исходя из количества людей, ожидающих перед каждым и произвести умственные вычисления, которые были единственным видом математики, которым он занимался в своей взрослой жизни — кто из них быстрее принесет мне выпивку — но его внимание привлек бармен посередине.

Женщина была маленькой. Хрупкой. Ее рост не превышал ста шестидесяти сантиметров, примерно ему по грудь. Длинные, блестящие черные волосы ниспадали ей на плечи и обрамляли лицо — лицо, которое он не мог разглядеть сквозь всю эту противоречивую темноту и неоновый свет. Но он мог видеть ее полные губы, которые светились ярко-розовым.

Тарген ухмыльнулся и пробежался взглядом по всему ее телу. Обнаженные руки были украшены замысловатыми люминесцентными узорами, на ней был короткий топ с неоновой росписью, открывавший плоский живот. Его взгляд зацепился за крошечный голубоватый отблеск на ее пупке — пирсинг, отражающий различные источники света, когда она двигалась. Каким бы незначительным он ни был, он вызвал у Таргена такую волну вожделения, какой он не испытывал уже очень, очень давно.

Он встретил первую терранку, когда одна из них пришла встретиться с Аркантусом два года назад, и хотя она появилась в его жизни и исчезла из нее в мгновение ока, трое других, с которыми он познакомился с тех пор, были хорошими друзьями — они были семьей. Особенно Шей, которая понимала Таргена на глубоком солдатском уровне, несмотря на то, что на самом деле она никогда не служила в вооруженных силах. Но ни одна из них не вызвала в нем такого желания, даже отдаленно.

Внезапно он осознал, что ему не терпится познакомиться с этой терранкой. Это рвение, несомненно, было вызвано тем фактом, что она была миниатюрной и красивой так, как, казалось, способны только земляне, и что-то в ее легкой, хотя и немного неловкой улыбке делало ее открытой.

В Артосе было так мало терран — так же, как в его жизни — и все они казались такими неуместными в этом зачастую грубом, неумолимом городе. Как ни странно, его инстинктом было защитить эту терранку, точно так же, как он защитил бы Сэм, Шей и Лию.

Женщина сверкнула белыми зубами, когда улыбнулась стоящему перед ней волтурианцу. Она поставила стакан, схватила две бутылки из-под прилавка, высоко подняла их и покрутила. В ожидающий стакан полились две струйки жидкости, одна ультрафиолетовая, а другая белая. Закончив, она поставила бутылки на стол и подтолкнула напиток к волтурианцу, произнося слова, которые Тарген не мог расслышать, прежде чем перейти к следующему посетителю.

И хотя его вычисления подсказывали, что другой бармен сможет принести ему выпивку быстрее, Тарген встал в очередь в секции бара терранки — не то чтобы это скопление посетителей можно было с полным правом назвать очередью даже по самым щедрым стандартам. В обычной ситуации он бы без колебаний протиснулся вперед. В таких ситуациях все было в порядке очереди, и при свете и шуме обычно самый громкий посетитель получал свой напиток первым. Но сейчас что-то удерживало его.

Может быть, потому, что он хотел произвести хорошее первое впечатление, а может быть, просто для того, чтобы дать себе больше времени понаблюдать за ней. Она двигалась уверенно, размашисто разливала напитки и свободно улыбалась всем. С каждым его шагом черты ее лица становились немного более различимыми.

Подойдя к барной стойке, он облокотился на нее и наблюдал, как она обслуживает высокого, долговязого парня. Она действительно была миниатюрной, но облегающие черные брюки подчеркивали ее женственные изгибы и дерзкую маленькую попку, которая идеально легла бы в его руки.

Внезапно он обнаружил, что больше всего на свете хочет выпить ее.

Сердце Таргена забилось быстрее, когда она наконец повернулась к нему. Ее тонкие, изящные брови слегка приподнялись, и она встретилась с ним взглядом.

Ее глаза были зелеными…

Она моя.