Дикое желание

ДВАДЦАТЬ ОДИН

У даэв был хороший корабль.

Действительно чертовски хороший.

Наверное, даже слишком, блять, хороший. И уж точно намного лучше, чем предполагало его простое название — «Клык».

Тарген не мог оторвать глаз от мигающих перед ним сложных систем управления и дисплеев. Он мог компетентно управлять автомобилем на воздушной подушке и был обучен управлять несколькими классами наземной бронированной техники еще во времена службы в Авангарда, но этот корабль был явно выше его сил. Казалось, что все органы управления боевого крейсера с экипажем в сотни человек были втиснуты в эту четырехместную кабину, и он не мог даже предположить, для чего девяносто пять процентов всего этого предназначалось.

Он подозревал, что за его странным, но настойчивым желанием потрогать все стоит недостаток знаний.

Он взглянул на Юри и обнаружил, что она тоже оглядывается по сторонам, в ее широко раскрытых глазах светятся благоговейный трепет и возбуждение. Ей не нужно было произносить вслух, чтобы он понял, о чем она думала в тот момент: Это так круто!

Я должен быть подозрительным. Быть настороже.

Его внимание переключилось на даэвов, которые стояли перед одной из консолей управления, перебирая пальцами команды на паре проекционных голоэкранов. Их броня и оружие были высокого качества — даже лучше, чем, несомненно, украденное военное снаряжение с корабля контрабандистов, — а этот космический корабль находился на совершенно другом уровне, намного, намного выше.

Его система маскировки была достаточно продвинута, чтобы Тарген вообще не заметил Клык, когда даэвы впервые привели его и Юри на поляну, где они приземлились. Он подумал, что это пустое поле — идеальное место для засады, и в ответ вспыхнула Ярость.

Этот большой, черный, гладкий корабль, материализовавшийся в центре поля перед ним, был подобен ведру ледяной воды, вылитому на его Ярость, и, несмотря на здравый смысл, этого было достаточно, чтобы он отбросил свои подозрения.

Это не было ситуацией без выбора — перед Юри и Таргеном лежали десятки вариантов, и доверие этим даэвам было лишь одним из них. Возможно, не лучшим. И уж точно не самым разумным..

Но, несмотря на предупреждающие знаки — вроде этого корабля, который больше подошел бы элитному подразделению спецназа или криминальному флоту синдиката Внутреннего Предела, — он верил Киру и Кейлу. Они были странными, но кто в жизни Таргена не имел своих причуд? Близнецы показались ему искренними. По крайней мере, они не причинили вреда Таргену или Юри, несмотря на то, что у них было достаточно возможностей, и должно же это о чем-то говорить, не так ли?

Его взгляд снова вернулся к Юри. Когда дело доходило до безопасности, она была единственным, что имело значение. Пока она была вне опасности, его больше ничего не заботило.

Она встретила его взгляд и улыбнулась, от чего свет в ее глазах стал еще ярче. Это был не просто трепет и возбуждение — это была надежда. Тот проблеск надежды, который она, должно быть, лелеяла, чтобы не сдаваться все это время, теперь сиял ярче, чем когда-либо, и при виде него сердце Таргена наполнилось радостью. Он не солгал, когда сказал ей, что с радостью прошел бы через все это снова ради нее. Он сделал бы это без колебаний, снова и снова.

Все ради нее.

— Еще немного, зоани, — тихо сказал он. — Скоро мы будем на пути домой.

Она обняла Таргена и прижала его к себе.

— Я знаю. Надеюсь, мы сможем помочь другим тоже вернуться домой.

Тарген обнял ее за плечи, наклонился и глубоко вдохнул ее сладкий аромат, одобрительно замурлыкав. Его землянка обладала благородным сердцем, и он был не прочь гордиться этим — гордиться ею. В какой-то момент своей жизни он, должно быть, сделал что-то хорошее, раз заслужил такую женщину, как Юри.

Она повернулась лицом к даэвам, прижавшись щекой к груди Таргена.

— Итак, каков план?

— Войти, убить контрабандистов и вывести рабов, — сказал Тарген.

— По-моему, это звучит разумно, — сказал Кир без малейшего намека на иронию.

Юри посмотрела на Таргена, нахмурив брови.

— Ты не можешь говорить серьезно.

Тарген нахмурился.

— Почему?

— Потому что это опасно, — решительно сказала Юри, — и мы должны составить план, чтобы свести эту опасность к минимуму.

— И ситуация непростая, — добавил Кейл. — Слишком много переменных, чтобы просто ворваться и ожидать приемлемого результата.

— Сложные проблемы не обязательно требуют сложных решений, — Кир повернулся, чтобы опереться спиной о консоль, положив на нее руки по обе стороны от бедер. — Иногда простые планы являются самыми элегантными и эффективными.

— С простым планом меньше ошибок, — сказал Тарген. — Если начать все усложнять, то гарантированно что-то пойдет не так.

Ноздри Кейла раздулись, но выражение его лица в остальном не изменилось. Он нажал на что-то на голоэкране перед собой, и в центре кабины появилась свободно плавающая трехмерная голографическая карта. Хотя Тарген не знал этого участка земли, он явно был маленьким кусочком этой планеты — и, похоже, этот кусочек находился где-то рядом с их нынешним местоположением.

Кейл подошел к карте и стал манипулировать на ней пальцами, изменяя угол обзора и увеличивая изображение того, что могло быть только лагерем контрабандистов. Вход в пещеру на склоне утеса был высоким, но узким, а скалистый ландшафт снаружи мог обеспечить достаточно укрытий для любых потенциальных защитников, подкрепленных грубо сколоченными деревянными баррикадами.

Тарген подошел ближе к карте, увлекая Юри за собой. Он поднял правую руку и рассеянно провел ею по виску, проходя ладонью по шрамам.

— Неплохая позиция. Хорошее прикрытие, хороший обзор.

— Мы предположили, что они заняли эту оборонительную позицию из-за скексов, — сказал Кир, присоединяясь к остальным у карты. — Мы нашли свидетельства нападения вокруг места крушения. Это было тогда, когда вы сбежали?

Юри напряглась и покачала головой.

— Нет. Мы уже были в дикой местности, когда это случилось. Просто… недостаточно далеко, чтобы не услышать это посреди ночи.

Тарген нежно обнял ее, и она прислонилась к нему, как будто это была самая естественная вещь во вселенной. Он начинал понимать страх, который она, должно быть, испытывала на протяжении всего этого испытания, хотя бы в небольшой степени — потому что мысль о том, что с ней что-то случится, пугала его так, как ничто другое никогда не пугало и не могло напугать.

— Было трудно собрать воедино то, что произошло. Скексы довольно тщательно разобрали обломки, и те немногие следы, которые нам удалось обнаружить, были в лучшем случае однодневной давности, — сказал Кир.

В этом не было ничего удивительного. Скексы были печально известными скупщиками, мусорщиками и охотниками — и разбившийся корабль контрабандистов дал им шанс применить все эти навыки. Действительно, единственной неожиданностью во всем этом было то, что контрабандистам удалось увести такую большую группу так далеко от места крушения и выжить в течение стольких дней, несмотря на присутствие скексов в этом районе.

Тарген встретился взглядом с Кейлом. У даэвы были спокойные, непреклонные глаза, и его взгляд был глубоким и решительным.

— Все еще хочешь напасть на них ночью? — спросил Тарген.

Кейл опустил подбородок в медленном, обдуманном кивке.

— Темнота может быть нашим лучшим прикрытием при приближении к лагерю.

Юри запрокинула голову, чтобы посмотреть на Таргена.

— Разве у контрабандистов нет оптических прицелов или чего-то еще, что обеспечивает ночное видение?

— Да, есть, — ответил Тарген, слегка улыбнувшись ей.

— Это может исключить любой элемент неожиданности, который мы, возможно, надеялись получить в темноте, — сказал Кир.

Кейл повернулся лицом к своему брату.

— Но это остается нашим лучшим вариантом. Виды, которые мы наблюдали в том лагере, в основном ведут дневной образ жизни, а это значит, что они окажутся в невыгодном положении, если не будут использовать эту оптику. И еще есть большая вероятность, что многие из них будут спать.

Тарген нахмурился и наклонил голову, изучая голографическую карту. Его инстинкт оставался неизменным — атаковать в лоб, — но он знал, что здесь это не совсем правильно. Простой план был абсолютно правильным ответом, просто здесь нужен не этот простой план.

Юри протянула руку вперед, слегка повернув карту, прежде чем провести пальцем по одной из сторон утеса.

— А как насчет этого места? Это не идеально, но угол должен скрывать вас от всех в лагере, пока вы не подойдете достаточно близко.

Короткие брови Кейла слегка приподнялись. Он провел рукой по голограмме, чтобы направить ее в то место, которое указала ему Юри. В течение нескольких секунд тишины он непрерывно поворачивал и увеличивал карту, следуя вдоль скалы ко входу в пещеру. Кир наблюдал, его глаза были такими же пристальными и напряженными, как у его брата. Наконец, Кейл задумчиво хмыкнул.

— Ты можешь сказать ей, Кейл. Тебе не повредит сказать это вслух, — сказал Кир.

— Тебе не повредит, если я передам тебе это чувство, — ответил Кейл.

— Мой брат верит, что это сработает. Я согласен. Что насчет тебя, воргал?

Тарген еще раз пробежался глазами по голографическому утесу. Им пришлось бы держаться вплотную к утесу, но это был неплохой угол подхода — и он смог бы убить нескольких контрабандистов, прежде чем все будет сказано и сделано.

— По-моему, выглядит неплохо. Кстати, меня зовут Тарген.

— Мы действительно так и не познакомились друг с другом, не так ли? — спросила Юри.

— Я был немного занят.

— Простите нас за то, что мы пренебрегаем обычными формальностями, — сказал Кир, склонив голову в легком поклоне. — В нашей профессии они нужны не так часто. Меня зовут Сол'Кир Севрис, а моего брата…

— Сол'Кейл Кортанис, — сказал Кейл.

Кир одновременно посмотрел на своего близнеца и улыбнулся Юри.

— Кир и Кейл будет достаточно.

Юри улыбнулась в ответ.

— Юри Эриксен. Рада официально познакомиться с вами.

Тарген нахмурился.

— Я не знал, что мы представляемся полностью. Это как-то снижает эффект от моего грандиозного представления.

Юри запрокинула голову, чтобы снова взглянуть на него, приподняв бровь.

— У тебя есть фамилия?

— Больше похоже на титул. Заработан в битве по древней традиции воргалов.

— Ну?

— Тарген Разбиватель черепов, Проклятие скексов.

— Звучит так, как будто ты только что его выдумал, — категорично сказал Кейл.

Плечи Юри затряслись от беззвучного смеха.

— Я его не выдумывал, — проворчал Тарген. — И я не высмеивал ваши цветистые имена даэвов, не так ли?

Юри положила руку ему на грудь, потирая в районе сердца. Даже через рубашку этого прикосновения было более чем достаточно, чтобы вернуть все его внимание к ней. Она смотрела на него снизу вверх с внезапным похотливым огоньком в глазах.

— Я думаю, это довольно сексуально. Очень по-орочьи.

Жар закрутился спиралью в животе Таргена и распространился по всему телу. Он накрыл ее руку своей и ухмыльнулся, издав в груди одобрительное рычание.

— Не стесняйся говорить все, что думаешь, зоани.

— Можем ли мы сосредоточиться на текущем вопросе? — спросил Кейл.

Кир хихикнул.

— Все в порядке, брат. Возможно, им нужна аудитория.

Эти слова вызвали у Таргена момент парализующего смятения. Он хотел Юри настолько сильно, что части его было все равно, где и когда он овладеет ею — или даже кто будет рядом. Но гораздо большая и сильная часть его, часть с раскаленным ядром чистой Ярости, отказывалась позволять кому-либо еще видеть ее, потому что она, блядь, была его и только его.

Щеки Юри порозовели, и она прочистила горло.

— Нет. Абсолютно нет. Я, э-эм, больше люблю один на один, наедине.

И ох, сколько всего я с ней сделаю, когда мы останемся наедине!..

— Теперь у нас есть план, — сказал Тарген, неохотно отрывая взгляд от Юри, чтобы посмотреть на близнецов. — О чем еще нам нужно беспокоиться?

— О деталях, — ответил Кейл.

— Мы собираемся проникнуть туда после наступления темноты, убить контрабандистов и освободить рабов. Думаю, этого хватит, не так ли?

— Лидер, Таэраал, — сказал Кейл. — Он нужен нам живым.

Ноздри Таргена раздулись от тяжелого выдоха, когда тот старый зверь, его Ярость, выполз немного ближе к поверхности.

— Если бы вы двое знали, что такое авангард, вы бы знали, что я не беру пленных в подобных ситуациях. Особенно когда это отродье скексов — тот, кто сделал все это личным делом.

Кир шагнул к Таргену с огнем в разноцветных глазах.

— Это не имеет значения.

Юри крепче обняла Таргена и крепче прижала ладонь к его груди. Этого было достаточно, чтобы удержать его от броска вперед, чтобы встретить вызов даэвы. То, что Юри могла сдержать его простым прикосновением, говорило о многом: он всегда хотел сразиться с парой даэв, и даже если эти двое были тощими по стандартам воргалов, у него было чувство, что дрались бы они хорошо.

— Возможно, у него есть информация о Врикхане, — сказал Кейл. В его взгляде мелькнул отблеск огня его брата.

— За которым мы охотимся очень долгое время, — голос Кира был напряженным, он говорил сквозь стиснутые зубы.

Тарген узнал этот взгляд даэвов, этот тон в голосе Кира. Он уже видел эту ненависть раньше в Аркантусе и Драккале, когда они говорили о своем прошлом, когда они говорили о человеке, который предал их и разрушил все, что они построили, — о человеке, который убил всех, кто был им дорог.

Для даэвов это было личным делом — не обязательно связанным с Таэраалом, но с другим работорговцем, за которым они охотились. Какие бы эмоции ни стояли за этим, какая бы причина у них ни была, это явно была глубокая вендетта. Это не отменяло неприязни Таргена к Таэраалу, но проясняло ситуацию. Все, что Таргену нужно было сделать, это пройти через этот последний этап, и они с Юри могли быть свободны. Они смогут забыть о том, что сделал Таэраал.

Он сомневался, что близнецы смогут жить дальше после того, что с ними случилось, даже если найдут свою цель. Ненависть, которую они только что проявили, наводила на мысль, что их боль была слишком велика, что травма, нанесенная причиненным им злом, оставила слишком глубокие шрамы.

Тарген спрятал свою Ярость подальше. У него будет достаточно шансов выплеснуть ее позже.

— Я постараюсь, но это лучшее, что я могу тебе обещать. Я склонен терять милосердие, когда нахожусь в разгаре битвы.

Даэвы уставились на него, их серьезные выражения лиц идеально отражали друг друга. В воздухе потрескивало напряжение. В обычной ситуации Тарген наслаждался бы такого рода напряжением, постарался бы нагнетать его еще дальше. Но что бы это дало ему в данной ситуации?

— Вас это устраивает, или мы так и будем стоять здесь, уставившись друг на друга, как кучка придурков? — спросил он.

— Приятно, что есть люди, на которых можно уставиться, кроме него, — Кир наклонил голову в сторону Кейла, уголок его рта приподнялся.

— Уверяю тебя, это чувство взаимно, — сказал Кейл.

Блядь. Какими бы странными они ни были, эти двое мне вроде как нравятся.

Кейл снова манипулировал картой, указывая на рощицу деревьев ниже по склону от лагеря контрабандистов, откуда хорошо просматривается пещера.

— Я займу позицию здесь, на одном из этих деревьев. Это позволит мне занять выгодное положение, чтобы никто не сбежал.

— Где будет Клык? — спросил Тарген.

— Здесь, пока он нам не понадобится для эвакуации, — сказал Кир. — Мы можем безопасно приземлиться как можно ближе к лагерю, не спускаясь прямо на него.

— Вы можете управлять им удаленно?

Оба близнеца кивнули.

— Хорошо, — Тарген обнял Юри чуть крепче. — Она останется здесь.

Юри снова посмотрела на него, нахмурив брови, и поймала его взгляд.

— Тарген, я…

— Останешься на этом корабле, — он наклонил голову, чтобы поцеловать ее в лоб, и прошептал: — Мы оба знаем, что ты не готова к этому, Юри. У тебя сердце воина, но нет подготовки. По крайней мере, если ты здесь, я знаю, что ты в безопасности.

Уголки ее губ были опущены, когда Тарген поднял голову, но она кивнула ему.

— Я знаю. Я не глупая. Я знаю, что буду только мешать, и, что ж, мы оба знаем, как я реагирую на кровь. Я только была бы помехой. Мне просто не нравится сидеть здесь без толку, в то время как ты подвергаешь себя опасности.

Блядский ад, она была прекрасна, даже когда ей было грустно. Оставить ее, даже ненадолго — даже ради боя, которого он с нетерпением ждал с тех пор, как Таэраал напал на него на Артосе, — будет тяжело. Когда дело касалось Юри, было тяжело во многих вещах, и самым легким из них была тяжесть в его яйцах. Но ни в чем из этого не было ее вины, и он не хотел бы, чтобы было по-другому. Все, что он чувствовал к ней, все эмоции, которые она проявляла к нему, — все это стоило того. Она стоила этого в миллион раз больше.

Тарген обхватил ладонью ее подбородок, удерживая лицо под углом к своему.

— Ты определенно не глупая и уж точно не бесполезная, землянка. Никогда не думай, что ты такая.

Это заставило ее нахмуриться, хотя он все еще мог видеть смятение в ее глазах. Он понимал это разочарование, понимал желание что-то изменить, желание быть полезной и осознание того, что ты не можешь помочь в конкретной ситуации. Блядь, он чертовски часто чувствовал себя так вне поля боя.

— До темноты еще много часов, — сказал Кир. — Нам нет нужды стоять возле карты. Не хотите ли вы двое чего-нибудь поесть?

— Черт возьми, да. — ответил Тарген.

В то же мгновение Юри сказала:

— Черт возьми, да.

Ее губы растянулись в улыбке, почти такой же широкой, как у Таргена, перед тем, как разразиться смехом.

И этот смех был приятен — приятнее, чем он имел право чувствовать. Он предположил, что это потому, что они наконец-то были так близки к развязке, потому что спасение, которое он обещал ей, наконец-то было в поле зрения… и потому, что он нашел недостающую часть себя, которой всегда была она.

Близнецы привели их на маленький камбуз, где они все вместе сели и поели. Несмотря на то, что еда представляла собой обычные фасованные продукты быстрого приготовления, которые подают на многих небольших кораблях, это было одно из самых вкусных блюд, которые Тарген когда-либо ел. Как бы сильно он ни любил мясо, особенно когда оно было поджарено на открытом огне, съесть немного фруктов и овощей — даже если он не знал, что это за фрукты и овощи, — было приятной переменой.

Кир был разговорчив на протяжении всего ужина, немного неловок, но достаточно дружелюбен, и даже Кейл, казалось, немного расслабился. У Таргена возникло ощущение, что, несмотря на то, что они были друг у друга, в глубине души эти даэвы одиноки. Он задавался вопросом, связано ли это с их психической связью — были ли они просто настолько связаны друг с другом, что быть вместе для них было так же, как быть одиноким для всех остальных? Но он не тратил много времени на размышления об этом — или на разговоры. Он был слишком занят тем, что запихивал еду в рот.

Юри доедала уже вторую порцию, а Тарген прервал себя после третьей, поддавшись противному тоненькому голоску в глубине его сознания, бормочущему о хороших манерах, о том, что он любезный гость, или о какой-то подобной херне — голос, который странно напоминал Драккала.

После еды Кир отвел их в грузовой отсек, который был переоборудован в спальное помещение с раскладными койками вдоль стен. Он открыл ряд шкафчиков для хранения, обнаружив десятки, возможно, сотни предметов одежды самого разного покроя, размеров и цветов.

— Для многих рабов, которых мы спасаем, выбор одежды здесь — первый признак того, что они свободны, — объяснил Кир, когда Тарген вопросительно посмотрел на него. — Возможно, это мелочь, но она помогает им снова почувствовать себя людьми, а не собственностью.

Он сказал им, чтобы они взяли себе какую-нибудь свежую одежду, если смогут найти что-нибудь подходящее. Тарген взял пару ботинок, которые были немного тесноваты, но в целом удобны, с остальным же решил повременить — скорее всего, сегодня он испачкает кровью все, что наденет.

Юри выбрала рубашку, брюки и ботинки, которые действительно были по размеру ее маленькому земному телу, и показала их ему. Брюки были черными, как ее волосы, а рубашка почти идеально подходила к цвету ее глаз. Ему очень хотелось самому снять с нее нынешнюю одежду, хотя он жаждал прикоснуться руками к ее обнаженной коже, все еще оставался вопрос присутствия зрителей — и надвигающейся битвы, которая была второстепенной заботой.

Кир устранил одну из этих проблем, отведя Таргена и Юри в личную каюту — по-видимому, в одну из трех таких кают на Клыке.

Комната была маленькой и скудно обставленной: только кровать, маленький столик, встроенный в стену, душевая кабина и дверь в туалетную комнату. По сравнению с жильем, которое Тарген и Юри делили последние пару недель, это была настоящая, блядь, роскошь.

— Не стесняйтесь привести себя в порядок и немного отдохнуть, — сказал Кир. — Мы свяжемся с вами через несколько часов.

С этими словами даэва выскользнул.

Кровь Таргена разгорячилась еще до того, как за ним закрылась дверь. Душ и отдых не стояли на первом месте в его списке приоритетов. Он положил их снаряжение и оружие на пол возле двери и повернулся к Юри, которая уже прошла вглубь комнаты.

Когда она бросила сложенную стопку новой одежды на тумбу и с довольным стоном плюхнулась на кровать, Тарген знал, что теперь покоя не будет — и что мыться пока нет смысла. Увидев ее лежащей на кровати, ткань просторной серой рубашки подчеркивала ее полные груди и соски, он пришел в неистовство.

Тарген снял одежду еще до того, как добрался до кровати, его член вырвался на свободу, уже твердый, пульсирующий и голодный. Юри уставилась на него своими прекрасными зелеными глазами, прикусив нижнюю губу. Огонь в ее взгляде сказал все, что нужно: ты знаешь, чего я хочу, воргал.

Чертовски верно, он знал.

Он сорвал с нее брюки, разорвал рубашку и дал волю чувствам, боготворя ее руками, ртом и языком, не оставляя нетронутой ни одну частичку ее восхитительного маленького тела. Он осознавал присутствие Юри только сквозь дымку, создаваемую ее пьянящим ароматом и одурманивающим вкусом, и когда он соединил свое тело с ее, его снова охватила потребность заклеймить Юри, заявить на нее права, обладать так же основательно, как она владела им.

Их пальцы блуждали, сжимая плоть, дергая за волосы, сжимая в кулаках постельное белье, пока они толкались и корчились, тяжело дышали и стонали, и совершенно потеряли представление о том, где кончается одно тело и начинается другое.

Тарген целовал ее неоднократно, целовал везде. Он держал свое тело в постоянном движении, приближаясь к собственной кульминации, пока хриплые крики удовольствия Юри наполняли его уши. Его Ярость бурлила под кожей, смакуя каждое ощущение, подталкивая его дарить ей все больше и больше — больше удовольствия, больше себя.

Они кончили одновременно, тела содрогнулись, губы сомкнулись, а тупые ногти Юри впились в кожу его затылка, и преодолели всепоглощающий экстаз, сотрясавший их тела.

К тому времени, как они начали спускаться с этих высот, Тарген уже сменил позу, перевернувшись на спину, чтобы Юри могла оседлать его. Ее бедра, прижатые к его, и царапанье ее ногтей по его груди сводили с ума.

Он потерялся в нарастающих волнах удовольствия, погрузившись в нее так глубоко, что не мог вспомнить, как поднимал ее с постели — хотя, должно быть, так и было, когда они оказались в той узкой душевой кабинке, задница Юри прижалась к низу его живота. Ее ладони лежали на двери кабинки, а его руки обхватили ее талию, удерживая, когда он входил в нее с прерывистым дыханием. Горячая вода лилась ему на спину и струилась по их обнаженным телам.

К тому времени он был уже далеко за пределами слов, способный только кряхтеть и рычать, покачивая бедрами. Когда он достиг кульминации, семя выстрелило глубоко в нее, его разум на мгновение отключился. Не оставалось места ни для чего другого, кроме удовольствия и жара.

В конце концов, они, должно быть, отдышались и успокоились, и Тарген вышел из Юри, опустив ее на пол душа. Она стояла, расслабив конечности, с довольной улыбкой на губах, пока он нежно мыл ее. Все это время она издавала тихие гудящие звуки — и этих звуков было почти достаточно, чтобы он снова завелся. Но сейчас он сдерживался, подавляя свою Ярость, чтобы приберечь ее на потом.

Его зоани нуждалась в отдыхе, и ему тоже не мешало бы отдохнуть. Как бы быстро и бесшумно он и даэвы ни надеялись совершить набег на этот лагерь, никто не мог предсказать, что произойдет, и Таргену нужно было быть отдохнувшим и бдительным.

Автоматическая сушилка в душе включилась через несколько секунд после того, как он выключил воду, окутав Таргена и Юри теплым светом, от которого влага исчезла с их кожи в течение нескольких ударов сердца. Он вышел из кабинки и отнес ее в постель.

Юри повернулась к нему лицом, когда он лег рядом с ней и привлек ее в свои объятия.

Они оставались так долгое время, и Тарген довольствовался тем, что просто слушал ее дыхание и наслаждался ощущением ее тела рядом с собой.

— Думаю, нам нужно расширить твой титул, — сказала она, когда румянец, наконец, начал сходить с ее щек.

— Как? — пробормотал он.

— Тарген Разбиватель черепов, Проклятье скексов и Погибель Юри, — она одарила его довольной улыбкой, которая снова разогнала его кровь.

Тарген одобрительно хмыкнул и наклонился к ней, захватывая губы в поцелуй, который без колебаний растянул. Он не был уверен, сколько времени прошло с тех пор, как они вошли в комнату, и ему было все равно. Он выжмет из этих моментов все, что сможет.

— Я принимаю эту честь, зоани, — сказал он, отстранившись, — и предлагаю тебе титулы Покорительницы Таргена и Повелительницы Ярости.

Она лучезарно улыбнулась ему, и эта улыбка пронзила его прямо в сердце, отчего стало еще больнее, когда несколько мгновений спустя ее улыбка исчезла, а выражение лица стало мрачным.

— К твоему сведению, Тарген, ты не освободился от своего обещания.

— Вернуть тебя домой?

— Вернуться ко мне, — она обхватила его щеку, проведя большим пальцем по скуле. — Ты должен вернуться. Я еще не закончила с тобой… даже близко нет.

— Ах, Юри, — он повернулся лицом к ее руке, чтобы поцеловать ладонь, — Я только начал с тобой. Во всей гребаной вселенной нет ничего, что могло бы удержать меня на расстоянии.

Теперь Юри поцеловала его — одним из тех сладких, нежных поцелуев, которыми он так наслаждался, поцелуем, который ясно давал понять, что она здесь ради него, даже когда все остальное отброшено в сторону. Теперь он понимал, что подобный поцелуй — это любовь в чистом виде, любовь без условий и оговорок, просто любовь сама по себе. И от этого у него перехватывало дыхание так же основательно, как от их самых жарких, страстных поцелуев.

Когда она наконец оторвалась от его губ, Тарген притянул ее ближе и прохрипел:

— Я чертовски люблю тебя, землянка.