Дыхание новой жизни (СИ)

Глава 35. Сила жизни

Анна

Два года пролетели слишком быстро, как это всегда и бывает, когда нагружаешь себя множеством дел. Причём сами дни, а именно каждый из них, тянулись ужасно медленно, как густая патока. Всегда удивлялась своему восприятию времени, которое, как мне казалось, то двигалось медленнее самой медленной улитки, а, стоило только оглянуться, как галопом пробегал сначала год, а потом и второй. С энтузиазмом я полностью погрузилась в учёбу, занимая ею даже все свободные часы, и в отличие от остальных студентов радовалась тому, что времени постоянно не хватало, потому что в моём случае это было замечательно. Всей своей измученной душой я неистово желала, чтобы у меня не оставалось ни единой секунды на тягостные раздумья.

Занимая мысли медициной, я загоняла серую тоску вместе со слезливой грустью куда подальше, в самую глубину сознания. Мысленно создала в своём воображении в глубине памяти маленькую кладовую с дверцей и ключом, и каждый раз загоняла в неё всё, что в последнее время меня мучило и тревожило, захлопывала дверь и запирала её на ключ, надеясь когда-нибудь потерять его навсегда. По неизвестным причинам дверца кладовки периодически оказывалась распахнутой, потому что сердце, не внимая голосу разума, снова и снова заглядывало в кладовку, бередя воспоминания, отчего тягостные мысли мгновенно вырывались на свободу, захватив с собой и грусть, и тоску, а те в свою очередь тут же начинали разъедать душу и раздирать в клочья выстраиваемые с постоянным упорством защитные стены новых устремлений и желаний. К счастью студенческая жизнь не располагает к долгой рефлексии, на слёзы и страдания времени не оставалось, поэтому беря каждый раз себя в руки, я раз за разом отлавливала мучающих душу диверсантов, сажала их под замок и снова выстраивала в воображении свой путь, защищая его всё более крепкими стенами. Путь защитницы жизней.

Я справилась. По прошествии двух лет обучения, я смогла на отлично сдать госэкзамены и получить красный диплом по специальности «Лечебное дело». На вручении диплома наставники настойчиво советовали продолжить учёбу в ВУЗе, но у меня были другие планы. Я давно ждала возможности официально помогать людям, и не могла оттягивать этот момент ещё на несколько лет. Работа, связанная со спасением жизней, казалась моим единственным предназначением, важной целью в жизни, которая могла принести мне удовлетворение.

Во время учёбы я не раз проходила практику на скорой, и не раз, конечно под руководством более опытных врачей, мне приходилось мгновенно принимать решение, как спасти очередному пациенту жизнь. И каждое моё решение приносило свои плоды. Пациенту выздоровление, мне же ощущение своей нужности и не бесполезности. По счастливой случайности во время практики на моих руках не произошло ни одной смерти, всех своих пациентов я привозила в приёмный покой живым, отчаянно желая каждому из них скорейшего выздоровления. Конечно, поначалу в некоторых незначительных аспектах были сложности. Один из примеров: по своей конституции я слишком мелкая, и вес у меня совсем не большой, но иногда приходилось поднатужиться, спуская на носилках с верхних этажей многоэтажек крупных и тяжёлых больных. Благо водители скорой, работающие с практикантами, обычно это всегда были мужчины, помогали субтильной девчушке-практикантке таскать носилки с очередным тучным больным и загружать их в машину. К тому же такие трудности меня совсем не пугали. Я готова была выполнять самую тяжёлую, грязную и ненормированную работу, пока сама не валилась от усталости, и получать при этом положительные эмоции от своей принадлежности к чему-то важному и глобальному. А в самых тяжёлых случаях я могла опереться на ставшего теперь просто незаменимым помощника и друга, который постоянно находился рядом, оберегая меня и заботясь.

Получив последнее напутствие от своих наставников, я вернулась в посёлок, и вот, наконец, настал долгожданный момент моего трудоустройства в поселковую больницу. Так как наш посёлок считается отдалённым, при больнице всегда находится отделение скорой с одной машиной, водителем и дежурным фельдшером, которые выходят на смену на сутки через двое. Больных в посёлке не так много, как в городе. Например, во время прохождения практики в городской скорой я узнала, что дежурные фельдшера практически постоянно находятся на вызовах. Их частота не зависит ни от времени года, ни от погоды, ни от солнечных бурь, ни от каких либо других обстоятельств, хотя по рассказам постоянных врачей по странной закономерности возрастает во время новогодних праздников.

В посёлке же в скорую, особенно в зимнее время, вызовы случались не часто. Местных жителей в самом посёлке не так уж и много, а туристы предпочитают более тёплое время года для отдыха в наших местах. Самым распространённым поводом для вызова скорой местными жителями оказался довольно банальный — внезапно у одной из местных старушек поднималось давление или случался гипертонический криз. Пару раз даже были инсульты. В таких случаях очень важно своевременное оказание помощи, поэтому я старалась как можно быстрее доставить больных в ЦРБ.

Во время эпидемии гриппа меня не раз вызывали на высокую температуру к детям и взрослым. Помощь таким пациентам можно было оказать сразу же на месте с помощью препаратов сбивающих жар, и не обязательно было всех отвозить в город, хотя решение по каждому случаю принималось отдельно. Бывало, что случался приступ аппендицита, и человека надо было как можно скорее доставить в хирургию. Происходили и менее распространённые случаи, как то несчастный случай на лесопилке, когда мужчина по глупости лишился сразу нескольких пальцев на руке. Бывали и такие дни, что за всё дежурство не поступало ни одного вызова, а иногда и наоборот — приходилось возить пациентов всю ночь.

В праздничные дни, а так же летом, работы становилось в разы больше. В основном она увеличивалась в геометрической прогрессии, когда в горный посёлок на отдых прибывали толпы туристов, то есть, сначала в новогодние каникулы, а затем начиная с майских праздников и заканчивая последними тёплыми днями октября. Нередко неподготовленные к чистейшему горному воздуху отдыхающие, и поэтому всякий раз от него пьянеющие, вдруг ни с того ни с сего начинали совершать безумные поступки. Внезапно кто-нибудь из них решал, что ему вполне по плечу забраться на скалу и нырнуть с неё в природный бассейн, чтобы поразить воображение окружающих девиц, но не рассчитав глубину, воткнуться головой в каменное дно. Или бродя по горным каменистым тропам, забыть об осторожности и тут же подвернуть ногу, а то и получить сложный перелом. Иногда будучи в эйфории от окружающей красоты, некоторые решались попробовать незнакомую ягодку в лесу, а кто-то был просто уверен, что вот эти чудесные грибочки непременно съедобные, и совсем не ожидал отравления. Иногда отдыхающие страдали от укусов насекомых, таких как пчёлы или осы, но в этом случае помощь возможно было оказать на месте. Один укол антигистаминного препарата, и ужаленный с новыми силами бросался покорять сложные туристические маршруты.

Однажды произошёл и самый ужасный случай, когда погибло несколько человек: перевернулся туристический автобус — на горном серпантине отказали тормоза, а водитель растерялся и не справился с управлением. Мне повезло, что в этот день дежурила не я, а более опытный специалист, но я так же явилась на место происшествия, чтобы быть на подхвате. Спасатели доставали пострадавших из искорёженного автобуса, а мы оказывали первую помощь. Погибшим мы помочь уже ничем не могли, но пострадавшим разной степени тяжести старались оказать помощь по максимуму. Так как поселковая скорая не справлялась с большим количеством пострадавших, в этот день на происшествии работали все скорые района. Всем извлечённым из-под искорёженного автобуса людям сначала на месте оказывалась первая помощь, а затем их отвозили в приёмный покой в район В ЦРБ, чтобы дальше ими занимались узкие специалисты.

Из других примеров можно привести несчастные случаи в гостиницах, когда разомлевшие от жары и обильных возлияний отдыхающие внезапно становились агрессивными и, начиная выяснять отношения, хватались за травматическое оружие, нанося друг другу не смертельные, но всё же неприятные ранения. Пару раз происходила и поножовщина, ведь контингент отдыхающих поражал своим разнообразием. Однажды один неблагонадёжный гражданин пытался угрожать даже мне, хрупкому юному фельдшеру, тем, что если я вот прям сейчас не вылечу его кореша, то он меня тут же в порошок сотрёт. Этот случай стал самым неприятным в моей практике, но страшно мне не было, потому что я знала: меня всегда выручит верный друг. Вот когда я по-настоящему ощутила себя под надёжной защитой. С Балином я ничего не опасалась. Заходила в любую гостиницу, оказывала помощь или спасала чью-то жизнь.

Вампир, к моему сожалению, диплом фельдшера не получил, отнесясь к этому вопиющему факту совершенно абсолютно равнодушно. Так, как меня, его не увлекало дело спасения человеческих жизней. Когда-то давно он сразу расставил приоритеты, объяснив, что ему важна только одна жизнь, моя. И несмотря на то, что полных два года в колледже он постоянно находился рядом со мной, а так же на то, что память у него была фотографическая, и всё, что он когда-либо видел или слышал хотя бы один раз в жизни, отпечатывалось в ней навсегда, и вследствие этого он мог бы легко сдать любой самый сложный экзамен просто на раз, фельдшером он так и не стал. Во время практики у него появилось отвращение к этой работе. Оказалось, что его ничем не привлекает сомнительное удовлетворение от помощи заболевшим, начиная от постановки диагноза до оказания им первой помощи.

По факту Балина совсем не заботили люди, словно их существование было ему совсем параллельным, а так как оказание первой помощи было связано с прикосновениями, которые вызывали у него ксенофобию, вампир вовсе самоустранился от выполнения неприятной ему работы. Ведь, врач во время осмотра обязан пропальпировать тело пациента, чтобы определить форму и величину, положение и консистенцию, а так же болезненность тех или иных тканей и органов, измерить пульс и давление, сделать при необходимости укол, а так же выполнять и другие не всегда приятные манипуляции — всё это заставляло вампира морщиться и содрогаться от отвращения.

Диплом Балин не получил, но… Сюрприз! Работали мы всё равно вместе. Внезапно… на скорой потребовался водитель, потому что предыдущий, пожилой мужчина, решил таки выйти на пенсию, и конечно же, кто, как ни Балин, а в миру Алексей Захарович, получил эту должность! Я была благодарна ему за то, что он находил возможности всегда быть рядом со мной, ну, и ещё за то, что не гнушался таскать тяжести. Неизвестно ещё, помогал бы мне бывший водитель, ведь его работа заключалась в другом. А именно, в вождении машины. Водитель вообще не обязан из неё выходить. Всё остальное делает дежурный фельдшер, вплоть до погрузки пациента. Если надо, сам организовывает родственников или соседей, тут, уж зависит от способностей. В сердце снова вспыхнула особая благодарность к водителям, работающим с практикантами!

Но доставка пациентов это не самое тяжёлое. Отношение людей — вот в чём загвоздка. Люди тоже бывают разными, и работа медика зачастую связана с опасностью, но под присмотром Балина мне совсем не было страшно. Иногда после несчастного случая, драки или ножевого ранения скорая к пострадавшему приезжала гораздо раньше полиции, так как отделения полиции в посёлке не было, и успокаивать захмелевших и по этой причине потерявших человеческий облик зарвавшихся отдыхающих было совершенно некому. И, конечно, это брал на себя вампир. У нас с ним было негласное правило — не входить в помещение, пока не получим приглашение. Сначала входил вампир, через десять секунд я, обычно этого времени хватало на то, чтобы приструнить особо опасных. Нередко заставала его за работой, когда он с помощью своего дара размеренно и последовательно успокаивал всех недовольных, отрезвлял опьяневших, одним словом приводил в чувство умалишённых, ставил на место слишком самоуверенных. Иногда после его внушений даже полиции работы не оставалось. По их приезду все виноватые готовы были давать чистосердечные признания, и без сопротивления строем загружались в спецмашину полиции, чтобы ехать в СИЗО, готовые понести заслуженное наказание.

В итоге, по факту, тяжелее всего мне пришлось первым летом. С непривычки. Наплыв туристов и отдыхающих в лето моего трудоустройства был просто фантастическим, так что мне доставалось по полной программе, хорошо хоть, что работать приходилось сутки через двое. Во время работы я была вся в мыле, не успевала присесть ни на секундочку, разве что только для того, чтобы заполнить документы на очередного больного. Не успевала отвозить очередного пациента в город и возвратиться, как получала новый вызов, а то и сразу парочку. Поначалу с непривычки я сильно уставала, из-за этого начинала нещадно тупить. Выручал к счастью тот же Балин. Из-за своей феноменальной памяти, он был моей ходячей энциклопедией и никогда не ошибался в постановке диагноза, поправляя меня, если ошибалась я.

С работниками больницы Балин практически не общался, абстрагируясь ото всех, кроме меня. Окружающие, как и в колледже, так же продолжали его сторониться, но уже не так явно, всё таки у медиков не такие нежные чувства, как у простых людей, и все они в основном хладнокровны и стрессоустойчивы, многие становятся со временем даже циничными, так что к присутствию вампира медицинские работники относились вполне по-философски.

По окончании каждой смены Балину приходилось помогать мне добираться домой, так как у меня совсем не оставалось сил. Работа выжимала меня, как лимон. Весь следующий день я спала, медленно восстанавливаясь. За это время он мог спокойно поохотиться в лесу, зная, что в это время меня ничто не сможет поднять с постели, и приглядывать за мной не так уж необходимо. А потом у меня был ещё один день на общение с родственниками и подругами, прогулки и развлечения. Из развлечений я предпочитала чтение книг и зависание на природе. Не важно где, в саду, в лесу, на речке или озере, я словно напитывалась природной силой, которая после прогулок начинала из меня просто фонтанировать, и я с новыми силами шла на такую нужную и важную работу. За то время, что я проработала в отделении скорой помощи, а по факту ещё и года не прошло, на моих руках никто не умер, и каждого человека я привозила в город живым, иногда вытаскивая с того света прямо в машине.

Местные старушки захваливали за то, что уколы я ставила совсем не больно, сочиняя байки, что после оных, они начинали ощущать прилив бодрости и сил. Некоторые пациенты по приезду в ЦРБ даже внезапно выздоравливали, что меня изрядно удивляло и, конечно, не могло не радовать, но эти бывшие больные постоянно норовили сбежать из больницы, а это не добавляло мне очков в работе — по всему выходило, что я совсем уж неопытный врач, раз не всегда могу поставить верный диагноз, и часто перестраховываюсь, отвозя симулянтов в ЦРБ. В такие моменты я чувствовала себя немного не в своей тарелке, увещевая бывшего больного, который по всем показателям выглядел совсем уже здоровым, не спешить с выводами, а всё-таки пройти обследование, раз уже его привезли в больницу, а работники ЦРБ в это время откровенно посмеивались, замечая за моими пациентами такое уже не впервые.

В субботний вечер последнего дня весны наша с Балином смена начиналась, как обычно. Приняв вечернюю смену и заполнив необходимые документы, затем понаблюдав, как щепетильно принимал машину Балин, я расположилась в комнате отдыха, включив на планшете рандомный фильм. В отделении мы с Балином на ночь оставались одни. Через некоторое время вампир ко мне присоединился, с отсутствующим видом разлёгся на кушетке, краем глаза следя за происходящим на экране. Мы почти не разговаривали. К чему? Если и так понимали друг друга без слов. Все слова были давно уже сказаны, и ничего в наших отношениях не менялось, разве что кто-то найдёт в сети новую шутку и поделится с другом…

Смеркалось. Вечерняя тишина располагала к созерцанию природы. Фильм давно закончился, а я не могла даже сказать чем, так как примерно с середины перестала следить за сюжетом. Дневная духота ещё не выветрилась из помещения, одежда липла к телу, и мне очень захотелось проветриться. Вышла на улицу, поручив Балину следить за поступлением вызовов, села на скамейку во дворе больницы и принялась изучать ночное небо с начавшими проступать на нём звёздами. Одуряюще пахли цветы на клумбе у выхода. Тёплый ветерок развевал выбившиеся из косы волосы, которые за два года прилично отросли, но я больше их не стригла, по старой привычке заплетая в косу. Рассматривая звёздное небо, я задумалась о том, видно ли с Земли планету Олессу? Если видно, то в какую сторону смотреть? Крутила головой, пытаясь определить направление, как мои мысли прервал звонок, который был принят Балином. Вернулась в помещение, вопросительно смотря на вампира.

— У нас роженица, — сухо сказал он.

Роженица в посёлке была только одна — моя подруга Вера. Они с Антоном поженились год назад и уже ждали ребёнка. Я улыбнулась, предвкушая, как буду нянчить Веркиного малыша, а потом задумалась.

— Верке ещё рановато рожать. Это кто-то из приезжих?

— Адрес Веры, — сухо ответил Балин. — Готова? Выходи. Я сейчас машину подгоню.

— Странно. А почему они не на мой телефон позвонили, а по скорой? — удивилась я. Балин ничего не ответил, направляясь к гаражу.

Я сложила в специальный чемоданчик самое необходимое, что в случае чего могло бы пригодиться на родах, обвела глазами комнату, проверяя, не забыла ли чего. Заметив свой мобильник, захватила его, вышла в коридор и закрыла дверь, и вдруг прямо на выходе столкнулась с незнакомым, по-летнему одетым в шорты и майку парнем. В темноте я не смогла разглядеть его хорошо, но определила, что раньше я его не встречала. Высокий, широкоплечий и черноволосый молодой мужчина молча стоял, перегородив мне путь своим массивным телом, нагло и заинтересованно изучая меня взглядом с ног до головы, задержавшись сначала на груди, а затем уставившись в лицо.

— Вы что-то хотели? — быстро спросила, решая, как лучше было бы обойти человека и направиться к воротам. Балин уже подогнал машину и терпеливо ожидал, не торопя меня. А мне к тому же не следовало задерживаться, а поспешить к подруге, чтобы как можно скорее поддержать её морально. На мой вопрос парень удивлённо оглянулся, а потом снова, но уже недоумённо уставился на меня.

— Молодой человек! Я очень спешу!

— Это дом целителей? — прозвучал низкий бархатный голос, и посетитель заинтересованно наклонил голову на бок.

— Можно и так сказать, — ответила, удивляясь странному вопросу.

— Мне нужна Анна, — выдохнул он.

— Я Анна. У вас что-то случилось? — у меня уже не хватало терпения, но я сдерживалась и говорила вежливо. Посетитель молчал, заинтересованно разглядывая меня, словно мог видеть в темноте. — С вами всё хорошо? — спросила резче, чем обычно.

— Похоже, что нет, — проговорил он, рассеянно оглядываясь назад. — Ты кого-то ещё видишь? — и тут я поняла, что у нас появилась реальная проблема. С человеком было что-то не то, похоже, проблемы с головой. По первому впечатлению, вроде, не буйный. Травма? Возможно. Явных повреждений головы вроде не заметно. Оставить его не с кем, а мне задерживаться совсем нельзя. Вера ждёт. Придётся брать с собой.

— Молодой человек, мне нельзя задерживаться, у меня роженица! — резко ответила я.

— А-а-а, так ты повитуха? — расслабленно протянул он, а я наоборот напряглась. «Что за устаревшие словечки?» — задумалась, не преминув отметить, что посетитель не только пользовался устаревшими понятиями, но так же не обременял свою речь нормами вежливости.

— Ага, — согласно кивнула.

— Мне нужен целитель, — повторил он для особо одарённых.

— В смысле, врач? Что-то болит? — он согласно кивнул, глянув на своё плечо, и я только теперь обратила внимание на его руку, повисшую плетью. — Рука? Перелом? — на все вопросы парень продолжал активно кивать и даже улыбнулся.

— Ясно. Придётся везти вас в ЦРБ.

— Нас? В ЦРБ? — удивлённо повторил он. — Это где?

— Это центральная районная больница! — ответила, не обращая внимание на первый вопрос.

— И зачем нам…? — тут он сделал странную паузу в речи, — нужно ехать в, как ты сказала? Ц… Р… Б? — продолжил настороженно.

— Дом целителей, — успокаивающе повторила его слова, и он сразу же заметно расслабился, — Он находится в городе. Там сделают ренгтген и наложат гипс. Только сначала роженицу завезём.

Решив не оставлять человека без помощи, а сразу отвезти в травматологию, я вернулась в отделение, захватила шину, чтобы зафиксировать его руку. Иначе ему пришлось бы прождать как минимум три часа до моего возвращения. Возиться с оформлением документов я не стала, не было времени. Я как представила, что Антон и Вера там с ума сходят, а я тут сижу описываю больного с его переломом, сразу жутко стало. Решила записать в пути. В этот раз молодой человек пропустил меня вперёд и я повела его к машине. Открыла переднюю дверь. Балин, увидев ещё одного пациента, изменился в лице, которое стало очень напряжённым и хмурым. Неужели в этот раз проглядел? А вдруг, чисто номинально, это могла быть потенциальная опасность для меня? Иначе, почему так нахмурился?

— Кто это? — прозвучало настороженно.

— Алексей Захарович, это с нами. Перелом лучевой кости предплечья. За один раз управимся и с роженицей, и с ним, — предупредила спокойным тоном. Его взгляд внимательно прошёлся по мне и расслабленному незнакомцу.

— Посади его вперёд, — хмуро сказал он. Я предложила парню забраться на переднее сиденье, что он охотно сделал, и встав на подножку, быстро наложила шину, надёжно зафиксировав руку в согнутом положении. Пациент молчал, не сопротивлялся, но с каким-то детским интересом изучал приспособление, которым я фиксировала его предплечье. Я подмигнула Балину, намекая, что у пациента не всё в порядке с головой. Изучая пострадавшего не как обычно равнодушно, а напряжённо, вампир всё больше хмурился.

— Знакомый? — почти прошипел он.

— Впервые вижу! — отозвалась и захлопнула дверцу «Газели», а сама забралась в салон.

Когда мы приехали к Вере, нас уже ждали практически на нервах. Выбравшись из машины, я почти бегом направилась в дом подружки. Встречал нас Антон, стоя у калитки, и по его виду я убедилась в своём предположении, что парень совсем извёлся от волнения, и ещё одна минута нашего промедления довела бы его до нервного срыва. Антон с Верой жили пока ещё в старом Веркином доме, который достался ей от бабушки, но строили себе новый большой дом. Дверь была открыта. Вера сидела в кресле у самого выхода, а рядом стояла объёмная сумка со всем необходимым, что я посоветовала ей собрать на роды заранее. Антон возмущённо бурчал мне вслед:

— Почему так долго?

— Если бы кто-то позвонил сразу на мой телефон, было бы быстрее! — огрызнулась я, обогнула его и направилась в дом, где ждала подруга. Вера была одета, я сразу оценила, что подруга оперативно подготовилась к выезду. В руке девушка держала папку с документами, другой рукой поглаживая большой животик.

— Ань, не ругайся, — вымученно улыбнулась она, — он просто очень переживает. Мы запутались, кто сегодня дежурит, подумали, вдруг ты спишь, и решили тебя не тревожить.

— Да ничего, Верунчик! Я не ругаюсь. Это я так, для порядка! Рассказывай, как ты!

— Вроде нормально. Пока не жалуюсь. Живот немного побаливает.

— Ну, это нормально, — успокоила её. — До машины сама дойдёшь?

Подруга встала, дошла до коридора, где Антон помог ей обуться, а потом схватилась за живот, когда её скрутила очередная схватка. Тогда Антон подхватил её на руки и понёс к машине. Мне пришлось схватить её сумку с вещами и папку документами, которые она выронила, и следовать за ними. Расположив Веру в салоне на кушетке, её муж сел рядом, поддерживая её, я запрыгнула на соседнее сиденье, и мы выехали на маршрут. Я решила не тянуть время и необходимые документы заполнить в пути. Постоянно отвлекаясь на Веру и Антона, успокаивая не столько роженицу, сколько слишком переживающего будущего отца, документы я заполнила с горем пополам, так как в движении это было сложнее, и решив, что заполнение ещё одних на второго пациента уже не осилю, оставила его в покое. К счастью, турист с поломанной рукой и травмой головы тихонечко сидел впереди и не отсвечивал.

Газель резво преодолевала подъём в гору. Балин вёл машину быстро, но на удивление аккуратно, стараясь осторожно входить в повороты, чтобы лишний раз не тревожить Веруньку. Время от времени у Верки происходили схватки. Я замерила их периодичность, и насторожилась.

— Когда начались схватки? — спросила Верку.

— Днём, — сказала Верка.

— А почему скорую вызвали только сейчас?

— Ань, я подумала, что это ложные. Мне же ещё рано рожать! Антон был на работе. Я уборкой занималась, вот и подумала, что много времени провела в наклонном положении, поэтому живот разболелся. Я прилегла, и схватки на время пропали, и я даже успокоилась и уснула. Антону ничего не говорила. Когда он вернулся с работы, я встала, и всё по новой началось, только теперь они с каждым разом усиливаются. Анют, я рожаю, да? — спросила Верка с такой наивностью, что даже стало смешно.

— Да, Верунчик, рожаешь. Ты не волнуйся! Время есть. Вот приедем в роддом, и ты спокойно родишь, — попыталась успокоить подругу, но саму меня одолевало сомнение. Слишком уж частыми была периодичность схваток.

Горная дорога на удивление была совсем пустой, но я не сразу это заметила. Нам не встретилось ни одной машины, хотя я не особо следила за дорогой, стараясь уделить больше внимания подруге, но поднявшись на перевал всё же отметила:

— Какая тихая сегодня ночь! На трассе никого, как будто мы одни в целом мире!

И как будто провидение ждало именно этих слов, в этот момент в лобовое стекло со страшным треском влетело что-то огромное и тёмное, разбивая стекло, а затем отскакивая назад. Каким бы внимательным и осторожным не был вампир, для него попадание чего-то массивного в переднее стекло, тоже стало неожиданностью, отчего он резко дёрнулся, и машину занесло. Он удержал её на трассе, но мотор внезапно заглох. Антон удержал Верку, чтобы она не свалилась с кушетки, я же слетела со своего места и шлёпнулась мягким местом на пол рядом с сиденьем, успев только подумать, что не мешало бы пристёгиваться. Быстро вскочила, взглядом оценивая, всё ли хорошо с подругой. Вера снова схватилась за живот, но на этот раз завыла от боли.

— Аня, мне больно! Сделай что-нибудь!

— Верочка, моя хорошая, ну, потерпи немного! — уговаривала её, — Скоро приедем! — дёрнула дверь и выскочила наружу. В ноздри ударил запах ночного леса, сожжённых тормозов и немного крови. Рванула переднюю дверь, оценивая, насколько пострадал сидящий там парень.

— Лёш, всё нормально? — обратилась к Балину, визуально осматривая парня с переломом.

— В норме, — сквозь зубы прошипел вампир, выбираясь из машины.

— Живой? — спросила у пациента, на что парень с улыбкой энергично закивал головой, похоже после первой травмы, когда он повредил голову, он в полной мере не осознал опасности. — Алексей Захарович, что это было? — снова обратилась к вампиру.

— Птица. Скорее всего, филин, точнее не скажу, она вся изломана. Я возьму как доказательство, насколько сильно птица может разбить лобовое.

Он завернул птицу в одноразовую пелёнку и положил на свободное место между собой и пациентом. Повернул ключ в замке зажигания, и тут выяснилось, что машина не заводится. Снова выскочил и поднял капот, выясняя, что могло случиться.

— Анна Андреевна, у нас что-то со стартером, — выдал он вердикт, снова и снова завести двигатель, но это не удавалось, как из салона снова раздался еле сдерживаемый крик подруги. Я поспешила внутрь, и, как обухом по голове, получила новость:

— Аня, кажется воды отошли.

Достав из сумки телефон, убедилась, что проблемы, как обычно, явились все вместе и навалились всем скопом — связи не было. Балин и Антон так же проверили свои мобильные только для того, чтобы подтвердить моё утверждение. На дороге всё так же было слишком пусто. Ни одной машины! Верка снова сдавленно закричала. На Антона страшно было смотреть, он был бледнее белого салона «Газели». Оставалось принять решение. Рожаем…

— Антон, распотроши сумку, найди простынь или пелёнки, что у вас там есть. Верочка, милая, ложись поудобнее. Всё будет хорошо, сейчас будем рожать! — громко произнесла, стараясь, чтобы голос не дрогнул. Антон испуганно зыркнул на меня и кинулся выполнять поручение.

— Аня, я боюсь! — заныла подруга.

— Это естественный физиологический процесс, моя дорогая. Не надо бояться, ты справишься. Я тебе помогу. — по-моему прозвучало убедительно.

Я снова засекла частоту и продолжительность схваток. Они немного замедлились. Это означало, что активная фаза перешла в транзиторную, в которой идёт раскрытие шейки матки. Попросила подругу не спешить тужиться и попытаться немного отдохнуть. Подложила Верке под спину резиновую подушечку, расстелила впитывающие пелёнки, и мы принялись ждать. Через двадцать минут началась кульминация. Схватки снова появились и стали более интенсивными. Затем к ним присоединились потуги. Верка вцепилась в мужа обеими руками, он же поддерживал её под спину. Я разрешила тужиться, и Вера старательно выполнила совет. Во время потуг подруга задерживала дыхание и тужилась, а в перерывах часто дышала, отдыхая и восстанавливая дыхание. Верочка оказалась на удивление сильной, вела себя адекватно, хотя в основном роженицам абсолютно фиолетово на команды, подруга старалась выполнять всё, что я ей говорила, и процесс родов шёл как по учебнику. Я подбадривала её и упорного малыша, легко поглаживая напряжённый животик подруги. Через пару минут показалась головка. Антон всё сильнее сливался с белизной салона, и я даже боялась, что он потеряет сознание. Хотела предложить ему проветриться, но Вера с такой силой вцепилась в него, что чуть не сломала руку, и боль от её хватки приводила его в чувство. Верка немного передохнула и в следующую потугу выдула ребёночка. Я очистила новорожденному ротовую полость, и тут же уши резанул резкий крик малыша.

— Верочка! Это девочка! — воскликнула я, заворачивая малышку в пелёнку и вручая её ошалевшему от происходящего отцу. Он принял её и держал на вытянутых руках, боясь навредить.

— Веруня, ты умничка! Ты родила! Я тебя поздравляю! — радостно поздравила подружку, выполняя необходимые манипуляции по уходу за роженицей. Верочка отдыхала. Позже я взяла малышку и положила к маме. Верочка держала её бережно. Малышка завозилась, ища грудь.

— Смотри, какая у тебя сильная дочь! Вся в отца! — сказала я. — Только родилась, а уже знает, чего хочет.

— Так молока же ещё нет, — вымученно прошептала уставшая подруга.

— Ничего, скоро появится, видишь, твоя дочка уже активно этому помогает.

В этот момент Балин очередной раз повернул ключ зажигания, и мотор, как ни в чём не бывало, завёлся. Мы с подругой и её мужем переглянулись, а потом счастливо рассмеялись. И только теперь я перевела взгляд на пациента на переднем сидении, который восхищённо смотрел на меня в зеркало заднего вида.

Доставив роженицу с новорожденным в роддом, который так же находился в ЦРБ, только с отдельным входом, и сопроводив их в приёмный покой, я быстро заполнила необходимые бумаги. Балин в это время рванул в гараж, стараясь с помощью дара как можно скорее вытребовать новое лобовое стекло. Антон остался ночевать под окнами роддома, сказав, что хотел бы увидеть жену на следующий день и успокоив меня, что вернётся на попутках. Я попрощалась с подругой и вернулась в машину, чтобы сопроводить, наконец, пациента с переломом в травму, но его в машине уже не было. Исчез так же и переломанный филин. Осталась лишь пелёнка с несколькими капельками крови. Так же я не досчиталась и одной шины. Я разозлилась на своевольного пациента, у которого к тому же было не всё в порядке с головой, на то, что теперь его надо было ещё и искать. Обойдя по периметру ЦРБ, конечно, я никого не нашла, среди ночи совершенно не у кого было спросить, видел ли кто, куда парень направился, поэтому последней надеждой было, что пациент, стараясь не терять даром времени, сам обратился в травму. В травматологии было на удивление тихо. Дежурная ответила, что к ним никто не поступал, так что я остановилась в ступоре, не зная, что дальше делать и где его искать. Балин сказал, что пациент ему сразу не понравился, и то, что он пропал, к лучшему, но заметив моё не проходящее волнение, ведь я не привыкла терять пациентов, предложил написать заявление в полицию, а затем возвращаться на работу. В полицейском участке пожилой дежурный долго смеялся, когда до него дошло, какое заявление к нему поступило, но заявление принял и с миром нас отпустил. Я падала с ног от усталости.

Я ехала обратно не переставая сомневаться в том, правильно ли поступила, предоставив полиции разбираться с этим случаем, и воображая себе, что может ещё произойти с человеком, у которого явная травма головы. Балин же подшучивал надо мной, предположив, что присутствие на родах само по себе излечивает человека от всех болезней, а так же от переломов конечностей, и убеждая меня в том, что пациент скоропостижно выздоровел и счастливо сбежал вслед за теми, кто выздоравливал перед ним, но жалел, что тот захватил с собой птицу, из которой могло бы получиться знатное чучело. В общем, я не знала, то ли смеяться мне, то ли плакать, и в итоге даже уснула прямо в машине, чтобы вернувшись на работу снова встретить больного на голову пациента вместе с чучелом прямо под дверью поселковой больницы.