Дымовая завеса

15

Рейли мчался к Чарлстону. Его пикап пожирал милю за милей, и, наконец, далеко впереди показались две пары задних фонарей. Они мерцали среди деревьев, то исчезая, то появляясь вновь.

Даже на таком расстоянии было понятно, что один автомобиль преследует другой.

— Идиот!

Действительно, такое агрессивное вождение — безумие, особенно на темной, ухабистой дороге. Если ты так уж торопишься, то почему просто не обогнать первую машину?

В глубине души Рейли надеялся, что первый водитель — не самодовольный глупец, отказывающийся уступить дорогу. Рейли спешил: он рассчитывал догнать Бритт и помочь ей сориентироваться. И еще он очень хотел попросить ее быть поосторожнее. Сможет ли он в ближайшее время связаться с ней? Вокруг нее будут полицейские и…

— Какого черта?

Первый автомобиль съехал на обочину, но второй его не обогнал, значит, просто пытался спихнуть с дороги.

Рейли охватило дурное предчувствие. Бритт. Не успел он мысленно произнести ее имя, как машины исчезли.

— Черт!

Казалось, он целую вечность преодолевал изгиб дороги, заслонивший от него обе машины, но, как только они появились в поле его зрения, прищурился, стараясь их разглядеть. К несчастью, Рейли был слишком далеко, чтобы по задним фонарям определить модели машин, участвовавших в опасной игре в кошки-мышки. Он гнал свой пикап что было сил, но те две машины были легче, быстрее, и дистанция не сокращалась.

Затем они снова исчезли.

Рейли считал секунды. Двадцать? Тридцать?

Через какое-то время стала заметна лишь одна пара мерцающих задних фонарей — автомобиль взлетел на мост и исчез из виду.

Рейли вскрикнул и с яростью вжал педаль газа в пол, заколотил кулаками по рулю, словно подгоняя пикап. Казалось, он добирался до моста тысячу лет.

Пикап резко остановился на самом краю осыпающегося берега у моста. Рейли выскочил из кабины чуть ли не на ходу. Рывком открыв крышку ящика с инструментами, он выхватил фонарь и первый попавшийся под руку металлический предмет. Гаечный ключ. Сойдет.

Спотыкаясь, подпрыгивая, он сбежал вниз, к воде, скинул кроссовки. Несколько раз глубоко вдохнул, набирая в легкие побольше воздуха, и без раздумий нырнул в реку.

Даже мощный свет его фонаря не мог пробиться сквозь густую, как патока, воду. Он знал эту реку, знал, как непроницаемы ее темные воды даже на мелководье, а здесь было довольно глубоко.

Он отчаянно водил фонарем из стороны в сторону и уже начал паниковать, когда вдруг заметил машину, тяжело осевшую на дно, окруженную вихрями ила. Луч света, направленный на водительское окно, выхватил бледную ладонь, расплющенную о стекло, белокурую прядь.

Бритт.

Свет мигнул и погас. Воцарилась кромешная тьма.

Рейли бросил фонарь, забил ногами и через пару секунд оказался у машины. На ощупь нашел ветровое стекло, изо всех сил ударил по нему гаечным ключом. Стекло не поддалось. Он ударил еще несколько раз. Безрезультатно.

Его легкие разрывались от недостатка воздуха.

Он снова заколотил по стеклу и бил до тех пор, пока оно, наконец, не раскололось. Он стал стучать по нему ногами и в конце концов разбил. Рейли старался протиснуться внутрь, не обращая внимания на боль от осколков разбитого стекла.

Вслепую он нащупал руку Бритт. Никакой реакции.

Боже, нет!

Он нащупал ее ремень безопасности. Расстегнут! Рейли подхватил ее под мышки и вытащил через дыру в ветровом стекле осторожно, но быстро. У них обоих времени почти не осталось. В его легких уже не осталось воздуха, она была совершенно неподвижна.

Выбравшись из машины, Рейли резко заколотил ногами и стал подгребать свободной рукой, стремясь к поверхности. Его легкие уже не выдерживали. Он бил ногами изо всех оставшихся сил, но с каждым мгновением ему было делать это все труднее: ноги становились все более тяжелыми, ватными, непослушными. Он уже пять лет не тренировался в спасательных работах, потерял форму.

Рейли взглянул вверх, но там было почти так же темно. Он рвался из этого плена. Вверх. Вверх. Наконец его голова оказалась на поверхности, и он с жадностью глотнул воздух.

Но Бритт не дышала.

Он поднял ее голову, придерживая ее так, чтобы вода не касалась лица, и поплыл к берегу. Его организм все еще не насытился кислородом, он был обессилен, но плыл и плыл, преодолевая течение. Когда его ноги коснулись дна, он прошел остаток пути вброд, выполз на берег, подтащил за собой Бритт.

Он перевернул ее на спину, оседлал. Слабый пульс еще прощупывался, но она не дышала. Прижав ладони к ее груди, он начал делать искусственное дыхание.

— Очнись, Бритт, — приговаривал он, ритмично нажимая на ее грудь. — Не умирай. Ты еще повоюешь. Очнись, очнись.

Речная вода струилась по его лицу, затекала в глаза, но он не прекращал ни закрытый массаж сердца, ни уговоры, в которых зазвучал вызов.

— Ты назвала меня трусом, но это ты сдалась. Неужели ты отдашь свою сенсацию какой-то кукле? Ты никогда себе этого не простишь. Дыши, черт тебя подери!

Фонтан речной воды выстрелил из ее рта прямо ему в лицо. Он сразу как-то сник. Жизнь, вернувшаяся к Бритт, лишила его последних сил.

— Так и думал, что это поможет. — Он повернул ее голову набок. Бритт закашлялась, вздохнула, снова закашлялась. — Давай, давай, молодец. — У нее началась рвота речной водой, и он отвел ее мокрые волосы назад.

Задышав свободнее, Бритт сама повернула голову и посмотрела вверх, на него. Из ее глаз текли слезы. Она попыталась заговорить, но не смогла и, только хорошенько отплевавшись, прохрипела:

— Они пытались меня убить.

Рейли кивнул.

Они не понимали, кто инициировал это покушение, но сейчас было не до этого. Необходимо было оценить состояние Бритт и поскорее убираться отсюда. Вдруг тот, кто столкнул ее с дороги, заметил фары его пикапа? Подонок может вернуться в любой момент, чтобы проверить, не спаслась ли она каким-то чудом. Они оба сейчас — легкая добыча для злодеев.

— Нам нужно добраться до пикапа. Я донесу вас.

— Я могу идти.

Рейли сомневался, но возражать не стал. Он поднялся, протянул ей руку. Бритт уцепилась, подтянулась, но ее колени тут же подогнулись. Рейли поймал ее — споры теперь были неуместны, — перекинул через плечи, как на пожаре, и начал карабкаться на высокий берег.

В темноте он на ощупь искал, за что можно зацепиться. Несколько раз чуть не сорвался. Он спотыкался о камни, обдирал кожу колючими кустами, ударился о ветку упавшего дерева. Босые ноги вязли в грязи.

Добравшись до пикапа, он опустил Бритт на землю, прислонил к крылу, чтобы открыть пассажирскую дверцу, втащил в кабину.

Перегнувшись, он достал и надел на нее ветровку, просунув в рукава руки. Придерживая пальцами ее подбородок, он внимательно осмотрел ее лицо. Губы порозовели. Взяв ее руки, он поднес к глазам кончики пальцев — они уже не были синими, хотя в такой темноте трудно было что-то сказать наверняка.

— Разотрите ладони и ступни. Я сейчас вернусь. Бритт в панике вцепилась в его руку.

— Куда вы?

— За кроссовками. — Высвободив свою руку, он закрыл дверцу.

Рейли метался по берегу, пока не обнаружил кроссовки. Не то чтобы ему их было жалко — нельзя оставлять улики. Тот, кто загнал Бритт в реку, не подозревает о том, что ее спасли, и Рейли считал, что до поры до времени и ее спасение, и их союз должны оставаться в тайне. Со своими следами и следами шин он ничего не мог поделать. Дай бог, если убийца вернется, то лишь для того, чтобы проверить, не торчит ли ее машина из воды, и вряд ли он станет тщательно прочесывать окрестности.

Рейли объяснил это Бритт, когда забрался в кабину и бросил кроссовки на пол. Затем он завел двигатель, вывел машину на дорогу и поехал прочь от Чарлстона. Куда угодно, только как можно дальше отсюда.

— Бритт, кто это был?

— Двое мужчин.

Он взял ее левую руку, перевернул ладонью вверх, нащупал пульс.

— Вы не видели их лиц?

Она отрицательно покачала головой.

— Марка машины?

Она пожала плечами.

— Номера?

Она снова покачала головой. Он посчитал ее пульс. Немного чаще нормального, но вроде бы ровный.

— Откройте отделение для перчаток. Достаньте аптечку. Там есть термометр. Измерьте температуру.

— Я в порядке.

— Вы можете достать этот гребаный термометр и без споров измерить температуру? — резко повторил он, но не от злости, а от страха. Если бы он на пару минут задержался на бензоколонке, если бы не прислушался к внутреннему голосу и не поехал бы за ней, если бы не смог разбить ветровое стекло, Бритт утонула бы. От всех этих «если» у него дрожали руки.

Бритт подчинилась. Они ехали в молчании, пока она не вынула изо рта термометр.

— Тридцать шесть и четыре.

— Почти нормальная.

— У меня редко бывает больше тридцати семи.

— Ладно. Теперь вот что. Наверное, нужно обследовать вас в больнице. Есть одна в Уолтерборо. У вас нормальная температура, и кровообращение восстановилось. Перед тем как погас фонарь, я видел вашу ладонь, прижатую к стеклу, значит, вы еще были в сознании и отключились ненадолго, может, минуты на две. Думаю, мозг не поврежден, но кислородное насыщение все равно хорошо бы проверить. У вас кровоточащие порезы и царапины от ветрового стекла, возможно, сотрясение мозга. В легких мог остаться осадок, хотя, если бы его было много, вы бы кашляли. Первичные реанимационные действия поддерживают кровообращение, пока человек не начинает дышать самостоятельно, но в случае утопления существуют правила неотложной помощи, которые…

— Рейли?

— Что?

— Почему вы не хотите везти меня в больницу?

Несмотря на все причины, перечисляемые им, Бритт чувствовала, что он как будто отговаривает ее от посещения больницы.

— Я боюсь, что, если отвезу вас туда, вы долго не проживете. — Он не счел нужным подслащивать пилюлю. Бритт должна знать правду, и нечего ходить вокруг да около. — Кто-то убил Джея. Кто-то пытался убить вас. Пусть думают, что вы мертвы. Так безопаснее.

— Кто же стоит за этим? Кобб Фордайс?

— Или Джордж Магауан. Или оба.

— Один за всех, — тихо сказала она, повторив сказанную им вчера фразу.

— После того, как мы расстались, я не мог отделаться от мысли о том, как вы беззащитны. Я поехал за вами, боясь, что вы сбились с пути; я хотел еще раз напомнить вам, чтобы вы соблюдали осторожность, чтобы оставались под охраной полиции. Это нападение рассеяло все мои сомнения. Тот, кто убил Джея, считает, что вы представляете опасность.

— Почему же меня не убили вместе с Джеем?

— Уверен, что они уже пожалели, что не сделали этого.

Краем глаза он заметил, что она обхватила себя руками и растирает предплечья. Хотя было совсем не холодно, он включил кондиционер и направил на нее струю теплого воздуха.

— Вы видели тот автомобиль? — спросила Бритт.

— Не смог различить марку. Было слишком далеко и темно. Единственное, что я не могу понять, как они узнали, где вы находитесь. Разве что поставили маячок на вашу машину. Но если так, почему они не ждали нас на взлетной полосе? Или почему не перехватили, когда я вытащил вас из дома прошлой ночью?

— Мой телефон, — глухо сказала она. — Я нашла его.

— Понятно.

— Он зазвонил вскоре после того, как я отъехала от ангара. Звонил мой адвокат. Мы говорили две или три минуты, пока не разрядилась батарея. Могли они выследить меня по спутнику?

— Может быть. Если у них было необходимое оборудование, настроенное на ваш номер. Вы сказали Алегзандеру, где находитесь?

Бритт кивнула.

— Я сказала, где я еду и сколько осталось до города.

— Любой, кто это услышал, мог поджидать на боковой дороге. Когда вы проехали, они последовали за вами.

— Так и было. Сначала я даже обрадовалась компании.

— Вы говорили Алегзандеру обо мне?

— Нет.

— Вы упомянули что-нибудь из того, что я вам рассказал?

— Только то, что убийство Джея связано с пожаром в полицейском участке. И что это не все.

Рейли устало вздохнул.

— Насколько хорошо вы знаете своего адвоката?

— Я познакомилась с ним вчера утром. — Она откинула голову и безрадостно хохотнула. — Неужели это было только вчера?

— Похоже, он обманул вас, Бритт.

— Похоже.

— Или в его телефон установили подслушивающее устройство.

Они подъехали к рыболовному магазинчику, где наряду с живой наживкой продавали холодное пиво, горячий кофе, фейерверки и лучшие во всех Юго-Восточных штатах гамбургеры. Во всяком случае, об этом гордо извещала написанная от руки табличка в витрине.

Рейли припарковался перед лавкой и открыл дверцу.

— Я сейчас вернусь.

Бритт не стала ни спорить, ни задавать вопросы, и он понял, что она еще в шоке. Он предпочел бы вопросы.

Когда он вошел, над затянутой сеткой дверью звякнул колокольчик. Мужчина в грязной, когда-то белой майке и штанах цвета хаки, облокотившись о прилавок, жевал луковые чипсы и листал журнал для охотников и рыболовов. На стене позади него красовалась оскаленная морда кита-полосатика.

Когда Рейли приблизился к прилавку, мужчина вытер об штаны прилипшую к пальцам соль и осмотрел Рейли с ног до головы, отметив и облепленные грязью босые ноги, и мокрую одежду, и грязное, бородатое лицо, и спутанные волосы.

— Искупались?

— Горячий чай, пожалуйста. Один.

— Горячий чай? — Мужчина фыркнул. — Может, с жареной картошкой?

Рейли в упор смотрел на него.

Глупая ухмылка медленно сползла с лица мужчины.

— Кофейный автомат вон там. Кран горячей воды сбоку.

Рейли прошел в зону самообслуживания и после долгих поисков обнаружил мятую коробку чайных пакетиков «Липтон». Он наполнил пластмассовый стаканчик горячей водой, оказавшейся едва теплой, бросил в нее пакетик и накрыл крышкой. Вернулся к прилавку.

— Сколько?

— Это для дамы? — спросил хозяин, глядя мимо Рейли.

Рейли обернулся, чтобы проследить за взглядом хозяина. Бритт сидела, прислонившись головой к боковому окну. Мокрые волосы скрывали все лицо, кроме глаз, слепо смотревших сквозь ветровое стекло.

— Да, — сказал Рейли, снова поворачиваясь к мужчине.

— Тяжелая выдалась ночка?

— Можно и так сказать.

— За счет заведения, — сказал хозяин, придвигая стаканчик к Рейли.

— Спасибо.

— Не забудьте сахар.

Рейли взял два пакетика сахара, кивнул в знак благодарности и вернулся к пикапу. Отдав Бритт чай и сахар, он завел мотор и выехал на дорогу.

Бритт сняла крышечку и посмотрела на жидкость цвета разбавленного яблочного сока.

— Я не хочу.

— Все равно выпейте.

Она покорно, осторожно зажав стаканчик коленями, высыпала в него содержимое обоих пакетиков и храбро глотнула.

— У меня дома есть баллон с кислородом. — Бритт промолчала, но краем глаза он заметил, что она вопросительно смотрит на него. — Я купил его для неотложной помощи. Вдруг у Делно случится сердечный приступ. Он поглощает жирную пищу, как опоссум. Все жарит на топленом свином жире и пьет то, что остается на сковороде.

Бритт сделала еще один глоток, глядя на Рейли поверх края стаканчика.

— Вы хотите, чтобы я вернулась с вами в ваш дом?

Теперь он повернулся к ней.

— Если честно, то нет. Но я должен вам кое-что показать.

— Кроме кислородного баллона?

— Мои файлы. Все, что я собрал, расследуя пожар.

— Официальные документы?

— Предчувствуя увольнение, я пробрался в кабинет Браннера и скопировал всю информацию. Я хочу, чтобы вы ее увидели, но сначала вы должны дать слово, что не сделаете меня героем своего репортажа, пока я сам этого не разрешу. — Он умолк, давая ей время на размышление.

— Или?

— Или я оставлю вас в приемном покое больницы, где вам сделают все необходимые процедуры. Или отвезу к вашему дому, чтобы вы сдались полиции. Справедливости ради должен предупредить, что и то, и другое разумнее, чем находиться в моей компании.

Бритт несколько раз обвела пальцем край стакана.

— Мой адвокат, возможно, не заслуживает доверия.

— Выдал он вас этим мерзавцам или нет, он все равно скомпрометирован.

— Вы сами сказали, что детективы, занимающиеся моим делом, боготворили Джея и не станут слушать о нем ничего плохого.

— Я уверен, что вы сможете их переубедить. Рано или поздно им придется смириться с правдой о нем.

— Боюсь, что уже поздно. Сейчас мои признания уже не вызовут никакого доверия.

— И вам грозит опасность.

— Это не оспаривается. Кто-то пытался… пытался…

— Убить вас.

Не в силах говорить, она кивнула.

Рейли счел это за согласие остаться с ним.

Слава богу, последние гости подтягивались к выходу, рассыпаясь в благодарностях и прощаясь. Джордж едва сдерживался. Лес обожал собирать лизоблюдов с их женами, удивлять гостей изысканной едой и редкими напитками, демонстрировать свое величие и напоминать, как же этим дармоедам посчастливилось, что они допущены целовать его задницу да еще получать за это деньги.

Вечеринка якобы была задумана в последнюю минуту, чтобы отметить сделку, завершенную днем после долгой игры в гольф и бесконечного ленча. Джордж сильно сомневался в ее спонтанности.

Вернувшись из загородного клуба, он застал у дома грузовики поставщиков. Повсюду сновали, накрывая столы, бармены и официанты. Гости начали прибывать в шесть тридцать и тянулись до начала восьмого. Сотня приглашенных. Лес планировал этот званый вечер не одну неделю.

Сукин сын и мысли не допускал, что может не получить контракт на строительство спортивного комплекса.

— Мистер Магауан, вас к телефону.

Джордж повернулся к экономке, коснувшейся его рукава.

— Примите сообщение.

— Я пыталась, сэр. Он настаивает на разговоре с вами.

— Джордж? — К нему подошла Миранда, ослепительная в черном обтягивающем открытом платье. Розовый мартини в бокале прекрасно гармонировал с розовым бриллиантом, уютно устроившимся в ложбинке ее груди, но даже камень в пять карат не мог соперничать с ее сногсшибательным бюстом. — Мэдисоны хотят попрощаться с тобой.

Мэдисон облизывал Леса усерднее прочих.

— Я должен подойти к телефону. Попрощайся с ними за меня.

Миранда явно встревожилась, но молча отвернулась и присоединилась к отцу, который, широко улыбаясь, прощался с Мэдисоном и расточал лицемерные комплименты его толстой робкой жене в блеклом платье.

Джордж одним глотком допил свой хайбол [16], отдал стакан экономке.

— Спасибо. Я возьму трубку в кабинете.

Кабинет обставлялся напоказ. Полки были забиты книгами, которые Джордж никогда не читал, написанными авторами, о которых он никогда не слышал. Обшитые деревянными панелями стены украшали головы оленя и лося, которых застрелил не он. Специальная застекленная витрина сверкала призами турниров по гольфу и теннису, в которых, насколько он помнил, он участия не принимал. Одна из его скаковых лошадей выиграла несколько серебряных кубков, однако Джордж не имел к этому никакого отношения, разве что оплачивал непомерные счета за содержание и тренинг нервного породистого животного со скверным характером.

А еще та знаменитая фотография: он и парни на фоне пожара. По заказу Миранды ее увеличили до грандиозных размеров и повесили на стену в раме, вполне пригодной для официального портрета английской королевы.

Садясь за письменный стол и снимая трубку, Джордж старательно отводил глаза от этой злосчастной фотографии.

— Алло! С кем я говорю?

— Кобб Фордайс.

Несмотря на нежелание смотреть на фотографию, его глаза по собственной воле устремились на нее.

— Кажется, твой рабочий день закончился. Я прав?

— Я не мог не позвонить.

— У нас званый вечер, Кобб. Гости.

Генеральный прокурор проигнорировал его слова.

— Несколько минут назад у меня был интересный звонок.

— И кто звонил?

— Билл Алегзандер.

Джордж нервно сглотнул. Вернее, попытался это сделать. На самом деле во рту пересохло, и он пожалел, что не выпил еще один стакан перед тем, как подойти к телефону.

— Адвокат?

— Брось притворяться, Джордж, — разозлился Кобб.

— Ладно. Почему он не подождал до утра?

— Потому что я генеральный прокурор штата. А еще, по его мнению, я должен знать, что Бритт Шелли сообщила ему о связи между убийством Джея Берджесса и пожаром в полицейском участке.

Джордж облокотился о стол и подпер голову ладонью.

— Я спросил мистера Алегзандера, почему его клиентка мисс Шелли вдруг связала эти две трагедии, — продолжал Кобб. — Это всего лишь ее предположения или Джей рассказал ей что-то перед смертью? Мистер Алегзандер объяснил, что не успел задать ей эти вопросы, так как их разговор по сотовому телефону неожиданно прервался.

Джордж, я не знаю, насколько хорошо ты знаком с Биллом Алегзандером, но он легко возбудим и в самые удачные свои дни, а сегодня был просто на грани срыва. Он пообещал детективу Кларку, что мисс Шелли вернется домой не позже чем через час после их разговора и сдастся полиции. Она не появилась. И ее местонахождение неизвестно.

— Хм… А что он от тебя хотел?

— Он спрашивал, можно ли доверять заявлению мисс Шелли о связи между пожаром и убийством Джея Берджесса? Интересовался моим мнением по этому вопросу, мол, не следует ли возобновить расследование? Не нужно ли сделать публичное заявление? Или лучше промолчать? Короче говоря, он схватил гремучую змею и не знает, куда ее зашвырнуть.

Джорджа замутило.

— Ты не знаешь, когда Алегзандер звонил Кларку и говорил, что Бритт Шелли едет домой сдаваться полиции, упоминал ли он о связи этого дела с пожаром?

— Нет. Решил сначала проконсультироваться со мной.

Джорджу стало полегче. Ненамного. Но все-таки. Почувствовав, что он в комнате не один, Джордж поднял глаза и увидел стоящих в дверях кабинета Миранду и ее отца.

— Джордж, мне не нравятся разговоры о пожаре. Это всем нам может навредить.

— Да. Согласен. — Джордж судорожно вздохнул. — Послушай, мне пора идти. Я позвоню тебе завтра.

— Мы должны поговорить, Джордж.

— Обязательно. Я позвоню тебе рано утром. — Джордж положил трубку прежде, чем генеральный прокурор успел сказать еще хоть слово.

Миранда подошла к кожаному дивану и грациозно присела на подлокотник, потянулась, продемонстрировав нежную грудь в глубоком декольте.

— Кто звонил, дорогой?

— Кобб Фордайс.

Ее брови красноречиво выгнулись, но вопрос задал Лес:

— И какое же срочное дело заставило нашего генпрокурора позвонить посреди ночи?

Джордж по очереди посмотрел на них.

— Он сказал, что у нас большие неприятности.