Дымовая завеса

26

— Бритт?

— Мм?

Рейли, уже одетый, наклонился и потер ее бедро.

— Вставай. Нам пора.

Она перекатилась на спину и приподнялась на локтях, зажмурилась от резкого света люстры. Потрясла головой, откидывая с лица взъерошенные волосы, зевнула.

— Который час?

Простыня упала, обнажив ее груди, такие близкие, такие зовущие. Он устоял.

— Шесть с минутами.

— Шесть? Нам ехать всего два часа.

Он ухмыльнулся, увидев ее замешательство.

— Объясню в машине. Вставай. Быстрее.

Пятнадцать минут спустя, когда они отъезжали от мотеля, она опять зевнула.

— Я разбудил тебя слишком рано?

— Ты слишком долго не давал мне заснуть. — Застенчиво улыбаясь, она взглянула на него, и несколько секунд они не могли отвести глаз друг от друга, но ни один не прокомментировал то, что произошло между ними ночью. Ничего. Ни ссору. Ни первые жаркие объятия. Ни…

Даже не думай об этом, сказал он себе. Сейчас не время и не место.

— Я удивлена.

— Чем?

— Тем, что ты взял меня с собой. Я все равно бы поехала, но думала, что придется поспорить.

— После того, что ты сотворила с машиной Буча и Санденса, я просто боялся оставить тебя одну. Они наверняка в бешенстве.

— Они же не могли выследить нас.

— Не хочу рисковать.

— Ты бы тревожился обо мне?

Рейли снова покосился на нее, и ее улыбка подействовала на него, как ласка.

Ну, почти. Не совсем. От ее ласк он просто терял голову.

Он снова сосредоточился на дороге.

— Рейли, как ты проведешь меня в Капитолий? Меня арестуют на месте.

— У меня есть план.

— Приятно слышать. Но у меня тоже есть план.

— Какой?

— Заверни-ка сюда.

— «Уол-Март»?

Это был один из тех огромных магазинов, что работают круглосуточно. Поскольку едва рассвело, на парковке почти не было машин. Рейли одолевало любопытство, но он подчинился без вопросов.

Бритт открыла отделение для перчаток, покопалась в содержимом: документы, полученные при покупке машины, инструкция по эксплуатации автомобиля, паспорт воздушной подушки. Бритт вырвала из инструкции чистую страничку.

— У тебя есть что-нибудь пишущее?

Рейли развел руками, но Бритт, покопавшись в бардачке, нашла все-таки шариковую ручку, высохшую, с разлохматившимся на конце стержнем. Она сумела нацарапать на листочке несколько слов.

— Держи. Это список покупок. Если не будет этого бренда, купи что-нибудь с такими же характеристиками. Разумеется, я возмещу твои расходы.

Рейли прочитал и понимающе кивнул.

— Пригни голову. Я скоро.

Меньше чем через десять минут он вернулся с пакетом под мышкой и двумя стаканчиками кофе. Как только Рейли завел двигатель, Бритт воткнула свой стаканчик в подставку и принялась разбирать покупки. Рейли следил краем глаза, как она разрывает упаковку видеокамеры.

— Ты умеешь ею пользоваться?

— А ты как думаешь? — насмешливо пробормотала Бритт. — На маленьких телестанциях чего только не приходилось делать. Поневоле научишься.

Когда она закончила возиться с камерой, Рейли решил поддразнить ее:

— Если с телевидением не сложится, всегда можешь вернуться к мытью полов.

— Ха-ха. Очень смешно. — Она воткнула адаптер в автомобильный прикуриватель, чтобы зарядить батарею, включила маленький экран, служивший видеоискателем, повозилась с настройками, проверила встроенный микрофон. — Я работала и с более сложными камерами. Для этой особого мастерства не требуется. Конечно, я не Спилберг, но картинку и звук записать смогу. Кроме того, у меня есть несколько часов, чтобы потренироваться.

— Меньше двух.

— Но встреча назначена на одиннадцать.

— Мы встретимся с генеральным прокурором в другом месте.

— Откуда ты знаешь, где он живет? — спросила Бритт, когда Рейли указал на внушительный, из красного кирпича, особняк в колониальном стиле. Они медленно проехали мимо и свернули за угол на первом же перекрестке.

— После его избрания я как-то проследил за ним до дома.

— Хотел его перехватить?

— Нет, просто выпустить пар. Времени свободного было полно, а вот делать особенно было нечего, кроме как копить горечь. Он сделал карьеру на моих костях. На костях Сузи Монро. Именно тогда я решил восстановить справедливость.

— И сегодня настал тот день?

— Лучше поздно, чем никогда. — Рейли остановил машину, выключил двигатель, затем потянулся и поймал Бритт за руку, не давая ей открыть дверцу.

Он понимал и уважал ее желание внести личный вклад в решение собственных проблем. Ее ставки были столь же высоки, как и его, может, даже выше, потому что терять ей было гораздо больше. Она имела полное право расплатиться за то зло, что ей причинили. Он понимал ее чувства. В теории.

Но на практике он боялся, что с ней случится что-нибудь страшное, что она пострадает.

— Бритт, ничего хорошего нас не ждет. Ты не должна туда идти.

— Я все понимаю, но я обязательно должна туда идти.

Он кивнул, признавая ее право на это решение, однако страх за нее не исчез.

— Это отчаянный план. Мы очень сильно рискуем.

— Некоторые риски оправданны. — По ее тихому голосу и серьезному взгляду он понял, что она имеет в виду не только засаду на Фордайса в его собственном доме.

— Чертовски верно. — Он обнял ее за шею, притянул к себе, крепко поцеловал, провел большим пальцем по ее влажной нижней губе и хрипло сказал: — Пошли.

Они направились к дому пешком. Это был очень дорогой район — с полицейскими патрулями и охраной порядка, организованной силами домовладельцев, — поэтому, чтобы не привлекать излишнего внимания, они шли, не торопясь. Из-за одного забора на них залаяла собака, пробежавший рысцой мужчина в наушниках рассеянно кивнул с противоположного тротуара. Вот, пожалуй, и все.

На пешеходную дорожку, ведущую к дому генерального прокурора, они свернули совершенно непринужденно, будто это был их ежедневный маршрут.

Когда Рейли изложил утром свой план действий, Бритт выразила опасения:

— У него может быть охрана.

— Если он прибегнет к ее помощи, то мы поднимем шум, привлечем внимание прессы. Даже если нас уволокут в наручниках, Фордайсу в конце концов придется объясняться, зачем мы к нему явились.

— А если он откажется нас принять?

— Вряд ли. Не после разговора с Кэнди. Она намекнула, что я на грани срыва и способен на любое безумство. Держу пари, он не хочет публичного представления и предпочтет встретиться со мной наедине.

— Но не настолько наедине.

— Да. Не думаю, что ему понравится наш сюрприз.

Вспомнив сейчас тот разговор, Бритт заметила:

— Одной неприятностью меньше. Охранников я не вижу.

Действительно, у дома царило спокойствие. Благодаря автоматическим спринклерам, трава на газоне была свежей и влажной. Четыре колонны передней веранды, тянувшейся во всю ширину дома, поддерживали балкон второго этажа. По обе стороны массивной черной двери возвышались большие вазоны с пышным бостонским папоротником.

Они никого не встретили на своем пути.

— Готова?

— Медлить нельзя. Батарея зарядилась не полностью.

Бритт нацелила видеокамеру на дверь. Рейли трижды стукнул начищенным до блеска медным молотком и напрягся в ожидании. Чего именно ожидать, он не знал, просто мысленно и физически подготовился к чему угодно. Нападению злобного добермана? Отпору грозной экономки? Появлению измазанного джемом ребенка?

Как ни странно, дверь открыл сам Кобб Фордайс в костюмных брюках, рубашке с галстуком, но без пиджака. С льняной салфеткой в руке. Они явно прервали его завтрак.

Бритт включила запись.

Фордайс попятился так, словно на него направили не видеокамеру, а автомат «узи».

— В чем дело?

— Доброе утро, мистер Фордайс, — сказала Бритт. — Давненько не виделись.

Опознав в ней сбежавшую от правосудия тележурналистку, Фордайс вытаращил глаза. Затем его взгляд устремился на Рейли.

— Так что вы хотите?

— Этого дня вы со страхом ждали пять лет. Мы пришли поговорить с вами о Кливленде Джоунзе. Помните его? — Рейли протянул папки с документами. — Если вам необходимо вспомнить об этом деле, все здесь, в этих бумагах.

Генпрокурор посмотрел за спины незваных гостей, явно испытал облегчение, не обнаружив сопровождения, и снова взглянул на Рейли.

— Кливленд Джоунз. Разумеется, я помню. Он поджег полицейский участок.

— Значит, вы настаиваете на этой версии? — спросила Бритт.

Фордайс раздраженно взмахнул рукой, словно намереваясь прикрыть салфеткой объектив камеры, но передумал и опустил руку.

— Он устроил пожар, а потом умер от черепных ран.

— Мисс Шелли и я думаем иначе. А вы точно знаете, что все было совсем не так. Это знал Пат Уикем Старший. Это знал Джей Берджесс. Поэтому они и мертвы.

Взгляд Фордайса остановился на Бритт.

— Ее обвиняют в убийстве Берджесса.

— Так арестуйте ее, — предложил Рейли. — Мы подождем, пока вы зачитаете ей ее права, а когда за ней приедет полиция, возможно, им будет интересно послушать, что вы делали в полицейском участке в тот самый день, когда он превратился в погребальный костер для семи человек.

— И мы с радостью передадим им видеозапись, чтобы они своими глазами увидели нервную испарину, выступившую на вашем лживом лице при упоминании этого инцидента. Доброе утро, миссис Фордайс. Простите за вторжение.

Генеральный прокурор резко обернулся. Рейли видел его жену на похоронах Джея. Красивая, элегантная женщина. Даже в этот ранний утренний час она была при полном макияже, одета просто, но явно дорого. На ее плече висела маленькая сумочка, в руке — ключи от машины.

Она с опаской смотрела на компанию у парадной двери.

— Кобб? Все в порядке?

— Конечно. Все нормально.

— У мальчиков сегодня бейсбол. Я…

— Да. Поезжайте. Не волнуйся.

По всей видимости, она никогда не сомневалась в правильности решений мужа, даже когда на ее пороге стояла подозреваемая в убийстве и сбежавшая журналистка. Едва заметные колебания, и миссис Фордайс развернулась и исчезла в глубине дома.

Фордайс снова повернулся к Рейли и Бритт. Во время короткого разговора с женой он взял себя в руки и, как прирожденный политик, подготовился к компромиссу.

— Я поговорю с вами, но не здесь. Не сейчас. Вы должны быть в моем офисе в одиннадцать. Я согласился на эту встречу. В данный момент вы нарушаете границы частного владения.

— Хорошая попытка, но тщетная, — сказал Рейли. — Поговорим здесь.

— Моя семья…

— Собирается на бейсбольную тренировку. А если и нет, мы не причиним вреда вашей семье. Где вам удобнее поговорить?

— Я не собираюсь говорить с вооруженным человеком, — произнес Фордайс без страха, ровно и уверенно.

Рейли понял, что в этом придется уступить.

— Если вы согласны поговорить, я отдам вам револьвер.

— И без камеры.

— Нет. Камера останется, — отрезала Бритт. — Возможно, эта видеозапись будет моим единственным оправданием.

Фордайс задумался на несколько секунд, обронил сдержанное «ладно» и кивком пригласил их в дом.

Комната, в которую он провел их через холл, оказалась дорого и со вкусом обставленным домашним кабинетом. Скорее, для представительских целей, чем собственно для работы, предположил Рейли. Фордайс обошел письменный стол и сел.

— Револьвер, мистер Гэннон.

Рейли вытащил из-за ремня револьвер и положил его на квадратный столик в углу вне досягаемости генерального прокурора. Затем они с Бритт уселись на стулья перед письменным столом. Рейли заметил, как Бритт фокусирует объектив камеры.

Фордайс показал на папки в руках Рейли.

— Что это?

— Результаты расследования поджога, проведенного мною и Тедди Браннером. Что касается семи жертв, полной ясности пока нет. Мне не дали закончить расследование, поэтому причины смерти Кливленда Джоунза до конца не выяснены. Браннер удовлетворился объяснением полицейского управления.

Фордайс уставился на папки, все еще стянутые широкой резиновой лентой, потом перевел взгляд на Рейли.

— Вы не согласны с тем, что пожар устроил Кливленд Джоунз?

— Он умер еще до начала пожара.

Фордайс откинулся на спинку рабочего кресла и, опершись о подлокотники, сложил ладони под подбородком. То ли уже молится, то ли вот-вот начнет.

— На чем вы основываете свое утверждение, мистер Гэннон?

Следующие пятнадцать минут Рейли говорил, не останавливаясь. Никто его не прерывал. Он показал Фордайсу копию отчета о вскрытии тела Кливленда Джоунза.

— Так и не было установлено, каким образом он получил эти трещины в черепной коробке, но можно ли поверить, что полицейские при аресте не заметили травмы головы, достаточно серьезные, чтобы стать причиной смерти? Я думаю, что это исключено. Меня подключили к расследованию, но очень многое осталось неясным.

Рейли рассказал об уклончивом поведении полицейских.

— На каждом повороте я словно натыкался на каменную стену. Сначала я думал: ладно, пожар уничтожил их штаб-квартиру и все, что там было. Конечно, они растеряны и дезорганизованы. Надо дать им время. С другой стороны, погиб человек, который находился под опекой полиции, и умер он не от дыма и ожогов. Поэтому я не отступался. — Рейли замолчал, чтобы перевести дух. — До того, как мне удалось получить удовлетворительные ответы, мой друг Джей пригласил меня на вечеринку к себе домой.

Фордайсу не помогла даже закалка бывалого политика. Его бесстрастное лицо слегка скривилось при упоминании этого случая. Рейли понял, что никаких дополнительных напоминаний генпрокурору не требуется, но все равно изложил факты, работая на видеокамеру.

Закончил он словами:

— Никто… никто, кроме вас и детективов, расследовавших это дело, никогда не слышал, что я страдал временной потерей памяти из-за наркотика, который мне подсыпали. Мой добрый друг Джей посоветовал не затрагивать этот вопрос. Он сказал, что, если я заговорю о том, что меня одурманили наркотиком, это только осложнит мое положение. Все подумают, что я нюхал кокаин вместе с Сузи Монро.

Но когда я услышал, как мисс Шелли рассказывает о своих подозрениях насчет отравления наркотиком сексуального насилия, начисто стершим ее воспоминания о ночи убийства Джея, я понял, что мы жертвы одного и того же заговора, цель которого — сокрытие другого преступления. А мотив… специалисты по уголовному праву вроде вас непременно ищут мотивацию, не так ли? Мотив преступников — скрыть то, что на самом деле случилось с Кливлендом Джоунзом, и кто именно совершил поджог в полицейском участке.

— Той ночью, когда Джей умер, он собирался мне обо всем рассказать, — прервала его Бритт. — Может, он и рассказал, но я не могу вспомнить. Но я уверена, что убило его желание исповедаться перед скорой смертью.

Рейли посмотрел в глаза генерального прокурора.

— Когда умерла Сузи Монро, вы хотели во всем обвинить меня. Не сомневаюсь, что вам это удалось бы без труда, если бы не вмешательство Кассандры Меллорс.

Фордайс помрачнел.

— Похоже, она до сих пор ваша сторонница. Она знает что-то из того, что вы рассказали о Кливленде Джоунзе?

— Да, я поделился с ней своими подозрениями.

Фордайс провел ладонями по лицу, опустил руки. Сейчас он выглядел как человек, предпринимающий последнюю, отчаянную попытку спасти свое положение.

— Мистер Гэннон, если вы жаждете мести, пожалуйста, не забывайте, что я не выдвинул против вас обвинений. Я спас вас от судебного преследования.

— Да, это так. Но вы сделали все, чтобы меня сочли виновным. Я потерял работу. Потерял пять лет жизни потому, что вы и ваши приятели подставили мне Сузи Монро, а потом сделали все, чтобы она вдохнула смертельную дозу кокаина.

Бритт ткнула его коленом, напоминая о видеокамере и обещании не выходить из себя. Они ничего не добьются, если его миссия будет похожа на личную месть. Они ищут справедливости, не возмездия.

Фордайс взглянул на камеру.

— Мистер Гэннон, я признаю, что всегда чувствовал какую-то аномальность в смерти той девушки. Меня беспокоил тот факт, что она умерла в квартире Джея Берджесса, квартире полицейского. Когда Кэнди привела вас в мой кабинет и вы рассказали о вашей кратковременной потере памяти, мои подозрения усилились.

— Подозрения?

— Подозрения. Концы с концами не сходились. Вы были чисты, как новорожденный младенец. Вы были помолвлены и должны были жениться. Конечно, бриллиантовое кольцо не помеха изменам, но вы не были склонны к беспорядочным связям, как ваш друг Джей. Вы никогда не употребляли наркотики, ваш послужной список был безупречен, вы были восходящей звездой Управления противопожарной службы.

Фордайс поднял указательный палец.

— Но главная зацепка: вы расследовали пожар, а детективы, производившие следствия по делу Сузи Монро, были героями того пожара.

— Как и вы.

— Да, как и я.

Рейли надеялся, что камера бесстрастно фиксирует свидетельства раскаяния Фордайса: выражение его лица и голос. Плечи генпрокурора уже не казались такими широкими, осанка — такой горделивой. Он смотрел на свои руки, безвольно лежавшие на столе. Не так ли взирал Понтий Пилат на только ему видимую кровь на своих руках?

Но Рейли безжалостно продолжал:

— У вас были подозрения, у вас была зацепка, но вы не стали утруждать себя выяснением причин?

— Да. — Фордайс медленно поднял голову и посмотрел прямо в камеру. — Я не стал вникать в ход расследования, потому что речь шла о полицейских, заслуженных полицейских, а я собирался выдвинуть свою кандидатуру на пост генерального прокурора. В этом случае победа зависит от безусловной поддержки органов правопорядка. Я не хотел оскорблять полицейских всего штата предположениями о том, что лучшие из них замешаны в укрывательстве преступления и, вероятно, даже в убийстве.

Рейли вдруг ощутил, что у него перехватило дыхание, и взглянул на Бритт. Видеокамера по-прежнему была нацелена на Фордайса, но Бритт смотрела на Рейли, пытаясь понять, сознает ли он значение того, что только что произнес Фордайс и что было записано на видеопленку.

Бритт быстро спросила:

— Что случилось с Кливлендом Джоунзом в комнате, где его допрашивали?

Она говорила вежливо и так, словно находилась с генпрокурором тет-а-тет. Без угрозы, без осуждения. В ее словах читалась лишь бескорыстная заинтересованность.

Поэтому Рейли слегка удивился, когда Фордайс ответил:

— Я не знаю, Бритт. Я уклонился от ответственности в деле Сузи Монро из соображений практической целесообразности. Именно мой эгоизм так дорого обошелся мистеру Гэннону. Я сожалею об этом. Если бы я мог, я компенсировал бы ему годы незаслуженного позора и унижений, но это невозможно.

Я действительно не знаю, что случилось в той комнате для допросов. Не знаю, как умер Кливленд Джоунз, не знаю, кто совершил поджог. — Увидев, что Рейли собирается заговорить, Фордайс остановил его, подняв руку. — Вы не должны полагаться на мои слова, но это факт. Вы можете проверить.

— Но расскажите нам, что вам известно, — попросила Бритт.

— Я вышел из своего кабинета в здании суда около шести и отправился в полицейский участок.

— Почему в тот день вы пошли в полицию так поздно?

— Забрать некоторые новые улики по делу, которое должен был представлять в суде. Я договорился встретиться со следователем у конторки дежурного и уже был у входа в здание, когда раздался сигнал пожарной тревоги. Я бросился внутрь. В вестибюле были люди. Они выжили и могут подтвердить этот факт.

Сначала мы подумали, что тревога ложная. В том старом здании вечно что-то ломалось. Может, это была чья-то глупая шутка. Кто-то спросил, не начались ли пожарные учения.

Фордайс умолк, уставился прямо перед собой, словно мысленно воссоздавая ту сцену.

— Но почти сразу мы почувствовали запах дыма и поняли, что пожар настоящий. Я поторопил тех, кто находился в вестибюле, и побежал по коридорам первого этажа, заглядывая в кабинеты и крича, чтобы все покидали здание как можно быстрее. — Он снова умолк, пожал плечами. — Остальное вы знаете.

— Вы скромничаете, — сказала Бритт. — Вы поднялись по лестнице и начали выводить людей с верхних этажей.

Фордайс кивнул.

— Так что вы действительно были героем.

— Просто в тот день я все делал правильно. — Он взглянул на Рейли. — Чего нельзя сказать о последующих событиях.

Рейли подумал, что либо Фордайс — величайший лгун, либо он говорит правду.

— У вас есть свидетели, способные подтвердить, что, когда вы вошли в полицейский участок, уже ревела пожарная сигнализация?

— Да. Хотя бы полицейские, которые дежурили в тот день внизу.

— Вы были там раньше?

— Раньше в тот день? Нет. И это доказуемо. Даже окружной прокурор должен отмечаться в журнале для посетителей.

— Журнал сгорел.

— Я не был там раньше в тот день, мистер Гэннон. Я не выходил из кабинета даже на ленч. Это может подтвердить мой секретарь. Все детали того страшного дня отпечатались в моей памяти.

— Вы никогда не допрашивали Кливленда Джоунза?

— Нет. Клянусь. Я даже не знал, как он выглядит, пока после пожара не увидел в газетах его фотографию из полицейского досье.

— Надежный источник нам сообщил, что Нат Уикем Старший звонил вам и просил прийти в полицию, чтобы надавить на Джоунза, если тот не признается в нападении на его сына, — сказала Бритт.

Вряд ли Пата Младшего можно назвать «надежным источником», но, судя по всему, Фордайс ей поверил.

— Пат Уикем действительно мне звонил. Днем. Он сказал, что арестован какой-то скинхед. Рецидивист, которого они хотят упрятать в тюрьму. Однако, как он сказал, этот Кливленд Джоунз умеет бороться с системой. Он водит их за нос, и, я цитирую, «на этот раз никаких сделок», появился шанс засадить ублюдка надолго.

Уикем попросил меня оказать дополнительное давление, чтобы добиться признания и избавить штат от судебных расходов. Он хотел, чтобы я поговорил с Джоунзом, обрисовал ему его мрачное будущее. Но я был занят и сказал, что загляну ближе к вечеру, когда буду в участке по другим делам.

Фордайс на мгновение прикрыл глаза, словно стараясь напрячь свою память.

— Я, помню, удивился, почему Уикем так настаивает на моем участии в этом деле. Проступок серьезный, но ведь Джоунза не обвиняли ни в групповом изнасиловании, ни в серийных убийствах, ни в растлении малолетнего. — Он перегнулся через стол к Рейли. — Я чего-то не знаю? Расскажите мне.

— У меня нет никаких доказательств.

— Я не прошу доказательств. Что, по-вашему, произошло?

— Я не знаю, кто на самом деле проводил арест. Этими подробностями никто не хочет делиться. Наш источник сообщил, что Пат Старший, Джордж Магауан и Джей Берджесс искали Джоунза, чтобы надолго засадить его в тюрьму. Учитывая эти сведения, я предполагаю, что один из них, или двое, или вся троица схватили его. Во время ареста, но вероятнее, что во время допроса, они явно переусердствовали, отчего и появились смертельные раны на черепе.

— Хотите сказать, что они забили его до смерти?

— Возможно, его смерть была случайной. Но он умер, и они запаниковали. Им пришлось придумать что-то, чтобы скрыть преступление.

Фордайс нахмурился.

— Эти трое не могли не знать, что пожары — ненадежные прикрытия для убийств. Аутопсия показала бы, что Джоунз умер вовсе не от причин, связанных с пожаром.

— Верно. Я подозреваю, что они подожгли содержимое мусорной корзины, чтобы убедить всех, будто Джоунз сорвался с катушек, и подкрепить таким образом свою ложь о его неадекватном поведении. Они планировали быстренько погасить огонь. Напустить немного дыма, ничего более. Почти никакого вреда, зато огромная польза. Они только не рассчитали, что пламя их маленького костра всосется в древнюю вентиляционную систему и с бешеной скоростью распространится по всему зданию. Не успели они опомниться, как огонь вышел из-под контроля, охватил верхние этажи, и перекрытия начали рушиться.

— Сознавая свою вину, они спасли всех, кого смогли, — тихо сказала Бритт.

— Но в руинах осталось семь трупов, — добавил Рейли.

— Господи. — Фордайс долго тер лоб, как будто изнывая от головной боли, затем опустил руку и посмотрел на своих гостей. — Три старших детектива допрашивали одного сопляка-скинхеда. Почему?

Рейли понял, что придется рассказать Фордайсу о Пате Младшем, но хотел как-то защитить парня.

— Выключи камеру. — Бритт поняла, почему он не хочет записывать эту часть интервью, и послушалась его.

— Сын Пата Уикема — гей. Джоунз напал на него в Хэмптон-парке, сломал ногу, разбил лицо. Изуродовал на всю жизнь. Пат Старший хотел прописать Джоунзу его собственное лекарство и попросил друзей помочь ему.

Фордайс встал, подошел к окну. Несколько секунд он смотрел на бассейн, затем повернулся лицом к Рейли и Бритт.

— Этой детали мне и не хватало. Теперь все понятно. Им пришлось защищать две тайны.

Бритт опять включила камеру и сказала:

— Это еще не все. Мы не верим, что Пат Старший умер, выполняя свой долг. — Она пересказала то, что сообщил им сын полицейского о депрессии отца, о том, как быстро он начал спиваться после пожара. — Еще сильнее на него подействовала смерть Сузи Монро и соучастие в сокрытии преступления.

— Он не выдержал тяжести своей вины, — заметил Фордайс.

— Его близким срыв казался неминуемым, — продолжила Бритт. — Очевидно, Джей и Джордж Магауан боялись, что Пат признается и погубит их всех. Мы с Рейли подозреваем, что его убийство не было случайным преступлением. Когда Джею поставили смертельный диагноз, он решил очистить свою совесть перед смертью.

— Поэтому Магауану пришлось избавиться и от него, — задумчиво проговорил Фордайс.

Бритт пожала плечами и многозначительно посмотрела на него, не мешая ему самому сделать логический вывод.

— Теперь в живых остался только Магауан, — сказал Рейли.

— Неудивительно, что он не отвечает на мои звонки. — Генеральный прокурор тяжело вздохнул. — Вы можете подтвердить ваши обвинения?

— Нет, — ответила Бритт. — Но Магауан опасается, что я все-таки смогу это сделать. Мой автомобиль покоится на дне Комбахи. — Она рассказала прокурору о смертельной погоне. — Если бы Рейли не поехал за мной, я бы утонула. Он увидел, как исчезла моя машина.

Фордайс повернулся к Рейли:

— Вы спасли ее?

— Мне повезло. Еще минута, и я бы ее не откачал.

— Ну, это объясняет ваше «исчезновение», мисс Шелли. Пока вас считали мертвой, вы были в безопасности.

— Боюсь, я долго не проживу, если объявлюсь.

Рейли внимательно посмотрел на Фордайса. Похоже, прокурор им верит, но он человек осторожный, ничего не принимающий на слово. Может, именно поэтому он гораздо чаще побеждает в зале суда, чем проигрывает.

— Надеюсь, вы понимаете всю серьезность ваших обвинений. Джордж Магауан — последний ваш подозреваемый в поджоге и убийствах. Вы также подозреваете его в покушении на жизнь Бритт.

— Мы считаем, что он участвовал в сокрытии всех тех преступлений, — сказал Рейли. — Еще несколько минут назад мы подозревали вас обоих.

Фордайс покосился на револьвер, лежавший на столике среди рамок с семейными фотографиями, и мрачно улыбнулся.

— Теперь я понимаю, почему вы заявились ко мне с оружием.

— Я думаю, что Магауан нанял ту парочку, чтобы избавиться от Джея и Бритт. Не громил, не головорезов, а профессионалов с невзрачной внешностью. Два дня назад они обыскали мой дом и пикап. Одного из них Бритт узнала, она видела его в «Уилхаусе», где встречалась с Джеем. Те же двое были на его похоронах. Оттуда они поехали за мной, стали преследовать, но я ускользнул. Прошлой ночью мы опять с ними столкнулись, и снова нам удалось уйти. — Рейли не стал вдаваться в детали той стычки и обрадовался, что Фордайс не заинтересовался подробностями. — Мы думаем, что именно они вытеснили машину Бритт с дороги, хотя она не уверена в этом на все сто процентов… Теперь вы знаете примерно то же, что и мы.

Воцарилось молчание. Рейли и Бритт не нарушали его, давая Фордайсу возможность осознать услышанное, а услышал он много неожиданного. Бритт выключила камеру, уже сигналившую о почти полной разрядке батареи. Слава богу, что это случилось только сейчас.

Наконец Фордайс слегка кивнул, словно пришел к какому-то решению.

— Ваша информация, по меньшей мере, о Кливленде Джоунзе требует нового расследования. Полного, детального расследования. И я хочу возглавить его лично, мистер Гэннон.

— Спасибо, — изумленно пробормотал Рейли, не собираясь тем не менее снимать Фордайса с крючка только за эту брошенную ему кость. — А дело Сузи Монро?

— Тоже будет вновь открыто. Даю вам слово. — Фордайс указал на видеокамеру. — У вас есть мое признание в том, что в первый раз я пренебрег своими обязанностями. Я не собираюсь от него отрекаться.

Рейли коротко кивнул.

— Мисс Шелли, вы все еще обвиняетесь в убийстве Джея Берджесса. Боюсь, что не могу избавить вас от этого тяжелого испытания, хотя, если честно, считаю обвинение абсурдным. Я уверен, что после того, как поговорю с детективами, расследующими это дело, обвинение с вас будет снято. Джорджа Магауана я безотлагательно вызову на допрос. И приму все меры к тому, чтобы люди, которые вас преследовали, были найдены и идентифицированы. Вряд ли вы знаете их имена.

— Только номер машины, — сказала Бритт.

Фордайс передал ей блокнот и ручку. Бритт записала модель темно-бордового седана и его номер, а также адрес «Холидей Инн». После событий прошлой ночи маловероятно, что парочка там задержалась, но, во всяком случае, можно хоть что-то узнать о них от персонала отеля.

— Держу пари, что как только их привезут, разделят и допросят, один из них или оба сдадут нам Магауана, — уверенно произнес Фордайс.

Рейли сомневался, что их преследователей удастся так легко расколоть, но придержал свое мнение при себе.

— Вы арестуете меня? — спросила Бритт.

Фордайс смотрел на нее несколько секунд, затем криво улыбнулся.

— Я никогда не боялся вас как журналиста. Вы вели себя жестко, но честно и обычно благоприятно освещали в своих репортажах мою деятельность и меня лично. Я никогда не сомневался в вашей неподкупности, Бритт, и хочу взять вас под защиту, а не под арест.

— Спасибо. Я ценю это.

— Вы оба сейчас чрезвычайно уязвимы и, уверен, прекрасно это понимаете. — Фордайс покосился на револьвер. — Вы — ключевые фигуры в расследовании преступлений Магауана. Если он убивает собственных друзей, то без колебаний разделается и с вами, лишь бы сохранить свою тайну. Вам необходима защита.

— Надолго? — Рейли вовсе не улыбалась мысль об охране, но подстраховать Бритт было необходимо.

— По крайней мере, до тех пор, пока Джордж Магауан и два его наемника не окажутся за решеткой.

— Мы знаем только двоих, — сказала Бритт. — Но их может быть и больше. У Магауана полно денег.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас, мисс Шелли. А вы, мистер Гэннон, ошиблись, сказав, что этого дня я со страхом ждал пять лет. Я часто — практически каждый день — задавался вопросом: избрали бы меня генеральным прокурором, если бы не известность, которую принес мне тот пожар? Сомнения преследовали меня с того самого момента, как я вступил в должность. И я приветствую эту возможность доказать — пусть даже только самому себе, — что я победил заслуженно, а не из-за мгновенной славы… А сейчас, если позволите, я должен сделать несколько телефонных звонков, чтобы запустить машину правосудия.

Бритт и Рейли вышли в холл. Девушка доверчиво прижалась к своему спутнику, а он в ответ нежно обнял ее за талию.

— Это лучшее, на что мы могли надеяться! Теперь у нас есть могущественный союзник.

— Да, но мне совершенно не хочется оказаться под замком.

— Он просто желает нам добра. Ты же понимаешь. Поверь, я с большим удовольствием приступила бы к работе, освещала бы развитие событий, находясь на свободе, но еще больше я хочу жить. И я хочу, чтобы жил ты.

— Я думаю о том же. Но мне хотелось бы быть рядом с тобой, даже когда игра закончится. Речь уже не идет о мести. Я просто хочу быть рядом с тобой.

— Надеюсь, ты не упустишь случая.

Вскоре в холл вышел Фордайс.

— Сейчас сюда приедет охрана Капитолия, и вас отвезут… Постойте. Как вы сюда добрались? Я не заметил вашу машину.

— Мы оставили ее в соседнем квартале.

— Ваши преследователи ее знают?

— Да, но я несколько раз менял номера.

Генпрокурор улыбнулся.

— Несмотря на это, пожалуй, лучше ее там и оставить. Охрана отвезет вас в «Мариотт». Не роскошно, но вам будет там удобно.

— По сравнению с теми местами, где мы скрывались, «Мариотт» покажется дворцом, — с усмешкой сказала Бритт.

Фордайс склонил голову к плечу и с любопытством посмотрел на них:

— Но вы не все мне объяснили. Как вы встретились?

— Рейли… э-э… связался со мной.

— Я увидел ее пресс-конференцию и был поражен сходством наших ситуаций.

Перескакивая с одного на другое, опуская интимные моменты, они рассказали о том, как стали союзниками. Чем больше они узнавали друг о друге, тем больше убеждались, что интуиция Рейли не подвела.

Резко звякнул медный дверной молоток. Фордайс извинился и пошел открывать дверь.

— Спасибо, что приехали так быстро. — Фордайс посторонился, пропуская охранника в холл.

— Рад стараться, сэр. — Мужчина показал свой значок. — Меня перехватили по дороге в Капитолий. Вот почему я без формы. — Он взглянул на Рейли и Бритт, кивнул им, поздоровался и снова повернулся к генпрокурору. — В отеле все подготовлено?

— Да. Два смежных номера на последнем этаже. Пост охраны снаружи. В комнаты никого не пропускайте, даже официанта, если он не проверен.

— Понятно, сэр. К нашему приезду один из охранников уже будет в вестибюле. Если прикажете, охрану можно усилить.

— Отлично. — Фордайс повернулся к Рейли и Бритт. — Вы запомнили ваших преследователей?

— Да, — ответил Рейли, — и довольно точно.

— Хорошо. Я немедленно пошлю в отель полицейского художника. — Он пожал им руки на прощание. — Если понадобится что-нибудь, что угодно, звоните мне в офис. Если я не смогу подойти к телефону, мой секретарь обязательно вам поможет.

— Нам бы хотелось, чтобы нас информировали обо всем, что происходит, — попросил Рейли.

— Хорошо. Я буду периодически сообщать вам о новостях. — Фордайс снова пожал руку Рейли. — Хотел бы я, чтобы слов «я сожалею» было в этой ситуации достаточно, но понимаю, что это невозможно.

— Вы можете расплатиться со мной, прижав к ногтю Джорджа Магауана.

— Не сомневайтесь.

Они направились к двери, а когда проходили мимо столика, на котором стояла большая китайская ваза с цветами, Бритт схватила ее за горлышко, размахнулась и обрушила что было силы на голову охранника, приехавшего за ними.

Вскрикнув от боли, тот зашатался и попятился.

Мраморный пол был усыпан осколками фарфора, цветами, залит водой.

— Беги! — завопила Бритт.

Рейли был ошарашен ее поступком, но без колебаний бросился за девушкой в открытую дверь. Бритт сбежала со ступенек, перескочила через клумбу и помчалась прямо по влажной траве. Поскользнулась, но Рейли схватил ее за локоть и потащил за собой к тротуару.

Заворачивая за угол, он оглянулся. Ни Фордайс, ни охранник за ними не гнались. Вероятно, «страж порядка» лежал без сознания на полу в холле Кобба Фордайса.

— Охранник…

— Был в ту ночь в доме Джея, — задыхаясь, выдавила Бритт на бегу. — Я сразу его узнала. Я помню, Рейли! Я помню!