Дымовая завеса

5

Сначала ее сбила с толку борода. Затем, вглядевшись, Бритт узнала лицо. На то, чтобы соотнести лицо с именем, ушла еще секунда, но в конце концов выплыло давнее воспоминание: Гэннон. Рейли Гэннон.

То, что она узнала похитителя, не уменьшило степень ее страха. Наоборот, когда похититель протянул руку, она отпрянула. Он хмуро смотрел на нее будто оценивал, насколько она испугана, затем снова протянул руку, развязал ее и вытащил кляп.

Бритт облизнула губы. Вернее, попыталась. Во рту совершенно пересохло. Когда она попыталась заговорить, из горла вырвался хрип.

— Вы спятили?

Гэннон молча отвернулся от нее. Кроссовкой отодвинул в сторону маленький черный вещевой мешок, который, видимо, и упал, когда он втаскивал ее внутрь. Проходя под потолочным вентилятором, он дернул за веревку. Моторчик зажужжал, лопасти начали неохотно вращаться, расшевеливая и чуть охлаждая воздух.

Они находились в помещении, которое представляло собой гостиную, совмещенную с кухней. За внутренним дверным проемом, видимо, располагалась спальня, но там было темно. Мебель старая и разномастная, но в доме чисто и опрятно. Все окна распахнуты. Насекомые, привлеченные светом, бьются о сетки. За окнами абсолютно непроницаемый мрак. Ни лунного света, ни фонарей.

Кроме ночной рубашки и легких шорт, в которых она спала, на ней оказалась ее собственная нейлоновая ветровка. Последний раз Бритт видела ее в шкафу. Вероятно, Гэннон надел на нее ветровку, когда она была без сознания.

Он вытащил из древнего холодильника бутылку воды, отвинтил крышечку и стал жадно пить. Затем швырнул пустую бутылку в мусорное ведро под раковиной.

Покосившись на пленницу, он достал вторую бутылку и приблизился, открывая ее. Ветер от вентилятора всколыхнул его волосы, и Бритт отметила еще одну перемену в его внешности. Раньше он стригся коротко, почти по-военному. Теперь волосы падали на воротник, а спереди спутывались с бородой. Темные волнистые пряди были слегка тронуты сединой. Он поднес бутылку к ее рту.

— Освободите мне руки.

— И не подумаю.

— Я не могу…

— Вы хотите пить или нет? — Он прижал горлышко к ее губам. Бритт засасывала воду, пока рот не наполнился; откинула назад голову, показывая, что хватит.

Он перестал лить воду, но не сразу. Вода потекла по подбородку Бритт, закапала на грудь. Немного воды из бутылки выплеснулось на голое бедро. Бритт опустила глаза, а когда снова подняла их, то увидела, что Рейли пристально смотрит на то же место. Затем их взгляды встретились.

Рейли метнулся в сторону так быстро, что она подпрыгнула.

— Можете расслабиться. Я не причиню вам вреда.

— Уже причинили.

Он снова завел руку за ее голову, погрузил пальцы в ее волосы и стал осторожно водить ими по затылку, пока она не поморщилась.

— Шишка.

— А что вы искали?

— Шишку. Сами виноваты. Вели бы себя тихо и слушались меня, тогда не пришлось бы вас вырубать. Она собралась было ответить, что обязательно вспомнит этот урок, когда в следующий раз посреди ночи ее выдернут из постели, но сдержалась.

Рейли Гэннон похитил ее через два дня после того, как она проснулась рядом с мертвым Джеем Берджессом. Вряд ли это случайное совпадение. Она не знала, как связаны эти два события, но подозревала, что связаны, и эта связь ее пугала.

Гэннон исчез в темном проеме. В соседней комнате вспыхнул свет. Рейли шуршал чем-то, открывал и закрывал дверцы, а вскоре вернулся с маленьким флакончиком, вытряхнул две таблетки и протянул ей.

— Примите.

— Что это?

— Ибупрофен. — Он повернул бутылочку так, чтобы она смогла прочитать этикетку. — Непатентованный.

— Я не буду принимать таблетки.

— Почему? Боитесь, что я заменил их наркотиком сексуального насилия?

Бритт посмотрела ему в лицо. Он постарел с их последней встречи. И дело было не в седине. Его кожа потемнела от долгого пребывания на солнце. Черные пиратские борода и усы скрывали губы, как ей казалось, твердые и не привыкшие улыбаться.

Но особенно его старили глаза. И не только отчетливая сетка морщин в их уголках, но сами радужки, твердые и холодные, словно тихий зеленый пруд, затянувшийся ледяной коркой.

А, может, его глаза всегда были такими. В конце концов, она видела его всего несколько раз, да и то издали, когда он смывался от репортеров. Она ведь и знала-то его всего лишь как малопонятную фигуру, уклонявшуюся от видеокамер как героя горячих новостей.

Если он жаждет возмездия, то лучше поскорее все прояснить.

— Почему вы привезли меня сюда?

— Попробуйте догадаться.

— Джей Берджесс.

— Умница.

Смерть Джея — причина этого похищения… Смерть Джея выдернула Рейли Гэннона из забвения. Гэннон покинул Чарлстон пять лет назад, и больше о нем никто ничего не слышал. Во всяком случае, она ничего о нем не знала.

Возможно, Рейли и Джей поддерживали связь. Правда, Джей никогда о нем не упоминал, а ей и в голову не приходило расспрашивать его о Рейли Гэнноне. Как только имя Гэннона перестало ассоциироваться с сенсацией, она о нем забыла.

Рейли подкинул таблетки на ладони.

— Ночь будет долгой и не слишком приятной. Примите таблетки.

Поколебавшись не больше секунды, она открыла рот.

— Не вздумайте кусаться. Высуньте язык. Бритт высунула язык. Он положил таблетки на ее язык, снова прижал к ее губам бутылку. Теперь он лил медленнее, ей было легче глотать, и она пила, пока не опустошила всю бутылку. Он повернулся и выбросил пустую бутылку.

— Вы… — Она запнулась, потом все-таки продолжила: — Вы имеете какое-то отношение к тому, что случилось с Джеем и со мной в ту ночь?

— Почему вы спрашиваете?

— Да или нет?

Он выхватил стул из-за маленького обеденного стола, сел, оседлав его и сложив руки на спинке.

— Рассказывайте.

Бритт Шелли, само спокойствие, хладнокровие и собранность перед телекамерами, с удивительной невозмутимостью смотрела на своего похитителя.

О, она боялась, можно не сомневаться. Но не подавала виду. Он поставил бы ей высший балл за то, что она не ударилась в истерику, узнав его, а узнала она его почти сразу. Узнала, несмотря на то, что он изменился. Во всяком случае, изменилось его лицо.

— Вы помните мое имя?

Она кивнула.

— Должны помнить.

Именно она вбила последний гвоздь в крышку гроба его репутации. Она поставила крест на его будущем. Сколько еще судеб она сломала с тех пор? Должно ли льстить его самолюбию то, что его она помнит? Пожалуй, нет. Может, она никогда не забывает лица и имена уничтоженных ею людей.

— Я помню вас, мистер Гэннон.

— Вот как… А прошло пять лет. Зато вы не помните несколько часов позапрошлой ночи. Во всяком случае, так вы утверждаете.

— Это правда.

— Очень удобная амнезия.

Он почти следовал за ходом ее мыслей, чувствовал, как она продумывает линию поведения, выбирает нужную тактику.

— Я расскажу все, что вы хотите знать, если вы меня развяжете.

Значит, остановилась на сделке.

— Не надейтесь. Расскажите, что случилось в ту ночь в доме Джея.

— Если вы снимете…

— Расскажите, что случилось в ту ночь в доме Джея.

— Неужели вы думаете, что я сама не хотела бы знать?

Вот и вся цена ее сделки. Что дальше? Начнет кричать от отчаяния или страха? Он увидел набухающие в ее глазах слезы, но не дрогнул. Он этого ждал.

— Могли бы не устраивать это драматичное похищение, мистер Гэннон, не тратить бензин на дорогу до Чарлстона и обратно. Уберегли бы себя от тюремного срока. Зря старались. Я не помню, совершенно не помню, что случилось после того, как мы с Джеем вошли в его дом.

Умоляющий взгляд и легкий наклон головы, подчеркивающий беззащитность. Дрожащие веки. Скатившаяся по щеке слеза.

— Развяжите мне руки и ноги. Пожалуйста.

От сделки — к отчаянию, от отчаяния — к слезной мольбе, и все это за шестьдесят секунд. Талантливая актриса!

— Нет.

— Я расскажу вам все, что знаю и помню. Я обещаю. Но мне очень неудобно. Пожалуйста.

— Нет.

Она кивнула на открытую парадную дверь.

— Куда мне бежать? Я даже не знаю, где я.

— Расскажите, что случилось в доме Джея.

Ее голова бессильно упала на грудь, светлые волосы рассыпались по плечам. Так она просидела несколько секунд, затем подняла голову и с чувством сказала:

— Я не помню.

Теперь вызов. Должно быть, читала специальную литературу.

— Расскажите, что помните.

Целую минуту, может больше, они пристально смотрели друг на друга. Без макияжа, с распущенными волосами она казалась моложе, чем на телеэкране. И миниатюрнее. Синие глаза, твердый взгляд, бесхитростный, что наверняка помогает ей и перед камерой, и в жизни.

Но на него ее обаяние не действует. У него иммунитет. Должно быть, она это почувствовала, потому что сдалась первая, однако взгляд не отвела, только судорожно вздохнула.

— Я пришла… Я пришла в «Уилхаус» по приглашению Джея.

Она рассказала, как Джей позвонил ей в начале дня, пригласил выпить и сказал, что хочет поговорить.

— Он не сказал о чем. Только, что это важно.

Бритт говорила монотонно, без выражения, почти механически. Видно, не раз повторяла одно и то же в полиции.

— Он явно не приглашал меня на свидание. Mы не виделись несколько месяцев, не разговаривали по телефону. Это был первый звонок за долгое время. Я сказала: «Конечно, с удовольствием». Он просил приехать в семь часов. Я пришла вовремя. — Бритт умолкла. После паузы спросила: — Вы бывали в «Уилхаусе»?

— Сегодня вечером.

— Сегодня вечером? Зашли выпить перед тем, как вломиться в мой дом и похитить меня? Да, наверное, предстоящее похищение вызывает жажду.

Он пропустил ее колкость мимо ушей.

— «Уилхаус» открылся после того, как я покинул Чарлстон, так что я никогда там не был. Хотел познакомиться с его планировкой.

— Зачем?

— За каким столиком вы сидели?

— В дальнем углу.

— Справа от входа? У окна?

Бритт отрицательно покачала головой.

— Слева.

— Ладно.

Пока он мысленно фиксировал картинку, она спросила:

— Как вы узнали, где я живу?

— Выследил вас.

— Сегодня?

— Пять лет назад.

Он увидел, что ей стало не по себе. Она слегка поежилась, но обошлась без комментариев.

— Я знал про вашу сигнализацию. Знал, что задняя дверь ведет в кухню и, вероятно, вы пользуетесь ею чаще, а потому там отсроченный сигнал тревоги. Я взломал замок.

— Вы умеете взламывать замки?

— Сигнализация сработала. Я рассчитывал, как минимум на полторы минуты. Многие устанавливают и большую отсрочку, но я подумал, что девяноста секунд мне хватит, чтобы убедить вас набрать код. Я также подумал, что незамужняя женщина, живущая одна, держит пульт рядом с кроватью.

— Как вы узнали, что я не замужем и живу одна?

— Джей никогда не встречался с замужними женщинами.

Бритт удовлетворилась его ответом.

— Девяносто секунд на то, чтобы найти мою спальню и заставить меня отключить сигнализацию. Немного. Вы были очень уверены в моей уступчивости.

— Я рассчитывал на ваш страх.

— Я и перепугалась. До чертиков.

— Значит, интуиция меня не подвела.

— А если бы я не испугалась? Если бы рядом лежал пистолет, а не пульт? Я могла бы вас убить.

Он обвел взглядом свое жилище.

— Как видите, мне нечего терять.

Ей стало неловко. Она потупилась.

— Не могли бы вы освободить мои ноги? Только ноги?

Он отрицательно покачал головой.

— Они затекли.

— Как упоминали в газетах, «Уилхаус» в тот вечер был битком набит.

После бунтарской паузы, на которую он, впрочем, не отреагировал, она продолжила:

— Да, народа было много, но Джея я заметила сразу, как только вошла. Я направилась…

— Подождите. За стойкой бара были клиенты? Я там сидел сегодня. Десятка два табуретов или даже больше.

— Люди стояли по трое возле каждого стула.

— Сколько было барменов?

— Я не считала.

— Сколько официанток бара?

— Несколько. Четыре, пять, шесть. Я не знаю.

— Но все они были заняты.

— Очень заняты. И было очень шумно, разговоры, громкая музыка…

— Вы спрашивали, пришел ли Джей?

— За стойкой администратора никого не было. Я уже говорила, что сразу заметила Джея.

— Значит, вы никому не сказали, что пришли?

— Не сказала.

— Кто-нибудь подходил к вам?

— Нет.

— Кто-нибудь обратил на вас внимание?

— Нет.

Он посмотрел ей в глаза, многозначительно опустил взгляд на ее грудь, затем ниже, на голые бедра. Задержал на них взгляд и снова посмотрел ей прямо в лицо, мол, трудно поверить, будто никто не обратил на нее внимания.

Она поежилась под его взглядом.

— Послушайте, я уже проходила это с полицейскими. Не было ничего необычного. Не было.

— Вы каждый день на телеэкране. И никто не узнал вас? Вы ни с кем не встретились взглядом, кроме Джея?

Она закрыла глаза, словно пытаясь мысленно восстановить ту сцену и стараясь выжать максимум из своей памяти.

— Кажется… кажется… — Она открыла глаза и медленно прошептала: — Кажется, я встретилась взглядом с мужчиной, сидевшим за стойкой, но я не знаю, это воспоминание или лишь игра воображения.

— Может, если вы не будете так уж стараться, то само собой вспомнится. — Рейли изучал ее пару ceкунд и вдруг тихо сказал: — Если история с потерей памяти — неловкий обман, и вы все прекрасно помните.

Он подумал, что, если бы не связанные ноги, она набросилась бы на него. Ее лицо вспыхнуло такой яростью что ему точно не поздоровилось бы.

— Зачем мне выдумывать про потерю памяти, мистер Гэннон?

— Ну, одна веская причина точно есть: вы проснулись рядом с мертвым парнем и хотите прикрыть свою задницу.

— Я не сделала ничего такого, что вызвало бы смерть Джея.

— Предположим, секс был грубым или извращенным.

— Не предположим.

— Вы не успели оглянуться, а ваш любовник не шевелится. Или вы поссорились.

— Мы не…

— Может, у Джея случился сердечный приступ, вы перепугались и не смогли помочь ему. Или не пытались. Все возможно. Вы оба надрались виски… об этом тоже было в газетах… может, виски — не ваш напиток. От виски вы звереете, перестаете соображать. Вы…

— Ничего подобного!

— Откуда вы знаете, если ничего не помните?

— Если бы я убила человека нечаянно или умышленно, я бы наверняка об этом помнила.

— Вы уверены?

Насмешка разъярила ее еще больше.

— С меня хватит. Вы мне надоели. Освободите меня! — завопила она.

— Можете визжать в свое удовольствие. Никто вас не услышит. Вы только сорвете свое золотое горлышко. Но вы же этого не хотите.

Синие глаза Бритт испепеляли его.

— Я засажу вас в тюрьму. Я буду вести репортаж с вашего судебного процесса. В тот день, когда вас посадят, я буду рядом с микрофоном и камерой.

— Вы знаете, как умер Джей?

— Нет!

— Его убили вы?

— Нет!

— Вы с ним трахались?