Дымовая завеса

2

— Ведь они мне не верят?

Бритт адресовала этот вопрос мужчине, которого наняла себе в адвокаты. Прошло двадцать четыре часа с того момента, как стало очевидно, что Джей умер, лежа с ней в одной постели, в то время, пока она спала, а она еще продолжала надеяться, будто все это кошмарный сон и она скоро очнется.

Но реальность была жестокой.

Вскоре после ее безумного звонка в службу 911 в дом Джея приехали медики и пара полицейских. За ними явились коронер [2] и два детектива, представившиеся как Кларк и Джавьер. Они допрашивали ее в гостиной Джея, а в спальне в это время осматривали и готовили к отправке в морг его тело. Затем детективы отвезли ее в участок, чтобы зафиксировать письменные показания. Подписав последний протокол, она решила, что все — кроме скорби — осталось в прошлом.

Однако этим утром Кларк позвонил ей домой, извинился за беспокойство, сказал, что они с Джавьером хотели бы прояснить несколько моментов, и попросил ее снова приехать в полицейский участок.

Приглашение прозвучало спокойно и даже дружелюбно, но ей стало не по себе, причем настолько, что она почувствовала, что ей необходим адвокат. Прежде ее отношения с юристами ограничивались сферой налогов, сделок с недвижимостью, контрактов и родительского наследства. Вряд ли такие юристы когда-либо бывали в полицейских участках.

Ей нужна была хорошая рекомендация, и она решила позвонить генеральному директору телестудии.

Разумеется, накануне шокирующая смерть Джея Берджесса стала главной темой вечерних новостей на всех каналах. Тележурналисты тактично умалчивали о причастности к этой истории своей коллеги, но, несмотря на туманные формулировки, это была горячая новость. Имя телерепортера с высочайшим рейтингом — Бритт Шелли — теперь само стало сенсацией.

С объективной точки зрения телевизионного журналиста, Бритт не могла не признать, что эта новость щедро сдобрена скабрезной иронией.

Генеральный директор ей посочувствовал:

— Какое ужасное испытание, Бритт.

— Да, конечно. Ужасное. Вот почему я и беспокою тебя дома.

— Я сделаю все, что возможно. Можешь на меня рассчитывать.

Она попросила порекомендовать адвоката.

— Специалиста по уголовным делам?

Она поспешила уверить его, что всего лишь проявляет осторожность, что визит в полицейский участок — она даже не может назвать это допросом — просто рутинная формальность. Но тем не менее даже в этом случае ей может понадобиться адвокат.

Гендиректор с готовностью согласился и пообещал связаться с нужными людьми.

— Прошу прощения! Застрял в пробке!

Запыхавшийся Билл Алегзандер ворвался в полицейский участок, рассыпаясь в извинениях за десятиминутное опоздание.

Бритт рассчитывала увидеть представительного, авторитетного и харизматичного человека, а потому с трудом скрыла разочарование при виде худощавого, скромного и несколько измотанного молодого мужчины. Алегзандер едва успел протянуть ей свою визитную карточку, как к ним подошли два детектива.

Внешность Кларка и Джавьера резко контрастировала с внешним видом ее адвоката, — они без труда могли бы претендовать на первые роли крутых копов в полицейском телесериале.

Накануне, когда эти двое прибыли в таунхаус Джея и поняли, что разговаривают с той самой Бритт Шелли из новостей Седьмого канала, они явно растерялись и даже испытывали определенную неловкость, как бывает иногда с людьми, неожиданно встретившимися с телеперсоной в реальной жизни.

В то утро детективы извинялись за то, что приходится ее задерживать и задавать вопросы после такого травмирующего испытания, но, к сожалению, им нужно было знать точную картину произошедшего. Она отвечала на их вопросы так подробно, как только могла, и, казалось, они вполне удовлетворились ее рассказом.

Однако сегодня утром смысл их вопросов несколько изменился, а в тоне почувствовались нотки раздражения и нетерпения. Телевизионная слава Бритт больше не ослепляла детективов.

Бритт старалась помочь им, зная, что нежелание сотрудничать со следствием обычно воспринимается как признак виновности, по крайней мере, отчасти. Но она виновна лишь в том, что спала с мужчиной, который случайно умер во сне после их близости. Да уж! Хорошая пища для грубых шуток насчет их сексуальной доблести.

Он помер мгновенно. Тик-так.

Бьюсь об заклад, он умер с улыбкой. Тик-так.

Он кончил и помер. Тик-так.

Если детективов интересовали подробности секса, то им не повезло. Бритт абсолютно ничего не помнила. Ее память хранила воспоминания лишь о моменте пробуждения в постели Джея. Даже за час напряженного диалога ей, кажется, не удалось убедить в этом детективов.

Пару минут назад они предложили сделать перерыв и оставили ее наедине с адвокатом. Это позволило ей не только получше познакомиться с ним, но, что более важно, узнать его мнение о происходящем.

— Ведь они мне не верят? — повторила она, поскольку он пробурчал что-то невнятное, когда она задала этот вопрос в первый раз. Адвокат натянуто улыбнулся.

— У меня вовсе не создалось такое впечатление, мисс Шелли. — Подобным тоном успокаивают встревоженную кошку. — Когда кто-то умирает при необычных обстоятельствах, они должны все выяснить досконально.

— У Джея Берджесса был рак. Последняя стадия.

— Да, но…

— Он много выпил. Вероятно, алкоголь несовместим с теми сильнодействующими препаратами, которые он принимал.

— Несомненно.

— Люди слишком часто смешивают лекарства с алкоголем, и это их убивает.

— Я уверен, вы правы.

— Тогда объясните, почему меня так интенсивно допрашивают?

— Отчасти, это вполне понятная реакция на смерть одного из своих. Джей Берджесс был незаурядным полицейским, героем для всех, кто работал в управлении и даже за его пределами. Разумеется, его коллеги хотят знать во всех подробностях, что происходило с ним незадолго до смерти.

Бритт не раз делала репортажи с похорон погибших полицейских, и ее всегда поражало братство стражей порядка, сплачивающихся после смерти одного из своих.

Она потерла лоб и устало вздохнула:

— Наверное, вы правы. Но мне нечего сказать. Я не знаю! Я говорила им, что не могу вспомнить. Думаю, они мне не верят, но клянусь, это правда.

— Придерживайтесь этой линии, — сказал адвокат, как будто одобряя ее пылкую речь. — А лучше вообще ничего не говорите.

Бритт бросила на него презрительный взгляд и заметалась по крохотной комнате, предназначенной для допросов.

— Все, адвокаты особенно, говорят, что лучше молчать. Но, как репортер, я знаю, что те, кто отказывается говорить, выглядят так, будто что-то скрывают.

— Тогда не отклоняйтесь от вашей истории.

Бритт обернулась, возмущенная тем, что он назвал ее отчет о смерти Джея «историей», но как раз в этот момент вернулись детективы.

— Вы не хотите посетить туалетную комнату, мисс Шелли? — спросил Кларк.

— Спасибо, нет.

— Принести вам что-нибудь выпить?

— Спасибо, не надо.

Они как будто были скроены по разным лекалам: высокий и тощий Кларк, с редеющими рыжеватыми волосами, и приземистый и плотный Джавьер, с черной и густой, как щетина, шевелюрой. Невозможно было представить двух более непохожих людей, но Бритт одинаково опасалась обоих. Она не доверяла вежливости Кларка, полагая, что таким образом он пытается замаскировать свою провинциальность. А рябые щеки Джавьера навевали ей мысли о его участии в потасовках с ножами, которые наверняка нередко заканчивались смертельным исходом. У Кларка глаза синие, а у Джавьера — такие темные, что невозможно различить зрачки, но обе пары глаз смотрели на нее внимательно и недоверчиво.

Покончив с любезностями, Джавьер подвел итоги.

— Перед нашим уходом вы сказали, что ваша память дала сбой после того, как вы выпили бокал вина в «Уилхаусе».

— Верно.

Все, что случилось после того бокала шардоне, воспринималось ею расплывчато и фрагментарно. До некоторого момента. Затем она не помнила совсем ничего. Как один безобидный бокал вина смог начисто лишить ее памяти? Это невозможно. Если только… если только…

— Наркотик сексуального насилия.

Она поняла, что произнесла это вслух, только когда заметила, что все трое мужчин уставились на нее. Она вновь вернулась к своим воспоминаниям, обдумала свои слова и поразилась вероятности, нет, уверенности в своей правоте.

— Должно быть, мне подмешали одно из веществ, объединенных в группу так называемых наркотиков сексуального насилия. — Оба детектива и адвокат не шевелились и по-прежнему таращились на нее так, будто она говорила на иностранном языке. — Я делала о них программу. Случай в Клемсоне спровоцировал озабоченность участившимся использованием их на вечеринках и в барах, где постоянно бывает молодежь. Эти наркотики вызывают кратковременную потерю памяти. Иногда воспоминание об определенном отрезке времени начисто стирается из мозга. Но это не имеет значения, потому что к тому времени, как действие наркотика прекращается, вред уже причинен.

Бритт переводила взгляд с одного мужчины на второго, на третьего, ожидая, что они разделят ее волнение по поводу столь правдоподобного объяснения опушившегося у нее провала памяти, но они все так же молча глазели на нее, не реагируя на эту версию.

— Моргните, если вы меня слышите, — довольно резко сказала она.

— Мы слышим вас, мисс Шелли, — отозвался Кларк.

— Ну, и? Неужели вы не понимаете? В мое вино добавили один из этих наркотиков. Они действуют очень быстро. Становится понятно, почему я не помню ничего после того, как вошла в квартиру Джея.

— А как насчет бутылки виски? — спросил Джавьер.

— Я не люблю виски. Я никогда не пью виски. Если Джей и предлагал мне его, я наверняка отказалась бы, тем более что плохо себя чувствовала.

— На одном из стаканов остались отпечатки ваших пальцев. На ободке — ваша губная помада.

— Вы уже исследовали стаканы? Почему?

Детективы недоуменно переглянулись.

— Давайте начнем с самого начала и повторим все еще раз, — предложил Кларк. — Расскажите нам обо всем, что случилось.

— Я не знаю всего, что случилось. Я могу рассказать только о том, что я помню.

— Хорошо. Расскажите, что помните. Не возражаете, если на этот раз мы сделаем видеозапись?

Неожиданная сговорчивость Кларка насторожила ее.

— Зачем?

— Просто чтобы, если понадобится, мы могли бы вернуться к записи и освежить в памяти подробности этого дела.

Не доверяя его объяснению, как не доверяют фальшивой улыбочке торгового агента, она взглянула на Алегзандера.

— Это стандартная процедура, мисс Шелли, — заверил тот. — Вы вправе не отвечать на вопросы, если не захотите.

— Я хочу отвечать на вопросы. Мне самой необходимо знать ответы. Может, даже больше, чем им.

Сразу после звонка в 911 она попала в водоворот неприятных формальностей, сопровождающих внезапную смерть: подтверждение коронером факта смерти Джея, вопросы полицейских, протоколы. У нее не было времени на личные переживания. Она еще не осознала и не оплакала потерю друга.

И сейчас это невозможно. Во всяком случае, сначала надо разрешить все неприятные недоразумения.

— Я очень хочу знать, что случилось с Джеем, — твердо сказала она детективам.

— Отлично. В таком случае приступим. — Джавьер устроился за маленьким столиком и жестом пригласил ее сесть на стул лицом к видеокамере. — Я уверен, что вы не боитесь камер.

Его улыбка напомнила ей акулью пасть с рядами зубов, разрывающих беззащитную плоть. Она отвернулась и села. Кларк сфокусировал объектив камеры, установил время и дату, перечислил присутствующих, присел на край стола и стал покачивать тощей ногой.

— Кто кому позвонил?

— Что вы имеете в виду?

— Кто назначил свидание?

— Джей. Я вам уже говорила об этом.

— Мы можем проверить входящие и исходящие звонки, — заявил Джавьер с плохо завуалированной угрозой.

Бритт посмотрела ему прямо в глаза.

— Джей позвонил мне в тот день и спросил, не могу ли я встретиться с ним в «Уилхаусе», пропустить по стаканчику. Он сказал, что хочет поговорить со мной.

— Когда до этого вы в последний раз виделись с ним?

— Я точно не помню. Несколько месяцев назад. Когда арестовали мужчину, подозреваемого в сексуальном домогательстве к ребенку в детском саду в Норт-Чарлстоне. Джей выступал на пресс-конференции и отвечал на вопросы о ходе полицейского расследования. А я делала репортаж. Мы помахали друг другу, но не разговаривали. Интервью мне дал один из офицеров, проводивших арест, не Джей.

— Но вы и Берджесс находились в дружеских отношениях?

— Да.

— Более чем дружеских?

— Нет.

Детективы многозначительно переглянулись. Алегзандер подался вперед, словно хотел напомнить ей об осторожности.

— Никогда? — спросил Кларк.

— Когда-то, много лет назад, — невозмутимо ответила она. Ее краткий роман с Джеем не был секретом. — Я переехала в Чарлстон и начала работать на Седьмом канале. Джей был одним из моих первых знакомых в этом городе. Мы несколько раз встречались, но наши отношения всегда были более или менее платоническими.

— Более или менее? — Джавьер выразительно вздернул брови на слове более.

— Последние несколько лет мы были только друзьями, не более того.

— До позапрошлой ночи, когда снова стали любовниками?

— Я… — Бритт заколебалась. Алегзандер поднял указательный палец, словно предостерегая ее от ответа. Она потупилась. — Я не знаю, были ли мы близки в ту ночь. Я не уверена. Я не могу вспомнить.

Кларк вздохнул, как будто не в силах был в это поверить, и продолжил:

— Итак, вы встретились в «Уилхаусе».

— Я пришла в семь, в назначенное время. Джей был в баре и уже успел выпить.

— Откуда вы знаете?

— По пустым стаканам на стойке. Вы допрашивали официантку бара?

Кларк проигнорировал ее вопрос.

— Вы заказали бокал белого вина.

— Да. Вино было не очень хорошее. — Глядя прямо в камеру, она добавила: — Я уверена, что в вино что-то добавили.

— Это сделал Джей?

В этом случае Бритт вполне разделяла очевидный скептицизм Джавьера.

— Не представляю, как он мог что-то добавить. Я бы обязательно заметила. Не думаю, что он прикасался к моему бокалу. В любом случае зачем ему было давать мне наркотик?

Кларк потянул себя за нижнюю губу. Джавьер не пошевелился. Оба продолжали сверлить ее взглядами. И она не сомневалась, что видеокамера фиксирует каждый взмах ее ресниц, каждый вздох. Покажется ли она виновной тем, кто будет просматривать эту запись? Бритт знала, что следователи всегда обращают внимание на жесты и мимику подозреваемых. Она старалась сидеть неподвижно, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— О чем вы беседовали? — спросил Джавьер.

— Я вам говорила, — устало проговорила она. — О пустяках. Как работа? Прекрасно. А твоя? Есть планы на отпуск? Вот примерно так.

— Ничего личного?

— Джей спросил, встречаюсь ли я с кем-нибудь. Я сказала, что никого постоянного у меня нет. Он улыбнулся: «Хорошо. Не хотелось бы покидать этот мир, оставляя тебя недостойному счастливчику». Это был тот самый шутливый флирт, которым так славился Джей. Я рассмеялась, а потом до меня дошло, что он сказал, и я спросила, что он имел в виду, говоря о нежелании покидать этот мир. И он ответил: «Я умираю, Бритт».

Когда она вспомнила эти слова и мрачное лицо Джея, ее голос стал хриплым от нахлынувших чувств.

— И тогда он сказал мне, что болен раком.

Поджелудочная железа. Последняя стадия. Ни шанса на выздоровление, поэтому никакой химии и прочей дряни. По меньшей мере, похоронят меня с собственными волосами на голове.

После паузы подал голос Джавьер.

— Согласно показаниям онколога, Джею оставалось жить несколько недель. Месяц, два — самое большее. Когда он сообщил о своем диагнозе, всех в управлении как громом поразило. Некоторые плакали. Джей хотел сдать жетон, но шеф приказал ему работать до… ну, до конца.

Бритт кивнула, подтверждая, что именно это Джей сказал и ей.

— Он был таким жизнелюбом. Словно создавал собственное энергетическое поле. Я никак не могла в это поверить.

Кларк откашлялся.

— Не думаете ли вы, что он пытался добраться до всех женщин, с которыми хотел переспать… Ну, в последний раз, прежде чем…

— Нет, — твердо сказала она. — Приглашая меня, он сказал, что хочет поговорить. У меня сложилось впечатление, что о чем-то важном.

Джавьер фыркнул.

— Более важном, чем рак в последней стадии?

Она взорвалась.

— Одна из важных составляющих моей работы — оценивать людей, детектив. Я чувствую, когда кто-то скрывает нечто очень важное, потому что не хочет попасть в эфир новостей, или когда человек преувеличивает свою роль, стараясь выглядеть значительнее, чем на самом деле. Джей отмахнулся от моего сочувствия и сказал, что хочет поговорить о чем-то действительно для него важном. Он сказал, что готов предоставить мне эксклюзивную информацию, которая поможет росту моей карьеры. Это не был флирт, и это не было попыткой заманить меня в постель. Если бы это было так, я бы поняла. Джей был серьезен. Он хотел рассказать мне о чем-то чрезвычайно серьезном.

Бритт замолчала. Кларк наклонился к ней.

— Ну? И что же?

— Что? Вот тогда-то Джей и предложил поговорить в более камерной обстановке.

Ей не хотелось говорить им, что как раз в тот момент Джей занервничал. В правдивости ее показаний и так уже сомневались. Кто поверит, если она скажет, что Джей Берджесс занервничал?

Детективы явно почувствовали, что она что-то недоговаривает. Кларк снова подался к ней.

— Но ведь и в «Уилхаусе» обстановка была подходящей, мисс Шелли. Вы с Джеем сидели в уютной нише в баре. Вас видели. Свидетели сообщили, что вы сидели, склонив головы друг к другу, как будто никого вокруг не существовало.

Свидетели? Слово, связанное с преступлением. Тревожное слово.

— Вы извращаете факты. Там было очень шумно, и мы просто хотели слышать друг друга.

— Или нашептывать милые пустяки?

Она свирепо взглянула на Джавьера.

— Я не собираюсь комментировать всякие глупости.

— Ладно, ладно. Прошу прощения.

Инициативу перехватил Кларк:

— Джей пригласил вас к себе?

— Да, чтобы продолжить разговор.

— И вы охотно согласились?

— Охотно? Разумеется. Я думала, он собирается сообщить мне эксклюзивную информацию.

— Вы посещаете квартиры всех мужчин, которые предлагают вам эксклюзивы?

— Мистер Джавьер! — воскликнул Алегзандер. — Я не допущу оскорблений своей клиентки!

— Я сделал вывод из ее собственных слов.

— Оставьте, — сказала Бритт адвокату. Она даже обрадовалась. Ей стало казаться, что защитник заснул, поскольку уже несколько минут он не подавал никаких признаков жизни. Подлый выпад Джавьера не сбил ее с толку. Ей хотелось поскорее закончить свой рассказ. — Когда мы выходили из «Уилхауса», у меня кружилась голова.

— Вы выпивали перед встречей с Джеем?

— Я уже говорила вам. Нет.

— Вы принимали какие-нибудь… лекарства? От простуды? От аллергии?

— Нет.

— Вы опьянели от одного бокала вина?

— Так получается, мистер Кларк. Не кажется ли вам это странным?

— Не особенно. Вообще-то, ничего странного, если речь идет о даме, которая не пьет виски. Вы вполне могли опьянеть и от одного бокала вина.

— Со мной никогда не случалось ничего подобного.

— Все когда-то бывает в первый раз. — Джавьер поудобнее устроился на своем пластмассовом стуле.

Проигнорировав его замечание, Бритт проговорила в камеру:

— Когда мы вышли из «Уилхауса», я плохо себя чувствовала.

— Как именно вы себя чувствовали?

— Ну, пьяной. Меня тошнило. Я плохо соображала.

— Случилось ли что-нибудь необычное, пока вы добирались от бара до дома Джея?

— Я смутно помню эту прогулку, но думаю, что нет.

— Никаких встреч по дороге?

— Нет.

— Джей просил вас провести с ним ночь?

Она посмотрела Джавьеру в глаза.

— Этого я не помню.

— Джей знал, что вам плохо?

Хороший вопрос! Хотела бы она сама знать об этом.

— Не уверена. Не помню, говорила ли я ему, что мне не по себе, но вполне возможно. Он мог спросить, что со мной. Честно, я не помню никаких разговоров. Мы добрались до его дома.

— Что было потом? Что вы сделали сразу, как вошли?

— Я помню, что была смущена своим состоянием.

— Из-за опьянения?

— Или из-за наркотиков. Я помню, как шла к дивану.

— Получается, вы знали, где находится диван?

— Нет. Я никогда прежде не бывала там. Я увидела диван и поняла, что должна поскорее сесть.

— Вы сбросили туфли?

— Нет.

— Платье?

— Нет.

— Вы разделись до или после того, как Джей начал наливать виски?

— Я не раздевалась.

— Значит, вас раздел Джей?

— Нет!

Кларк ухватился сразу.

— Откуда вы знаете, если не помните?

Она не успела ответить, поскольку вступил Джавьер:

— Если вы не разделись сами и если вас не раздел Джей, то как получилось, что вы проснулись голой в его постели, в чем вы сами и признались? Хотите, я зачитаю эту часть заявления, которое вы сделали вчера утром, пока мы отправляли тело Джея в морг?

— Нет, нет! Я помню, что говорила, и это правда. Но я не помню, как мы разделись и легли в постель.

— Вы не помните, как пили виски?

— Нет.

— Как снимали одежду?

— Нет.

— И как занимались сексом.

— Я не знаю, чем мы занимались.

Джавьер сунул руку в карман своей куртки и вытащил маленький пластиковый пакетик. Внутри была обертка презерватива из фольги. Пустая.

— Мы нашли это между диванными подушками.

Бритт таращилась на пакетик, тщетно напрягая память.

— Вы обычно носите в сумочке презервативы, мисс Шелли?

Не уклоняясь от его вкрадчивого взгляда, она холодно ответила:

— Очевидно, это принадлежало Джею. Он мог использовать его когда угодно.

Кларк покачал головой. Вид у него был печальный.

— Тем утром приходила его уборщица. Она сказала, что тщательно убрала весь дом, пропылесосила даже под диванными подушками. Она клянется, что обертки там не было.

— Вы нашли сам презерватив? — спросила Бритт.

— Нет. Видимо, Джей спустил его в унитаз.

— Он мог воспользоваться им днем. После уборки, но до встречи со мной.

Кларк опять отрицательно покачал головой:

— Джей весь день был в участке. Он даже на ленч не отлучался. Уехал только в шесть часов. Вряд ли он успел заскочить домой, переспать на диване с другой женщиной, добраться до «Уилхауса» и пропустить несколько стаканчиков до вашего прихода в семь часов. — Кларк ухмыльнулся, а Джавьер захихикал, предвкушая следующие слова напарника: — Даже Джей не был таким шустрым.