Дымовая завеса

20

— Похоже, с моего последнего посещения мистер Джоунз не старался облагородить свое жилище, — сказал Рейли, глядя на старый трейлер, примостившийся на вытоптанной площадке. Поджарый короткошерстный пес оскалился и натянул цепь, прикрепленную к металлическому столбу.

— Откуда вы знаете, что Джоунз еще живет здесь? — Бритт пришлось повысить голос, чтобы перекричать яростный лай собаки.

— Пока вы принимали душ, я нашел его фамилию в телефонном справочнике.

— Думаете, он дома?

— Машина здесь.

Почти вплотную к двери трейлера стоял пикап камуфляжной раскраски с заляпанными грязью колесами высотой с Бритт. С радиоантенны свисали «звезды и перекладины» — флаг Конфедеративных штатов Америки времен Гражданской войны.

— Пожил бы немного в пикапе и отскоблил бы трейлер, — заметила Бритт. — Пикап выглядит гораздо приличнее.

Бритт ни за что не хотела оставаться одна в мотеле, и Рейли согласился взять ее с собой. Она вздрагивала каждый раз, когда револьвер попадался ей на глаза, и в случае опасности вряд ли сумела бы им воспользоваться.

К тому же, если оставить ей оружие, ему самому нечем будет защищаться, разве что руками. Только ему не сравниться в безжалостности и жестокости с людьми, которые придушили подушкой смертельно больного мужчину и утопили в реке женщину в ее же машине.

В общем, выбора у Рейли не было. В гости к ближайшему родственнику Кливленда Джоунза, его отцу, пришлось прихватить и оружие, и Бритт.

Рейли открыл дверцу седана и спустил на землю левую ногу. Собака зашлась в безудержном лае.

— Надеюсь, столб выдержит.

Бритт подхватила пакет с пончиками, оставшимися от завтрака.

— Может, пончик ее успокоит?

— Сомневаюсь. Это же не мясо…

Рейли вылез из машины и, стараясь держаться подальше от собаки, приблизился к ржавому трейлеру. Рубашку он вытянул из штанов, чтобы прикрыть заткнутый за ремень револьвер, и теперь проверил, не видно ли его. Пять лет назад мистер Джоунз разговаривал с ним весьма грубо. Вряд ли он радушнее примет Рейли сейчас, да еще с револьвером.

Когда Бритт поравнялась с ним, он окинул ее критическим взглядом. Ни о каком инкогнито речь идти не могла. Бритт так и выглядела знаменитой суперкрасоткой, просто напялившей бейсболку, может, потому, что не успела помыть голову.

Отсутствие макияжа не делало ее незаметной. Идеальное строение лица, составляющее суть ее телегеничности, скрыть было невозможно. Еще Рейли подумал, что джинсы и футболку следовало бы купить на размер больше. Белая хлопковая ткань обтягивала ее грудь, а штаны слишком плотно облепляли попку. Потрясающее зрелище! Но эта одежда явно не для той, которой следовало бы оставаться незамеченной.

— Помните, если он вас узнает, убираемся немедленно. Никаких «если», «и» или «но». Не говорите ничего, что может выдать нашу базу. Не…

— Рейли, мы все это уже проходили.

— Да, но все это мне по-прежнему не нравится.

— Я не идиотка. Не проболтаюсь.

— Остались бы в машине.

— Я лучше вас умею задавать вопросы. — Это был ее главный аргумент в споре о том, следует ли ей присутствовать при беседе Рейли с Джоунзом.

Рейли настаивал, чтобы она сидела в машине, где Джоунз не смог бы ее разглядеть.

— Интервью — мой хлеб, — спорила Бритт. — Я умею вытягивать из людей информацию, с которой они зачастую не желают расставаться.

— Я тоже вытянул информацию из вас.

— Привязав меня к стулу! — На это ему нечего было возразить. — И, кроме того, вы быстро теряете терпение. Вы просто разозлите Джоунза, и он ничего вам не расскажет.

Он на собственной шкуре испытал ее умение развязывать языки. Бритт знает, какие вопросы задавать и как именно это сделать, чтобы получить в ответ не только краткие «да» или «нет». Один ее искренний взгляд, взмах ресниц, обрамляющих голубые глаза, горящие неподдельным интересом, и жертва начинает болтать без умолку.

А самое главное — он боялся, что, если оставит Бритт без присмотра, она просто исчезнет, и он никогда ее больше не увидит. Перед его мысленным взором все время всплывала ее ладонь, беспомощно прижатая к автомобильному стеклу.

Вот так Бритт и оказалась рядом с ним.

Они поднимались по ступенькам, но еще не успели приблизиться к двери трейлера, как она резко распахнулась под свист вырвавшегося изнутри порыва воздуха и мужской рев.

— Заткнись, мерзкая тварь. Ты сводишь меня с ума!

Мужчина швырнул собаке нечто, похожее на жирный кусок консервированной свинины, облепленный фасолью. Едва не задев Рейли за ухо, угощение шлепнулось в грязь. Собака набросилась на него так, будто ее не кормили уже несколько дней.

Подпирая распахнутую дверь могучим плечом, хозяин указал на табличку «Частная территория», прибитую к столбу линии электропередачи у угла трейлера.

— Вы, что, читать не умеете?

— Льюис Джоунз?

— Там другое написано.

Бритт была права, подумал Рейли. Всего три реплики, а великан уже на взводе.

— Льюис Джоунз? — снова повторил он свой вопрос.

— Кто вы? Что вам надо? — Мужчина обращался к Рейли, но его крохотные, близко посаженные глазки буравили Бритт.

— Я Рейли Гэннон. Помните меня?

Стальной взгляд вонзился в Рейли.

— С чего бы это?

— Я расследовал пожар в полицейском участке. Нам не удалось встретиться, но я разговаривал с вами по телефону о Кливленде.

Глазки-пуговки сощурились.

— Имя я помню. Смутно. Говорил вам тогда и говорю сейчас: я не желаю разговаривать о Кливленде. Он мертв. Все. Больше толковать не о чем. А теперь проваливайте.

Джоунз отступил в трейлер и потянул на себя дверь.

Бритт бросилась через две ступеньки и уцепилась за край металлической двери.

— Простите, что мы явились без телефонного звонка, обещаем, мы не займем много вашего времени. Пожалуйста, мистер Джоунз, не могли бы вы уделить нам всего несколько минут?

Джоунз не закрыл дверь, но смотрел на них настороженно.

— Зачем? Это случилось давно. И вообще, вам-то какое дело, дамочка?

— Бритт Шелли.

Она назвала Джоунзу свое имя! Рейли не мог поверить своим ушам, тем более что велел ей соблюдать анонимность! Да еще, к его великому замешательству, она протянула верзиле правую руку для рукопожатия. Рейли с трудом подавил порыв оттолкнуть ее прежде, чем Джоунз к ней прикоснется. Однако Бритт знала, что делала: ее прямота обезоружила мужчину.

Джоунз вытаращил глаза, явно обескураженный ее дружелюбным жестом не меньше Рейли, затем обтер ладонь о штаны, пожал протянутую руку и недовольно проворчал:

— Ну, что ж, у меня найдется пара минут.

Он повернулся спиной, и они последовали за ним в трейлер. Бритт обернулась и дерзко улыбнулась Рейли. Он нахмурился.

Изнутри трейлер производил еще более гнетущее впечатление, чем снаружи. Джоунз махнул в сторону дивана, и — из-за наклонного пола — им пришлось словно карабкаться в гору. Бритт без колебаний опустилась на грязную обивку, Рейли неохотно присел рядом с ней.

Кроме дивана шириной почти с весь трейлер, обстановку помещения составляли круглый приставной столик под яркой гавайской скатертью и придвинутый к стене и отделяющий кухню от гостиной обеденный стол с двумя стульями.

Телевизора Рейли не заметил. Не заметил он и газет. Теперь было понятно, почему Джоунз не отреагировал на имя Бритт.

Похоже, этот человек полностью отгородился от внешнего мира. Все окна были закрыты черными плакатными щитами, так точно пригнанными к рамам, что они совершенно не пропускали дневной свет. Из потолка торчал единственный патрон с электрической лампочкой без абажура. В ее желтом свете все присутствующие казались больными желтухой. На бритой голове Джоунза проступала примерно трехдневная щетина.

Джоунз был одет в камуфляжные штаны, обрезанные прямо над коленями; из-под обтрепавшихся штанин свисала мешковина карманов. Черные солдатские ботинки, начищенные до блеска, но расшнурованные, были надеты прямо на босые ноги. Потускневшая майка оливкового цвета обнажала мускулистые руки и грудь, покрытые затейливыми татуировками.

На большей их части изображалось либо смертельное оружие, либо символ смерти. Самая детальная картина красовалась на бицепсах и плече: «беспощадный жнец» с оскаленным черепом вместо головы — образ смерти в плаще и с косой — в одной руке держал потрепанный флаг Конфедерации, а в другой саблю, с которой капала кровь.

Джоунз зацепил мыском ботинка хромированную ножку стула, подтащил его по кочковатому линолеуму к дивану, уселся напротив гостей и уставился на них, скрестив на груди руки и теребя армейские жетоны на серебряной цепочке.

— Вы служили в армии, мистер Джоунз? — вежливо поинтересовалась Бритт.

— Не в официальной.

— Понимаю.

Джоунз явно был членом одной из полувоенных организаций. Практически вся поверхность стен, не занятая рекламными щитами, была увешана фотографиями: мужчины в камуфляжных костюмах, мужчины в черных вязаных шлемах с прорезями для глаз, мужчины, держащие на поводках кровожадных псов в ошейниках с шипами, мужчины, стоящие над освежеванными оленьими тушами, мужчины, вооруженные до зубов.

Повсюду были разбросаны или сложены стопками оружейные каталоги с загнутыми уголками страниц. Единственный оазис аккуратности среди этого хаоса — шкаф из бетонных блоков с тремя фанерными полками, обитыми фетром. На фетре, как в музее, разложена обширная коллекция: пистолеты, винтовки с оптическими прицелами, обрез, ножи, штыки, полностью снаряженный патронташ и — что самое тревожное — гранаты. Все это оружие, начищенное до блеска, сияло в тусклом желтом свете лампы и распространяло запах оружейного масла.

— Я сожалею о смерти вашего сына, мистер Джоунз, — сказала Бритт, пытаясь снова завести разговор.

Джоунз окинул ее недоверчивым взглядом.

— Вы знали Кливленда?

— Нет, — призналась она.

— Тогда в чем ваш интерес?

— Я просто друг и партнер мистера Гэннона. — Джоунз ждал нового вопроса, но вместо этого услышал: — Потеря ребенка — страшная трагедия.

Он пожал плечами.

— Кливленд уже не был ребенком. Он был достаточно взрослым, чтобы самому заботиться о себе. Мы не виделись… хм… может, год до его смерти. В последнюю встречу я сказал ему, что сыт им по горло, что умываю руки и больше не буду вытаскивать его из всяких передряг. Похоже, парень поймал меня на слове. В следующий раз я услышал о нем, когда мне сообщили по телефону, что он погиб в полицейском участке во время пожара.

— Должно быть, вы испытали сильный стресс. Видимо, Джоунз неправильно ее понял.

— В общем-то, нет. Я за ним не поспевал. Редко знал, сидит парень в кутузке или пока гуляет на свободе.

Бритт потянулась в сторону и посмотрела за его плечо на столик, где стояла фотография в рамке восемь на десять дюймов. Качество оставляло желать лучшего, цвета были слишком яркими, но ни одеяние с острым капюшоном, ни ненависть в глазах мужчины никаких сомнений не оставляли.

Джоунз проследил за взглядом Бритт, а когда обернулся к ней, на его губах играла горделивая улыбка.

— Мой папаша.

— Вы член клана? — спросил Рейли.

— Вы федерал?

— Нет, пожарный.

— Может, да, а может, и нет. Какое вам дело?

— Никакого.

— Мистер Джоунз, в тот день Кливленда задержали за нападение, верно? — спросила Бритт.

— Да, кажется так.

— Вы знаете об обстоятельствах его ареста?

— Обстоятельствах?

— За что и почему его арестовали.

— Нет, мне просто сказали: «Словесное оскорбление и угроза действием». Только позже. Когда Кливленд уже был мертв. Какая разница, что парень натворил, если его уже нет. Во всяком случае, он не сказал…

— Он? — Рейли подался вперед, к Джоунзу.

— Какой-то мужчина. — Джоунзу явно не понравилось, что его прервали, и он молчал, пока Рейли не принял прежнюю позу. — Коп. Приехал сообщить мне, что все вещи Кливленда сгорели во время пожара.

— Вы помните его имя? — спросил Рейли. — Берджесс?

— Я не помню.

— Магауан?

— Я сказал, что не помню.

Бритт коленом ткнула бедро Рейли. Эти вопросы, как она и предполагала, только злили Джоунза.

— То есть вы так и не узнали, за что Кливленда привезли в полицейский участок в тот день? — спросила она.

Джоунз фыркнул, что можно было интерпретировать и как насмешку, и как раздражение.

— Не-а. Похоже, не осталось ничего, что парень еще не сотворил бы. Знаете, его мать сбежала и оставила его мне. Он с детства был бешеным. Прогуливал школу, а если и попадал туда, то вечно влипал в неприятности. Его без конца выгоняли. Разбил нос учителю физкультуры, когда тот заставил его пробежать лишний круг. — Джоунз небрежно взмахнул рукой. — Он бросил школу после десятого класса. Я не стал запихивать его обратно. Я сам не фанат государственного образования. Одна ложь. Всю историю страны извратили.

Джоунз умолк, словно ожидая возражений против его мнения о вмешательстве государства в образовательный процесс, но, не дождавшись, продолжил рассказ:

— Я пытался приучить парня к дисциплине, вбить в его голову хоть немного здравого смысла, но… — Снова последовал жест безразличия. — Он просто родился преступником. Так бывает. Воровал, лгал, дрался с любым, кто, как ему казалось, косо на него смотрел. Как-то он убил соседскую кошку за то, что она не давала ему спать, всю ночь орала любовные песни под его окном. Наутро Кливленд подошел к соседскому трейлеру и свернул ей шею. Старая хозяйка совсем свихнулась из-за этого. Угрожала вызвать полицию, но или не вызвала, или наплевали они на ее дохлую кошку, потому что никто в тот раз за Кливлендом не приехал.

Вдруг Джоунз наклонился к ним и погрозил пальцем.

— Но та заваруха с девушкой… М-да. — Он непреклонно покачал головой. — Наказание было слишком суровым, вот что я вам скажу.

— Заваруха с девушкой? — спросила Бритт тонким голоском.

Джоунз откинулся на спинку стула и снова сложил руки на груди.

— Она выглядела на все двадцать два, а не на двенадцать, — презрительно сказал он. — Хотите знать мое мнение? Она просто испугалась, когда лопнула ее ягодка, и свалила все на Кливленда. Но вряд ли он ее принуждал.

Рейли внутренне содрогнулся от отвращения и почувствовал, что Бритт отреагировала точно так же. Кливленд Джоунз не был большой потерей для общества. По признанию собственного отца, он был вором, злодеем и насильником.

Но имеет ли это значение? Он умер, когда находился под опекой полиции. Полицейские обязаны защищать любого человека, даже самого отвратительного, даже совершившего гнусное преступление. И пока это правило не изменится, оно должно выполняться, а в тот раз оно было нарушено.

Правда, маловероятно, что Льюис Джоунз поможет им с доказательствами. Похоже, он знает об аресте сына не больше Рейли.

— Полицейский, который приезжал к вам, — тихо проговорил Рейли, — случайно не упоминал о том, что, как показало вскрытие, Кливленд умер от черепно-мозговой травмы, а не от дыма или ожогов?

— Да. Сказал, что его ударили в драке перед арестом. Сказал, что полицейские, которые привезли его в участок, не знали, что ушибы настолько серьезны, пока он не стал вести себя странно. Они хотели отправить его в больницу и сделать рентген головы, но в это время начался пожар. Если бы его не убила эта травма, он бы все равно погиб. — Джоунз почесал подбородок. — Вообще-то я рад был узнать, что он просто вырубился и не страдал. И что ему не пришлось отвечать за поджог и смерть всех тех людей. Вот это действительно было бы дерьмо.

После короткой паузы Рейли спросил:

— Где похоронен Кливленд?

Джоунз поднялся и через голову Бритт потянулся к висевшей на стене полке с маленькой фигуркой Христа с кровоточащими ладонями, металлической свастикой на подставке и картонной коробкой примерно на полгаллона, вероятно, из-под мороженого.

— Кливленд.

Рейли и Бритт уставились на протянутый им цилиндр.

Первым опомнился Рейли.

— Вы кремировали останки?

— Не я. Коп сказал, что от парня немного осталось, особенно после вскрытия, и полицейское управление чувствует свою ответственность, ведь Кливленд умер в участке. В общем, если у меня нет других планов, они возьмут на себя все хлопоты и за все заплатят. Я, конечно, согласился. Подписал им разрешение на кремацию останков. Через несколько дней тот же коп привез мне вот это.

Бритт и Рейли переглянулись. Им было что сказать друг другу, но приходилось подождать, пока они останутся одни.

Льюис Джоунз поставил коробку с прахом Кливленда на место и снова опустился на стул.

— Я так и не закончил расследование гибели вашего сына, мистер Джоунз.

— Почему это?

— Обстоятельства помешали. Но сейчас появились новые улики.

— Какие же?

— Я не готов это обсуждать, пока не соберу все факты.

— Вот почему мы явились к вам без приглашения, — сказала Бритт. — Может быть, вы поможете мистеру Гэннону и ответите еще на несколько вопросов? Они касаются ареста Кливленда.

— Я уже сказал вам, что ничего больше не знаю. А копов вы спрашивали? У них ведь должны быть отчеты?

Рейли проигнорировал его вопросы.

— Вы знаете имена каких-нибудь друзей Кливленда?

— Нет.

— Врагов?

Джоунз фыркнул.

— Их наверняка было полно, но я их не знал.

— Вам неизвестно, с кем он подрался в тот день или кто мог ударить его с такой силой, что проломил ему череп?

— Нет.

— Вам ничего об этом не сказали?

Джоунз нетерпеливо заерзал на стуле.

— Я что, непонятно выразился?

Рейли не ослаблял давление.

— Он работал?

— Сомневаюсь.

— У него была женщина?

— Вероятно, каждую ночь и дважды по воскресеньям, — гордо улыбнулся Джоунз. — Но никакой постоянной женщины. Во всяком случае, я о ней не знал.

— Вы знаете, где он жил?

— Нет.

Тупик. Все замолчали. Наконец заговорила Бритт:

— Вы упомянули, что не сохранилось ничего из вещей Кливленда.

— Ничего. То, что они вытащили из его карманов при аресте, сгорело. Как и список вещей, но тот коп вспомнил, что было у Кливленда.

— Что именно? Оружие?

— Нет. Так, обычное барахло. Деньги. Шестьдесят долларов тридцать семь центов. Коп мне их вернул. Сказал, что у Кливленда был ключ, но его не нашли, да я все равно не знал, от чего он. Пачка сигарет. Все.

Рейли снова нахмурился.

— Кливленд курил?

— С малолетства. Крал сигареты у меня и моего старика. А, когда подрос, выкуривал три-четыре пачки в день. Никогда не видел его без сигареты. — Джоунз показал пальцем на фотографию куклуксклановца. — Как-то мы втроем пошли на представление цирка-шапито, и папаша купил Кливленду зажигалку. Не одноразовую дешевку, а настоящую. С голой девицей. Как это называется… голограмма. Поворачиваешь ее, и ножки оголяются. — Джоунз лукаво взглянул на Бритт. — Старику это показалось забавным. Кливленд тогда почувствовал себя совсем взрослым. Просто влюбился в ту зажигалку. Даже когда не закуривал, играл с ней. Всегда теребил ее в руках. Нервная привычка, понимаете?

— Полицейский должен был запомнить такую необычную зажигалку, — заметил Рейли. — Он не упомянул о ней?

— Нет. Я даже спросил. Он сказал, что не помнит, была ли у Кливленда зажигалка.

— Заядлый курильщик без зажигалки? Это не показалось полицейскому странным?

— Я просто пересказываю вам, что он говорил. — Джоунз на мгновение уставился в пустоту перед собой, затем печально сказал: — Хотел бы я вернуть ту зажигалку. Как память о Кливленде и о моем старике. Но, наверное, Кливленд потерял ее, или ее у него украли, или что-то в этом роде. Он профукал все ценное, что было в его жизни, может, и зажигалку тоже.

Рейли и Бритт снова переглянулись.

— Мистер Джоунз, не могли бы вы постараться вспомнить хоть что-то, что помогло бы моему расследованию? Может, какое-то место, куда Кливленд любил ходить? Любимая забегаловка?

— Я уже говорил, что мы не общались.

— Был ли Кливленд членом какой-нибудь группировки? — Рейли покосился на фотографии, прикрепленные к стене.

— Да не знаю я! Я пытался привлечь его в нашу организацию. Он умел обращаться с оружием, любил шататься по лесам. Но, чтобы стать хорошим охотником, ему не хватало терпения. Слишком был непоседливый. Настоящему солдату нужна дисциплина, а Кливленд приказов не выносил.

Эта беседа разочаровала Рейли, но он не мог придумать, о чем бы еще спросить Джоунза. Он вопросительно взглянул на Бритт, но она только покачала головой. Делать здесь было больше нечего. Они поблагодарили Джоунза за время, которое он им уделил, и вышли из трейлера. Джоунз приказал собаке заткнуться, но та все равно ворчала и злобно смотрела им вслед.

Провожая Бритт таким же голодным взглядом, Джоунз доверительно наклонился к Рейли:

— Сладкую девочку вы нашли себе, Гэннон.

— Спасибо, — вежливо ответил Рейли.

— Это та самая телезвезда, что пропала, ведь так?

Рейли спрыгнул с последней растрескавшейся бетонной ступеньки и резко повернулся к Джоунзу.

— Расслабьтесь. Я не собираюсь на нее доносить. За такую конфетку меня весь мир зауважал бы. — Он подмигнул Рейли. — Что-то в том пожаре и в смерти моего мальчика кажется вам подозрительным. Верно? Хотите вывести на чистую воду грязных копов и разоблачить продажность в гребаном полицейском управлении?

— Примерно так.

Джоунз ухмыльнулся, обнажив золотые коронки на коренных зубах.

— Желаю удачи.

Он протянул сжатый кулак. Рейли уставился на татуированные костяшки и ударил кулаком по кулаку Джоунза.

Мощный бицепс сжался, «беспощадный жнец» дернулся.

— Надери им задницу, брат. Ненавижу государственное сучье отродье.