Генерал дракон моей сестры

Глава 33. Дракон

— Странно, но обычно такие безумцы не выбирают, где и как причинять себе боль. Особенно если они катаются по полу. И рвут на себе волосы и одежду. Я еще не видел безумца, который: «Ах, лицо и кисти рук трогать не буду! Зато покалечу всё остальное!». Обычно эти люди сплошь покрыты синяками, ссадинами и ушибами. Но у вашей супруги несколько иная картина.

— Вилена, ты готова показать то, что у тебя под платьем? Меня интересует спина. Витта говорила про спину! — произнес я.

— Это немыслимо, чтобы леди раздевалась при посторонних! — задохнулась леди Хейверинг.

— А кто здесь посторонний? — спросил я. — Вот ее супруг. Он член семьи. Вы — член семьи. Недавно вы уверяли меня в том, что я тоже уже член семьи. Или вы готовы взять свои слова обратно?

Леди Хейверинг проглотила то, что я сказал.

— Пусть горничные помогут леди снять одежду. Достаточно просто обнажить спину! — кивнул я.

Я вышел и позвал горничных, которые тут же бросились в гостинную. Я закрыл дверь на замок. Одна горничная сняла полушубок, вторая помогла расшнуровать корсет. Под корсетом была нижняя рубашка и панталоны.

Я не хотел смотреть. Я проклинал себя. Но мои глаза предали.

Её плечи. Тонкая сорочка, влажная от пота. Линия позвоночника, очертания женственной груди, которые угадывались под тонкой тканью. Даже сейчас она была такой соблазнительной, что кровь хлынула вниз, в штанах стало тесно, а сердце заколотилось.

Я сжал кулаки, но в этот момент в голове промелькнула мысль о том, как я сжимаю ее нежную грудь, как после грубой ласки покрываю ее поцелуями, как мой язык скользит по ее коже, а она задыхается и стонет от наслаждения, как ее тело выгибается в моих руках.

Рубашку приспустили.

Вилена судорожно прижала её к груди — не из стыда. Из отчаяния.

Она знала: теперь она — не леди. Не сестра. Не жена.

Она — доказательство.

И тут наваждение спало.

Как только я увидел синяки. Не один. Не два. Это была карта пыток: пальцы, сжимающие плоть до почернения; ногти, впивающиеся в кожу; удар кулаком в лопатку — так, чтобы не оставить следа на лице, но сломать дух.

Кулаки сжались. В горле пересохло. Мышцы напряглись, кровь закипела — не от похоти, а от ярости, от желания убить того, кто посмел причинить ей боль.

И в тот же миг — как по команде — дракон внутри зарычал, разрывая цепи.

Это был не просто гнев.

Это был инстинкт собственника: «Кто посмел тронуть моё?»

Но в этом желании… было и другое.

Желание обнять её. Защитить. Спрятать. Сделать так, чтобы никто — даже я сам — не видел её шрамов.

Я не сразу нашел, что сказать, пытаясь подавить внутри ярость. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы сдержать себя и не разорвать ее мужа на две части, забрызгав кровью ковер.

— Объясните мне, барон, — мой голос стал тише, но тяжелее, чем могильная плита, — как женщина может нанести себе ушибы там, куда не достаёт её собственная рука?

Когда тонкая ткань еще сильнее сползла вниз, в комнате перестали дышать.

Даже бабушка — с её приторной маской благородства — не смогла сохранить лицемерную улыбку.

А ее муж… Он смотрел на пол. Как будто ему было стыдно.

Но не за то, что натворил.

А за то, что его поймали.

— Объясните мне, барон… Как женщина может сама поставить себе синяки на спине?