Я натянула плед выше — будто он мог скрыть не только порванную ткань, но и стыд, и слабость, и то, что я — не такая, как она.
— А, я и забыла, что твой багаж не приехал! У меня есть много красивых нарядов! Сейчас мы и тебе что-то подберём! Пойдём! Пойдём быстрее в мою комнату! — воскликнула она, хватая меня за руку.
Её пальцы были тёплыми. Мои — ледяными.
Она потащила меня в коридор. Перчатка выпала из её руки. Я наклонилась, чтобы поднять, — и в этот миг почувствовала, как всё внутри сжалось.
Потому что в конце коридора, у окна, стоял генерал. Он разговаривал с молодым красивым рыжеволосым мужчиной в костюме дворецкого, который что-то ему объяснял по поводу украшения зала.
Молодой дворецкий лет двадцати пяти, стройный, но не хрупкий: плечи — прямые, четкие. Его лицо обрамлено густыми вьющимися рыжевато-каштановыми волосами, которые он упрямо зачёсывает назад, но отдельные пряди всё равно выбиваются, будто напоминая миру: под лакеем — живой человек. Глаза — цвета янтаря, тёплые, но взгляд холодный.
И тут генерал повернулся в нашу сторону. Дворецкий тоже повернулся и поприветствовал нас изящным поклоном.
Неподвижный. Тёмный. Как тень, вырезанная из самой ночи, генерал смотрел не на Витту.
Он смотрел на меня.
Только на меня.
На секунду мне показалось, что в его глазах промелькнула — не вежливость, не любезность, не «будущий зять».
Там был огонь.
Там был вопрос.
Там был голод.
И я отвела глаза, испугавшись, что это было на самом деле.
— Ты не представляешь себе, как я счастлива! — продолжала Витта, не замечая ничего. — Просто представить себе не можешь! Я скоро выйду замуж!
Её слова ударили в сердце, как нож.
Потому что я представляла.
Представляла, как это — быть на её месте.
Как это — быть его невестой.
Как это — чувствовать его руки на своей талии во время свадебного танца, его голос, который произносит клятвы не ей, а мне, его взгляд, в котором я — всё.
Но я — не она.
И в этом осознании — вся моя боль.
Вся моя тоска.
Вся моя зависть, которую я должна убить…
…прежде чем она убьёт меня.
Я встала. Подала сестре перчатку. Улыбнулась — на этот раз шире, ярче, лживей.
И пошла за ней.
Но с каждым шагом чувствовала —
Он всё ещё смотрит.