Жена поневоле

35 Четверг

— Кира Дмитриевна! Ваша собака нас в дом не пускает! — кричала под окном Раиса Васильевна в восемь часов утра, издалека грозя кулаком лаявшему на нее Лариону. — Вы забыли дверь в доме закрыть, а собаку к себе в кабинет забрать. Он по всему дому носится и в дом никого не пускает. А еще вы на звонки не отвечаете. С вами там все в порядке?

А Кира спала так крепко и сладко, что не слышала ни звонков, ни криков под окном — наконец то, она выспалась в этом доме. Проснулась она около десяти, забрала Лариона в кабинет и тут же в дверь постучали.

— Кира Дмитриевна, вам куда завтрак подавать? — кричала под дверью Раиса Васильевна, весьма недовольная вынужденным «простоем».

— Я сейчас спущусь, — кричала через дверь Кира в ответ.

— Ждем вас…

Переодевшись в цветастое платье, Кира спускалась по лестнице на первый этаж и услышав громкие голоса в тренажерном зале, остановилась. Прислушалась и решила узнать из-за чего назревает конфликт между мужчинами.

В подвале находились тренажерный зал, парилка и подсобные помещения — хозяин не разрешал охране пользоваться тренажерами, а новая хозяйка разрешила и поскольку «в доме» работало много мужчин, а девать им свое свободное время было практически некуда, то тренажерка не пустовала.

Ночные охранники — молодые парни в камуфляже держались отдельно от телохранителей — более старших по возрасту и более опытных мужчин. Они старались не сталкиваться, но в тренажерном зале — так уж случилось — в одно время собирались почти все.

Обнаженный по пояс молодой охранник Игорь, перед зеркальной стеной «качая маятник» (чтобы труднее было при выстреле попасть в человека, человек должен был все время двигаться из стороны в сторону — качать маятник), подзуживал занимающегося на тренажере Виктора.

— Вставай и давай поборемся! Что струсил, старичок?

Довольно долго Виктор терпел насмешки, не поддаваясь на провокации, ритмично опуская и поднимая коромысло тренажера.

— Иди сюда, Виктор-ага, я научу тебя некоторым приемам. Иди…

— На хрен мне подходить, — неожиданно раздался спокойный голос массивного, медлительного на вид телохранителя. Быстрым неуловимым движением он выхватил откуда-то из-за спины пистолет и направил его на обалдевшего обидчика. — Я тебя и отсюда пристрелю!

Голос его был по-прежнему ровным, но все сразу поняли, что это не пустая угроза. В зале тут же образовалась напряженная пустота, хотя там было много людей.

— Бах! — громко сказал Виктор — многие вздрогнули от резкого звука, прозвучавшего в полной тишине — и, также быстро убрав пистолет за спину, усмехнулся. — Что ж ты про маятник забыл, пацан? Если бы качал, может, тогда я в тебя и не попал бы. Хотя вряд ли — такой козел, как ты, всегда пулю поймает… Здравствуйте, Кира Дмитриевна. Мы куда-то едем? Через пять минут я буду готов.

И не глядя ни на кого, Виктор легко поднялся с тренажера и, набросив полотенце на шею, пошел в душ.

«— Что это было? — подумала Кира об увиденном инциденте. — До такой степени ненавидеть человека, чтобы открыто угрожать ему оружием… Возможно, это была лишь вспышка раздражения, ответная реакция на издевки молодого человека, но узнать причину ссоры необходимо — в доме совершено убийство, и каждая на первый взгляд неважная деталь может привести к неожиданным результатам. Какая я стала подозрительная — всюду мне мерещатся заговоры и подставы!»

И разговор с Виктором состоялся, когда они остались одни в гостиной.

Правда, ничего конкретного Кира так и не выяснила — «простая антипатия» — так сказал телохранитель, зато почувствовала за своей спиной надежную каменную стену.

— Куда-то едем, Кира Дмитриевна?

— В офис Вячеслава Львовича, мне надо ознакомиться с учредительными документами.

— Через пять минут выходим, — сказал Виктор в микрофончик водителю и посмотрел на «объект» — успеете?

«— Лучше иметь его за спиной, чем перед глазами, — восхищаясь умением Виктора так уважительно не отвечать на вопросы, уходить от ответов и разговаривать молча. — Он не сказал ничего — я же выложила ему все свои опасения… Опасения, но не планы! Нет, все-таки я умница: частное расследование — это вам не фунт изюма съесть! А что сделали его, так называемые, друзья? Одного больше заботит, чтобы нелицеприятные факты, открывшиеся в ходе следствия, не просочились за стены изолятора, а другой, как попугай, твердит мне о продаже акций…»

— Кира Дмитриевна, к вам гости! — обиженно поджав губы, доложила горничная, стоя в дверях гостиной — с новой хозяйкой она разговаривала именно так: четко и кратко, обиженно поджав губы и буравя ее немигающими глазами. — Лаврентий Павлович.

— А почему вы не спросили меня, могу ли я сейчас его принять? — с каждым днем эта женщина раздражала Киру все больше и больше.

Кире не нравилась эта молодая, яркая, черноглазая и черноволосая женщина и не потому, что она не признавала ее как хозяйку, а потому, что Роза всюду совала свой нос и язвительно обсуждала со всеми услышанное и увиденное — а подслушивать и подсматривать (надо отдать ей должное) она умела.

Кира вспомнила утренний разговор, случайно подслушанный ей в столовой, когда она спустилась к завтраку…

— Ты представляешь, эта наша мадама держит в сумке всего пару комплектов белья, — делилась на кухне Роза с Раисой Васильевной своими впечатлениями.

— Откуда ты знаешь? — не поверила экономка. — Даже мне не разрешают заходить в хозяйскую спальню!

— Вчера она собаку выпустила, сама пошла в ванну, а дверь не закрыла — вот я и заглянула, в спальне на кровати ее сумку увидела и не держалась — порылась…

— Смотри, нарвешься на неприятности, — предостерегла домоправительница и наливая в чашку «утренний хозяйский» кофе. — Она нас держит только потому, что до середины сентября нам уже заплачено.

— Меня это не касается — я беременная.

— Тем более — хозяйка узнает и быстренько найдет тебе замену.

— Никуда я отсюда не уеду — у меня здесь муж работает, и я буду с ним жить во флигеле.

— Щас! Размечталась! — Раиса Васильевна встала со стула, поставила на поднос чашку, грязную посуду и приборы сложила в раковину. — Она и мужа твоего выгонит — пьет он денно и ночно, а работу свою не выполняет. С чего бы он это? Ведь такой работящий мужчина всегда был.

— А, ну его! — отмахнулась Роза и хищно прищурилась. — Еще посмотрим, кто из нас отсюда раньше вылетит: я или она со своими девками! Ты знаешь, что она им в подарок купила? Куклу Барби с женихом, у Олега в машине видела — они у нее, наверно, дефективные, раз в таком возрасте в куклы еще играют!

Дальше подслушивать Кира не стала. Едва сдерживаясь от того, чтобы не накричать и не уволить обеих, она постояла в столовой, успокаиваясь — чужое мнение о себе ее нисколько не волновало, но она никому не позволит неуважительно отзываться о ее дочерях, и, войдя на кухню, в упор посмотрела на любопытную горничную.

— Если вы еще раз оскорбите кого-нибудь из моей семьи или подниметесь на второй этаж без сопровождения Николая — считайте себя уволенной! Вместе с вашим мужем! — Быть стервой и оправдывать ожидания окружающих не так уж сложно, тем более, когда ты обладаешь властью — в этом Кира убедилась на собственном опыте. — И меня не остановит ваша беременность — слишком много беременных развелось для одного дома. И все они почему-то претендуют на хозяйское имущество!

Кира посмотрела на Раису Васильевну, та икнула от страха и побледнела.

Горничная же наоборот — покраснела от злости…

Мечта уволить всех, остаться одной в этом огромном доме и в полной мере насладиться покоем и тишиной загородной жизни постепенно затмевала все другие желания Киры.

В штате состояло огромное количество живущих в пределах участка и вечно снующих по дому людей: экономка, повариха, горничная, ее муж садовник, исполняющий еще кучу обязанностей по дому, два сменных ночных охранника, два дневных, два водителя, два телохранителя и личный помощник (это не считая охранников и детективов из «Панциря») — сознание постоянного присутствия рядом стольких людей (даже если закрыться в спальне и укрыться с головой одеялом) угнетало и раздражало Киру. Она не могла, сколько хотела сидеть в ванной, потому что ее постоянно дергали, спрашивая об ужине, о поездках на завтра, о неотложных расходах; не могла спокойно переодеться в комнате, боясь, что в ее отсутствие в спальне появилась видеокамера — хотя именно в этой комнате ни подслушивающей, ни видео аппаратуры обнаружено не было (Николай каждый день обходил дом со специальным прибором), что нельзя сказать о второй хозяйской спальне — хозяйские развлечения снимали несколько камер, но кассет Николай так и не нашел; не могла переодеться в обыкновенный домашний халатик и тапочки — появляться перед посторонними людьми в неглиже для Киры было просто недопустимо.

К тому же эти постоянные гости!

— Так что сказать охране на въезде? Что вы не можете принять Лаврентия Павловича?

Желая успокоиться, Кира с тоской посмотрела в окно на зеленый газон и полускрытую листвой деревьев беседку — взять бы книгу и почитать там часок-другой…

— Скажите, чтобы пропустили гостя, — ровным тоном ответила она горничной и обратилась к подошедшей экономке: — Раиса Васильевна, предупредите, пожалуйста, Лаврентия Павловича, что через полчаса я уезжаю по делам.

— Раньше гостям в этом доме всегда радовались и широко открывали перед ними двери… — забубнила, поворачиваясь спиной к хозяйке, экономка.

— И дорадовались! Хозяин этого гостеприимного дома сидит в тюрьме! — сдерживаемое раздражение Киры все-таки вырвалось наружу. — Не понимаю, зачем ставить железную дверь, чтобы на каждый звонок распахивать ее перед всеми! Лучше ее вообще не закрывать — беготни меньше — заходи, кто хочет! Заходи и бери что хочешь! Может, сложить все ценное перед дверью — для удобства грабителей!

— Не поняла… — полуобернувшись, растерялась женщина, утратив постоянное обиженное выражение лица.

— Идите уже… — раздраженно махнула Кира рукой и пошла в кабинет за папочкой с черновиками завещания и дарственной…