Жена поневоле

5

В кабинете Бурмистрова царил полумрак — тяжелые, темные шторы были задернуты, и вся обстановка погружена в искусственную полутьму: письменный стол с креслом на колесиках, кожаные кресла у низкого столика, большой, кожаный диван…

Войдя в кабинет, Кира едва различила в кресле у письменного стола неподвижный, человеческий силуэт.

Откинувшись в кресле, Вячеслав Львович Бурмистров покорно ждал своего последнего часа — потому, что все то, что произойдет сегодня с ним дальше, за пределами этого кабинета, нельзя уже будет назвать жизнью — его настоящая жизнь сейчас утекала безвозвратно, и он всем телом ощущал этот уход, но не пытался остановить его и как-то бороться…

— Вячеслав Львович, — тихо позвала Кира.

Человек в кресле не пошевелился.

Бросив сумочку на диван Кира, прихрамывая, подошла к окну и раздернула тяжелые занавеси — солнце ярким потоком залило комнату.

— Да будет свет! — пафосно провозгласила она.

Мужчина вздрогнул от хлынувшего в кабинет света и человеческого голоса и открыл глаза.

— Вы все-таки пришли… — голос его был тихим и печальным.

Волна скорбного уныния обрушилась на Киру из глаз «преступника». Черная, тонкая бородка с усами резко выделялась на бледном, круглом лице банкира — еще недавно Кира завидовала ровному, коричневому загару, покрывавшему холеное, тренированное тело Бурмистрова.

— Меня не хотели пускать, но разве меня может удержать какая-то там полиция.

Стараясь не смотреть в глаза банкиру, Кира подошла к креслу, оперлась руками на стол и, как лошадка, согнула ногу, освобождая от нагрузки вывихнутую лодыжку — с каждой минутой нога болела все больше и больше, изнутри будто кувалдой, били по суставу.

— Это правда, полиция против вас бессильна! — горько усмехнувшись, банкир потер лицо руками и немного взбодрился. — А я уже начал забывать, какая вы есть на самом деле… Ну, что ж, не будем терять времени! — Вячеслав Львович осторожно взял Киру за руку и притянул к себе, вынуждая встать на больную ногу. Кира поморщилась, но стерпела. — Кира Дмитриевна! Я официально прошу у вас руки… — он вздохнул и после короткой паузы продолжил: — Нет, я не могу просить у вас еще и сердце, потому что, у нас будет чисто деловое соглашение — брак по расчету.

— У нас с вами? — уточнила Кира, пытаясь быстренько понять, куда же может завести ее столь странное предложение, в общем-то, мало знакомого мужчины.

Да, однажды она помогла ему избежать опасности, но все это вышло совершенно случайно — так сложились обстоятельства — она просто подвернулась ему под руку в нужный момент! И сейчас она поехала среди ночи не потому, что питала любовь или дружеские чувства к Вячеславу Львовичу Бурмистрову, а потому, что считала себя должницей этого человека — ведь дорогая иномарка это тебе не флакон французских духов ко дню рождения.

По крайней мере, Кира считала именно так — за все в жизни надо платить!

Вот теперь настало ее время платить по счетам!

— Вы попросили меня приехать, чтобы предложить брак по расчету?

— Именно за этим. Криминальной стороной возникшей ситуации уже занимается мой адвокат — он купил для меня лишних два часа свободы, в течении которых мне необходимо решить все свои возникшие затруднения. Имущественной стороной моего затруднения сейчас занимается нотариус, но без вашего согласия у нас ничего не получится. Я очень прошу вас, Кира, помочь нам выйти из критического тупика.

— Что я должна сделать?

— Выйти за меня замуж! Вы получите гораздо больше, чем можете себе представить…

Кира тут же вспомнила строчку из стихотворения Лопе де Вега, ставшую в последнее время для нее пророческой: «Когда мужчина обещает счастье — несчастье нависает над тобой!», серьезно задумалась над полученным предложением и попыталась ускользнуть от ненужных обязательств.

— А если я замужем?

— Правда? — притворно удивился претендент на ее руку. — А разведка в лице Николая доложила обратное… Я понимаю, Кира, что мое предложение вас шокирует, но, поверьте, другого выхода из данной ситуации я не вижу: мне придется сидеть очень долго, а терять все свое состояние из-за ложного обвинения, ох как не хочется. При заключении нашего брака есть надежда, что кое-что к моему освобождению вы все-таки сохраните.

Резкие, жизненные повороты и обстоятельства вынуждали Киру к решительным действиям — тогда отважная женщина-воительница брала в руки копье, садилась на боевого коня и мчалась вперед, в бой с драконами.

— Как я понимаю, на время вашей «отсидки» вы предлагаете мне стать Змеем Горынычем, охраняющим ваши несметные сокровища? — прикрываясь щитом иронии, Кира старалась не думать о совершенном в этом доме убийстве. — Змею Горынычу свои несметные сокровища вы доверяете, поскольку ему, как чешуйчатому пресмыкающемуся, кроме еды ничего из вашего богатства не надо, а вот окружающим вас людям вы доверять не можете: им кроме еды нужно многое… и хорошо бы за ваш счет.

Бледные, пухлые губы Вячеслава Бурмистрова скривились улыбкой.

— Образно, но верно! Я знал, Кира, что вы все правильно поймете и постараетесь помочь мне, но хотелось бы, чтобы все у нас было официально: предложение и согласие. Так вы согласны?

Сердце Киры болезненно сжалось — ну, почему замужество ей предлагает совершенно не тот мужчина!

— А разве вы оставили мне выбор? — она нервно дернула головой и положила свою ладонь сверху руки банкира, все еще держащего ее за руку. — Я согласна. Только сразу предупреждаю, что оставлю свою фамилию — иначе ищите себе другого Змея Горыныча.

«Жених» внимательно посмотрел на свою будущую супругу и засомневался: правильно ли он делает, втягивая в свои «неприятности» эту, в общем-то, малознакомую женщину, если, конечно, десять лет тюремного заключения, как грозовая туча маячившие на его горизонте, можно назвать простыми неприятностями.

А что ему остается делать в его положении?

Отдать все, что он имеет и такой ценой купить себе свободу?

Но где гарантия, что после того, как он подпишет документы и переведет все свои активы на чужие счета, его не посадят в тюрьму и сохранят жизнь?

Нет! Он не может никому доверять!

Никому, кроме нее!

Один раз она уже спасла ему жизнь, вырвала из рук бандитов, возможно, спасет и в этот раз…

Ну, а если у них ничего не получится — значит, такова его Судьба! Он не обвинит ее ни в чем, ни на минуту не усомниться, что для его спасения она сделала все возможное, что в человеческих силах!

— На это я согласен — фамилия — это, такой пустяк… Через пять минуту мы будем официальными мужем и женой. Где ваш паспорт?

Кира кивнула головой на сумку, лежащую на кожаном диване. Взяв со стола телефон, Бурмистров набрал нужный номер и спросил: — Борис Яковлевич, у вас все готово?

— Да, брачный договор готов. Лаврентий Павлович только что приехал с представителем ЗАГСа.

— Тогда поднимайтесь, а Лаврентий пусть до конца церемонии отвлекает следователей — добавь еще пару тысяч за задержку, думаю, сторгуетесь.

Через минуту в дверь громко постучали и в кабинет вошли три человека — высокая, полноватая женщина в голубом платье и двое мужчин в темных дорогих костюмах.

Всемогущие деньги, заставили этих людей в столь неурочный час приехать сюда и совершать дела в угоду почти свергнутому королю, а представителей власти закрыть глаза на все происходящее в доме.

— Начинайте! — привычно распорядился Вячеслав Львович и, потянув Киру за руку, усадил на ручку своего кожаного кресла. — И как можно короче…

Обиженно поджав губы, представитель ЗАГСа стала доставать из портфеля кучу необходимых предметов.

— Ваши паспорта, — хорошо поставленным торжественным голосом произнесла она и, получив нужные документы, не меняя тона, продолжила: — Является ли ваше решение вступить в законный брак добровольным и обдуманным?

— Да! — не колеблясь, ответил Бурмистров.

— Да-а… — в голосе Киры было столько сомнения и покорности обстоятельствам, что ей стало неловко, и она повторила уже тверже: — Да.

— Прошу расписаться… — представитель ЗАГСа раскрыла «амбарную» книгу, ткнула пальцем в последнюю запись, сделанную ей по дороге, и, открыв паспорта, «шлепнула» в них штамп ЗАГСа.

Взяв из открытого футляра ручку на своем столе, «жених» прочитал запись в книге и, расписавшись, протянул ручку новобрачной.

Вздыхая, Кира взяла из его рук черную с золотом ручку, повертела ее перед глазами, любуясь и рассматривая открытое золотое перо с вензелями, и, не читая, поставила свою подпись рядом с подписью Бурмистрова.

— Новобрачная будет менять фамилию? — буднично поинтересовалась женщина, заполняя какие-то бланки.

— Нет! — теперь тон избранницы банкира порадовал нотариуса.

Представительница ЗАГСа подсунула им бланки, и они снова расписались.

— Объявляю вас мужем и женой! Поздравляю! — торжественно произнесла она и, вручив Бурмистрову паспорта и свидетельство о браке, уступив место невысокому, строгому нотариусу с высоким лбом и большими залысинами, тут же разложившему на столе свои документы.

— Поздравляю, — бесцветным голосом произнес нотариус и дал в руки каждому из супругов экземпляр брачного договора и договора доверительного управления. — Прочитайте и подпишите.

Внимательно прочитав документы, Бурмистров подписал брачный договор и договор доверительного управления и воззрился на Киру.

— Что-то не так? — спросил он и, заглянув в ее экземпляры — может там написано что-то другое?! — быстро пробежал их глазами. Написано было все тоже самое, но новобрачная почему-то колебалась. — Тебя что-то не устраивает?

Нотариус возвел глаза к потолку — мало того, что его разбудили среди ночи, переполошив его семью, привезли на окраину Москвы, а теперь еще придется переделывать брачный договор или договор доверительного управления, а то и оба договора, которые он составлял всю дорогу до Бутово, консультируясь с клиентом. Зачем? Он предусмотрел все его желания: по брачному — режим совместной собственности включал в себя добрачное имущество каждого из супругов — на этом особо настаивал клиент — и будущее имущество, нажитое в браке; условия развода и раздел имущества, и по доверительному управлению — передача всего его имущества в ее управление, включая акции банка «Континенталь». Что еще нужно?..

А Кира колебалась не потому, что получала в управление все имущество Бурмистрова, перечисление которого составляло больше десятка печатных строчек, а потому, что по брачному договору приходилось вносить «в общий, семейный котел» пусть не сравнимо меньшее, но свое нажитое имущество, а при разводе придется делить его…

— Значит, все в один общий котел, перемешать и поделить поровну? — уточнила она, глядя в лицо крупного, холеного супруга. — А можно, в мою половину после развода будет входить мое добрачное имущество?

— Согласен, — уголками губ, улыбнулся банкир, его умиляла ее способность столь образно и просто определять и разрешать неразрешимые проблемы — другая на ее месте мертвой хваткой вцепилась бы в акции его банка, поделила бы их и вошла в совет директоров, а Кира… — Обговори все это с Иннокентием Аркадьевичем, и мы подпишем дополнительное соглашение — для твоего спокойствия.

Они сами не заметили, как перешли на «ты».

— Тогда и я согласна.

И Кира подписала все документы.

Вздохнув с облегчением, Иннокентий Аркадьевич убрал свои экземпляры договоров в кожаную папочку и отошел в сторону.

— Спасибо вам, что приехали и исполнили мою просьбу, — поблагодарил Бурмистров нотариуса и представителя ЗАГСа. — Водитель отвезет вас домой… А мы займемся нашими делами, Лаврентию приходится туго, сдерживая натиск служителей закона.

Услышав про служителей закона, высокая, полноватая женщина заспешила к выходу, а нотариус задержался в дверях кабинета.

— Разрешите напомнить вам, Вячеслав Львович, что вы всегда можете на меня рассчитывать — вы и ваша супруга. — Кивок головы в сторону новоявленной супруги был подчеркнуто почтительным. — Смею надеяться, что все ваши проблемы в скорости разрешаться для вас положительно.

Бурмистров склонил голову в знак благодарности.

— Будем надеяться, Иннокентий Аркадьевич. До свидания.

Когда нотариус вышел, Бурмистров поднялся с кресла и усадил в него свою законную супругу.

— Теперь это твое место, Кира. Лаврентий введет тебя в курс дела и будет твоей правой рукой, а левой рукой будет Борис Яковлевич. Через него будем поддерживать связь…

— Что раньше времени себя хоронить? — Кире были чужды упаднические настроения. — Должны же следователи разобраться, что к чему?!

— А если не разберутся?

— Тогда разберется кто-то другой — главное, не терять веры в справедливость.

— Ты идеалистка. — Банкир снисходительно поцеловал жену в волосы и обратился к адвокату: — А как думаешь, ты, Борис Яковлевич, есть на свете справедливость?